А вы готовы?

Каюсь, перед поездкой в ЮАР в кои-то веки относил себя к большинству, презрев собственное кредо (к слову, его любит и Анатолий Бышовец): если ты считаешь как все, значит, ты, скорее всего, не прав. Большинство же считало серьезной преднамеренной ошибкой Зеппа Блаттера отдать право проведения чемпионата мира Южной Африке.

Не будем бесполезно тратить время на поиски политической составляющей. Вспомним лучше о том, что, похоже, России предстоит принимать мундиаль 2018 года. И вряд ли мировая общественность — уж извините, граждане, что порчу ваш неподдельный природный энтузиазм  — изначально станет рукоплескать выбору ФИФА, случись такое на самом деле. Поэтому неплохо бы вспомнить об уроках прошедшего чемпионата и поговорить о том, что из черных историй о ЮАР оказалось правдой, а что чистой воды бредом европейских эгоцентристов.

— В прошлом году, когда мы были в Ботсване, стояли страшные холода, и мы потом почти все простудились. А неделю назад друзья поехали на пикник, кое-кто перебрал спиртного и лег отдохнуть у реки. Хорошо, что бегемот не напал, а то худо пришлось бы…

Это фрагменты разговора семьи, в которой я жил во время своей 10-дневной командировки в Йоханнесбург. Беседа не об экзотическом путешествии, а о вполне «обыденном» отпуске, вроде того, что наш народ обсуждает, возвращаясь с обязательной для каждого второго уважаемого россиянина побывки в Турции. Эти люди живут в ЮАР почти 15 лет и из данного разговора нетрудно понять, что страна, выбранная в качестве организатора чемпионата, как минимум заслуживает посещения хотя бы один раз в жизни. Если вы, конечно, не пустили корни в собственный диван…

По утверждению местных, в ЮАР можно ездить по достопримечательностям каждые выходные и все равно посмотреть абсолютно все интересные уголки страны не получится даже за 10 лет. В северном городе алмазных полей Порт-Ноллоте каждую зиму ровно на один месяц яркими цветами расцветает пустыня; до водопада Виктория из Южной Африки рукой подать; наконец, варианты для сафари здесь бесконечны и предлагаются в самых различных масштабах, от небольших «молодняков» до поездок в джипе по бескрайнему парку Крюгер, где львы норовят вцепиться в автомобильные покрышки.

Среди коллег, которые поначалу усиленно брюзжали на африканский чемпионат, а ближе к его завершению принялись постепенно оттаивать, весьма популярным городом оказался Кейптаун с его романтическими пейзажами, виноградниками, где можно до одури дегустировать чудные белые вина, морепродуктами и той самой «европейскостью», которую вышеназванное большинство зачем-то придирчиво искало в ЮАР. Кое-кто даже возмутился: почему, дескать, столицей чемпионата объявили Йоханнесбург, где «пойти некуда», а не Кейптаун.

Согласен, людям, не привыкшим к самостоятельным путешествиям и не набившим руку в организации свободного времени за границей, раскидистый Йоханнесбург, требующий обязательного наличия автомобиля, может показаться чем-то вроде города из «Конца Света» Мураками, из которого не выбраться. Однако причин, чтобы Кейптаун не получил главенствующей роли, вполне достаточно, и все они довольно веские.

Начнем с того, что Кейп расположен дальше всех городов-участников и добираться до него, если вам требуется быть там оперативно, следует исключительно на самолете. Сеть поездов в ЮАР довольно развита, но те, класса люкс, что приемлемы для большинства туристов, стоят серьезных денег. Из Йоханнесбурга вы без особых проблем доберетесь до Растенбурга, Нельспрюта, Полокване, Блумфонтейна, а про Преторию, которая почти срослась с Джобургом, я вообще молчу. Учитывая, что принцип «базово­сти» расположения лагерей сборных в этот раз, к сожалению, учтен не был, — надеюсь, к 2018 году у нас примут во внимание, что не стоит селить немцев под Новосибирском, а на матчи отправлять их в Краснодар. Это момент важный, если не самый принципиальный. Из-за него, кстати, весьма страдал симпатичный и довольно спокойный Порт-Элизабет, до которого ­нужно добираться на перекладных. Матчей туда назначили довольно много, что было весьма рискованно. Но ничего не поделаешь — туриста манит море…

Вторая причина, почему людям не дали вдоволь погулять в Кейптауне, как раз политическая. Кейп считается «белым» городом, и заправляет там партия «Демократический альянс», которой руководят белые. И если уж изначально правительство ЮАР, какое бы оно там ни было, заявило, что чемпионат мира в первую очередь должен порадовать коренное население, то ничего уже не поделаешь. К слову, Кейптаун считается нефутбольным городом, а местный «Аякс», которым руководит голландец Фоппе де Хаан, — всего лишь середнячком местной лиги. Несмотря на блеск и великолепие вилл, которых полно вокруг мыса Доброй Надежды, Кейптауну есть чего стыдиться: по дороге из аэропорта приезжие могут вдоволь поужасаться видом убогих лачуг, тянущихся по обеим сторонам шоссе. Решить вопрос «по-российски» у организаторов возможности не было. Страна-то объявлена демократической, а значит, надо придерживаться определенной линии поведения (или не надо?). Представьте себе, пришли у нас 10 бомжей в парк, построили шалаши. Приехал ОМОН, устроил «Куликовскую битву», не оставляя раненых, — проблем вроде как нет. В ЮАР так не принято, даже если бомжей пришла тысяча. Хорошо это или плохо — решайте каждый сам.

Рассказывая о том, как здорово в большинстве случаев путешествовать по ЮАР на машине, подразумеваю высокое качество автодорог, которое нашей стране не снилось даже в самых розовых подростковых снах. Конечно, местные жители немало вам расскажут об ужасах, пережитых в пробках, пока магистрали расширяли, латали, укатывали прямо посреди бела дня, но зато теперь у южноафриканцев появился очередной повод для национальной гордости. В принципе, не так сложно путешествовать и на самолете: помимо государственной авиакомпании свои услуги на основных рейсах по стране предлагает сразу несколько «бюджеток», причем, говорят, печку под вашим сидением во время полета никто не растапливает и аварийную дверь на крючке придерживать рукой не надо. Аэропорты тоже соответственно привели в боевую готовность должным образом, даже там, где это было необязательно (появились день­ги на организацию, отчего бы и не построить что-нибудь?!). Зато делали по уму, не создавая для людей обстановку из фильма «2012»: в аэропорту Йоханнесбурга строили один новый терминал, потом закрывали старый и так далее. Никто дискомфорта не испытывал.

У иностранных гостей ЮАР не было еще одной проблемы, которая, подозреваю, может накрыть с головой в году 2018-м, когда, скажем, Саранск заполнит уйма иностранных болельщиков. Это язык. В ЮАР люди даже без среднего образования объясняются минимум на трех языках: английский, африкаанс (примерно то же, что и голландский) и любой из местных языков, вроде зулу. Есть подозрение, что в России с нашими невероятными волей и стремлением изучать чужие языки и глубокой убежденностью в том, что кто не зна-

ет русского, тот не человек, добрым англий­ским парням частенько придется характерно булькать горлом, чтобы оформить себе пиво, а чтобы заказать стейк, мычать и показывать рога. Я уж молчу о тюремных лицах пограничников, встречающих приезжих в  кабинках для паспортного контроля. В аэропорту Йоханнесбурга меня разве что «чувак» не называли. Мне было весело, и я поверил, что прилетел на чемпионат мира…

Организация быта болельщика в ЮАР была все же не оптимальной, но я не спешил бы винить в этом хозяев. За крайне слабо организованное питание на стадионах стоило бы скорее спросить с ФИФА, которая не допустила к раздаче местные кейтеринговые компании, заключив договора с кем-то из своих. В итоге народ жаловался — невыразительных сосисок хватает только до перерыва. Не наварился африканский производитель и на сувенирах: все официальные футболки и прочие бирюльки шились где-то в странах Юго-Во­сточной Азии. Наконец, почему, спрашивается, худшими газонами были признаны те, что уложены на заново построенных стадионах, включая главную арену чемпионата «Соккер Сити» (к слову, прекрасный, со вкусом возведенный футбольный театр)? И почему на старых «Эллис Парк» или «Лофтус Версвелд», наоборот, поля были ровнее бильярдного стола? Все правильно: потому что там травку выращивают местные, с учетом климатических особенностей и того факта, что на «Эллисе» и «Лофтусе» принято много и часто играть в регби. А для этого вида спорта газон должен быть совершенным, иначе не избежать массовой инвалидности спортсменов. На новые же стадионы ФИФА прислала своих специалистов. Быть может, и  хороших, но при этом не знающих местных нюансов.

Кривить душой глупо и смешно: каждый из тех (ваш автор не исключение), кому предстояла поездка в ЮАР, слегка втягивал голову в плечи. Пожалуй, в более «перченом» месте чемпионаты мира еще не проходили, хотя у тех, кто помнит мексиканские мундиали, на сей счет, быть может, свое мнение. ЮАР — лидер по числу убийств, в ЮАР гориллы, злые крокодилы, ужасный Бармалей и так далее…

Что же на самом деле в ЮАР? Насколько удалось устранить ту самую проблему, из-за которой чемпионат в Южной Африке в первую очередь воспринимался без восторга? Для начала отвечу за себя: приехал я домой с  твердой уверенностью, что в  ЮАР обязательно надо вернуться, причем с семьей, и при этом наплевать на футбол. Иначе никакого времени не хватит на обзор местных красот, о которых, впрочем, в другой главе сегодняшнего выпуска. Суть не в этом. Просто за все 10 дней командировки ко мне не подошли ни с ножом, ни с пистолетом, ни с удавкой, а на светофорах я останавливался бесчисленное количество раз, невзирая на множество продавцов атрибутики, толпящихся на перекрестке. Эпизод с аварией, описанный в прошлом номере еженедельника, согласитесь, несколько из другой оперы, да и то завершился хеппи-эндом.

При этом есть один нюанс: в отличие от большинства коллег я вел себя как человек, приехавший на чемпионат мира по футболу, а не искал «клубнички», а то и «крапивки» на свою, пардон, задницу. Ходил в стейк-хаусы, ездил в национальный парк (наш автор Илья Казаков, составивший компанию в созерцании гепардов в природе, не даст соврать: с ума сойти, как здорово!), заходил в торговые центры и на рынки и даже после матчей ездил вместе с болельщиками на общественном автобусе. Если бы поперся в Соуэто, а то и Александру с Хиллбро (районы, поверьте, похуже Соуэто) с тихой улыбкой заезжего «ботана» — неизвестно чем бы дело кончилось. Да и то риск бы имел место в том случае, если бы экскурсия проходила без должного местного сопровождения.

Один раз с чешскими коллегами на такси проехался по Хиллбро. До падения апартеида это был цветущий район Йоханнесбурга, но затем отрыжка слишком быстро наступившей демократии сделала свое дело. Грустно, неприятно смотреть на странных людей, которые греются у костров, разведенных в бочках; жутко становится при виде отсутствия стекол в окнах и рассказов таксиста о том, что здесь давным-давно не предоставляются коммунальные услуги, включая канализацию. В целом, конечно, ужас. Но…

Чтобы охать, ахать и тыкать пальцем в то, как некоторые люди живут в ЮАР, нужно как минимум не помнить собственной новейшей истории и тех «спецэффектов», которые вызвал развал Союза в то же самое время, когда в Претории было объявлено о прекращении политики апартеида. Тем временем, несмотря на то что правительство в ЮАР весьма неоднозначно — тут и кумовство, и перекос в сторону влияния черных, не всегда выражающийся разумными способами, и круговая порука (прямо как в зеркало смотримся, правда?), — для бедного населения с южноафриканскими паспортами здесь кое-что все-таки делается. Например, выделяется огромное количество домов, куда люди, имеющие работу, переселяются из жалких скворечников, которых, увы, полно вокруг каждого крупного города. Дети из малоимущих семей получают бесплатное образование, медицинские страховки, а их родители — гранты на воспитание нового поколения. Другое дело, что далеко не все привыкшие к трущобному образу жизни хотят пользоваться предоставляемыми благами. Такое часто бывает — один из десяти в Соуэто выучился, выбился в люди. Потом приезжает навестить друзей, а те настроены уже враждебно. Считают, что сословная разница — его, богатенького, проблема…

С нелегалами дело обстоит сложнее. Лоботрясов, не имеющих паспортов, в стране полно, и именно они представляют главную опасность как для туристов, так и для местных жителей. Работу эти «гастролеры» ищут, как правило, все, но с разной степенью рвения и увлеченности. Кому-то проще вламываться в дома и красть что попало — от дорогой техники до старых носков («Это они с голода, с голода», — твердил когда-то капитан Кук, высадившийся в Новой Зеландии и ужасавшийся обычаям людоедов). Полиция же предпочитает с организованными бандами не связываться (для этого есть спецподразделение «красные муравьи»), а выхватывать отдельных товарищей на улицах и проверять документы (опять же — ничего не напоминает?). Если у малавийцев и нигерийцев, как правило, с визами и видами на жительство все в порядке, то у ходячего чуда из Зимбабве или Мозамбика паспорта может не оказаться вовсе. Что в таком случае делает полиция? Да вы же все знаете! Спрашивает: «Что делать будем?» Самый веселый и находчивый ответ — дать взятку, и иди с богом. Если денег нет, то сажают в «обезьянник», ну и заодно полицейские вопрос обязательных занятий физкультурой решают: бей — не хочу. Как вы там, господа организаторы ЧМ-2018, кон­спектируете?

Именно по этой причине почему-то ну вообще не захотелось идти в музей апартеида, находящийся рядом с Соуэто. Если бы я вырос в Западной Европе, то, возможно, памятник издевательства над людьми и привлек бы мое внимание (что делать, в каждом человеке живет частичка садиста, требующая корма в том или ином виде). Но насилие, угнетение, ксенофобия и шовинизм, увы, являются вполне привычными для нашего общества вещами. И потому, к слову, большинство русских, давным-давно проживающих в ЮАР, не испытывают чувства ностальгии по со­временной России. Им там как-то спокойнее. Соуэто, живущий своей жизнью, не беспокоит. А вот московские пробки, милиция и правовой беспредел — весьма.

Белому человеку, имеющему работу в ЮАР, даже в чем-то легче, чем в России. Во всяком случае четкое разделение на благополучные и неблагополучные кварталы помогает выработать жесткие правила поведения, при соблюдении которых с тобой, скорее всего, ничего не случится. В Йоханнесбурге, как и  в  других городах страны, нет такого, что вот стоит элитный дом и тут же рядом хрущевка с рассыпающимися потолками. Да, в каждом приличном доме для безопасности нужна собака (она отпугивает, правда, в основном только детей, но те по большей части и воруют), колючая проволока над оградой или провода под напряжением. Но с другой стороны, покажите мне в России неохраняемый коттеджный поселок или расскажите о судьбе парадной, в которой вовремя не установили домофон.

Стоит помнить, что у преступниковв ЮАР есть также свои индивидуальные особенности.

— Нигерийцы хитрые, — рассказывает как-то уже упоминавшаяся в моих южноафриканских сагах Джоанна, которая приходит убирать дом. — Они больше специализируются на грабежах, «разводках». А вот зимбабвийцы — самые опасные. Они сразу применяют насилие, злые.

Понятно, что если уж свела судьба на темной улице с враждебным субъектом, то вряд ли перед тем, как отдать кошелек, ты будешь интересоваться: «Откуда ты, чувак?». Тем более что если уж влип, то отдавать надо — принципиальное отличие от российской преступности состоит в том, что у нас сначала угрожают, потом отбирают, а в ЮАР любым способом сначала нейтрализуют, а  потом спокойно обирают бессознательное (в лучшем случае) тело.

За все время проведения чемпионата инцидент со стрельбой произошел лишь один. В роскошном Сандтоне, районе, привлекающем всех иностранных гостей Йоханнесбурга, нарвался американец, слишком уж откровенно изображавший заблудившегося туриста. Пока янки, подслеповато пялясь в карту посреди дороги, искал свой отель, его «вычислили». Подъехала машина, выскочили двое, начали рвать рюкзак. В ответ на возражения несчастного прозвучал выстрел. Американец выжил, но праздник у организаторов чемпионата мира оказался испорчен. Ведь за день до этого случая, как назло, представитель оргкомитета во всеуслышание объявил, что с момента начала турнира не произошло ни одного серьезного происшествия.

Впрочем, и тут улюлюкать нечего. Уж сколько пьяных финских туристов пропадает почем зря на улицах Питера и Москвы, когда их за каким-то хоккейным чертом несет к нам, напоминать, полагаю, не стоит. И выпивать не запретишь, болельщику положены «командирские». А организаторам ЧМ-2018 положено их охранять. Разве нет?

— Я очень рада, что чемпионат прошел у нас, — потупив глаза, говорит Джоанна, дер­жа в руках швабру. — Столько людей получили рабочие места, когда по всему миру был кризис! Для нас это был праздник, надежда на лучшее, вера в то, что жить можно ярко, несмотря на уровень дохода.

Подозреваю, что горничная выражала мнение большинства. Во всяком случае тех, кто носит южноафриканский паспорт. Стране становиться на ноги непросто. Месторождения алмазов постепенно иссякают, рудники, приносившие когда-то огромные капиталы, уже начали закрываться. Но в ЮАР нет опасения за будущее: здесь логично рассчитывают на туризм, импорт великолепного вина и продуктов, IT-услуги, судо- и машиностроение. Страна уже кажется не избалованной наличием природных ресурсов и готовой к новому витку развития. Футбол в этом ей только помог.

Уважаемые россияне, вы уверены, что готовы тоже?..

Автор благодарит Сергея Резниченко за помощь в создании материала