Арсен Галстян: «Без здоровья результата не будет»

На Играх в Лондоне российские дзюдоисты будут претендовать на три-четыре медали, но вот тех, кто способен стать первым, – по пальцам пересчитать. «Спорт день за днем» встретился с одним из них.

Мы – одна семья

— Вы вот выиграли турнир «Мастерс». А многие спортсмены считают, что в олимпийский год не нужно так уж выкладываться на других соревнованиях. Лучше сберечь силы и эмоции на главный старт.
— А какие спортсмены так счи­тают?

— Например, легкоатлеты.
— У нас в дзюдо все по-другому. Вот в моей категории выступало 16 сильнейших спортсменов мира. Эти же 16 сильнейших приедут в Лондон. Более того, состав этой группы и не менялся уже долгое время. То есть если в каком-то виде спорта ты можешь увидеть нового соперника, то у нас это практически исключено. Ничего же не изменится. А почему бы не выигрывать?

— Значит, никаких сюрпризов в Лондоне приготовить нельзя?
— Там будут все решать настрой и твоя готовность на конкретный день.

— В национальной сборной России по дзюдо тренер из Италии. Это хорошо?
— Еще как. При Эцио Гамбе у нас поменялось все.

— Он стал таким же, как Хиддинк в футболе?
— Наверное.

— Вы довольны?
— Безусловно. У нас стало все гораздо проще. Теперь национальная команда – одна большая семья. Мы общаемся со всеми, у нас нет никаких группировок, никаких врагов. Нам стало легко работать. Агрессия исчезла. Гамба постоянно повторяет, что если не будет команды, то не будет и результатов.

— Если бы ваш тренер работал с хоккеистами, я бы его понял. А какая команда нужна для дзюдоистов? Вы же все выходите на татами по одному.
— Но тренируемся все вместе. Ну да, конкуренты есть. Просто сейчас все вопросы решаются на ковре и только там. Я, между прочим, отлично общаюсь со всеми, кто выступает в моей категории.

— А вот вольника Биляла Махова как-то отравили. И все говорят, что это сделали свои.
— Слышал про это. Но у нас такое сейчас исключено. И это очень хорошо. Ты приходишь на работу с настроением. Вижу, вы все равно не понимаете?

— Не понимаю.
— Мы на сборах находимся 300 дней в году. Дома удается быть не более пяти дней в месяц. А все остальное время в сборной. И как проводить столько времени среди врагов? Невозможно. И потому Эцио первым же делом занялся тем, что сплотил всех нас.

 

— Почему раньше, когда не было итальянца, в сборной было не так?
— Трудно сказать. Понимаете, всегда тренер старается подтаскивать в команду ребят из своего региона. А итальянец лишен такой возможности. У него, наверное, есть любимчики, но они стали такими за счет своей работы.

Эцио не кричит

— Что еще поменялось в отно­шении?
— Раньше как было. Стоит тебе проиграть, на тебя спускали всех собак. Тренеры ругались, все были недовольными. Итальянец же это все прекратил.

— Не ругает за поражения?
— Он старается исправить недостатки. И еще важно, что от него идет позитив. После поражения он не кричит, а говорит, что все будет хорошо. И после таких слов ты хочешь работать дальше. Он дает тебе надежду, не позволяет опускать руки. Постоянно с улыбкой на лице.

— В футболе тренеры говорят, что в коллективе должен быть нерв. А когда всех хорошо – ничего не получится.
— Вы опять стараетесь сравнить дзюдо с другим видом спорта. У них совершенно иная специфика. Мы же не сможем проводить столько времени вместе, если будет конфликт. Конечно, без трудностей не бывает. Но даже если случаются какие-то срывы, то все быстро приходит в норму.

— Подготовка к турнирам тоже изменилась?
— Конечно. Вот взять меня. Я же довольно быстро перешел из юниоров в мужской разряд. Стал чемпионом мира среди молодых и попал в национальную команду. Так вот и не знал до этого, как с железом заниматься, как правильно применить штангу. У меня дома на это вообще не обращали внимания. И тут нам итальянский тренер такую нагрузку дал, что все были в шоке.

— А, казалось, что дзюдоисты как раз со штангой много работают.
— Да бросьте. Ребята с юга вообще с ней никогда не работали. Не нужно было. Боролись много, возможно, канат использовали, но только не железо.

— И как переносили новые нагрузки?
— Это было очень трудное время. Мы все едва ходить могли.

— Бросить не хотели?
— Нет. Просто к Эцио у нас сразу было много доверия. Да и он постоянно твердил, что все это принесет пользу, что это нужно.

— Принесло пользу?
— Так сейчас мужская сборная России по дзюдо – одна из сильнейших в мире. Вот мы на «Мастерс» в Казахстане уступили только японцам по количеству медалей. Мы стали выигрывать чемпионаты Европы, турниры Большого шлема. Стабильные результаты.

«Задушу»

— Когда последний раз итальянец ругал вас?
— Не было такого.

— Да бросьте вы.
— Нет, он разбирает ошибки. На том же «Мастерсе» я в первой схватке допустил ошибки. Там был момент, когда я неправильно отстоял, дожидаясь окончания времени, к счастью, это не повлияло на победу. Но тренер все заметил. Просто подходит, говорит, что не так.

— Есть у него фирменное ругательство?
— Эцио еще плохо знает русский язык. И когда он вне себя, то почему-то говорит: «Задушу». Понятно, что никого он не задушит, а ругательство скорее звучит весело, чем грозно.

— А когда тренер последний раз вас веселил?
— Да постоянно. Слушайте, ну у него столько положительной энергии. Он постоянно в движении, постоянно что-то делает, подбадривает.

— Язык он не изучил?
— Кстати, тренер приехал большим оптимистом. Говорит, я выучил английский, французский, так что и с русским справлюсь. Но что-то никак у него не получается. Язык чрезвычайно трудный. Сейчас немного начинает понимать, разбираться. Сложность еще в том, что у дзюдоистов сборной много акцентов.

— Хоккейный тренер в «Тор­педо» заходит в раздевалку с палкой, и пока непонятно, зачем он ее носит. У Гамбы есть своя фишка?
— Нам не надо показывать палку, чтобы мы начинали работать. Скажу вот про что: Эцио ненавидит, когда к его словам не прислушиваются. И если ты будешь равнодушным, то легко покинешь команду.

— Было такое?
— Было. Вот говорят человеку делать одно, а он поступает по-своему. Раз, два... Какой смысл ждать, если лучше расстаться. Или, по крайней мере, отодвинуть от себя.

— Правда, что штрафы появились в команде?
— Ну как штрафы? Опоздал на зарядку – сто прыжков.

— Сильно. Просто подпрыгнуть?
— Из положения сидя. Это довольно непросто.

— А деньгами не наказывают?
— Если мы находимся за границей, то за опоздание на зарядку – 10 евро. Отдаем тренеру.

— А какие еще бывают физические наказания?
— У нас в день рождения сложно. Именинник становится в круг и борется со всеми по очереди. И неважно, в какой ты весовой категории, неважно, кто будет против тебя.

— Так и сломаться недолго.
— Да ладно вам, это же шутка. Мы же не настоящие схватки устраиваем. А так весело бывает.

— Какое же веселье, если подойдет поздравить Михайлин?
— Я, между прочим, с ним неоднократно боролся на тренировках.

— Хоть раз бросок проводили?
— Если Александр позволял.

Азербайджанский кошмар

— Ваша история о выступлениях в Баку – целая история.
— Даже вспоминать не хочется. Это был настоящий кошмар. Начать с того, что меня не хотели пускать в страну. Вот просто сразу на границе сказали, что с такой фамилией делать в Азербайджане нечего. И отложили паспорт в сторону.

— Говорят, что именно в той ситуации ваш тренер проявил себя настоящим мужиком.
— Да. Он просто сказал, что своего борца не отдаст. И если не пустят меня, то и вся команда никуда не пойдет. Пограничники не поняли, в чем дело. Всем остальным говорят, идите, у вас все нормально, только Галстян останется. Но Эцио ни в какую.

— Своих не бросает?
— И это тоже. И было опасение за мою жизнь. Что там в аэропорту со мной случится, куда меня отправят – вопрос. Так там и просидели четыре часа.

— Кстати, ну понятно, что фа­милия на «ян». Вы же гражданин России.
— Вот это больше всего и нервировало. Ох, вы не представляете, что я тогда пережил. Наш тренер звонит по инстанциям, азербайджанские пограничники нервничают. Короче, впустили меня все-таки в страну. Мне пограничники знаете, что говорили? Они не пускают ради моей безопасности, мол, в городе и убить могут.

— В интернете есть видео того, как вас встречают азербайджанские болельщики. И, честно го­воря, трудно понять, как вы сдержались.
— Эмоции едва не подвели меня в финале, когда я все-таки не сдержался. Хорошо, что это не повлияло на результат. Но ситуация жуткая. Оскорбления, свист, хотя я-то что сделал этим азербайджанцам? Ну и, конечно, местный борец попал под мою горячую руку в полуфинале. Я с ним быстро разобрался.

— Главный тренер «Витязя» Андрей Назаров едва не подрался с болельщиками в Минске.
— Один раз и я хотел броситься, выяснять отношения. Там один деятель просто уж совсем грязные оскорбления выкрикивал. Но ничем бы хорошим это не закончилось.

— Правда, что вас потом одного нигде не оставляли?
— Позже. А в первый день все спокойно было. До стартов я даже успел погулять по городу. Но стоило турниру начаться, как началось. Меня же в автобус выводили под прикрытием.

— Это когда пошли угрозы?
— Там главная угроза была в том, что люди стали собираться у служебного выхода и ждали меня. Но мы всей командой прошли, а я был где-то в середине, и никто меня не заметил.

— Неужели вы не знали про то, в каких отношениях находятся Армения и Азербайджан?
— Как не знал! Я вырос в приграничном районе, и именно из-за войны мы переехали в Адыгею. Но я же не воевал. Однако встреча была такая, словно я там главный враг. Самое смешное, что когда я узнал о турнире в Баку, у меня вообще не было никаких плохих мыслей. Ага, думаю, хороший турнир. Ну и ладно.

— Может быть, местные болельщики что-то конкретно против вас имели?
— Нет. Стоило произнести армянскую фамилию, как начинался гул.

— А как вы сорвались?
— В конце финала я слышал только трибуны, слышал все эти оскорб­ления в мой адрес. И совсем неприятно было находиться на подиуме во время награждения.

— Это единственное приключение за границей?
— Да. Вот в Турцию, правда, опасался ехать. Но в действительности же там все было спокойней. Только один косо посмотрел, а все остальные не обращают внимания на национальность.

Иногда могу завестись

— Мы вот встречаемся сразу после Казахстана, а у вас на лице огромный синяк. Кто это?
— А никто. Кимоно очень сильно натирает лицо. Это вообще типичное повреждение, не обращайте внимания.

— Много сейчас «грязных» бойцов в дзюдо?
— Не много. Тут ведь очень многое зависит от конкретной схватки, от настроя. Некоторые действительно выходят драться. Кто-то использует агрессию как психологическое оружие. Да я иногда и сам могу завестись.

— От кого сильней всего попа­дало?
— Есть у нас один. Выходит, словно на войну. Но ему, главное, не показывать, что ты боишься или опасаешься. Дашь в ответку – он затихает. Захватывает жестко меня, я в ответ. Он понял, что со мной ничего не получится. О'кей, боремся честно.

— Расскажите, какой самый неприятный прием из запрещенных?
— Вот спокойно могут тебе при захвате в челюсть двинуть. Или в партере чего-нибудь устроишь. Но вообще важно, чтобы арбитры не увидели. Иначе разговор короткий – дисквалификация.

— А вы когда последний раз дрались?
— Очень давно. В школе было, а потом в 17 лет. Иду по улице, а навстречу пьяный. Самое главное, я ведь понимаю, что мне эти конфликты не нужны, но тут избежать совсем не получилось. Человек лезет и лезет. Пришлось разобраться.

— Вы, кстати, как деретесь? Кулаками или сразу захватываете борцовским приемом?
— Ну вот того пьяного поднял и бросил. Он и успокоился.

— Знаю, что боксеры, борцы высокого уровня делают все, чтобы избегать конфликтов. И если я сейчас вас начну задирать, то вы предпочтете уйти, а не выяснять отношения.
— Все верно. Вот сейчас подойдет какой-нибудь пьяный и начнет задираться. Ему-то терять нечего в жизни, а у меня Олимпиада на носу. Плюс мы все понимаем, что у нас есть какие-то профессиональные навыки, которыми обычный человек не обладает. И все может закончиться весьма плачевно.

Проблема – кисть

— Со здоровьем проблем нет? Ничего не беспокоит?
— С кистью вот были проблемы. Я ее травмировал достаточно давно, был надрыв связок. Как-то во время схватки что-то хрустнуло. Хруст я слышал, но был спокоен. Тем более что бороться продолжал. На следующий день сделали снимок – перелома нет, значит, заживет. Но не заживало долго.

— Тяжелая ситуация?
— Очень. Тем более кисть рабочая, я ей захваты делаю. И вот с каждым днем все хуже и хуже. Много лечился. Вроде бы к чемпионату мира в Париже восстановился. Я очень хотел там бороться, и мне уже ничего не мешало. Но на сборах в Австрии опять начались проблемы. Я же вес гоняю. А когда начинаешь гонять, то мышцы расслабляются, связки уязвимыми становятся.

— Вы же участвовали в чемпионате мира?
— А что делать? Хочется ведь. Но кисть все больше болела. Самое страшное происходило между схваток, когда я остывал. Тогда боль становилась нестерпимой. Но меня к бою за третье место так затейпировали, что начались судороги.

— Не выиграли?
— Проиграл, стал седьмым. Без здоровья результата не будет. А после начал снова лечиться. В Германию ездил, в Краснодарском крае к источникам ездил. И вроде бы все стало нормально. Но в конце прошлого года, на турнире в Японии, опять услышал этот хруст. Так обидно. Столько времени готовился!

— Не вышли на татами?
— Вышел, но быстро проиграл.

— А сейчас как?
— Боль есть, но небольшая. И на турнире «Мастерс», когда я победил, проблемы вернулись. Хорошо хоть турнир удачно закончился, но теперь опять придется лечиться. Как же я это не люблю.

— Почему?
— Из графика выбиваешься, из ритма. Но придется потерпеть, ведь впереди Олимпиада.

— Ради Лондона стоит. А потом можно стать таким, как Дмитрий Носов. Он с головой ушел в светскую жизнь.
— Ой, это история не про меня. Я же сельский человек, для меня жизнь в больших городах – мука. Вот Москву я недолюбливаю. Все злые какие-то, все бегут. Я тут пытался дорогу спросить – два человека даже не остановились.

— В Адыгее не так?
— Еще бы. Там душой отдыхаешь.

— А тут бы на экране мелькали?
— Я не осуждаю Носова. Он нашел себя после окончания карьеры, и только ему решать, что делать.