Анатолию Бышовцу — 70! Ромарио и Бебето смеялись, пели, пританцовывали самбу

Кто такой Анатолий Федорович Бышовец? Почему он до сих пор не понятый большинством? Думаю, главный редактор «Спорта День за Днем» Иван Жидков изложил ответы на эти вопросы в своей поздравительной колонке. Более того, очень рекомендую прочитать книгу «Не упасть за финишем». Это не просто мемуары. Это, на мой взгляд, книга-исповедь…

Летом 2008-го приближалось 20-летие победы сборной СССР в Сеуле, и я решил сделать интервью с Бышовецем, отправившись для этого в Москву. Анатолий Федорович назначил мне встречу в одном из московских… автосервисов. «Машина забарахлила, — объяснил Бышовец. — Пока мастера «колдуют», мы и поговорим». Полтора часа пролетели незаметно… Эксклюзивного материала оказалось достаточно. Однако так вышло, что на страницах «Спорта День за Днем» интервью так и не появилось. Можно сказать, без малого восемь лет «пролежало на полке». Возможно, какие-то темы несколько устарели, но все же в день 70-летния Анатолия Бышовца рискну представить нашу беседу, практически без купюр…

… И я увез команду из Олимпийской деревни

— Два года вы плодотворно работали с олимпийской сборной, творили. Неужели обошлось без интриг, противостояния, самодуров-руководителей?
— В то время с главным человеком советского футбола Вячеславом Колосковым у меня сложились хорошие отношения. Федерация предоставила мне полный карт-бланш. Это касалось и выбора состава, и проведения сборов. Удалось добиться полного разделения сферы деятельности национальной и олимпийской сборной, что было моим непременным условием. Вплоть до разделения сметы и бюджета! Интриги? Конечно, случались. Пять игроков моей команды вызвали на товарищеский матч первой сборной, но игровой практики они не получили. Кто-то думает, что я был против участия Алексея Михайличенко и Игоря Добровольского в чемпионате Европы… Однако я не враг самому себе. Понимал, что будет с игроками, если их лишить возможности сыграть на Евро-88. Михайличенко, напомню, тогда был одним из лучших в команде Валерия Лобановского. А Добровольский не поехал в Германию из-за травмы.

— Правда, что при формировании различных сборных учитывался национальный фактор. Республиканские руководители «пропихивали» своих представителей?
— В моей команде такого не могло произойти по определению. Хотя играли и москвичи, ребята с Украины, литовцы Нарбековас и Янонис, грузин Кеташвили.

— Алексей Михайличенко был одним из лидеров той, золотой, команды, ее капитаном. Более того, Алексей Александрович мальчишкой начинал в динамовской школе у тренера Бышовца. Как строились отношения учителя и ученика уже на уровне олимпийской сборной?
— Конечно, к Михайличенко у меня было особое отношение. Алексей — коренной киевлянин, как и я. Однако никаких послаблений ему не давал. Напротив, требовательность была намного жестче, чем к остальным игрокам. Когда я пригласил Михайличенко в олимпийскую команду, он не был основным игроком киевского «Динамо». В 1986 году даже собирался уходить в «Динамо» московское. Думаю, через игры в нашей команде Алексей сумел стать основным игроком и в Киеве, и в национальной сборной у Валерия Лобановского. Характера и мастерства ему было не занимать. Кроме того, Михайличенко мог создать хорошую атмосферу в коллективе.

— В Сеуле нагрузка распределилась практически на всех игроков. На поле не выходили только Вадим Тищенко (бывший полузащитник «Днепра» ушел из жизни в декабре прошлого года. — «Спорт День за Днем») и запасной вратарь Алексей Прудников.
— Это весьма интересная история. Тищенко многое сделал для команды в отборочном цикле. Но практически весь 1988 год ушел у него на восстановление после операции. В короткие сроки нужно было набрать физическую форму, нарастить мышечную массу. В Днепропетровске врачи давали ему различные препараты, которые, увы, оказались в списке запрещенных. Накануне отлета в Корею мне позвонил председатель Госкомспорта СССР Марат Грамов и сообщил, что Тищенко в Сеуле использовать нельзя. Он не прошел допинг-тест... Мне вообще предлагали Вадима не брать в команду, но я боролся за каждого игрока. Уверен, Тищенко честно заработал золотую медаль!

Приходилось переходить на ненормативную лексику

— Регламент футбольного олимпийского турнира в 1988-м позволял заявлять футболистов любого возраста, но с оговоркой — они не должны быть «заиграны» на чемпионатах мира.
— Назову несколько фамилий, и вы поймете, какого же высокого уровня получился турнир в Сеуле. Хесслер, Клинсманн, Ридле — в немецкой сборной, Пальюка, Феррара, Тассоти, Риццителли — у итальянцев. Наконец, бразильцы: Ромарио, Бебето, Таффарел. На пути в Сеул мы обыграли сильную сборную Болгарии во главе с Христо Сточковым. Проведу историческую параллель — советская сборная не могла выиграть олимпийский турнир 32 года, хотя играла национальной командой против любителей.

— Обыграть бразильцев на любом уровне всегда считалось сродни подвигу. Но ведь в полуфинале ваша команда отправила домой и «Скуадру Адзурру». Неужели не было настроений, что задача-то уже выполнена, можно и расслабиться?
— В сборной царила атмосфера обязательной победы. Это и есть ответ на ваш вопрос. Финалу предшествовало цепь интересных событий. Игра с итальянцами получилась в высшей степени тяжелой, драматической, я бы сказал. «Скуадра» серьезно отнеслась к Олимпиаде. Старт серии А — святая святых для итальянцев — отложили ради поездки в Сеул. Мы проигрывали, но вырвали победу в дополнительное время — 3:2. В некоторых эпизодах мне приходилось даже переходить на… ненормативную лексику, чтобы идущие — побежали, падающие — вставали. Эмоциональных и физических сил команда израсходовала массу. А впереди финал с Бразилией! Я принял решение увезти команду из Олимпийской деревни. Вы не представляете, каких сил мне стоило убедить всесильного среди всех чиновников Грамова в правильности такого шага. Для нас освободили корабль «Михаил Шолохов». Догадываетесь, что проиграть мы уже не имели права.

— Догадываюсь. Но, согласитесь, только от вида бразильского флага у многих футболистов начинались трястись коленки?
— Сегодня я хорошо знаю ментальность бразильцев. Поработал в португальском «Маритиму», в «Локомотиве» у меня играли соотечественники Пеле. Когда мы проходили мимо раздевалки, Ромарио и Бебето смеялись, пели, пританцовывали самбу. Наши парни испытали настоящий шок! Тогда я произнес слова: «Спокойно. Они смеются сейчас, мы посмеемся после игры».

— Посмеялись от души?
— Этому предшествовала битва в 120 минут. У той команды была фантастическая психологическая устойчивость и совместимость. Космическая совместимость! Вспоминаю, как пробивал пенальти Добровольский. Вальяжно, издевательски над Таффарелом. А ведь на тот момент мы проигрывали. Все висело на волоске.

— Большому празднику не помешала даже антиалкогольная кампания, шагавшая по стране в конце 1980-х?
— Около часа я задержался на пресс-конференции, когда вернулся в раздевалку, оставалась… одна бутылка шампанского. Мы вернулись на пароход. Столы были уже накрыты! Однако на следующий день нас ждали в Олимпийской деревне для вручения золотых медалей и значков «Заслуженный мастер спорта СССР». Пришлось упредить ребятам: «Отмечаем скромно, аккуратно». Выпили вина, шампанского, свеженькими явились на награждение. После официальных мероприятий расслабились уже без ограничений (смеется). Добавлю, что одним из первых поздравил меня с победой наш легендарный гандбольный тренер Игорь Турчин. С Игорем Евдокимовичем мы много общались в Сеуле.

Парность случаев

— В Корею вы вернулись довольно скоро. В 1994 году работали с азиатской командой на чемпионате мира, а через два года в вашей тренерской судьбе «нарисовался» еще один олимпийский турнир — в Атланте. Правда, тогда обошлось без медалей…
— Давайте вспомним, что формат турнира поменялся. В нем принимали участие лишь футболисты до 23 лет, усиленные тремя дядьками-наставниками. В Корее же игроки этого возраста были студентами, а по местным правилам (они очень похожи на правила НБА) никто из студентов не имел права заключать профессиональный контракт. По сути, в моей команде играли всего лишь два профи.

— Получается, играли любителями против молодых звезд серии А? Если не ошибаюсь, в одной группе с вами выступали итальянцы?
— Не ошибаетесь. Итальянцы меня преследуют по всей жизни (смеется). Тренировал «Скуадру адзурру» Чезаре Мальдини, который привез в Америку Пальюку и Криппу для усиления молодых. Кроме того, жребий определил нам в соперники сборные Мексики и Ганы. Первый матч у африканцев мы выиграли (гол тогда забил Хван Сун Хон — в будущем один из лидеров национальной сборной), затем сыграли вничью с мексиканцами известного тренера Боры Милутиновича. Между прочим, «Ацтеки» находились, словно у себя дома. В штате Техас огромная мексиканская диаспора, и до границы рукой подать. Корейцы выстояли! В последнем матче нас поджидала Италия с… нулем очков в таблице…

— Извините, но где-то такой сюжет уже встречался?
— В Швеции на чемпионате Европы. Шотландцы выходили на матч с нами, потеряв все шансы. Дальше — больше. Два мяча в наши, в корейские, ворота залетали после рикошетов (первый два гола в ворота сборной СССР в матче с Шотландией залетели после рикошетов. — «Спорт День за Днем»). Парность случаев. В четвертьфинал мы не смогли пройти из-за худшей разницы мячей. Я разговаривал позже с Мальдини, Пальюкой (мы были хорошо знакомы с итальянским вратарем — в Генуе он жил в одном доме с Михайличенко), оба в один голос сказали: «Извините, но три игры мы не могли проиграть. Как бы нас потом в Италии болельщики и пресса встретили…».

— Трудно было работать в Корее? Очевидцы рассказывают, что условия там для европейца непростые, даже суровые.
— Прежде всего, ты должен был понять, что в Корее — человек чужой, работающий по контракту. Нужно уважать традиции страны, язык. В тоже время, проявлять принципиальность в профессиональных вопросах.

— Например?
— В Корее так сложилось исторически, что определение состава всех сборных — прерогатива технического комитета Федерации. Я потратил много сил и нервов, чтобы последнее слово оставалось за главным тренером. Это была настоящая война, и мне удалось ее выиграть. Очень мне помог в Корее украинский тренер Семен Альтман, работавший с вратарями.

На трансферы клуб потратил не более 300 тысяч долларов

— К созданию следующей команды-мечты вы приступили в Петербурге. Только вот не удалось дело довести. Сегодня можно говорить с уверенностью, что летом 1998-го совершили ошибку, возглавив сборную России?
— Да, с моей стороны это была ошибка. Здесь много факторов. Решение возглавить сборную спровоцировало общественное мнение, проблемы сборной. К такому шагу меня подтолкнуло и руководство страны. Трудно было не поддаться искушению, когда задели за живое… Все мы сильны рассуждать задним умом. На тот момент я принял такое решение.

— Но президент РФС Вячеслав Колосков и Виталий Мутко — зенитовский босс, в один голос утверждали, что ваше совместительство не повредит делу. Однако их слова быстро разошлись с делом?
— Интриги разыгрывались в Москве. Да и в Питере многие преподносили ситуацию таким образом, что я переключился на сборную, забыв о «Зените». Это не соответствовало истине. Уже осенью мне запретили совместительство. Формально я оставался в команде, но сезон заканчивал Анатолий Давыдов. Думаю, Мутко согласился с таким решением, понимая, что команда создана. Она крепко стояла на ногах. Что, кстати, подтвердила и победа в Кубке России весной 1999-го.

— «Зениту» могла быть какая-то польза от вашего совместительства? Команда шла в лидерах, а затем начала проигрывать матч за матчем.
— Я пытался смотреть вперед. Все-таки по составу тот «Зенит» уступал столичным клубам, «Ротору», «Алании». Нам были нужны исполнители с большим потенциалом. Вот я и предложил сделать «Зенит» базовым клубом для сборной.

— И что, футболисты готовы были ехать в Петербург, который тогда не баловал высокими зарплатами и премиальными?
— Представьте себе! Я разговаривал с Алексеем Смертиным, Сергеем Серебренниковым, Игорем Семшовым. Они хотели играть в «Зените»!

— Если сравнить «Зенит» того времени и нынешнюю команду, то их объединяет одно — «Газпром», который и десять лет назад был титульным спонсором. Все остальное — две большие разницы, как сказали бы в Одессе.
— Как вы думаете, в какую сумму нам обошлись футболисты, на протяжении нескольких сезонов определявшие игру «Зенита», побеждавшие в Кубке, позже завоевывавшие «бронзу»? Вернидуб, Максимюк, Попович, Куртиян, Бабий, Овсепян? На их приобретение клуб потратил не более 300 тысяч долларов.

— Действительно, до вашего прихода в «Зенит» имена этих футболистов были знакомы лишь узкому кругу специалистов. Помню, Сергей Герасимец мне рассказывал, что вы индивидуально работали с каждым из футболистов.
— Спрос на этих игроков был весьма скромным. Я рад, что удалось раскрыть личностные качества ребят. Как и в случае с победой на Олимпиаде, без этого я не мыслил для себя создание боеспособного коллектива. После того, как я возглавил команду, нам пришлось комплектоваться «по скорой помощи». «Зенит» потерял Кулика, Бокова, Зубко, Хомуху, Дмитриева — половина команды, практически. За короткое время удалось создать профессиональную атмосферу в команде. Очень помогли опытнейшие Герасимец и Кульков. Они стали катализатором уверенности в себе для молодых. Многие питерские ребята, на которых уже поставили крест (Панов, Игонин) просто-таки заразились желанием самосовершенствоваться. А главное — мы отказались от околофутбольной работы.

— Неужели, «экологически чистый клуб», о котором постоянно рассказывал Мутко — реальность, а не миф?
— Реальность! Мы не работали с судьями, соперниками. В наше время это, конечно, «дон кихотство». В чем я убедился в прошлом году, возглавляя московский «Локомотив»

— Постарайтесь на следующий вопрос ответить предельно откровенно. За прошедшее десятилетие у вас были возможности вернуться в «Зенит»?
— Я мог прийти в команду в 2000-м и в 2002-м, перед тем как «Зенит» возглавляли Юрий Морозов и Властимил Петржела. Более того, этого хотел и Виталий Леонтьевич.

— Почему же не срослось?
— На каком-то этапе оборвалась цепь людей, желавших видеть меня у руля «Зенита». В любом случае, мы с супругой до сих пор с теплотой вспоминаем Питер: неповторимую ауру, болельщиков… Скучаем по Петербургу...

Маслов боялся, что стану «вторым Стрельцовым»

— Во время празднования 80-летия киевского «Динамо» (в сентябре 2007 года. — Спорт День за Днем»), зрителям показали ролик поздравлений vip-персон, Зеппа Блаттера, Мишеля Платини, и просто футбольных людей. В вашем поздравлении прозвучали слова: «До сих пор ощущаю себя динамовцем». Слова были искренними?
— А вы сомневаетесь? Считал и считаю себя — динамовцем! Я с раннего детства жил интересами команды: динамовская школа, дубль, основной состав. В Киеве в то время была очень благодатная почва.

— К играм главной команды вас начал привлекать Виктор Маслов?
— Да. Виктор Александрович был не только большим специалистом в области футбола, но и педагогом. В 1966-м я не поехал на чемпионат мира в Англии, хотя наш тандем с Анатолием Банишевским (нападающий бакинского «Нефтяника». — «Спорт День за Днем») эффективно работал в юношеской и молодежной сборных. В конце сезона мог стать лучшим бомбардиром чемпионата СССР. Однако Маслов не поставил меня в состав в последней игре, а Дануташвили из тбилисского «Динамо» — мой конкурент — забил сразу… пять! Это потом я узнал, что Маслов очень боялся за меня. Не стану ли я «вторым Стрельцовым».

— ???
— В том смысле, что быстро получу все, и не сумею удержать себя в рамках дозволенного. Виктору Александровичу я благодарен. Он сделал из меня форварда. Ведь начинал я еще инсайдом по системе «дубль вэ». Маслов первым начал играть 4-4-2. И основа это схемы лежала в двух нападающих. Кто-то утверждает, что первым по такой модели заиграли англичане на ЧМ-66… Не верьте! Киевское «Динамо» и Маслов совершили прорыв.

— Судьбе было угодно распорядиться таким образом, что коренному динамовцу пришлось поработать на благо главного конкурента киевлян — донецкого «Шахтера». Только пребывание ваше в столице Донбасса получилось слишком коротким. Почему?
— Здесь несколько причин. Возглавил я команду в середине сезона 1998/99. В «Шахтере» происходил процесс смены поколений. Да и неожиданная отставка предыдущего тренера Валерия Яремченко многими игроками была воспринята в штыки. Президенту клуба Ринату Ахметову задавали вопросы: «Почему? Может, стоит вернуть тренера?». Кроме того, я совершил ошибку, что приехал в Донецк один, без своего тренерского штаба.

— Но были и светлые пятна? «Шахтер» стал серебряным призером под вашим руководством.
— Скорее, мы играли по инерции. Команде нужна была свежая кровь. Я начал доверять молодым Тимощуку, Воробью, на подходе был Белик. Однако в короткое межсезонье нам не удалось доукомплектоваться, а главное — продать игроков, которые тормозили процесс. Проблема «ядра» оставалась. Многие футболисты по-прежнему чувствовали себя хозяевами. Разыгрывалась карта, что в Донецке я человек временный. Да и стопроцентного результата у нас не было. В конце концов, я сам пришел к Ринату Леонидовичу и сказал: «Моя отставка — будет благом для всех нас».