Александр Тарханов. Нормальный мужик

«Крылья» по ходу большей части прошлого сезона выглядели очень неубедительно. Неуверенно. Неинтересно. «Крылья» были, пожалуй, одной из самых скучных команд лиги. И при этом, вот же парадокс, постоянно находились в центре пристального внимания футбольной публики. Причина необычайно высоких рейтингов, впрочем, мало кого из поклонников команды могла порадовать. «Жить или не жить – вот в чем теперь вопрос», – этой дилеммой, уподобляясь Гамлету, поклонники самарского клуба мучились практически до конца сезона. Без свойственной, правда, принцу патетики. Какая патетика, когда команда еле ноги волочит?..

В том, что невероятный камбэк-2010 почти «мертвым», казалось, «Крыльям» все-таки удался, на самом деле нет никакого чуда. Счастливое тринадцатое место добыл для Самары лично Александр Тарханов, в середине лета вызванный из «Химок» на берега Волги отчаянным сигналом SOS. Такого рода явления имеют в футболе имя собственное. Тренерский результат – вот как оно звучит.

Мертвые, но живые

C:  Любопытно с точки зрения психологии, Александр Федорович: в тот момент, когда принимали совершенно «мертвые», по общему мнению, «Крылья», действительно верили в то, что команду можно вытащить? О чем вообще думает в таких случаях профессиональный тренер?
Мне не с руки говорить за всех коллег, а вот со своими ощущениями все совершенно понятно. Я так устроен, что мне постоянно нужно что-то самому себе доказывать. Не кому-то там, кто рядом, кто смотрит со стороны, а лично себе. Доказывать, что да – хочу, буду и могу.

C:  Это свойство характера и по вашему профайлу легко читается…
Ну что ж, вот такой я делаю для себя выбор в определенных ситуациях. Очень была похожая у меня ситуация в «Химках», где не было ни игроков, ни денег. И не было ответа на вопрос: ну что, слабо или потянешь? На предсезонных сборах некоторые коллеги, увидев команду, искренне мне сочувствовали: «Саш, ну ты только за выживание поборешься, причем в лучшем случае». А когда я уходил из команды, она шла в лидирующей группе.

C:  Наладили, значит, процесс – и снова туда, где выжженная земля?
Во-первых, «Крылья Советов» – это премьер-лига. Во-вторых, позвала Самара. В Самаре я уже проходил через процесс создания команды, я вложил в «Крылья» силы и душу. Скорее всего, в другой город на таких же основаниях я просто не пошел бы. Ведь тренерская работа и все, что с ней связано, – это то, что публично, что доступно всем. А есть скрытые от посторонних глаз моменты: какой клуб, какая в нем обстановка, кто работает на ключевых направлениях, что творится вокруг команды. В Самаре для меня секретов не было и нет. Я пришел в «Крылья», зная, что все помощники – именно помощники. Они мои. Они пришли в команду при мне, в прошлый мой самарский заход, я уверен в них на все сто процентов. Леня Слуцкий однажды сказал мне: «У вас люди в клубе думают только об одном: как им получше сделать свою работу. Никто никого не обсуждает, ни на что не отвлекается, ничем посторонним не грузится». Лестная оценка и, мне кажется, справедливая…
А в общем, некогда было тогда философствовать. Что нужно делать – я знал, и этого достаточно.

C:  С исполняющим обязанности президента клуба вы в каких отноше­ниях?
С Виктором Развеевым мы знакомы с 1976 года. У меня не было никаких сомнений в том, что с его стороны получу полную поддержку. Еще раз повторю: «Крылья Советов» – именно тот клуб, в который я идти не боялся. В Самаре я готов был рискнуть. Было ли интересно? Да, пожалуй. Интересно – в том числе. Но на сто процентов я в команде уверен не был, это было бы слишком авантюрно. Опыт подсказывает: сплошь и рядом возникают ситуации, когда тренер работает хорошо, с командой у него контакт, команда сама по себе неплохая – а результата нет. Российский футбол – такая особенная материя, вы же понимаете…

C:  На судейство напираете?
Как раз по судейству вопросов у меня нет. Судили нас в прошлом году идеально.

C:   Определение «идеально» под­ра­зу­мевает, что в вашу сторону ненавязчиво подсвистывали, да?
Судейство было честное, вот что я имею в виду. Свистели то, что было. Даже в таких традиционно сложных городах, как Владикавказ и Ростов, например. Вот пусть не дадут соврать коллеги, но если арбитр свистит в нашу сторону и я это вижу – всегда готов признать неправоту, даже публично. Я не работаю с судьями и поэтому смотрю на них объективно. Стараюсь, по крайней мере. Один смешной случай вспомнился по аналогии. Был в первой лиге чемпионата СССР такой судья – Анатолий Чернов, мой очень хороший друг. Я работал в одесском СКА, Толик получил назначение на наш матч. С кем играли, точно не помню, но сложилось так, что он вдруг принялся нам симпатизировать. Первый тайм по нулям закончили, игра ни у кого не катит, ко мне в перерыве люди подходят: «Федорыч, ну ты же нормальный мужик, что вот он свистит, можешь объяснить?». Я весь на взводе, пошел в судейскую и конкретно так на Чернова наехал, не выбирая выражений. Сказал ему, если в общих чертах, что знать его больше не знаю, если он продолжит в том же духе. Во втором тайме по моей просьбе все наладилось, к судейству ни у кого никаких вопросов, а мы выиграли – 3:0. «Лучше бы, – говорят мне после матча коллеги, – он так вам и помогал, как в первом тайме. Глядишь, 0:0 и закончили бы».

Мы пахали

C: Сколько, по вашим ощущением, потребовалось времени для того, чтобы почувствовать: есть конкретные подвижки, дело пошло?
Что-то около двух месяцев, август и сентябрь. В августе пошли ничейки, стало немножко полегче с очками, но за счет чего мы можем выигрывать, я не видел. В сентябре – увидел. Все встало на свои места, команда поняла, что не все так плохо, как казалось. Пришла уверенность в своих силах, а вместе с ней – и игра. Вот просто для понимания: в первом при мне матче, против «Динамо», за который команду хвалили, мы выдержали всего 49 минут темповой игры. В сентябре-октябре же, когда нам удалась очень неплохая серия, этот показатель приблизился к 65–68 минутам.

C:  При каком оптимуме?
70 минут темпового футбола – уже отлично.

C:  Будем считать, что фундаментальные проблемы «Крыльев Советов» остались в прошлом сезоне. Чувствуете, что команда приближается к неким стандартам, за которые тренеру не стыдно?
При всем желании ответить положительно скажу все же так: в начале сезона я команду еще не чувствую. Этому факту, в общем, есть банальное объяснение: у нас есть новички, не все футболисты прошли с командой полный цикл предсезонной подготовки. Первый сбор полностью пропустили Таранов и Цаллагов, второй – Самсонов и Кузнецов…

C:  На Цаллагова, судя по всему, тренерский штаб делает очень серьезную ставку.
Это игрок основного состава. У не-го немало еще чисто возрастных недостатков, но Ибрагим – очень старательный парень. Очень толковый. Таким же, помню, был в свое время Карен Дохоян. Поначалу суетился, дергался, ошибался, нервничал страшно. Потом, когда уже заиграл, губернатор Титов мне сказал: «Знаешь, Александр Федорович, когда ты в первый раз этого парня выпустил, я был уверен, что он никогда не сможет играть в футбол».
А если вернуться к вопросу о заданных стандартах, ответ будет таким: есть тревоги, связанные с тем, что почти никто в нынешней команде не играл на высоком уровне. Их очень мало – тех, кто отведал в достатке футбольной соли. Поэтому приходится практически с нуля прививать народу победную психологию. Это очень трудный процесс.

C:  Получается?
Работы еще очень много, но кое- что просматривается. Психология победителей – затертое такое, знаете, понятие. Чтобы было яснее, в том числе и самим игрокам, я принуждаю их к полной, абсолютной, стопроцентной концентрации на протяжении всех 90 с лишним минут игры. От свистка до свистка, и ни секундой меньше. Этим механизмом тренер должен управлять обязательно, иначе проку от работы будет в любом случае мало.

C:  Кто в этом смысле является провод­ником ваших идей на поле? В каждой правильно устроенной команде должны быть такие люди…
Конечно, есть. Например, Соснин, хоть он и молодой. Этот парень всегда заряжен, всегда работает на команду. Он может быть в неважном состоянии, у него, вполне возможно, не самый высокий уровень тренированности, потому что он пришел из молодежной команды, но пахать Антон всегда будет по полной программе что на тренировке, что в игре. Сила воли у него просто потрясающая. Закваска чисто футбольная – высшего качества.

Раскрыть человека

C:  Молодежь, которую нужно пестовать, – ваш конек, Александр Федорович, это давно известно…
Потому что с молодыми всегда интересно. Вот Юра Кириллов, 21 год парню. Ну очень хороший по всем параметрам! Нестандартный футболист, с интересным мышлением, с великолепным дриблингом. А он этими своими козырями почему-то не пользуется. Получил – отдал, получил – отдал. Вся его игра. «Почему не обыгрываешь, Юра?» – «А меня всю жизнь заставляли играть в пас». – «Забудь. Я тебе разрешаю идти в обыгрыш». Вот этот период нужно было всем нам пережить, когда Кириллов получал мяч и не знал, что делать: то ли с ближним обыграться, то ли самому продолжить. Из-за этого потери были, проблемы, недопонимание. Но прошло время – все встало на свои места. Становится, вернее. Юра начал реально включаться, и это уже совсем другой футболист. Он способен к импровизации, готов искать и принимать решения, ему самому интересно стало.

C:  Это называется – раскрыть человека. Хотя, наверное, будни тренерские как раз и состоят из таких вот банальных процессов: разговоров, психотестов, поиска скрытых ресурсов…
С футболистами все время надо общаться. Причем по одной колее идти тренеру категорически нельзя, ведь люди вокруг совершенно разные. Например, с тем же Цаллаговым пришлось достаточно много поработать именно в плане психологии. Он кавказец, а это значит, что его нервная система все время возбуждена. Приехали, помню, в прошлом году во Владикавказ, разминаемся, все вроде идет своим чередом. А я вдруг смотрю – Ибрагим весь такой напыщенный, весь на понтах. Оказывается, парень так думает: раз домой приехал, значит, надо себя показать по полной программе. Я говорю ему: «Так, Ибрагим, стоп, давай по тормозам. Успокойся, будь проще, играй как умеешь, не нужно лишнего. Играй так, как ты играешь в Самаре!». Все получилось – человек успокоился, сыграл здорово, гол забил. Тренера и футболиста всегда связывает, помимо всего прочего, невидимая нить. И если она обрывается – ничего хорошего не получится.

C: Интересно, можно в этой связи обобщить ваш личный подход к текущей работе? Ведь если в прошлом сезоне у вас были сплошные проблемы, то теперь, судя по всему, появляется простор для творчества…
Так и есть, и мне это нравится. Моя методика, если в совсем общих чертах, примерно в том и состоит, чтобы искать и находить. А для этого нужно разговаривать с людьми, пытаться их понять, уметь проникнуть в суть простых, казалось бы, вещей. Именно поэтому мне нравится работать с молодыми. Сколько в свое время я с Радимовым в ЦСКА провозился! С Димой Хохловым. Димка поначалу был очень такой, знаете, неуверенный в  себе игрочок…

C:  Трудно сейчас в это поверить.
И тем не менее это правда. Я его оставлял в ЦСКА, а он хотел в Израиль уехать. Все сомневался, что может заиграть. Я говорю: «Дима, буду тебя ставить до тех пор, пока не за­играешь. Вот будешь пороть – а я все равно буду тебя ставить, потому что вижу, что ты можешь играть. И будешь». С молодыми нужно уметь разговаривать. Не только с молодыми, конечно, но с ними – особенно. Это ведь не я придумал, что в детском, в юношеском футболе тренер должен быть в первую очередь педагогом. Он должен уметь влюбить в себя детей – и только тогда будет отдача.

C:  Легко допускаю, что вы умеете это делать. Но ведь это же только одна из граней работы. Кому-то пряник, кому-то, напротив, – кнут…
Естественно. В тренерском деле очень важно не зависеть от обстоятельств и руководствоваться творческой идеей. Поймешь это – будешь работать с результатом. В этом смысле у меня есть по жизни великолепный ориентир – Сергей Иосифович Шапошников. Он фантастически выстраивал отношения с командой, просто равных ему не было. Готов был к полной демократии человек! Но все при этом знали: есть черта, переступать которую нельзя ни при каких условиях. За этой чертой – ураган, лучше туда не суйся. Я работаю по такой же приблизительно модели.

C:  Насколько часто вам приходится одергивать тех, кто переступает?
Нечасто, к счастью, но бывает. Уверен, что взаимоотношения в поле и вне его – совершенно разные вещи. Соответственно, при всей своей демократичности я очень требователен в тренировочном процессе. В работе я всегда настаиваю на полной отдаче и полном подчинении. Это не означает, разумеется, что я буду орать на людей полтора часа, чтобы все ходили по струнке, однако и вольницы никакой.
Команда должна ясно понимать: для того, чтобы получилось выстроить игру, чтобы пришли очки, победы и премиальные, на тренировках каждое упражнение нужно довести до автоматизма. Если этого нет, тренировка теряет в эффективности, что прямо отражается на игре. Вот и весь секрет, собственно говоря.

Голова и ноги

C:  В вашей игроцкой биографии есть один уникальный факт – вы вообще, в принципе, не получали карточек.
Одну за всю карьеру. Желтую.

C:  Вот именно. А сыграли при этом не одну сотню матчей. Как такое может быть? И как вы объясняете сегодня людям, что они должны играть жестко, не убирать ноги, не бояться стыков?
А просто все. Я учу их играть не ногами, а головой. Я когда в «Терек» пришел, там Рома Шаронов рвал всех в куски. Самоотдача сума­сшедшая, летит на все мячи, никто мимо спокойно пробежать даже без мяча не может. Соответственно, желтых с красными – как тюльпанов в марте. Я присмотрелся к парню повнимательнее и говорю однажды: «Рома, а зачем ты косой с утра до вечера машешь, объясни, пожалуйста, не затруднись?» «Ну как же, Федорыч, надо же мячи вырывать!» – «А если головой подумать, как их вырывать? А если грамотно подкат сделать, а не в ахиллы?» И Рома, умный и восприимчивый к советам парень, стал думать головой…

C:  И все-таки факт поразительный – это я про вашу единственную желтую. Даже при всем том, что вы были созидателем, а не разрушителем. Это где-то рядом с книгой рекордов Гиннеса, честное слово…
Я головой играл, понимаете? Я был достаточно жестким футболистом, причем как в атаке, так и в обороне. И потом, у меня был идеальный подкат. Вот без ложной скромности – идеальный. Я никогда не бросался в ноги бездумно, мне всегда удавалось просчитать ситуацию и исполнить прием чисто. Это не я придумал про себя, все мои тренеры такой момент отмечали. Ну и давайте будем понимать, что раньше, во-первых, арбитры совсем не так охотно раздавали карточки, как сейчас, а во-вторых, и исполнение было повыше качеством. Я в целом про футбол.

C:  А вот все тот же Соснин, про которого мы уже говорили, – он жесткий игрок?
Достаточно жесткий, да. Но в пределах нормы. С ним другие немножко разговоры. Соснину я всегда привожу в пример Макелеле. «Антон, – говорю я ему, – ты опорник, тебе не нужно очень много бегать. Включай голову – сэкономишь силы!». Опорник – по определению дефицитная сегодня профессия в нашем футболе, а для той модели игры, которую внедряю я, – это основа основ. Без качественной работы опорной зоны современный футбол просто не живет.

Русское поле

C:  Как отразился на состоянии команды перенос матча с ЦСКА, вокруг которого было столько разговоров, нужных и не очень? Вот именно с точки зрения тренерской работы?
Полагаю, что в самой минимальной степени. Мы достаточно быстро сориентировались и провели двусторонку. Понятно, что спарринг не может сравниться с календарной игрой, тем более против такого серьезного соперника, но, в принципе, я считаю, потерь избежать удалось. Это ощущалось и по следующему матчу, с «Амкаром», в котором мы выглядели достаточно хорошо. А пободаться с ЦСКА, конечно, хотелось. И я по-преж­нему уверен, что это нужно было сделать. Хоть поле и далеко не идеальное было, но, на мой взгляд, вполне пригодное. Вспомните отборочный матч Евро-2012 Литва – Испания 29 марта: безобразнейший газон, куда хуже, чем в Самаре, но никто ведь матч не отменил. На решении по нашему матчу сказались сторонние причины, думаю, – игра сборной, режим благоприятствования для футболистов национальной команды, боязнь получения травм. Что-то из этой серии.

C:  В конце концов, нет худа без добра. Можно считать, что как минимум очки «Крылья» не потеряли…
Это точно. Встретимся с ЦСКА летом, на отличном, я не сомневаюсь, газоне.

C:  Все четыре матча, сыгранные вашей командой в сезоне-2011, оставили приблизительно одинаковое впечатление: тяжелые, натужные, ремесленные такие матчи. Какова ваша точка зрения: есть между ними разница?
Тоже не заметил. В плане организации сыграли в идентичном стиле, создали достаточно, очень уж много шансов соперникам не дали. Разве что с «Амкаром» в одном из отрезков, минут 15–20, немного провалились, но пронесло. К атаке, могу сказать, претензий у меня больше, чем к обороне: заходов много, а созидание и реализация хромают. Однако видно, что во всех компонентах мы постепенно прибавляем, это устойчивое ощущение. В единоборствах прибавили, в борьбе. Средняя линия при оборонительных действиях начала гораздо лучше отрабатывать, повысилось качество контроля мяча. Игра, словом, стала более компактной, более управляемой и уверенной.

C:  Это чисто тренерский взгляд на вещи. Но давайте попробуем понять и зрителя, Александр Федорович. Что вы скажете о зрелищности? Когда футбол «Крыльев» станет интересным еще и внешне? Есть шансы?
Конечно. Но давайте помнить еще и об уровне мастерства. Когда наступает пора принимать быстрое и ответственное решение, единственно верное для того, чтобы забить гол, не все с этой задачей справляются. Но комбинационную модель игры никто при этом не отменял.

C:  Вы считаете игру «Крыльев» комбинационной?
Безусловно. Но с поправками на реалии. Вот вам пример: группа Бориса Чирвы, известного российского футбольного методиста, не затруднилась подсчитать однажды, сколько обыгрышей в течение матча делают футболисты «Амкара» и «Арсенала». Такое показательное, отчетливое противопоставление. Получилось, что у «Амкара» их два, а у «Арсенала» – 47. Вот вам и зрелищность в чистом, незамутненном виде.

C:  Лихо.
Поэтому в Англии народ ходит на зрелище, а у нас пока не очень.

C:  Есть у вас сейчас ответ на простой вопрос: «Крылья» по итогам года попадут в восьмерку?
Задача такая, безусловно, стоит. Но ответа никто не знает. Можно только предположить, что где-то к середине сезона таблица расслоится – тогда и посмотрим реальный расклад, увидим, у кого какие шансы.

C:  Хорошо, а в вашей нынешней команде, которую вы называете молодой и пока еще не устоявшейся, есть люди, которых вы готовы были бы рекомендовать в сборную?
Сегодня – нет. Есть перспективы у Соснина, безусловно. Абдулфаттах интересный очень парнишка. Кириллов еще, Шалаев.

C:  Всем им, быть может, в 2018-м повезет сыграть на чемпионате мира. А вопрос-то понятно чем продиктован. Существует точка зрения, что нынешняя сборная себя исчерпала. К ней не применим мотивационный кнут – или, быть может, пряник. Согласны?
Согласен с тем, что сборную нужно омолаживать. Это принципиальный взгляд на вещи. Но процесс омоложения эффективен только в том случае, если уровень новичков отвечает понятию конкуренции. А с этим у нас очевидные проблемы. Молодым нужно больше доверять, но у тренера сборной России нет права рисковать результатом уже сегодня. Думаю, в этом смысле очень полезную роль могла бы сыграть вторая сборная, пригодная для обкатки резерва.

C:  В те времена, когда вы привлекались в национальную команду СССР, вторая сборная вела ведь довольно активную профессиональную жизнь.
Очень активную, и я принимал в ней участие. Мы и спарринги играли регулярно, и в серьезные турне выезжали.

C:  А за первую команду сыграли всего шесть раз. Немного, прямо скажем, для футболиста такого уровня. Что не сложилось?
В наше время сборной руководили клубные тренеры, у каждого из них был свой взгляд на систему игры в футбол и на формирование состава, свои предпочтения. Бесков брал спартачей, Лобановский – киевлян.

C:  А вы как сами считаете, оценивая свой тогдашний футбол, – тянули на сборную?
Тянул. На чемпионат мира в Испанию, например, знаете, почему не попал? Как раз тогда в порядке был, все получалось, но в одном из последних перед формированием заявки матчей угораздило забить «Спартаку». И Константин Иванович меня махом «отцепил».

C:  В 70-х – начале 80-х сборная переживала, помнится, такой период, что СССР раз за разом пролетал мимо чемпионатов мира и Европы, притом что команда по подбору была – дай бог. Просто напасть какая-то…
Тогда можно было несколько сборных составить, примерно равных по силе. Но нам пришлось пережить именно такое время, да, – без чемпионатов мира и Европы. Я затрудняюсь ответить, почему именно это происходило. Много причин. Одни сегодня уже стерлись из памяти, другие кажутся неактуальными. Но один факт сомнений не вызывает: тогда конкуренция была в среднем ощутимо выше, и формула отборов – выше. И это тоже сказывалось, конечно.