Артем Чеботарев: «Впервые в жизни надел милицейский китель!»

За два месяца, прошедшие после окончания триумфального для России чемпионата Европы по боксу, Артем Чеботарев многое успел. Успел свыкнуться с титулом сильнейшего боксера континента в весовой категории до 75 кг, с приключениями отдохнуть в Крыму, попить чайку в компании министра Рашида Нургалиева. А главное — успел осознать, что главная цель карьеры — олимпийская медаль Лондона — отнюдь не утопия, и теперь успех кампании по завоеванию этой медали практически полностью зависит от него самого.

Пропавший мобильник и чемпион-рядовой

— Артем, поведайте, чем были заняты два месяца жизни нового чемпиона Европы? Почиванием на лаврах, купанием в лучах славы?
— (Смеется.) Купанием — да, только не в лучах славы, а в Черном море. Мы с девушкой дней на десять съездили в Ялту. Позагорали, накупались вдоволь! Я в Украине первый раз был, и меня каждый раз, когда включал там телевизор, смешила местная речь. Так-то на улицах все в основном по-русски говорят, а вот по телевизору... Как послушаешь знакомый рекламный ролик на украин­ский лад, так смех разбирает!

— Сувениры какие-нибудь из Ялты привезли?
— Вышло так, что, наоборот, чуть свой мобильный телефон в качестве сувенира там не оставил. Все, думал, пропала труба! Но выручило то, что отдыхали мы вместе со знакомыми и они успели заметить, что я оставил где-то мобильник. Так что вернули мне его (улыбается).

— Главное, чтобы золотая медаль европейского чемпионата никуда не запропастилась!
— С ней-то полный порядок. Сразу после окончания турнира привез ее к родителям домой, в Саратов. Там же с близкой родней отдохнул еще недельку после Ялты. А потом съездил в Москву — пригласили на встречу с министром внутренних дел...

— ?!..
— Ну я же выступаю за «Динамо», как, кстати, и еще пятеро ребят из нынешнего состава сборной. Вот нам всем и организовали встречу с Рашидом Нургалиевым. Собрались мы в институте МВД, всем раздали парадные милицейские кители, фуражки!.. Вот так я впервые в жизни примерил милицейскую форму. Потом приехал министр, вручил нам памятные медали МВД. После этого посидели, пообщались с ним в неформальной обстановке за чашкой чая.

— И какое у вас милицейское звание?
— Да пока рядовой.

— Непорядок: чемпион Европы — и всего лишь рядовой!
— Я же еще вуз не окончил. Сейчас учусь в Саратовской академии права, перешел на пятый курс. Вот закончу ее через год, тогда и поменяю погоны.

— Погоны — это хорошо. А что поменялось за эти два месяца в окружающем вас мире? Сами как себя ощущаете в чемпионской роли?
— Да, если честно, в себе я ничего нового не обнаружил. Каким был, таким и остался. А окружающие... Ну разве что те, кто меня знают, поздравляли при встрече, желали новых побед. В остальном же и здесь все осталось по-прежнему. Что, кстати, логично и хорошо.

Что лучше — 1:0 или 100:99?

— Возвращаясь в мыслях к москов­скому чемпионату Европы, можете припомнить, какой бой был для вас самым сложным?
— Однозначно, против турка Адема Киличчи за выход в полуфинал. Хотя я был готов к тяжелому бою. Тренеры собрали всю информацию о турецком боксере, да и бывший капитан сборной Андрей Баланов очень помог, рассказав, что Киличчи — техничный, думающий, подвижный боксер, проводящий бои в манере, схожей с моей. Его нужно было именно переиграть на ринге, и мне это удалось.

— По ходу боя был отрезок, когда вы уступали сопернику в счете. Неужели не занервничали?
— А я ведь и не знал, какой там счет на табло! И тренеры мне в перерывах ничего не говорили. Возможно, это и помогло не отвлекаться от решения поставленной тактической задачи. В итоге же я выиграл бой с перевесом в одно очко.

— На чемпионате вы провели четыре поединка. После какого пришло осознание, что можете завоевать титул?
— Наверное, опять же после победы над турком. Конечно, и белорус Веселов в полуфинале, и ирландец О’Нил в решающем поединке были серьезными соперниками, но против них мне уже боксировалось полегче — в первую очередь психологически. Кстати, это подтверждают и технические результаты боев (8:3 и 16:7 соответ­ственно — «Спорт»).

— Поединки с вашим участием на чемпионате можно назвать одними из самых «результативных», особенно на фоне популярных исходов боев вроде 3:1 или 4:2. Чем объясните столь щедрую на точные удары манеру ведения поединка?
— Не знаю почему, но у меня почти все бои получаются такими — бескомпромиссными, с большим количеством атак и результативных действий. Конечно, мне нужно прибавлять в защите, тем более что тренеры говорят: «Лучше выиграть 1:0, ни разу не пропустив удар, чем 100:99». Но, с другой стороны, публике же нравится, когда проходит много ударов, красивых комбинаций. Люди на трибунах начинают реагировать, поддерживать боксеров. И лично меня такая поддержка только заводит. Наверное, поэтому я и предпочитаю несколько открытую манеру ведения боя.

— Во время европейского первенства тренерский штаб сборной России сделал неординарный ход, наложив вето на общение наших боксеров с прессой. Внутренне лично вы были за или против этого обета молчания?
— Я вообще-то человек не суеверный, так что ничего против общения с журналистами не имел и не имею. Конечно, могут тебе задать какой-нибудь провокационный вопрос или пропеть дифирамбы, но здесь уж все от самого спортсмена зависит: сумеет он из головы все это выбросить перед выходом на ринг или нет. Так что я наших тренеров в принципе понимаю: чтобы не допустить подобной ситуации, проще решить вопрос радикальным способом — запретить все интервью на время турнира. Истина же, как обычно, находится где-то посередине. Все-таки спортивные соревнования проводятся для зрителей, и людям, наверное, интересно было не только по­смотреть бои, но и узнать мнение непосредственных участников событий. Как принято сейчас говорить, это стало бы лучшим пиаром бокса в России.

— А в пиаре наш бокс явно нуждается. Особенно если вспомнить, как ничтожно мало зрителей собиралось на трибунах «Мегаспорта» по ходу всего чемпионата, за исключением, может быть, финальных боев. Где уж там «дома и стены помогают»!..
— Здесь еще сказалось то, что «Мегаспорт» — очень вместительный дворец, и даже приличная зрительская аудитория в нем может попросту раствориться. Но вообще вы правы: мы, боксеры, уже привыкли, что на наши соревнования ходит мало народа. Выручает только то, что во время боя надо по­стоянно смотреть друг на друга, а не на трибуны, чтобы не нарваться на неприятности (улыбается). А если серьезно, то просто хочу сказать болельщикам: любите бокс и приходите на бокс!

— Вы-то наверняка без поддержки из родного города не остались...
— Это уж точно! За меня на трибунах болели родные дяди, брат, моя девушка, друзья... Кто-то из них приехал в начале чемпионата, кто-то — к полуфиналу. Но поддержку близких людей я чувствовал постоянно. За что всем им огромное спасибо!

Звезда родом из райцентра

— Чемпиона Европы в Саратове встречали с почестями?
— Да какие там почести!.. Была встреча в спортивном министерстве, поздравили, поблагодарили. Пообещали квартиру, зарплату. Пока — тишина.

— Да, что-то не очень ценят большого чемпиона в городе, где спортивные звезды наперечет... А ведь вы, как говорится, свой, доморощенный?
— Так и есть. Родом я из поселка Степное, райцентра Саратовской области. А в Саратов переехал лет десять назад, зимой 2001-го. Еще в Степном меня начал тренировать дядя, Едильбай Казиев. Тренирует и по сей день.

— Если в Саратове так туго с материальными благами, то в Москве эти проблемы наверняка можно решить. Были такие предложения?
— Уточню: в родном городе все-таки есть люди, оказывающие мне финансовую помощь. В частности, мэр Саратова Олег Грищенко. Но не буду скрывать, что уже сейчас по параллельному зачету представляю не только Саратовскую, но и Москов­скую область, город Подольск. Здесь многие мои проблемы решаются при непосредственном участии Сергея Лалакина, возглавляющего благотворительный фонд «Наследие». Впрочем, о том, чтобы окончательно перебраться в Подмосковье, речи не идет. Во всяком случае пока.

— После победы на чемпионате Европы вы фактически стали первым номером сборной в своей весовой категории. Ответственность не давит?
— Да нет, нормально себя чувствую (смеется). А потом, первый номер — это все относительно. Вот скоро, в сентябре, будет чемпионат России в Санкт-Петербурге — там многое определится, потому что пойдет отбор на мировой чемпионат 2011 года. А там, в свою очередь, будут разыгрываться путевки на Олимпиаду. Вот на этих турнирах и определится, кто первый номер, а кто — не первый.

— У боксеров порой помимо соперников на ринге появляется еще один противник — собственный вес...
— У меня, к счастью, такой проблемы нет. В еде я себя не ограничиваю, но при этом, когда встаю на весы, максимальные показатели бывают в районе 76,5–77 килограммов. А уж сбросить полтора-два кило — это пара пустяков. Так что переходить из категории до 75 кг не собираюсь.

— Ваш предшественник в этом весе в сборной России Матвей Коробов чемпионат мира выиграл, а вот олимпий­скую медаль — нет. Но это не помешало ему податься в профессионалы.
— Мне о профессиональном боксе даже задумываться рано. Все мысли — только об Олимпиаде в Лондоне. Мне теперь, как чемпиону Европы, грех не стремиться к олимпийской медали. И все теперь в моих руках.