Андрей Лексаков: «Во всем должна быть системность»

7 января директор ВШТ, заведующий кафедрой «Теория и методика футбола» РГУФКСиТ Андрей Лексаков отметил 50-летие. Накануне Нового года корреспондент «Спорта день за днем» встретился с будущим юбиляром, но разговор от традиционных в таких случаях поздравлений быстро перетек на привычные футбольные темы.

Полтора года без тренировок

C: Андрей Владимирович, минувший год сложился неоднозначно. С одной стороны, мы выиграли право проведения чемпионата мира. С другой – принято решение фактически о реформе всего российского футбола. Нет чувства тревоги?
Соглашусь с вами по поводу чемпионата. Это событие неординарное, оно однозначно даст толчок развитию инфраструктуры в городах, где пройдут матчи. Но я надеюсь, что те тридцать-сорок тренировочных баз, которые будут построены, в дальнейшем станут использоваться всеми слоями российского футбола, в том числе детско-юношескими командами. Что касается перемен, то я бы не назвал чувства, которые испытываю, тревогой. Скорее, это обеспокоенность. Беспокойство вызывает полуторагодичный переходный этап. Календарь настолько несовершенен, что он ставит под сомнение качественную подготовку футболистов. Не столько даже команд, сколько игроков, в том числе и для сборных. На полтора года нам придется, по сути, забыть о тренировочном процессе, особенно в низших дивизионах. График игр настолько напряженный, что дай бог футболистам просто не потерять здоровье.

C: Создается впечатление, что многие не могут понять, зачем сейчас нужны столь разительные перемены. У вас довольно обширный круг общения, наверняка обсуждали проблему?
Да, действительно, есть такое непонимание. Наверное, нужно было четко, доходчиво донести причины и механизмы нововведений и до тех, кому претворять их в жизнь, и до тех, кто выделяет деньги. 

C: Ваше назначение на должность технического директора РФС порадовало и удивило. Порадовало, потому что всем известны ваши профессиональные качества. Удивило же то, что как раз профессионалов в РФС в последние годы появлялось мало. Причем пришли вы в один день с Константином Сарсанией, сработавшимся тандемом…
Мы с Константином – друзья с давних пор. Он мой ученик, на моих глазах подготовил кандидатскую диссертацию, защитил ее на нашей кафедре, вместе мы работали в «Спортакадемклубе». Сначала Сарсания помогал, участвовал в материально-техни­ческом обес­печении команды, потом захотел попробовать себя на тренерском поприще. И я рад, что он сегодня востребован именно как тренер. В РФС же мы пришли как вместе, так и по отдельности. Звали нас на разные должности и беседовали с каждым индивидуально. К сожалению, он сразу отказался от поста спортивного директора, стал советником президента РФС. А я согласился, и о шести месяцах, проведенных в РФС, нисколько не жалею. Это был достаточно позитивный опыт для меня. Конечно, многое из того, что намечал сделать, не успел за такое короткое время, но мы шли правильным путем и, если бы жизнь нам позволила реализовать задуманное, уверен, у нас получилось бы. До сих пор в выступлениях президента РФС звучат некие вещи, которые были предложены мной. Мне это приятно.

C: Когда уволились, вы сказали, что «не сошлись в некоторых взглядах»…
Готов повторить то же самое и сейчас. Ничего страшного не произошло, мы продолжаем конструктивный диалог, общаемся. Когда встречаемся с Сергеем Алек­сандровичем Фурсенко, говорим о проблемах российского футбола, потому что так или иначе все мы работаем во благо футбола. Я так скажу: были вещи, которые мною не были восприняты, но это нормальный рабочий процесс.

C: Тем не менее на общем собрании членов ПФЛ генеральный директор ассоциации Андрей Соколов высказался в том духе, что вас отстранили от должности за активное противодействие переходу на систему «осень-весна». Это правда?
Думаю, выступление Андрея Илларионовича носило немного эмоциональный характер, хотя с ним нельзя было не согласиться в другом: разбирая проект календаря следующего сезона, он сказал все по делу, указал на многочисленные недостатки. Что касается перехода на «осень-весну», хочу подчеркнуть: я никогда рьяно не выступал против. Но я за системный переход. Фурсенко в курсе, не раз писал ему служебные и докладные записки. Для перехода нужны изменения в инфраструктуре, в системе подготовки, в философии, наконец. Должны быть обозначены горизонты, перспективы – куда идем, зачем идем, какими средствами располагаем. Но кто-то захотел двигаться не эволюционным, а революционным путем. У меня как у любого человека, долго работающего в футболе, есть определенные сомнения. Сейчас у меня как у человека, посвятившего всю сознательную жизнь исследованию, анализу, изучению, претворению в жизнь принципов спортивной тренировки, есть обеспокоенность тем, что эти принципы в какой-то мере попраны предложенным календарем.

C: На ваше место сразу же приняли Берта ван Лингена…
Ничего не имею против голландца лично, но, по моему глубокому убеждению, в руководящих органах РФС должны работать оте­чественные специалисты. Опыт западных коллег, конечно, неоценим, если они привносят что-то новое, но нельзя этим злоупотреблять. У нас есть отличные специалисты, и мы ни в чем никому не уступаем, а во многих вещах всех превосходим. К сожалению, у нас привыкли ориентироваться на людей с запада – вот они придут и что-то сделают. Однако наша страна отлична от других – у нас другой менталитет, другие традиции, привычки. Вообще философия нашего человека коренным образом отличается от фи­лософии западного человека. По­этому я считаю, что чем больше будет российских специалистов на всех ступеньках  российского футбола, тем лучше.

C: Это касается менеджеров или тренеров тоже?
Я не против приглашения маститых иностранных тренеров. Но таковых можно пересчитать по пальцам одной руки. Тех, кто мог бы позитивно повлиять на развитие нашего футбола в целом. Они к нам не едут в силу субъективных и объективных причин, значит, не надо размениваться по мелочам. Посмотрите, у нас в первом и даже во втором дивизионах появляются тренеры-легионеры. Это же нонсенс для любой уважающей себя футбольной державы, которая стремится развиваться. Ни в Италии, ни в Испании, ни в Германии вы не найдете «заезжих» тренеров в низших лигах. Там строго за этим следят, потому что воспитание собственных кадров – одна из главных задач национальной федерации. Приглашение иностранцев на большие зарплаты, прямо скажем, неадекватные их способностям, умениям и творческому потенциалу, – вредная практика.

Предъявите документы

C: Вы входили в совет ПФЛ, значит, изнутри знаете ситуацию с признанием ассоциации нелегитимной. Как могло такое получиться, что в ведомстве Николая Толстых, где всегда во главу угла ставилась буква закона, где чуть ли не у каждой скрепки был свой инвентарный номер, оказались не в порядке уставные документы?
Я не очень большой специалист в  юридических вопросах, но я свято верю в наше российское государство. Ведь это же государство зарегистрировало организацию. Результаты ее работы положитель­но оценивались прежними и нынешними руководителями РФС. Юридическая казуистика не очень приятна, и самое главное – никто не предоставил соответствующего документа. Всегда говорю в таких случаях: опубликуйте для народа, чтобы не возникало никаких недомолвок. Дайте юридическое заключение и объяснение, что же там в ПФЛ было не так. Если постоянно копать, то завтра кто-нибудь вытащит на свет Всероссийскую федерацию футбола, учрежденную Анзором Кавазашвили, зарегистрированную и признанную в ФИФА. Юристы скажут, что именно эта федерация имела право на жизнь, а не Российский футбольный союз. И что тогда? Все труды за 18 лет насмарку? Не хочу подвергать сомнению чьи-то высказывания. Но как любой человек я хочу, чтобы были документы. До сих пор нигде ничего не опубликовано. Соответственно у простых людей, футболистов, руководителей клубов возникают сомнения. А что там было на самом деле? Слухи множатся как снежный ком, и мы приходим к тому, что одна организация противостоит другой, что расформирование ПФЛ преследует цель выдавить из футбола конкретного человека или группу лиц, хотя этого, может быть, и нет на самом деле.

C: В конце года Фурсенко встречался с представителями клубов второго дивизиона, и здесь ему задали резонный вопрос: не проще перерегистрировать ПФЛ, чем создавать новые лиги?
Это продолжение разговора. А может, ПФЛ и не надо было перерегистрировать? Может, там все нормально? Может, другие юристы скажут, что ассоциация действовала вполне законно? У нас масса текущих вопросов, мы же вовлечены в какие-то разборки. Каждый день с тревогой открываем новостные ленты – снялся «Амкар» или не снялся? Снялся «Сатурн» или не снялся? В первой – второй лигах спортивный принцип вообще не соблюдается, потому что клубы отказываются играть из-за финансовых трудностей, на их места берут тех, кто материально обеспечен. Возможно, это только сейчас, в переходный период так, но правила игры, тем более за два месяца до начала сезона, должны быть определены. Все усилия надо направить на стабилизацию процессов, происходящих в нашем футболе. Чем скорее это случится, тем скорее мы начнем двигаться вперед. А мы закрываем одни лиги и регистрируем новые. Поэтому вопрос «Зачем что-то создавать, если это уже было создано и работало?», вполне пра­вомерен.

C: ПФЛ объявлена нелегитимной, но результаты соревнований, которые она проводила, утверждены. Нет ли здесь неувязки?
Я же говорю: нужно все четко объяснять, чтобы не возникало путаницы и кривотолков. Знаете, сам себя называю оптимистическим пессимистом. Надеюсь на лучшее, но всегда держу в уме и худшее. Поэтому у меня возникают вопросы: как долго будут создаваться новые лиги, как долго будут набирать сотрудников? Если в аппараты не войдут бывшие работники ПФЛ, сколько уйдет времени на то, чтобы обучить персонал?

C: Толстых объявил о созыве вне­очередной конференции ПФЛ 19 января. Она вообще нужна, эта конференция?
Не могу назвать точную дату, но конференция обязана состояться. Потому что клубы, входящие в ПФЛ, должны по большому счету решить судьбу ассоциации. Кто-то объявит о своем выходе, кто-то, возможно, пожелает остаться. Сергей Александрович ведь сказал, что клубы имеют право состоять в нескольких организациях.

C: Вы же сами сказали, что вре­мени мало, – нужна ли нам в таком случае конференция ПФЛ как новый виток напряженности и конфронтации?
Толстых – не разрушающая фигура. Думаю, митинговать и протестовать никто не станет. Это неразумно и нецелесообразно. Призывать к бунту или свержению власти, уверен, Николай Александрович не желает. И здесь позвольте мне небольшое лирическое отступление. Вот, говорят, Толстых против системы «осень-весна», Соколов – против, Лексаков – против… Свою позицию я уже высказал. Что касается Толстых, то, может быть, он как раз за переход, но представители 89 клубов наказали ему голосовать против. Или вот другой пример. Если провести опрос тренеров, думаю, большой процент их скажет, что не воспринимает новую формулу. В том числе и тренеры, входящие в Объединение отечественных тренеров. Но председатель правления ООТ Михаил Данилович Гершкович озвучивает позицию «за». Это его личное мнение или консолидированная позиция всех тренеров?

C: Наверное, вы лучше знаете ответ на этот вопрос…
Это не вопрос даже. Я хочу сказать, что не надо приписывать единственный голос против перехода на систему «осень-весна» на исполкоме РФС лично Толстых. Он выражал позицию людей, которые его уполномочили прого­лосовать именно так, а не иначе. А вообще надо как можно быстрее прекратить революционные перемены. Подготовка к новому сезону уже получается скомканной. Мы объявили о том, что в 2018-м вы­играем чемпионат мира, значит, надо заниматься подготовкой игроков. Необходим глубокий анализ того, что мы имеем на данный момент. На сегодняшний день у нас реально нет футболистов, способных выиграть чемпионат мира. Мы в юношеском футболе не на задворках, конечно, но и далеко не на первых ролях. Нам сюда надо направить усилия, чтобы, я не говорю выиграть, – достойно выступить на домашнем чемпионате мира.

Не обязательно быть знаменитым

C: Вас не удивляет лихость, с которой новый президент РФС расставляет всюду своих людей?
Я нормально отношусь к тому, когда руководитель выстраивает все под себя. Жизнь покажет, правильно он действовал или нет, но сейчас он руководит, значит, у него есть видение, как все должно в итоге сложиться. Только через какое-то время можно будет подвести итоги, оценить, как новая команда сработала. Единственное, о чем приходится сожалеть, – в РФС не всегда прислушиваются к здравым предложениям. Не хочу бросить камень ни в чей огород, но, к сожалению, с каждым годом в руководящих органах российского футбола становится все меньше людей, которые специализируются на футболе. Это беда. Разбирался недавно в старых подшивках и нашел одно свое интервью, датированное 2006 годом. Перечитав его, пришел к выводу, что многие обозначенные тогда проблемы существуют и сегодня. Когда приходят люди с взглядами, противоречащими духу футбола, возникает разбалансированность. Сегодня мы такую разбалансированность наблюдаем во всех звеньях. В том числе в среднем звене. Мы ведь знаем, что именно среднее звено – определяющее. Начальство отдает распоряжения, а исполнять кому? Вот здесь у нас все меньше и меньше футбольных специалистов.

C: Мы много говорим о том, что во всех отраслях должны работать профессионалы. В чем, например, проявляется непрофессионализм в футболе?
Когда работают люди, не обладающие опытом и соответствующими знаниями, возникают такие ситуации, как у нас сейчас с календарем. Одной команде предстоит в первом круге провести 10 игр дома, другой – первые четыре матча в гостях. Понимаете, есть принципы соревнований, систематичности тренировочного процесса, законы физиологии. Нужно принимать во внимание климатические, временные особенности. Человек, который называет себя специалистом, заявляет, что «Рубин» всегда начинал на плохих полях, поэтому мы решили первые несколько игр им перенести. Но это же лукавство!  Это нарушение всех принципов составления календаря. Кому-то не понравится то, что я скажу, но мы за вывесками перемен – хороших или плохих, жизнь покажет, – забываем, что футбол – прежде всего игра. Самая лучшая игра в мире. А мы превращаем ее в стройплощадку, в бизнес, рассуждения о финансах. У нас практически никто предметно не говорит о подготовке игроков, о построении тренировок, о методиках. Где вы слышали дискуссии на эту тему? 2018-й накатит моментально. С чем мы придем к нему? Во всяком случае, пока мы идем каким-то извилисто-зако­вы­ри­стым путем.

C: Массовое увольнение тренеров юношеских сборных, выпускников ВШТ, между прочим, – шаг, направленный на укрепление детско-юношеского футбола?
Замечу, что ВШТ заканчивали и те, кого из РФС уволили, и те, кого назначили тренерами сборных. Так что здесь я не берусь давать никаких личностных оценок. Тем более что считаю: нет хороших и плохих тренеров. Есть тренеры, которые работают в данный конкретный момент с данным конкретным контингентом. В институте сборных давно напрашивалось вливание свежей крови, но эти вливания должны быть системными.

C: В последнее время, похоже, ставка делается на известных в прошлом футболистов. Это всеобщая тенденция?
Вовсе не обязательно, чтобы тренер юношеской сборной был в прошлом знаменитым игроком. В Испании с юношами работают специалисты, которые вообще не выступали на высоком уровне. Тем не менее у них успехи во всех возрастах. Между прочим, существует такая закономерность: невостребованные игроки имеют большие предпосылки к тому, чтобы стать успешными тренерами. Венгер, Бенитес, Моуринью, Красножан, Слуцкий…

C: Обратных примеров тоже не­мало…
Согласен, но не надо думать, будто яркая карьера игрока – гарантия того, что и на тренерской стезе все получится. Перемены в институте сборных в какой-то степени напрашивались, но я с болью читаю интервью теперь уже бывших тренеров юношеских команд Вадима Никонова, Юрия Смольянинова. Оказывается, за все время технический директор с ними ни разу не встретился, что-то там для них не сделали, чем-то не обеспечили. А между тем институт сборных должен быть большой семьей, здесь постоянно нужно вести диалог. Можно лишь пожелать, чтобы хотя бы раз в месяц с нашими тренерами контактировал Дик Адвокат, чтобы осуществлялось какое-то взаимодействие.

C: И все же за что убрали тех, кто годами вел ребят? За неудовлетворительные результаты? Но ведь тот же Андрей Талалаев в 2010-м вы­играл все турниры, в которых участвовал.
Еще при Виталии Мутко мы предложили объявлять всероссийские конкурсы на замещение должности старшего тренера юношеских сборных. Я давно выступаю за то, чтобы руководствоваться некими объективными критериями оценки тренеров. Тогда было бы понятно, на каких основаниях принимать их на работу и за что потом увольнять. Я член экспертного совета, который рассматривает деятельность тренеров. Когда встал вопрос по Талалаеву, выступил и сказал примерно то же самое, что вы: Андрея нельзя увольнять, потому что результаты у него положительные. По мнению Берта ван Лингена же, главенствующим должен быть другой принцип: не обязательно выигрывать на турнирах, главное – поставлять игроков в национальную сборную.

C: Спорное суждение. То есть я могу проваливать цикл за циклом, но если у меня есть пара перспективных ребят, никаких проблем? К тому же это ведь именно в сборной Талалаева в свое время играл Алан Дзагоев?
Совершенно верно. Дзагоев попал в главную команду напрямую из юношеской сборной. Если мы расстаемся с тренером, то должны объяснить почему. Хотя бы ему самому объяснить. Иначе возникает не­допонимание: человек собирался ехать на сборы, готовился и вдруг написал заявление об уходе.

C: А вообще это возможно – выработать объективные критерии оценки тренерского труда?
Разумеется, возможно. У нас в ВШТ, например, четко все определено и расписано. Недавно 19 из 46 человек не смогли получить категорию А, но ни один из не по­лучивших  лицензию не имел никаких претензий.  Все признали, что их оценили объективно. Это ведь самая главная заслуга любой образовательной системы – справедливо оценить. То же самое можно и нужно сделать в институте сборных. Хотя кадры – не единственная проблема на сегодняшний день.

C: Есть и более глобальные?
По сравнению с другими странами, у нас в юношеских командах нет научно-аналитических групп, работать приходится вслепую. Нет и научно-практических исследовательских групп. А мы должны знать, с кем придется конкурировать. Мы должны понимать: объявив, что собираемся выиграть чемпионат мира, мы всех настроили против себя. Русские заявили о своих намерениях, значит, у них что-то есть. Нас будут изучать вдоль и поперек, не сомневайтесь! Мы уже опаздываем, отстаем. Как говорят тренеры юношеских сборных, лет на 50. Я, конечно, не могу с этим согласиться, но на десяток лет отстаем точно.

Есть пророки в родном отечестве

C: ВШТ – единственная футбольная структура, которую РФС еще не подмял под себя, но говорят, у вас хотят отобрать Центр лицензирования. Слухи?
Официального подтверждения этому нет, но, насколько мне известно, такие планы у РФС есть. Здесь важно понимать: Высшая школа тренеров не является подразделением Российского футбольного союза. Это государственная структура. Мы юри­дическое лицо, имеем лицензию на образовательную деятельность. Недавно собирались на кафедре, обсуждали свои перспективы, если РФС надумает создать свою аналогичную структуру. Можем обучать детских тренеров. Никто не запретит нам проводить учебно-методические семинары и так далее.

C: Фурсенко говорит об открытии при РФС академии. Что это будет за учреждение?
Не могу ответить, потому что меня не приглашали на обсуждение этого вопроса. Не слышал, чтобы приглашали и кого-то из руководителей учебных центров РФС. Мы собирались с ними, общались, посидели над программами для детско-юношеского футбола. Они тоже ничего не знают о новом проекте, о том, кто и как будет принимать участие в его реализации. РФС как национальная федерация вправе создавать все что угодно. Но при образовании новой системы нужно задаться вопросами: зачем, какими средствами, когда? Не буду рвать на себе рубаху и кричать: не отбирайте у нас лицензирование, пожалуйста. Есть объективные процессы, есть субъективные. Мне бы хотелось, чтобы они были объективными. Право РФС никто не оспаривает. Только, как мы говорили, зачем создавать то, что давно создано и работает?

C: Понимаю, что вам это не совсем приятно, но не раз приходилось слышать: в ВШТ зажрались, все время повышают цены на обучение. Вы действительно миллионеры?
А вы знаете, я вам даже благодарен за этот вопрос, потому что многие и правда полагают, будто у нас здесь манна небесная. Преподаватель на кафедре получает 4500 руб­лей в месяц. Это государственная ставка. В ВШТ – 500–700 рублей за академический час. Для сравнения, голландские специалисты, приезжающие к нам, требуют за свою работу 40–45 тысяч рублей, не считая перелета, проживания, питания. Нашему преподавателю надо готовиться, быть в курсе всех методических новинок – прочитал двухчасовую лекцию, получает 870 рублей. Тысяча минус 13 процентов подоходный налог. Получается, мы не уважаем своих преподавателей, ценим их труд в десятки раз меньше, чем труд иностранцев или наших тренеров, помощников тренеров, тренеров вратарей. То есть тех, кто обучается в ВШТ. Между прочим, в моем кабинете при участии Валерия Газзаева и Владимира Шевчука родилась идея соз­дания Объедине­ния оте­чест­венных тренеров. Тогда же председателем правления ООТ был избран Михаил Гершкович и тогда же говорилось о том, что надо бы преподавателям кафедры учредить стипендии. Четыре года ждем. Каждый раз с боем отправляем преподавателей в командировки по линии РФС, каждый раз с боем закупаем или издаем методическую литературу. Критикуя нас, иногда, надо признать, справедливо, нужно помнить: должна быть и обратная связь. Большая часть денег, которые мы собираем со слушателей, идет на организацию стажировок, курсов, сборов. В зимнее время мы в последние годы проводим их в Турции – здесь и дешевле, и комфортнее: отличные условия для практических занятий. Съезжаются многие команды, проходит неформальное общение с действующими тренерами.

C: Недавно к вам приезжала комиссия УЕФА. Ругали, указывали на недочеты?
Наоборот, похвалили. У нас проходило лицензирование на категорию PRO, комиссия УЕФА наблюдала и продлила нам разрешение готовить специалистов по всем трем категориям еще на три года. Члены комиссии написали самый положительный отзыв, сказали, что наши курсы – одни из лучших в мире. При этом, кстати, присутствовали технический директор РФС Берт ван Линген и его заместитель Андрей Власов. Можете спросить у них, они подтвердят. Нам достался в наследство бесценный опыт советской системы физического воспитания. Опыт, который сегодня используется всеми. Во Франции, например, по принципу советских спортивных интернатов работают национальные футбольные центры. Французы так и говорят: это ваша система, помещенная в наши условия. Жаль, что мы сами почему-то не стараемся хранить свои традиции. Сегодня пришли голландцы, завтра испанцы, послезавтра аргентинцы. Куда нас это заведет? У нас должна быть своя философия. Об этом, между прочим, недавно и президент России Дмитрий Медведев сказал: у нас много талантов, но мы их просто не замечаем и не используем. Так давайте их замечать!

C: И все же, каков ваш прогноз по поводу ближайшего будущего ВШТ?
Давайте подождем и посмотрим, как будут развиваться события. Кто бы ни возглавлял Высшую школу тренеров, ее обязательно нужно сохранить, потому что это мостик от игровой карьеры к карьере тренера. Я не с тревогой, не с опасением, а с осознанием объективной реальности отношусь к высказываниям президента РФС о создании академии. Самое главное – как это повлияет на систему образования в футболе? Если лучше – дай бог. А если хуже? Хаоса в нашей жизни предостаточно – пожаров, наводнений, извержений вулканов, ледяных дождей… Не хочется, чтобы подобные форс-мажоры перманентно присутствовали в нашем футболе. Хочется системности, стабильности и позитивного развития.

Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №1 (19-25 января 2011 года).