Атлет «Red Bull» Ольга Раскина: Меня утаскивало в открытый океан, а поблизости никого не было

Ольга Раскина могла и не сделать карьеру в виндсерфинге. В 16 лет она профессионально каталась на сноуборде, но получила травму. Когда мы встретились в Сочи, в ее руках был скейтборд. «После интервью пойду кататься», — сказала она. Увлечений и энергии у нее много. Давно не доводилось встречать таких горящих глаз, такого обаяния. 

Изначально показалось, что в Сочи Ольга испытывает определенную ностальгию. Ведь столица зимней Олимпиады славится трассами для сноубординга. С него начался наш разговор. 

Экстремальный спорт напирает

— Пятнадцать лет назад я соревновалась здесь во фрирайде, — сказала 33-летняя спортсменка. — Тогда в России не было настоящих сноуборд-парков. Люди сами с помощью лопат все строили. А фрирайд был. Когда я каталась здесь, Красная Поляна выглядела совсем иначе, но горы всегда оставались непередаваемо красивыми. 

— Испытываешь ностальгию, вставая на сноуборд? Жалеешь, что зимняя карьера не сложилась?
— Совершенно не жалею. Наоборот, мне открылось столько новых горизонтов! Жизнь стала интереснее и богаче, хотя я счастлива иметь некий сноубордический опыт. Кстати, недавно сюда приезжала австралийка Тора Брайт — олимпийская чемпионка Ванкувера-2010. Я сопровождала ее, помогая с переводом. Мы вместе катались. Она рассказывала о буре пережитых эмоций во время Олимпийских игр. Тогда она переживала. Сейчас расслабилась и получает удовольствие. 

—Ты катаешься на сноуборде где-то, помимо Сочи?
— Иногда удается покататься в Европе. Нечасто. 

— Сноуборд по популярности когда-нибудь встанет в один ряд с условным биатлоном?
— Почему нет? Взгляды меняются. СМИ уделяют много внимания экшн-спорту. В программу Олимпийских игр чаще добавляют не классические, а экстремальные виды. Это говорит о многом. Недавно серфинг внесли в олимпийскую программу. Экстрим напирает со всех сторон. Отношение людей будет меняться. Все захотят попробовать себя. 

Супервзрывной коктейль

— Что для тебя виндсерфинг?
— На мой взгляд, он воплощает три стихии. По-крайней мере, моя дисциплина фристайл. Это — стихия ветра, дующего в парус, дающего скорость и ощущение полета. Это волна, создающая дополнительное измерение, как некий трамплин, с которого ты прыгаешь. И само вращение в разных плоскостях. Ветер, волна и акробатика — супервзрывной коктейль. 
Кстати, я катаюсь не только в фристайле, но и в дисциплине «вейв». Это катание на больших волнах. Езжу не на все соревнования из-за специфики спорта. Этапы часто проходят там, где много зрителей, но нет моих любимых условий. Мне нравится кататься на больших, красивых волнах, которые в обжитые места не заходят.

 

— Какими были твои последние соревнования?
— Летом 2016 года я участвовала в единственном турнире по фристайлу на Канарских островах. 

— Единственном?
— Да. Фристайл — технически сложная дисциплина. Очень высокий уровень. Нужно серьезно готовиться к любому выезду. Занимаются многие, но мало кто достигает уровня мирового тура. Поэтому у парней во фристайле два или три этапа в году, а у девочек только один. 

— То есть ты тренируешься целый год , чтобы выступить на одном этапе?
— Да. Этот этап — чемпионат мира в нашей дисциплине. Существуют также этапы европейского тура. В этом году я выступлю там. Есть локальные соревнования, которые проводятся на курортах, но они менее престижны. 

— Ты туда не ездишь?
— Если получается, стараюсь ездить, но, например, лететь в Бразилию на соревнования, где участвуют несколько девочек… Нет особого смысла.

— Когда проходят соревнования?
— Все соревнования проходят летом. Близко друг к другу по времени.

Начала кататься через полтора месяца после рождения сына

— В конце 2015 года у тебя родился сын. Почему ты вернулась в спорт? Можно ведь было сосредоточиться на семье.
— Мне нравится то, чем я занимаюсь. Помимо соревнований я занимаюсь организацией обучающих лагерей виндсерфинга. Акробатика под парусом — это не работа, а любовь всей моей жизни. Моя страсть. Когда родился ребенок, я распланировала свою жизнь так, чтобы заниматься виндсерфингом и обеспечить сыну комфортное, веселое детство.

— Спустя какое время после родов ты начала тренировки?
— Через полтора месяца. Не то, чтобы я «приступила к тренировкам». Просто начала кататься. Я очень соскучилась по виндсерфингу во время беременности. В Москве была зима, и мы всей семьей уехали на Маврикий. Пробыли там несколько месяцев. Ребенок рос в тепле! Конечно, проводить по 7 часов на воде, как раньше, мне не удавалось. Только короткие вылазки на полтора-два часа. Муж сидел с сыном, мама помогала, а я потихоньку набирала форму. 

— Ты часто возишь сына с собой? 
—  Всегда! 

— Расскажи немного про тренировочные лагеря.
— Это выездные сессии. Разработана концепция совмещения виндсерфинга под моим руководством с видео и фотосъемкой. Понимаешь, чтобы был прогресс нужно видеть себя со стороны. Нам может лишь казаться, что мы все делаем правильно. Когда идет съемка на видео, а вечером профессиональный инструктор комментирует твои действия, на следующее утро ты возвращаешься на воду с другим настроем. За 7 дней интенсивного лагеря люди выходят на новый уровень. Можно самому ковыряться год, что-то пробовать или поехать в специальное место с видео-фото сьемкой и шагнуть на следующий уровень. Мои лагеря называются Windsurf Beauties Camp. В основном, я учу девушек, женщин, молодых девчонок. По возрасту ограничений нет.

— Куда вы ездите? 
— В этом году на майские выходные поедем в Португалию, потом в Ейск, далее будут лагеря в Египте, Греции. Я провожу в среднем пять лагерей за год.

— Твои ученики, в основном русские?
— Да, в основном это русские девочки.

— Сколько стоит курс?
— 350 евро стоит обучение с предоставлением видео и фото. Перелет оплачивают отдельно, а оборудование берут в аренду. Это не так дорого. Мы базируемся, как правило, на базе местной серф-школы. За неделю девушки проходят колоссальный этап карьеры. Им необходимо менять доски, скажем, с большой на среднюю. 

— Реально за неделю встать на доску с нуля?
— Конечно. 

Раньше хотелось жить на воде

— Я видел видео, где ты хвалила Анапу. В России кроме Ейска и Анапы можно где-то заниматься виндсерфингом?
—  Конечно. Санкт-Петербург, Владивосток или Сочи. Еще Должанка на Азовском море. Я там не каталась, но планы есть. В Должанке, кстати, проходит интересный марафон по виндсерфингу.  

— Почему ты до сих пор не каталась в Питере? Здесь же отличные волны
— Да, но в Питере ветровой сезон летом. А в это время я либо на соревнованиях, либо на тренировках. Если этим летом у меня будут какие-то окна, в августе, например, то приеду. 

— Насколько я понимаю, один из европейских туров все же проходил в России?
— Да, в Анапе, но это было давно. 2007-2008 год. Соревнования назывались Black sea Cup, Кубок Черного Моря, но прекратились. Причин я не знаю. Может быть, закончились деньги. 

—  Ты много путешествуешь. Есть ли город, где ты живешь постоянно? 
— Москва. Я там бываю почти каждый месяц. Сейчас мои поездки очень интенсивны, но коротки. Во-первых, потому что ребенок. С ним нет возможности на три месяца уехать в Южную Африку. Сейчас, к примеру, за один час катания выкладываюсь настолько, что нужно отдыхать и восстанавливаться. Подбираю более жесткие условия. А раньше вообще хотелось жить на воде. 

— Три месяца в Южной Африке — дорогое удовольствие. Кто тебя поддерживает?
— Прежде всего, конечно, в поездках на соревнования и тренировки мне очень помогают спонсоры — RedBull, Roxy, производители оборудования для виндсерфинга JP-Australia и NeilPryde, а во вторых я сама зарабатываю себе на жизнь своими обучающими лагерями Windsurf Beauties camp.

Черное море сложно «читать»

— Самая холодная температура при которой ты оказывалась в воде?
— Это было в Анапе во время шторма. Температура воды около восьми градусов, в воздухе порядка шести. Шел холодный дождь, тучи, пасмурно. И штормовой ветер.

— Зачем ты встала на доску в непогоду?
— Это была моя мечта — покататься в шторм. В пределах России Черное море — одно из самых суровых и интересных. Оно непредсказуемо. Черноморская станция виндсерфинга (Анапа серфинг) — старейшая в России. Есть люди, которые с 80-ых годов на доске. Было интересно послушать их истории, и протестировать свои возможности. Это был вызов самой себе. 

— Во время этого катания случился неприятный случай. Ты упала с доски.
— Я уже возвращалась на берег, когда рядом начала рушиться волна. Меня застало врасплох. Черное море очень сложно «читать». В океане волны видно издалека. А черноморские волны повсюду бросаются на тебя. Волна росла и росла. Я понимала, что не перееду ее, и нужно было спускаться. Когда поехала вниз, волна зацепила верхушку паруса. Я выбросила оборудование, чтобы не травмироваться. Потом сама «катапультировалась». Мои ребята в это время бегали на берегу и не видели, где я. Мой парус был-был и пропал с глаз. Они побежали за биноклем. Везде огромные волны, дождь. Увидеть маленькую плывущую голову сложно. Я сама доплыла. 

— Это была самая дикая ситуация за время твоей карьеры?
— Есть ужаснее истории. В основном, они проходили на океане, где бывают действительно большие волны. Например, в Южной Африке мой парус волной сломало пополам. Я держала его одной рукой, а другой пыталась плыть. 

— Звучит неприятно.
— Я попала в сильное течение. Меня утаскивало в открытый океан, а поблизости никого не было. Люди катались у берега, а я оказалась значительно дальше. Было, может, метров 500 до берега. Рукой никому не помашешь при таких волнах. Меня спасло то, что парус сломался напополам. То есть нижнюю часть я подняла из воды. Не вставая на доску, я держалась за парус, который тащил меня по воде. И так потихоньку дрейфовала до берега. Там были камни, по которым я вылезла. Представь, это была Южная Африка! Вода 10 градусов, а в открытом океане белые акулы кругом. Я не хочу думать, что могло бы случиться. В океане всякое бывает.

— Были случаи, когда ты могла погибнуть?
— Тьфу-тьфу, вроде бы нет. Когда возникают экстремальные ситуации, ты мобилизуешь все силы. В той же Африке, если бы у меня не получилось поднять парус, я бы его отстегнула, легла на доску, как на серф, и поплыла бы. Сейчас у меня есть ребенок, и отношение к безопасности изменилось. Если я выхожу кататься на большие волны, то всегда беру с собой телефон в «аквапаке» с номерами мужа и спасательной службы. Если возникнет экстренная ситуация, я тут же позвоню. 

Олимпийские игры

— В виндсерфинге на текущий момент есть только одна олимпийская дисциплина. 
— Действительно. Люди используют большой парус почти 12 метров и огромную трехметровую доску. Расчет на то, чтобы спортсмен мог двигаться при самом минимальном бризе. Никто ведь не будет переносить Олимпиаду из-за того, что погода не та и ветра нет! 

— Есть у виндсерфинга шансы расширить представительство? 
— Конечно. Иногда среди виндсерферов проходит соревнование Indoor. В больших  бассейнах ставят огромные вентиляторы и там собираются 20-30 тысяч человек. Пару лет назад такой этап был в Польше. То есть включаешь вентиляторы, разгоняешься, прыгаешь, успеваешь сделать 1-2 трюка и тебя оценивают. Все это перед зрителями на арене.

— До скольки лет может идти карьера девушки в виндсерфинге?
— Есть испанские сестры Ибая и Даида Морено. Они близнецы и выступают в «вейве», на двоих у них, если я не ошибаюсь, 15 титулов чемпионов мира. Им сейчас под сорок лет. Они занимают высокие места и находятся в фантастической форме. Виндсерфинг тем  хорош, что нет возрастных ограничений. Все зависит от тебя.