Бывший арбитр ФИФА Николай Левников: «Сказал Кантона, что женщины должны видеть его ноги»

В свои 58 лет Левников даст фору молодым. Его физическая форма по-прежнему столь хороша, что хоть на матч любого уровня выпускай — справится! В работу погружен с головой — во время беседы дюжину раз ему приходится отвечать на звонки коллег по спорным эпизодам прошедшего тура.

Для встречи бывший арбитр ФИФА предложил символичное место — Академия Платонова на Вязовой улице, в которой Николай Владиславович семь лет назад вместе с партнерами учредил еще одну академию — спортивного арбитра. Разговор начался со столичной «Открытие-Арены». Стадионов Левников видел сотни в десятках стран, казалось, здесь его не удивить. Но дом красно-белых даже на фоне европейских красавцев его впечатлил. И как зрителя, и как инспектора, в качестве которого он обслуживал матч «Спартака» с «Локомотивом».

«Спартак» — значит интеллигентность

— Окунувшись в великолепие «Открытие-Арены», вспомнил наш питерский долгострой, — начал беседу Левников. — Когда он только планировался, Анатолий Турчак поручил мне присутствовать на заседании с участием Валентины Матвиенко. Именно тогда решили, что у нового стадиона на Крестовском острове будет выдвижное поле и универсальная крыша. На том заседании два вице-губернатора заверяли Матвиенко, что проект реализуют уже к концу 2009 года.

— Она поверила?
— Сомневалась. Подчеркивала, что все это сложно и дорого. Но в ответ раздавалось: «Нет-нет, к концу 2009-го справимся!» На дворе конец 2014-го — скоро десять лет начала строительства можно будет отмечать.

— Будет ли у наследника стадиона имени Кирова в мире аналог по срокам возведения?
— По срокам не знаю. А вот по цене, уверен, аналогов точно не будет. Даже «Уэмбли» уже позади. Кстати, еще о новом спартаковском стадионе. Установить памятник братьям Старостиным в чаше стадиона — идея шикарная. Но в матчах еврокубков с этим что-то придется делать: по нормам памятники так близко к полю стоять не должны. Придется отодвигать.

— Вы отметили «Открытие-Арену». А с чем у вас как у арбитра ассоциируется ее хозяин — команда «Спартак»?
— С интеллигентностью. Поведение спартаковцев на поле всегда было джентльменское, уважительное ко всем. Но Федор Черенков выделялся даже на этом фоне. Кто-то из бывших судей говорил, что ему было с Федором сложно. Я это могу отнести лишь к его футбольному таланту — он был настолько творческим и техничным мастером, что даже в простой ситуации не получалось предсказать, что Черенков сделает в следующую секунду. А вот в общении мне с ним было всегда легко.

Главное для судьи — проскочить второй дивизион

— На примере зенитовцев мы видим, что европейские судьи в отличие от отечественных много шутить и возмущаться не позволяют. В России арбитрам рекомендовано относиться к футболистам лояльно?
— Дело не в рекомендациях, а в личных качест­вах наших судей, которые почти не управляют футболистами на поле, а разрешают им себя вести, как те захотят. Позволяют же себе игроки российских команд сейчас очень много. Особенно звезды. И не только зенитовские.

— Чем европейские судьи отличаются от наших?
— Вспомните Бьорна Кюйперса, который обслуживал матч «Байера» с «Зенитом» в Леверкузене. Я знаю его еще с юношеских лет. В нем уже тогда угадывался мощный стержень. Кюйперс мог ошибаться, в каких-то моментах неправильно разбираться из-за неопытности, но его уверенность еще несколько лет назад не оставляла сомнений: решающие матчи еврокубков и работа на чемпионате мира для голландца — дело времени. Сегодня он к этому пришел. Советую повнимательнее посмотреть на грека Cидиропулоса. Впервые увидел его лишь год назад. Видно, что сломать этого грека невозможно. Харизма, достоинство, та же уверенность — налицо все необходимые качества для пути наверх. Вот увидите: скоро и он будет обслуживать самые статусные матчи. А у нас… Талантливые и перспективные тоже есть. Но фамилии раньше времени называть не буду. Появляются факторы, уводящие в другую сторону.

— А конкретнее?
— Иногда ведь арбитров пытаются «согнуть» — просят не всегда судить по правилам, не всегда трактовать моменты именно так, как видишь. Вот выдержки, позволяющей оставаться на своей дороге, и не хватает. Некоторым, чтобы себя не напрягать и дольше оставаться на плаву, легче сломаться.

— Какой этап надо проскочить как можно быстрее?
— Второй дивизион. Если получится, шансы на восхождение намного увеличиваются. А вот если там задержаться, стержень может сломаться даже у перспективного судьи.

— Главная причина этого?
— Действительность второго дивизиона. Низкий уровень команд, частые остановки в игре, пустые трибуны, возможное давление со стороны нефутбольных людей. Работать на максимуме в такой обстановке сложно. Если человек уже побывал на более высоком уровне, то велик соблазн при отсутствии контроля готовиться к матчу спустя рукава. Мол, я уже такой опытный и умелый, что во втором дивизионе могу работать с закрытыми глазами.

— Вы сказали об отсутствии контроля.
— Так и есть. В туре почти 40 матчей. По телевидению их не показывают. Поэтому внимательно отследить работу каждого судьи невозможно. Для них главное — не допустить громкого скандала. В остальном прикроет инспектор, который, как правило, у арбитра «свой».

— Это серьезная проблема?
— Да. Ее корни уходят в развал советского футбола. Ведь в первой и второй союзной лигах российских арбитров работало мало. На виду были люди из других республик. Когда же СССР не стало, инспектировать матчи в России начали специалисты не самого высокого уровня. А для роста судьи над ним должна стоять личность. И в профессиональном смысле, и по человеческим качест­вам.

— Сколько платят за обслуживание матчей второго дивизиона?
— Десять тысяч рублей. Может, сейчас подняли до двенадцати. У помощников гонорар вдвое меньше. А матчей два в месяц — максимум. Финансовой независимости на этом уровне достигнуть невозможно. Футболисты, кстати, там тоже немного зарабатывают.

— В премьер-лиге судьи действительно работают по старым расценкам?
— Да. Размер гонораров не менялся уже с 2002 года. Даже не индексировался.

— От кого это зависит?
— От клубов — они же оплачивают работу арбитров. Ситуация выглядит странно. Достаточно посмотреть, насколько за это время выросли зарплаты футболистов. Суммы же несопоставимы. А судьи почему-то продолжают работать по тарифам 2002 года. Несправедливо.

— Какой здесь выход?
— Мое мнение — ситуацию с судейством у нас надо решать глобально. Делать арбитраж профессиональным. Пока же в российском футболе парадокс. Игроки — профессионалы. Тренеры — профессионалы. Врачи и весь персонал в командах — профессионалы. Руководители клубов — профессионалы. И только судьи, которых порой распекают за ошибки, — любители. Я в конце октября инспектировал в Милане английскую бригаду судей — разговорился с арбитром Энтони Тейлором. Он рассказал, что в Англии у 18 судей профессиональные контракты. Они получают гонорары с премиями, которые их полностью обеспечивают и позволяют о дополнительном заработке не думать. Кроме работы на матчах они еще готовят молодых судей: читают лекции, проводят семинары с тренировками. Это входит в их обязанности по контракту.

— С кем арбитры его заключают?
— С независимой компанией, имеющей договор с премьер-лигой. Таким образом, судьи от клубов полностью независимы. Думаю, нам тоже по этому пути стоит идти.

— Сколько английские судьи зарабатывают?
— Хорошие деньги. Базовая ставка 100 000 фунтов в год. Она гарантированна. Кроме нее бонус за каждый матч и по итогам сезона — за безошибочную работу. Если из 20 матчей 17 прошли без ошибок, сезонный бонус выплачивается полностью. Если оплошал в пяти встречах, то половина от него. Больше — остаешься вообще без премии. Эта система подогревает конкуренцию, которая у нас ослабляется искусственно.

— Каким образом?
— В первую очередь омолаживанием состава действующих арбитров. Те, кто еще может на высоком уровне работать, по возрасту заканчивают. А на их место приходит молодежь, которая до нужной планки не дотягивает. Вот и теряем качество.

— Кто-то в снижении конкуренции заинтересован?
— С опытными арбитрами та же проблема, что и с футболистами. Работать с авторитетными людьми сложно. Для этого личность руководителя должна быть еще выше. Потому и комфортнее иметь в подчиненных молодых. Сегодня все чаще вспоминаю беседу со знаменитым французским судьей Мишелем Вотро. Он сказал, что личность руководителя судейского департамента должна быть настолько сильной, чтобы и развитие всех остальных обеспечивать, и под мощным давлением не ломаться и не прогибаться. Тогда на эту фразу я внимания не обратил, а сейчас понимаю — золотые слова.

В нынешнем политизированном футболе они сверхактуальны. Судейский департамент окружен давлением со всех сторон — от представителей клубов до политических фигур. Оградить себя от влияния этого прессинга может лишь сильная личность.

— Кто из российских арбитров «пострадал» раньше времени?
— Слово «пострадал» мне в этой ситуации не нравится. Но те же Валентин Иванов, Игорь Захаров, Александр Гончар… Можно еще достаточно перечислить судей, которые по возрасту могли продолжать карьеру. Пока я четыре с половиной года возглавлял судейскую коллегию, никто не заканчивал только из-за неудачных матчей. Если человек свой уровень уже доказал и видели в нем перспективу работать дальше, то продолжали доверять. Единственное исключение — Игорь Комаров, допустивший грубейший ляп во Владивостоке. Но даже о том решении я до сих пор жалею — может, и стоило Комарова оставить. Отстраняли лишь тогда, если судья тесты на физическую подготовку не проходил.

Нельзя вести себя как Егоров

— Наболевший вопрос: почему российские арбитры перестали судить на чемпионатах мира и Европы?
— Все по той же причине — ослабление конкуренции. Алексей Николаев имел все для работы на высоком международном уровне. Спокойствие, уверенность, понимание игры, отменная физическая подготовка — красавец! Ему один шаг оставался до максимальной цели. Но… И мы, наверное, снизили к нему требования, и сам Николаев к себе менее строг стал — физические кондиции упали, появился животик, и его карьера приостановилась. Стагнация у Алексея еще в 2004 году началась. Удержи он высокую планку, давно бы чемпионаты мира судил. У Владислава Безбородова другая история. Тоже с большими перспективами. Играл на профессиональном уровне — футбол знает изнутри. Английский — в совершенстве. Талантище!

— Что же помешало забраться выше?
— Наверное, плюсы Безбородова одновременно и его минусами оказались. В судейство Владислав пришел поздновато, вот и пропустил весомую часть обучения. Иногда ему школы не хватает. Ну и стабильности, конечно.

— На финише чемпионата 2002 года в матче «Сатурн» — ЦСКА Игорь Егоров отреагировал на агрессию нападающего армейцев Дениса Попова ответным толчком. Судья имеет моральное право так поступать?
— Нет! Никогда! Ни в коем случае! Арбитр выходит на поле блюстителем правил. Он и так наделен большими полномочиями для того, чтобы добиться от них соблюдения дисциплины. Есть слова, есть карточки.

— А если они переходят грань?
— Дать отпор можно словесно. Желательно, чтобы никто не слышал. Игорь Егоров был отличным судьей — независимым, принципиальным, со своим почерком. Но в той ситуации я его поддержать не могу. Прикасаться к футболистам нельзя.

— В международной практике такое видели?
— Неприятный эпизод произошел с нашим знаменитым арбитром Валерием Павловичем Бутенко. В игре чемпионата мира он долго устанавливал «стенку», футболисты не отходили, и Валерий Павлович рукой дотронулся до игрока, чтобы подвинуть его до нужной линии. А тот резко упал! Специально. Камеры зафиксировали фрагмент, когда Бутенко прикоснулся к игроку. И больше на том турнире наш судья не работал.

— Как соблюсти баланс между правилами с рекомендациями начальства, с одной стороны, и духом футбола — с другой?
— Я всегда придерживался философии — если есть возможность зацепиться за трактовку, позволяющую не наказывать игрока, ее обязательно надо использовать. Главная задача — дать командам максимум шансов закончить матч в полных составах. Не всегда эпизод надо расценивать как белый или черный. Есть и пограничные ситуации, когда достаточно замечания или строгого словесного предупреждения.

Бышовец приказал падать как можно чаще

— Помните финал Кубка России 2000 года?
— Конечно. Мой второй финал с участием двух московских команд.

— Знаете, почему о нем спрашиваем?
— На удаление Бокова в начале матча намекаете? Резонанс он вызвал потому, что футболисты тогда еще плохо понимали, как трактуются моменты с лишением соперника явной возможности забить гол. Хотя Боков и цеплял Булыкина после длинной передачи вдали от ворот, у меня даже капли сомнений не возникло, что защитника надо удалять.

— Восемнадцатая минута не сму­щала?
— Я эпизод видел хорошо, поэтому красную карточку показывал уверенно. Потом этот момент на европейском семинаре показывали, и ни у кого из коллег для меня слов критики не нашлось. Впрочем, сейчас в глубине души все-таки жалею — может, и стоило тогда ограничиться предупреждением.

— С удалением Лоськова тоже просто было?
— Там все понятнее — он грубо сыграл в ногу сопернику. Поэтому желтую карточку заслужил на сто процентов. То, что стала она для Лоськова второй, уже его проблемы.

— Об этом ему и говорили в диалоге на повышенных тонах?
— Ребята, четырнадцать с половиной лет прошло, столько матчей за это время сыграно! Содержание той перепалки с Лоськовым не помню совершенно. Думаю, вы правы, скорее всего, я ему о его собственной вине и говорил.

— Дебют в высшей лиге чемпионата СССР запомнился?
— Еще как! 1989 год. Московское «Динамо» принимает «Шахтер». Добровольский, Кобелев, Колыванов и Кирьяков только и занимались тем, что картинно падали. Как я потом узнал, согласно установке.

— Кто раскрыл секрет?
— Анатолий Бышовец. Это позже у меня с ним сложились очень уважительные и теплые отношения. А тогда он сказал игрокам, чтобы падали почаще: судья же дебютант. Такого всегда прощупывают — поддается ли реакции на свои свистки, как сам реагирует на споры, плывет ли под давлением. А если футболист уже за сборную выступает, прощупывает арбитра по всей строгости.

— Тяжело пришлось?
— Очень. Особенно первый тайм. Но справился с игрой уверенно, «Динамо» победило 4:1, а матч стал первым камнем заложенного авторитета.

Кобелев был трудноуправляемым

— С кем в советско-российском футболе приходилось особенно ­сложно?
— Хватало таких. Тот же Кобелев был трудноуправляемым. Личность, лидер, по каждому эпизоду имел свое мнение — любой неправильный, на его взгляд, свисток Андрея возмущал. Или Юран. Целеустремленный, всегда заряженный. Его вмешательство судьи тоже всегда раздражало. Игроки «Алании» — проверка повышенной сложности.

— Сколько в чемпионате СССР платили за матч?
— Я был судьей первой категории — получал пять рублей. Обладателям республиканской категории полагалось десять. За международную платили семнадцать пятьдесят.

— Параллельно где работали?
— 11 лет на заводе имени Ленина трудился. Был начальником лаборатории жаропрочных металлов. Ушел оттуда только в 1992-м, когда Эдуард Шкловский меня рекомендовал арбитром ФИФА.

— На заводе как ваши отлучки на матчи воспринимали?
— Начальник был футбольным поклонником и мое хобби поощрял, отпускал без проблем. А вот коллектив бурчал — им же из-за меня дополнительная работа выпадала.

— Планы на научную карьеру были?
— Наверное, мог дальше по этой стезе пойти. Даже кандидатский минимум сдал. Оценивал себя выше минимальной ставки молодого специалиста — она 110 рублей была. Ценил себя выше. Дали 125.

— Вы ведь Политехнический институт окончили. Как туда попали?
— По наставлению отца. Я окончил спортивный интернат, меня в мин­ское «Динамо» приглашали, но папа сказал: «Коля, ты должен доказать, что человек может одновременно и футболом заниматься, и серьезную специальность получать. Чтобы потом на нормальную работу пойти».

— Футбол таковой не считал?
— В то время — нет. Хотя сам играл в футбол и хоккей, 50 лет в детско-юношеской школе работал. Бывший губернатор Ростовской области и глава судейского комитета Владимир Чуб — воспитанник отца.

— Мир тесен. Отец жив?
— Недавно умер.

— Проскочив мимо минского «Динамо», где-то играть продолжили?
— За «Светлану» — там был оформ­лен регулировщиком радиоаппаратуры 5-го разряда. Получал за это деньги. Еще играл за «Лифтстроймонтаж». Там лифтером был. Тоже на ставке. 125 рублей на основной работе, 80 — на «Светлане», 40 — на «Лифте». Деньги были нужны — я ведь женился очень рано. Кстати, Политехнический институт стал моей второй попыткой в Ленинграде. Я впервые-то приехал еще в 1973-м, сразу после школы.

— И?
— Поступал в ЛЭТИ. Но до желаемой специальности половину балла недобрал. На следующий год приехал и поступил в Университет на факультет физики. Поучился год и решил снова поступать в другое место. На этот раз уже в Политех. На металлургический факультет.

— Спортсмену там привилегии полагались?
— Я у студентов физкультуру вел. Мне за это приплачивали немного. Параллельно играл за футбольную команду института. В 1975-м играли товарищеский матч со «Светланой», тогда меня ее тренер Владимир Павлович Петров и заметил. После чего пригласил к себе.

Видеоповторы не нужны

— Сын пошел в судейство с вашей подачи или самостоятельно?
— Так как большой игрок из меня не получился, я мечтал, чтобы сын стал футболистом. Сам привел Кирилла в «Смену» к Василию Костровскому, у которого он занимался в одной группе с Игорем Денисовым, Владимиром Быстровым и Олегом Власовым. Когда сын «тянуть» перестал, отвел его в СДЮШОР «Зенит». Там 1984 год тренировал Вячеслав Булавин, у него Кирилл и начал расцветать.

— Перспективы мастера у него видели?
— По крайней мере, ему нравилось, у него получалось. Я ходил на каждую игру и видел, как Кирилл прогрессирует. Думаю, если б не уехал Вячеслав Иванович в Эстонию, сын стал бы заметным футболистом. Вот, кстати, пример, насколько важно найти своего тренера. Тот, кто вместо Булавина пришел, в сына не поверил. Кстати, когда Кирилл мне впервые сказал, что хочет стать арбитром, я ответил: «Нет!»

— Не хотели сравнений?
— Понимал, как ему будет сложно. Ведь общественное мнение что думает? Любой успех сына связывают с фамилией. Если Валентин Иванов назначает Кирилла на важный матч, тоже полагают, что без моего участия не обошлось. То же самое применительно к «Зениту»: если я, человек из Питера, работаю в судейской коллегии, значит, непременно лоббирую интересы «Зенита». Многим людям невдомек, что уже больше 30 лет смотрю футбол как профессионал. Да и раньше за «Зенит» никогда не болел.

— А за кого болели?
— В первую очередь за личности, только потом за команды. За Эдуарда Малофеева и его минское «Динамо» начала 1980-х. За Олега Блохина и «Динамо» киевское.

— Как сын все-таки пробил ваше нежелание семейной преемствен­ности?
— Я только-только организовал Академию спортивного арбитра. Прихожу на первую лекцию и вижу там Кирилла. Сказал, что игроком выше второго дивизиона не поднимется, вот и решил заняться судейст­вом. Не выгонять же было! Наверное, и гены сказались. Ведь мой отец, кроме тренерской работы, еще и арбитром республиканской категории был, матчи первенства Белоруссии обслуживал.

— С сыном его работу на поле обсуждаете?
— Точно так же, как и с другими судьями. В совете или консультации никому не отказываю. В работе он для меня не сын, а такой же арбитр, как и все остальные. Другое дело, что Кириллу психологически проще набрать мой номер, чем кому-то другому. Еще момент — манера судейства. У меня она была авторитарной — я панибратства не допускал. Сын в этом на меня похож, поэтому мои комментарии и объяснения ему близки и понятны.

— Призывы ввести видеоповторы приветствуете?
— У меня встречный вопрос: как думаете, они нужны?

— Скорее — да.
— А вот и неправильно. И дело не в том, что кто-то беспокоится из-за затягивания времени матчей.

— А в чем тогда?
— Иногда лишь со стороны кажется, что на поле нет моментов, где позиции сторон кардинально расходятся. Вот пример из встречи первого круга «Спартак» — «Локомотив», я его инспектировал. Три эпизода в штрафной площади соперников вызывали разговоры о том, что судья должен был назначать пенальти. И что вы думаете? В одном случае только после десятого просмотра четко видно нарушение. А два других можно просматривать бесконечно и никогда к единому мнению не прийти.

— Неужели?
— Хоть 100 человек у монитора посади — 50 скажут, что пенальти, другие 50 — что его и близко не было. Такие моменты встречаются в каждой игре.

— У вас был матч в судейской практике, когда вы думали, что без видеоповтора не обойтись?
— Был. В игре «Ротор» — «Локомотив», когда я не понял, гол или нет. И до сих пор, кстати, не знаю. Хорошо, что в то время техника не позволяла точно определить. Это спасало от возможного скандала. В то время футбол снимали тремя-четырьмя камерами.

Сегодня видеоповтор нужен только для того, чтобы зафиксировать, пересек мяч линию ворот или нет. Там, где судьбу матча решают миллиметры. Это нововведение — на тысячу процентов правильное решение.

— А как застраховать команды от грубых ошибок в очевидных ситуациях?
— Вернусь к тому, с чего начал. Делать судейство профессиональным. С самого верха — с ФИФА. Создавать на всех уровнях конкурентную среду. Тогда подготовка арбитров, их понимание тонкостей игры, умение предвидеть спорные ситуации значительно возрастут. Вспомните скандальный стыковой матч Ирландия — Франция, когда засчитали гол Анри рукой. Я убежден — будь подготовка судьи более профессиональной, стой он чуть левее, а не правее, разглядел бы нарушение идеально. И такой ляп был бы изначально невозможен. Впрочем, думаю, помощник главного в той ситуации все хорошо видел.

— Почему же не просигнализировал?
— Наверное, авторитет сборной Франции его подавил. Вообще тот, кто задумал футбол, изначально заложил интригу. Футболисты же могут с метра не попадать в ворота? Игра это допускает. Вратари нелепо ошибаются. Так почему судьи не могут? Ведь в непредсказуемости, человеческом факторе и состоит прелесть футбола, которую надо беречь. Как и демократичность нашего вида спорта. Самого демократичного из игровых.

— То есть?
— Посмотрите на баскетбольные и волейбольные команды. Там почти все игроки похожи. А в футбольной команде может быть пять таких, как Аршавин, а могут оказаться и такие, как Коллер. Изменения в правилах должны стать необходимостью. В свое время ­команды, удерживая результат, катали мяч на своей половине, отдавали в руки вратарю — и так по кругу. Гениальным решением запретить вратарю брать мяч в руки от партнера спасли результативность. Введением красных карточек за фол последней надежды поставили шлагбаум грубости.

— Сегодня столь весомого повода для корректировки правил не видите?
— Нет. Сейчас надо оставить арбитрам возможность быть личностями — развивать умение управлять игрой, чувствовать «градус» борьбы, самостоятельно разбираться в сложных моментах. А не просто фиксировать увиденное в мониторе.

— Баллончики помогут арбитрам?
— Поначалу мне казалось, что баллончик принижает их авторитет. Приходится наклоняться к бутсам игрокам. Но это барьер прежде всего психологический — рано или поздно футболисты начинают переходить через эту линию. Да, на чемпионате мира в Бразилии баллончик оказался полезен, но поверьте: пройдет время, и эта линия перестанет быть препятствием.

— Почему?
— Почему вообще происходит нарушение этого правила? Обычно оно случается на последних минутах матча, когда назначают штрафной вблизи площади ворот. Игроки нервничают, вот и дергаются. Пока белая смесь их останавливает. Но, думаю, временно.

Халка не накажут, а игрока «Арсенала» — да

— Симулянты — большая проблема?
— Большая. Это серьезный вред футболу. Дело в том, что симуляций бывает несколько. Давайте проследим ее эволюцию. Сначала игрок заплетал сам себе ноги и падал. Если судья плохо подготовлен и не сконцентрирован, мог ошибиться. Вскоре за такую примитивную симуляцию стали наказывать карточками. Что делать? Игрокам-актерам пришлось совершенствоваться. Они придумали два новых вида симуляции. Контактные виды. Первый — когда игрок чувствует контакт, специально усиливает его и «страдает». Вскоре судьи распознали и таких «красавцев», ведь при искусственном контакте падение получается ненатуральным. Второй контактный вид — самый сложный, когда игрок сам ищет контакт, натыкается и падает. Такое тяжело распознать.

— Правильное падение тренируют специально?
— Ладно когда только игроки. На чемпионате Европы в Португалии я видел тренировку одной сборной накануне матча. В конце занятия отдельным элементом разучивали картинные падения! А тренер еще подсказывал, как лучше упасть. Потому меня радует нововведение, когда игроков за симуляцию наказывают постфактум.

— Когда это будут применять в России?
— Здесь важна осторожность. Для этого команды должны быть в равных условиях.

— О чем вы?
— Чтобы к ним было одинаковое отношение. Без любимчиков и дежурных наказуемых.

— То есть Халка не накажут, а игрока условного «Арсенала» накажут?
— Да.

— Что с этим делать?
— Работать. Повышать авторитет судей и комиссий. Они должны быть полностью независимы. Не один человек, а комиссия из пяти-шести авторитетных специалистов.

— Если давать симулянту желтую карточку постфактум, этого будет достаточно?
— Думаю, да. Я вообще не сторонник принимать решения по видео. Но для борьбы с симулянтами его использовать надо. Хотя, на мой взгляд, в случае ошибок во время игры лучше наказать не игрока, а судью, так как именно он принимает решения.

— В российском чемпионате много проблемных игроков-симулянтов?
— Десяток наберется.

— Пройдемся по фамилиям?
— Фамилии озвучивать не хочу.

— Почему? Они же сами знают, что обманывают судей, соперников, зрителей.
— Многие очень болезненно воспринимают такие слова. У меня был случай, когда в начале моей судей­ской карьеры мне перед матчем попытались что-то предложить взамен на предвзятое судейство. Это было шуткой, я так и понял, поэтому сказал журналистам, назвав имена. Так те люди относятся ко мне до сих пор с предубеждением.

— Но команды-то, в которых играют «актеры», назовете?
— (Улыбается) Давайте ограничимся тем, что такие мастера есть почти в каждой ведущей команде. А дальше сами вычисляйте.

— Правда или миф, что балканские футболисты больше других склонны к артистизму?
— С ними сложно в другом. Они часто спорят, кричат, жестикулируют. Сейчас большую роль играет глобализация — люди ездят по странам, перенимают что-то друг у друга. В том числе и плохое. Поэтому выделить какое-то поведение как национальную черту все сложнее.

— Кто в российском футболе может сравниться с Данко Лазовичем?
— Вы преувеличиваете его театральные заслуги. Сколько он пенальти заработал?

— Но речь не только о пенальти.
— Ну да, Лазович порой падал как подкошенный на пустом месте. Такие игроки нужны на короткий срок. Долго держать в команде их нельзя. Есть такая порода — провокаторы. Вспомните, как Матерацци спровоцировал Зидана — великий игрок боднул его не просто так!

— А кого запомнили как образец благородства?
— Что интересно, спартаковцев в основном — Титова, Тихонова, Кечинова. Сергей Семак всегда был честен. Анатолий Канищев, игравший за «Аланию».

— Сейчас благородных нет?
— Тогда больше было, но и сейчас есть. Муса хочет играть в футбол честно. Бухаров не склонен к картинным падениям. Кураньи — джентль­мен. Ранний Кержаков не притворялся. Потом в худшую сторону изменился.

— Быстров?
— Повзрослел. Стал меньше спорить с судьями. Им проще управлять, у Быстрова мудрость появилась.

После дела Кулалаева попал в милицию

— Где в советское время судей принимали особенно гостеприимно?
— Были традиции. Если ты приехал в Грузию и тебя не посадили за стол, это считалось неправильным. Но я уверен на тысячу процентов — если у тебя авторитет честного судьи, воздействовать не будут. Кстати, ведь и ваша работа тоже такая. Бывает, журналиста пригласят на обычный обед, а бывает, на сочные пироги. И тут уже все зависит от вашего авторитета. Если он высок, закончатся даже попытки подкупа.

— Но все-таки они сейчас в судействе есть?
— Может, и есть. И мы с ними боремся. Даже в мелочах. Например, раньше судьи в городе, где обслуживали матч, накануне ходили в баню. Это как вообще понять? Сейчас они ходят на тренировку, чтобы привести мышцы в тонус. Затем легкий ужин. Если не выполняют эти требования, их могут отстранить от работы.

— В скандале с Павлом Кулалаевым, после которого вас освободили от руководства Коллегией футбольных арбитров, еще остались темные ­пятна?
— О той истории стараюсь не вспоминать. Тогда кому-то захотелось, чтобы моя команда больше не работала, кому-то мы мешали. Тогда все лгали — и руководство РФС, и владельцы некоторых клубов. Скандальная игра «Спартака» против «Томи» была для Кулалаева второй или третьей на этом уровне. Знаете, как в Томске все происходило?

— Как?
— В перерыве матча к Павлу зашел инспектор и указал на ошибку в пользу «Спартака». Это недопустимо! Если вы помните, он тогда поставил в ворота «Томи» пенальти, когда Павлюченко симулировал. Да, судья ошибся, но не в чью-то пользу. После «втыка» инспектора Кулалаев растерялся и тоже пошел по неправильному пути — стал искать возможность исправиться, вот и принял решение в пользу хозяев. Но та история в оценке Кулалаева не показательна, по моему мнению, Павел талантливый арбитр и порядочный человек. А темные пятна… Об этом, наверное, мало кто знает, но история получила детективное продолжение. Меня вызвали в милицию и начали допрашивать, на каком основании я назначил Кулалаева.

— А дальше?
— Сначала пришлось оправдываться, потом какие-то объяснительные писать. Самый неприятный момент в карьере. А для Кулалаева 2006 год стал надломом. После ему предлагали работать главным арбитром, но он отказался. Психологическую травму залечить не удалось.

Беккенбауэр вспомнил обо мне

— Сколько нужно заплатить, чтобы выучиться на арбитра в вашей академии?
— 3000 рублей за весь курс обучения, который длится либо шесть месяцев, либо год. В оплату входят судейская форма, флажки, книжки по правилам и прочее. Заниматься может любой желающий.

— Что после обучения?
— Сначала работа на городских соревнованиях. Там нужно провести год-два, после чего арбитров вновь направляют на обучение. На третий год судей уже рекомендуют в профессионалы.

— Сколько платят на городском уровне?
— 200 рублей за матч.

— В каком возрасте лучше всего приходить?
— 18–20 лет. Мне бы хотелось, чтобы приходили ребята, поигравшие во втором дивизионе, в молодежных командах. Сейчас у нас занимается Ян Бобровский, который когда-то считался талантливым игроком в системе «Зенита». Думаю, через несколько лет он может стать одним из ведущих судей в стране.

— Молодому арбитру можно выпивать?
— Категорически запрещено! Когда-то я был поражен, приехав в качестве помощника на матч в Череповец. Главному судье тренер хозяев налил стакан вина, а потом еще с ним в баню сходил. За несколько часов до матча.

— И что потом?
— А ничего. Хорошо отсудил. Без иронии. Тогда такая «подготовка» к матчу была нормой. Сегодня — исключено.

— Какие самые памятные матчи у вас на международной арене?
— Все связаны с мировыми именами. Работал на матче «Баварии», очень хотелось сфотографироваться с Беккенбауэром. Спросил, он согласился. Но у меня было правило — до матча никаких снимков. Франц пообещал прийти после игры. Отсудил, жду, его все нет. Думаю, не видать мне Беккенбауэра. Вдруг посреди моих грустных мыслей заходит его жена и сообщает, что Франц на пресс-конференции и потому просит подождать. Приятно такие знаки уважения получать. Или Эрик Кантона… У него же была манера играть с выпущенной футболкой. Перед матчем «Манчестера» я долго думал, как заставить его заправиться. По-английски я тогда еще не очень говорил. Специально для Кантона упорно учил фразу: «Эрик, оглянись вокруг, сколько красивых женщин пришли посмотреть на тебя. Когда ты заправишь футболку, они увидят твои ноги, которыми ты их всех покоришь».

— Что Кантона?
— Засмеялся, ударил меня по плечу и заправил футболку. Так играл весь матч. Через несколько дней включаю телевизор: он опять с выпущенной. Перевоспитать не удалось.

— Еще кого-нибудь пытались перевоспитать?
— Был эпизод с Гаскойном. Я судил матч «Рейнджерс» против «Стяуа», Гаскойн забил гол и побежал показывать язык болельщикам. Такого длинного языка я никогда не видел! Потянулся за желтой карточкой, но Пол подбежал ко мне со словами: «Реф, пощади, ведь язык — это мое достоинство». Я не выдержал и рассмеялся. Гаскойна пожалел.