37 тысяч «деревянных» за Олега Саленко

(Фото: РИА «Новости»)

Перестройка, гласность, ускорение, хозрасчет, самоокупаемость… Когда-то этими формулировками жила большая страна, трещавшая по швам, но все-таки верившая в светлое будущее. Вышеназванные процессы коснулись, разумеется, и футбола. Железный занавес приподнялся. В 1988-м звезды подписали первые контракты. Клубы начали потихонечку отходить от ведомств и профсоюзов, получая самостоятельность. И вот в разгар этих процессов ленинградец Олег Саленко решил перебраться в Киев.

Предписание от Генштаба

В 19 лет Саленко сыграл полсотни матчей в высшей лиге, гармонично влившись в команду чемпионов СССР 1984-го. Путь от юноши до звезды он просто не заметил. Казалось, в ближайшее десятилетие парень из Красного Села поведет «Зенит» к новым свершениям.

Казалось. Но все началось, как бывало почти ежегодно, с предписания на бланке… Генерального штаба Вооруженных сил СССР. Призыву на действительную военную службу подлежала группа из шести зенитовцев. В том числе и Саленко. Впрочем, представители ЦСКА в звании старших офицеров предложили «компромиссный вариант»: вы нам — Саленко и его партнера по атаке Сергея Дмитриева, мы — отказ от остальных.

— Еще осенью 1988-го я получил предложение от Валерия Лобановского, — вспоминал Саленко. — Хотя меня звали в «Спартак», в ЦСКА, который возглавил мой любимый тренер Павел Садырин…

Но представители военкомата не сдавались.

— Последний матч сезона мы играли в Москве, в «Олимпийском» со «Спартаком», — продолжает вспоминать Саленко. — Пришлось «нарисовать» сотрясение мозга, неудачно упал на паркет. Когда я лежал в Институте Склифосов­ского, ко мне приезжал Садырин. Больницу окружили солдаты, чтобы я никуда не убежал. Павел Федорович предложил квартиру на Кутузовском, ключи от машины. Я отказался, поскольку у меня уже была договоренность с Лобановским.

И побольше цинизма, людям это нравится

Хеппи-энд? Мальчик осуществил детскую мечту? Не тут-то было! В Ленинграде подняли шум. Отпускать форварда категорически не хотели, а никаких контрактов, сами понимаете, не было. Профсоюзы (а «Зенит» был профсоюзной командой) вместе с городской федерацией при поддер­жке четвертой власти прошлись по моральному облику спортсмена. «Заявление Саленко не выдерживает никакой критики с точки зрения этики и моральных норм», — писал еженедельник «Футбол. Хоккей». Еще дальше пошел «Советский спорт», опубликовавший открытое письмо народного артиста СССР Игоря Горбачева (отцу перестройки Михаилу Сергеевичу он всего лишь однофамилец) и кинорежиссера Виктора Садовского: «…В «Зените» созданы все условия для нормальной жизни, работы и повышения мастерства футболистов… Мы считаем, что было бы справедливым остаться Саленко в «Зените» и своей игрой отдать «долг» Ленинграду и команде, которые воспитали его как спортсмена… Нельзя, неэтично киевскому «Динамо», как говорит поговорка, чужими руками жар загребать!».

Как тут не вспомнить незаб­венного Остапа Бендера: «…И побольше цинизма, людям это нравится». Недаром многие зенитовцы прошлых поколений шутили, что играли «за колонны», то есть на голом патриотизме.

— В других командах условия были на порядок выше, нежели в «Зените», — подтверждает эту мысль Саленко. — Когда футболист играет, он не должен думать о других проблемах. Тем более я еще в 1988-м женился. После перехода в киевское «Динамо» мне сразу же дали квартиру на Крещатике. У Лобановского все было налажено. К нему благосклонно относилось руководство Украины.

Колосков намекнул. Сошки подхватили

Время шло, Саленко несколько раз ездил в Москву на спортивно-техническую комиссию, которая вроде бы дала добро. Его фамилия появилась в заявочном списке команды Лобановского, но «не пущать» еще крепко сидело в умах советских чиновников. Президиум Федерации футбола СССР вновь дал задний ход. Первым выход из ситуации предложил главный футбольный человек страны Вячеслав Колосков: «Сейчас мы стараемся создать стройную систему, которая позволила бы оценить стоимость того или иного игрока. Учитываются все расходы клуба, который воспитал футболиста начиная с ДЮСШ. Не исключено, переход Саленко из «Зенита» в «Динамо» обойдется примерно... тысяч в восемьдесят рублей», — говорил Вячеслав Иванович в интервью украинской «Спортивной газете».

Мысль своего шефа подхватили мелкие сошки в федерации. Экономисты подсчитали, что цена Саленко — 37 тысяч рублей (буквально через пару лет эти деньги превратятся в пепел). «Вечером — деньги, утром — стулья» — вновь не обойтись без цитаты из Ильфа и Петрова. Киевляне бросились узнавать расчетный счет «Зенита», но ленинградцы не сдавались. Какие 37 тысяч?! Стоимость Саленко — полмиллиона «деревянных». Читая эти строки в газетах, слушая потоки информации по телевизору, болельщики потеряли чувство реальности. Еще несколько лет назад только за одну мысль, что за переход советского футболиста можно потребовать деньги, могли пригласить на беседу люди в штатском.

Саленко, получив указание от Лобановского: «Не решат вопрос, говори, что обратишься в суд», — отправился в Москву и… 27 марта 1989 года получил окончательное да на переход.

— Я перевез в Киев и родителей, и брата, — подытожил Саленко. — Когда Лобановский брал какого-то молодого игрока с непростым характером, то он считал, что если родители рядом с футболистом, то они как-то могут на него повлиять. Это была методика. Сам я полгода привыкал к Киеву, после Питера мне там было тяжело.

Без Саленко осенью 1989-го «Зенит» вылетел в первую лигу. Но это уже другое «Ленинград­ское дело»…