Безопорная зона

У «Зенита» получилось стать чемпионом, взяв в шести матчах с командами так называемой большой российской четверки, обозначенной перед турниром («Локомотив» из нее, правда, выбыл), всего 4 (!) очка из 18 возможных (у ЦСКА в этом условном соревновании 11 очков, у «Локо» — 10, у «Спартака» — 8). У сборной России, если вычленить «четверку» в группе Е, ничего пока (остался матч Англия — Хорватия, и приходится уповать на гостевой выигрыш) не вышло: у хорватов — 11 очков, у англичан — 7, у российской команды — 6 (лишь треть!), у израильтян — 5 (4 из них — «российские»: с Израилем России не удалось даже разделить очки).

«Нужно поднимать общий уровень футбола», «игроки не заслужили ни единого упрека», «у нас в чемпионате только четыре-пять матчей высокого уровня, а все остальные дыр-дыр»… Выводы президента РФС Виталия Мутко — нормальная реакция на провал в Тель-Авиве. «Поднимать уровень» следует всегда. Игроки, так у нас повелось, не заслуживают упреков никогда. 235–236 матчей в чемпионате «дыр-дыром» называет не кто-нибудь, а руководитель, который после побед над Эстонией и Македонией (не говоря уже, конечно, об Англии) традиционно встраивает наш футбол в один ряд с немецким, испанским, итальянским, английским и французским.

Выход в финальную стадию чемпионатов мира и Европы приравняли нынче к «глобальным вопросам». Решить же их, не имея даже тренировочной базы для сборной, считает Мутко, «все равно, что совершить небольшое чудо». История российского (и, разумеется, советского) футбола началась не после замены главы РФС и не после появления у руля сборной Гуса Хиддинка. На крупные турниры выходили и до них (и не выходили — тоже). Дело, однако, не в этом, а в том прежде всего, на мой взгляд, что, если команда не попадет в Австрию и Швейцарию, то вновь все проблемы непосредственно футбольной деятельности национальной сборной окажутся «заболоченными» в демагогических фразах, рапортах о строительстве новых полей и сетованиях на отсутствие необходимого квалифицированного количества претендентов на места в команде.

Что же до матча с Израилем, ажиотаж перед которым был огромным, то больше всего поразили невысокий уровень скорости — индивидуальной и командной, без которой ничего серьезного добиться нельзя, — и бросавшийся в глаза дисбаланс в функциональной готовности игроков стартового состава.

Хиддинк в Тель-Авиве привычно выставил тройку армейских защитников, придав им на флангах Анюкова и Жиркова. Они футболисты разноплановые. Анюков в «Зените», играющем по схеме в четыре защитника, — типичный фланговый игрок обороны, за всю бровку не отвечающий, но к атакам подключающийся уверенно: Анюков знает, что будет (при «обрезе») подстрахован кем-то из мощной группы центральных хавбеков и центральным защитником. У Жиркова в ЦСКА совершенно иные функции. Он «ответственный дежурный» на своем фланге, обязанный в равной примерно степени заниматься оборонительными и атакующими делами. Система страховки в ЦСКА строится на активном участии в ней обоих опорных полузащитников, Жирков (а также все защитники сборной из ЦСКА) к ней привыкли, сложно перестраиваться и на ходу отказываться от выработанных стереотипов (речь не о том, хорошие они или плохие, а о том только, что они — данность).

Вряд ли можно сказать, что сборная играет с двумя опорными полузащитниками, один из которых в большей степени нацелен на атаку, другой — на оборону, но при этом оба, случись потеря мяча, немедленно должны перестраиваться на защитные действия.

Кого, скажем, из тех, кто действовал в центре поля в тель-авивском матче, можно считать опорными хавбеками?

Семшова? Никакого отношения к этой позиции он, на мой взгляд, не имеет. Восторги по поводу его удачных на ней действий следует оставить рецензентам матча Македония — Россия, восхищавшимся «находке» тренера. Как только возникает вариант с жестким противодействием соперника в центре поля, Семшов в роли опорного полузащитника «исчезает». Так было в Голландии, Англии и Израиле. В Лондоне и Тель-Авиве Хиддинку пришлось снимать Семшова с игры уже в середине первого тайма. Объяснялось это, разумеется, не ошибкой при выборе тактического варианта, а необходимостью перестроиться.

Билялетдинова? Нет, конечно. Он игрок атаки, обороняется слабо, в коллективных отборах мяча участвует редко, а когда участвует, то большей частью без должной агрессии.

Аршавина? Даже не обсужда­ется.

Только Зырянов по игровым качествам подходит на роль опорного полузащитника, в «Зените» он, собственно, одним из них и является, но: а) с акцентом все же на атаку и б) имея рядом такого профессионального образцово-показательного «опорника», как Тимощук.

После выхода Торбинского Зырянов стал «Тимощуком», а Торбинский — «Зыряновым», что-то в середине поля наладилось, во всяком случае, несколько иначе стали выглядеть схемы взаимодействия Торбинского с Анюковым и Павлюченко в правой зоне атаки и Билялетдинова с Жирковым слева. В целом же в центре у сборной России, если говорить о ее выездных матчах (Голландия, Хорватия, Англия, Израиль), — безопорная зона. Это обстоятельство вылилось в семь пропущенных мячей, и несложно вспомнить, что почти все они пропускались через центр.

А то, что в этих же играх российская команда забила всего два гола, свидетельствует о полной разрозненности ее игры в атаке.