Артем Дзюба: Часто происходит так, как говорит Луческу

Очередной турнир К11 прошел на «коробке» Петроградского района Санкт-Петербурга. Таким образом, Nike продолжает проект, созданный для тех неизвестных футболистов, кому иногда не хватает одного момента, чтобы показать свой талант и закрепиться на профессиональном уровне. В течение четырех дней 580 игроков из 80 команд города и области бились за звание лучших в Санкт-Петербурге. Победителем стала команда Blackpool и теперь отправится на всероссийский этап в Москву. Еще несколько игроков получили wild cards от скаутов с могучими именами, которые следили за матчами: зенитовцы Александр Кокорин и Артем Дзюба, скаут и бывший игрок сине-бело-голубых Игорь Зазулин, тренер Валерий Непомнящий.

Артем Дзюба искал парковку на тесной улице Петроградки не для того, чтобы посетить турнир «для галочки». Почти час нападающий сборной России следил за матчами плей-офф, периодически произнося что-то одобрительное в микрофон. Было видно, что зенитовец воспринял чужой рывок к счастью близко к сердцу. В чем он и признался в интервью «Спорту День за Днем».

У нас ценят тех, кто умер

— Считаете важным поддерживать подобные турниры?
— Само собой. Если бы не считал, что это важно, меня бы никто не заставил сюда приехать. Ты тратишь свое время, в этом нет ничего такого. Не нужно забывать, что так же, как эти мальчишки, и ты когда-то начинал. Люди вкладывают силы, желание, какие-то средства. Ребята откликнулись, приехало много команд. Многие уже не первый раз. Значит, все не просто так.

— Для чего прежде всего?
— Главный посыл — увести людей от неприятностей. Нужно чтобы нация была здоровой. И не только в нашей стране. Вообще надо заниматься спортом — это хорошая школа жизни. Ты соревнуешься, закаляешь характер. Для мужчины самое главное — характер. Без него никуда. Нужно уметь и выигрывать, и проигрывать достойно. Если ты слабый внутри, это видно даже на футбольном поле. Что бы ни произошло, нельзя сдаваться, надо биться. В этом плане ребята могут сами себя проверить, посмотреть, кто на что способен. Если уже жарко, что-то не получается, надо сыграть через не могу, показать себя.

— Вы помните себя мальчишкой, знаете, как важна поддержка взрослых. Часто приходилось преодолевать неверие окружающих, скепсис?
— Ну конечно. Россия в этом плане — феноменальная страна. У нас любят и помнят тех, кто умер, они становятся «гениями». В Европе талантам оказывают поддержку максимально, у нас же говорят: «Если талант, сам прорвется». Но у него на это уйдет не год, а четыре-пять лет. Потом мы удивляемся, почему у нас ребята появляются не в 18–19 лет, а в 23–24. Говорят: молодой. Да какой же он молодой?! Они не понимают, что за эти годы футболисту нужно столько всего пройти, выслушать такое количество мнений! Может, в этом и сила нашей страны, ну вот мы такие. Хотелось бы, чтобы на талантливых людей, в любой области, обращали внимание, помогали им.

— Помните, когда вас впервые скаут просмотрел?
— Когда ездили в школе на турниры во Францию, Италию, Испанию и что-то на поле получалось, говорили: «За вами следят». Например, скаут «Милана». Конечно, для любого мальчишки это было «вау!» Уже тогда мы ощущали давление. Но, мне кажется, только в нашей стране принимают ставки на игры с участием детей. Это позор, я считаю. И это страшно. Тренеры в школах, вместо того чтобы готовить футболистов, думают о том, как выиграть любой ценой. От этого зависит зарплата, должность. Приезжает много иногородних ребят, которые могут быть старше и на три, и на четыре года. Другие, кто не успевает физически окрепнуть, из-за этого пропадают, теряются… Сложно все в детском футболе. Обидно, что так происходит. Те, кто прорывается, получают еще потом порцию «люлей» от остальных. За то, что прорвался. «Коряга», другие прозвища. Но ничего страшного. Это нормально.

— Вы обижались на «корягу» или другие слова?
— Обижаются больше девочки. Огорчаешься, конечно. Запоминаешь. Закаляешься. Говорю — это жизнь. Из футбольной школы стараешься попасть в дублирующий состав, из дублирующего — в основной, из основного — в юношескую сборную. Ты всегда борешься, стараешься быть на высоте. Знаете, забраться на гору трудно, но удержаться на ней еще сложнее. Очень быстро можно оттуда упасть. Много у меня примеров. Из школы, чтобы не соврать, вышли в дублирующий состав «Спартака» тринадцать человек. Осталось в большом футболе двое. А было талантливых ребят много, поверьте. Но что-то не сложилось, у каждого были свои пристрастия. Приходится только удивляться, как мало в такой большой стране футболистов, хоккеистов, других атлетов. Появился какой-то «алмаз» — надо его пестовать, помогать. А у нас все наоборот.

— Кого-то из молодых зенитовцев могли бы отметить? Видите своим партнером в главной команде?
— Трудно сказать. Сейчас какое-то поколение, не в обиду им сказано… Не бойцы. Я вспоминаю свой возраст. О старших не говорю — они еще более агрессивные были. Да, нужно испытывать уважение к старшим. Но если тебя начинают «прессовать», а это всегда случается в командах, ты все равно огрызаешься. Особенно, когда претензии не по делу. Знаешь, что можешь получить в раздевалочке или в душе, но все равно надо отстаивать свою правоту. У меня таких случаев было много. Подходили старшие: ты такой-сякой… Я говорил: «Ну давай, ты меня тронешь, я сдачи дам, по­смотрим, что будет дальше». Сейчас, знаете, все такие нежные, добрые, обижаются.

— Не все же такие высокие.
— Да не то что высокие. Я не был таким уж могучим и сильным. Высокий, да, и худой. У меня в какой-то момент мышцы не успевали за ростом, я вымахал, потерял в скорости, во всем. И многие от меня отвернулись. Наверное, в какой-то момент важно, чтобы повезло с тренером. У меня на каждом этапе был тренер, который видел во мне что-то.

— Тащил?
— Не то что тащил. Давал быть самим собой. Не загонял в эти «эсэсэсэровские» рамки, когда то и дело было слышно: «Не улыбайся!», «Не разговаривай!», «Смотри в стенку!», «Тихий час — спи!». В школе «Спартака» был сын Ярцева, царство ему небесное, он, к сожалению, погиб. Он меня поддержал. Когда я вымахал как глиста и все стали говорить: ну все, парень спекся, где же этот талант Дзюба, появился Сидоров Евгений Васильевич. Он в меня поверил, почувствовал меня, я благодаря ему остался в футболе. Дело не в том, нравится кто-то кому-то или нет, мы же не девочки, не в каком-то хоре. Мы мальчики. У всех непростые характеры. Так вот тренер должен видеть каждого, понимать, быть психологом, уметь поговорить.

Потом появился Федотов, царство ему небесное. Он в меня с детства верил. Я видел, кто играет в основном составе «Спартака», думал: Боже, вот бы туда попасть! Федотов подходит: «Готов?» — «Конечно, готов!» — «Потерпи, еще рано». — «Да что ж рано-то?» Когда туда попадал, понимал: да, ты еще зеленый, не готов к этому. Но уже то, что я находился рядом с Титовым, Калиниченко, Ковачем, Йиранеком, дорогого стоило. И Владимиру Григорьевичу я бесконечно благодарен.

Дальше был Валерий Кузьмич Непомнящий. Для меня это был переломный момент. Можно сказать, в речку кинули — выплывай (имеется в виду аренда из «Спартака» в «Томь» в 2009 году. — «Спорт День за Днем»). В Томске два пути: или ты тонешь окончательно, о тебе все забывают, или ты подстраиваешься и начинаешь грызть землю. Думаю, если бы не пришлось тогда отправиться в Томск, я бы так и остался «московским мальчиком», который боится уехать без родителей один в другой город. Было реально страшно. Я плакал наедине с собой. Боялся: в Томск? Пять часов лететь? В 18 лет? Куда я еду? В первый день, когда приехал, тридцатилетние дяди начали подкалывать, знали, что я острый на язык, сразу хотели «пригвоздить».

— Климов, Катынсус?
— Да, ребята были там не подарок. Правда, сейчас мы все дружим. Это нормально. Ты попадаешь к матерым волкам, должен себя проявить. Если сломаешься, тебе нет места в большом спорте, потому что слабых и нытиков он не прощает. Школа жизни. Еще у меня был Миодраг Божович в «Ростове». Тоже с ним повезло. Верил в меня.

С Халком на поле получал удовольствие

— Вы даже с Мирчей Луческу находите общий язык…
— Совершенно нормально. Несмотря на все нюансы. Когда в команде много людей, не все играют, отношение к тренеру разное. Но у меня прекрасные отношения с Мистером. Я понимаю, чего он хочет от меня, как этого добиваться, есть всегда диалог, он меня может направить, я с большим уважением к нему отношусь. Человек 43 года в футболе без перерыва. Часто бывает, то, что он говорит, то и происходит. Луческу всегда повторял: ребята, у меня большой опыт, я понимаю, что кто-то может быть недоволен, но я действую в интересах команды. Поэтому я тренера поддерживаю. Хотя всякое бывает. С Андре Виллаш-Боашем у нас тоже были хорошие отношения. Он как-то раз меня на Кубок не поставил. Произошел мини-инцидент, разговор. Мы выиграли Кубок, обнимались. Он сказал: «Извини, что тебя не поставил, там свои нюансы, не будем вдаваться в подробности». Я говорю: «Мы выиграли, какие вопросы?» Когда побеждаешь, все забывается. Тут нет такого: хороший тренер, нехороший… Я за Луческу, он наш полководец, я иду за ним, верю в него.

— Футбол при Луческу совсем другой, чем при Виллаш-Боаше…
— Разные школы, футболисты, тренировочный процесс, методики — все по-другому. Виллаш-Боаш — новое поколение, с ним все давалось легко. Луческу — матерый тренер, волк, не потерпит каких-то вещей. Мистер сказал — так и будет. Хотя говорят, что с возрастом он стал добрее, все равно Луческу — тренер жесткий и принципиальный.

— Ваши задачи на поле при нем сильно изменились? Юрий Желудков, ветеран «Зенита», говорил: раньше, дескать, Халк бил в голову Дзюбы, мяч отскакивал в ворота, теперь все изменилось.
— Знаете, когда я приходил в «Зенит», все говорили: Дзюба там не будет играть. Но получилось найти общий язык с Халком, всей этой компанией звезд. На это, конечно, ушло время, надо было подстроится, пообщаться, узнать друг друга. Нельзя же прийти в новый коллектив, сказать: «Эй, Халк, давай мне пас!» Халк есть Халк. Любой, кто выходит с ним на поле, понимает: двадцать передач будет в твою сторону. Он всегда агрессивен, всегда атакует. Когда Халк ушел, снова стали говорить: теперь Дзюба не будет забивать. Сколько людей, столько и мнений. Много негатива, конечно. Но с Халком я получал удовольствие. Если бы сказали: возвращаем Халка, руками и ногами был бы за него.

— Вы разделяете мнение Александра Кержакова, который сказал, что «Спартак» победил не за счет чемпионской игры, а больше за счет бойцовских качеств?
— Раз выиграли, значит выиграли. Чемпионат продолжается тридцать туров, просто так в нем не побеждают. Есть, конечно, много нюансов, о которых сейчас бессмысленно говорить. Проигравшие после драки кулаками не машут. Определенный фарт у «Спартака» был? Да. Команда объединилась — да. «Зенит» и ЦСКА в этот раз слабее, чем обычно, — да. Но это не умаляет заслуг «Спартака». Он набрал больше очков, победил нас, победил ЦСКА. Я, правда, никогда не видел, чтобы «Спартак» так судили. Благоволили. Но сказать, что он выиграл благодаря судейству, нельзя. Просто в этот год все было сделано так, чтобы выиграл «Спартак». Видел, как многие болельщики радовались, они заслужили, заждались. На вершину «Спартак» забрался, посмотрим, как удержится на ней. Следующий сезон будет показательным. Лига чемпионов опять-таки. Мы, надеюсь, будем сильнее. Нам нужно укрепляться. «Зенит» не может третий сезон подряд остаться без титула.

Приедет Криштиану — обалдеет

— Читатели заранее спрашивали вас о культуре северной жизни. Корюшку вы в Питере пробовали? Это наша фирменная рыбка, только что «прошла»…
— Я знаю эту рыбу. Дело в том, что я не употребляю никакой алкоголь. А корюшку, наверное, надо пробовать с пивом. Я же люблю сладости, не скрываю. Мне бы поесть, поржать. Я ни разу в жизни пьяным не был.

— Корюшку можно просто так, если что.
— Мне все говорят: это не то. Нет, я могу пива после игры выпить, если хороший результат, все ликуют, но не получаю от этого удовольствия. Если не получаешь даже малейшего удовольствия, смысл пить? Так что я спокойно к корюшке. Эклеры съел бы. Двадцать эклеров.

— А не опасно? В весе можно прибавить.
— Я слежу за собой. Выбираю такой промежуток времени, когда это можно сделать.

— Зато вы в отличие от некоторых популярных футболистов не делаете тату.
— Отношусь к этому, если честно, очень жестко. Бог нас создал такими, какие мы есть. Может, меня кто-то осудит, но для меня это метка дьявола или что-то подобное. Мы пришли в мир такими и должны покинуть его такими же. Мне не нравятся какие-то надписи на теле. У людей, что ли, проблемы с памятью, не понимаю? Это, конечно, дело каждого, я только высказываю свое мнение. Но вот пошел бум — и все стали набивать татуировки. У некоторых они «съезжают» (показывает). Еще вчера была на плече, а утром уже на груди. Он каждое утро просыпается: где моя татуировка?! Для меня это непонятно.

— Вы в раздевалке «Зенита» насмотрелись на таких…
— Мне хотелось бы видеть всех этих людей в старости. Когда нам будет лет по семьдесят. Представьте, я встречаю игрока «Зенита», не узнаю, вижу татуировку на нем, приподнимаю ее: о, узнал тебя по надписи!

— Как здоровье накануне Кубка конфедераций? Беспокоит колено?
— Ну так скажем: пятьдесят на пятьдесят. Приемлемо, все под контролем. Но оно меня беспокоит. Боюсь пропустить чемпионат мира, если проблема усугубится. Сейчас, после чемпионата, в любом случае поеду в сборную, там буду консультироваться, посмотрим. Конечно, я хочу играть в сборной — это огромная честь. Кубок конфедераций — раз в жизни, можно сказать, у России — так точно…

— Поле на стадионе «Санкт-Петербург» ждет…
— Тут мы, конечно, не угадали. Раз там такое поле, надо было с португальцами там играть, а не с Новой Зеландией. Не продумано у нас все это (17 июня Россия открывает турнир матчем с Новой Зеландией в Петербурге. — «Спорт День за Днем»). Криштиану, если приедет, обалдеет.

— Разница чудовищная между газоном «Петровского» и газоном стадиона на Крестовском острове?
— Ну конечно! При всем уважении. Мы же все понимаем — есть какие-то политические вещи, обязательства, стадион красивый. Но поймите, «вскрывать» на нем оборону «Урала» и «Терека», которые обороняются вдесятером, это издевательство. Мы и так в этом сезоне демонстрировали не самый выдающийся футбол. Но когда ты в один из моментов можешь «уйти» по колено в газон, в песок… Пару раз я открывался под передачу для игрока, бегущего параллельно, и нога «уходила»! Я тогда перепугался. Там реально очень опасно. В любой момент можно получить травму. Это неприемлемо. Как там можно вскрывать оборону, играть в футбол? Идет передача, я ставлю ногу — мяч подскакивает и попадает в подбородок. А с трибуны кричат: «Эй, чего вы творите?!» Хочется сказать: дружище, спустись сюда и дай мне пас, пожалуйста — я на тебя посмотрю. Но никто слушать не будет. Это же «отмазки». Вот мы на «Петровский» пришли, и совсем другое качество футбола в матче с «Краснодаром». А представляете, если бы «Зенит» и «Краснодар», две играющие команды, встретились на Крестовском? Это было бы мучение. Все кричали бы: антифутбол, они играют 0:0!.. На «Петровском» все довольны, получилась интересная, обоюдоострая игра. На Крестовском газон не соответствует никаким требованиям. Но, надеюсь, все исправят. Потому что люди стараются, должны что-то сделать.

— И последнее: почему Кокорина называете Игуаином?
— Ну просто сложение у него такое. Гонсало же располнел. Мы подкалываем Кокору, что он выглядит как Игуаин, а играет не как Игуаин. Все это в шутку, любя. На самом деле Сашу поддерживаем. Я не считаю, что много чести в том, чтобы налететь на человека гурьбой и клевать его. Опять же наша страна. У нас нет середины. Ты или суперзвезда, или нет.

Слуцкий вывел сборную на чемпионат Европы. Там — неудача. Все давай его «поливать». А человек может возглавить клуб в Англии. Слуцкого безумно уважаю, с ним общаюсь, хочу, чтобы он взял команду в Англии, утер всем нос, чтобы все разом замолчали. Меня раздражает, почему у нас, если человек сделал что-то хорошо, никто не может сказать: да, это хорошо. Не надо кричать, что он суперзвезда. Плохо сделал — так поддержите его. Камень бросить может любой, большого ума не надо. Периоды в карьере спортсмена бывают разные. Почему у нас так любят злорадствовать? Я уже говорил про «диванных» экспертов. На меня начали обижаться. Но я ведь говорил не каждому человеку. Есть люди адекватные. Кто-то может в сердцах что-то сказать. Но почему в Англии игрок просто отбирает мяч, дает передачу на пять метров — люди аплодируют стоя. Тут обыгрываешь троих, бьешь по воротам, там вратарь тоже не «Васек», делает классный сейв. Трибуны: «Клоун! Мазила!» Думаешь: ну как так? Пиво у такого зрителя хочется отобрать, сказать: родной, успокойся. Есть нюансы, есть неадекватные реакции. Но в целом… я люблю нашу страну, она у нас крутая!

— И верите в сборную России на ближайших турнирах?
— Ну если не веришь в сборную России, нечего за нее играть. «Наша Раша», как говорится, держава наша!