Чемпион СССР в составе «Зенита»-84 Владимир Долгополов: «Меня ассоциировали с «Авророй»

Сегодня чемпиону СССР 1984 года исполняется 50 лет. Накануне юбилея корреспондент «Спорта» встретился с бывшим защитником «Зенита», чтобы вспомнить особо значимые события его карьеры, поговорить о быте советских игроков и отличиях нынешнего поколения зенитовцев от их предшественников из 80-х. По иронии судьбы беседа наша проходила не просто в футбольном, а по-настоящему зенитовском месте. Кафе на улице Блюхера, где с порога бросается в глаза футбольная атрибутика, принадлежит председателю координационного совета болельщиков сине-бело-голубых» Вадиму Панькову.

Привычное шампанское

— Пятьдесят — повод для грандиозного торжества, — начинаю разговор с Долгополовым...
— Как раз нет, все пройдет спокойно. Соберемся с братом, еще несколькими близкими людьми, с ними и отметим. Потом посидим и с ребятами из «Зенита» моего поколения. Но без фанатизма. Мне уже не 20 лет все-таки, чтобы думать о масштабном праздновании. (Улыбается.)

— Будучи футболистом, как отмечали?
— Очень спокойно. У меня же день рождения перед Новым годом, а это футбольное межсезонье. Так что чаще всего дело ограничивалось поздравлениями со стороны тренеров и партнеров. Никакой помпезности не было. Это сейчас не только день рождения, но и какая-нибудь дата или если кто-то, например, дедом стал, можем собраться в бане, посидеть, пообщаться.

— Какими напитками отмечали в 80-х?
— Обычно шампанским. Но особого разгуляева не устраивали, некогда было.

— Тренеры, кстати, в этих посиделках участвовали?
— Нет, у них свои заботы были. (Смеется.)

Бесплатное такси после матча

— Вы дебютировали в высшей лиге в 18, что для защитника редкий случай. Эмоции накануне этого события запомнились?
— Юрий Морозов почти каждую игру дубля просматривал. И если Павел Садырин выпускал только на тайм, становилось понятно, что есть весомые шансы попасть на следующий день в заявку «основы». А там уж как получится. Это помогало морально быть готовым к дебюту. В матче с минским «Динамо» наступила моя очередь.

— Морозов заранее предупредил, что выйдете на поле?
— Нет, узнал об этом, когда мне дали команду готовиться. Кажется, на 79-й минуте.

— Какое наставление получили от тренера?
— Помню, он сказал: «Если окажешься перед штрафной соперника, не надо никаких перепасовок устраивать. Чтобы не обрезать, ударь по воротам». Вот я и ударил, да так, что мяч после рикошета оказался в воротах. (Улыбается.) А потом Володя Казаченок забил с пенальти, и мы таким образом 0:2 превратили в 2:2. После этого таксисты долго возили бесплатно. (Смеется.)

— Вообще, часто узнавали тогда игроков «Зенита» в Ленинграде?
— Конечно, все-таки мы представляли единственную команду высшей лиги в городе. Так что бывало, и в метро, и в каких-то общественных местах люди узнавали, просили автографы.

Популярность помогала достать «дефицит»

— 80-е — времена тотального дефицита. Футболисты пользовались своей известностью для решения проблем?
— Приходилось. «Черный» ход ведь во всех магазинах был. Где-то мясо, где-то кофе доставали. Можно было, конечно, все это и в барах найти, но цены даже для нас были высокими. Через знакомых заведующих как-то лучше. (Улыбается.)

— В команде специальный человек за это отвечал?
—Нет. У каждого были свои связи. У меня, например, рядом с домом на Тухачевского в гастрономе два знакомых мясника работали. Придешь, они тебе кусочек мяса достанут, порубят…

— После неудачных матчей туда тоже ходили?
— Без проблем. Главное ведь, как относишься к людям. Хотя той же атрибутики тогда было мало, но старался по возможности какие-то значки, вымпелы им приносить. Для них было важно отношение, а не результат отдельной игры.

Тумблер Морозова

— Морозов в начале 80-х был такой же, каким его запомнили молодые болельщики?
— Абсолютно. В тренировочном процессе и игре очень жесткий человек. Причем в обычной жизни общаться с ним можно было спокойно, Юрий Андреевич мог и пошутить запросто. Но как ворота базы переступал, так словно тумблер у него включался. Сразу становился предельно серьезным и требовательным.

— В раздевалку случалось идти со страхом?
— Еще бы. После провальной игры или же в перерыве, направляясь туда, надо было готовиться к тому, что сейчас получишь как следует.

— Вам какой-нибудь эпизод запомнился?
— Играли с кем-то на стадионе имени Кирова, мне отдают на правый фланг мяч, и в это время Морозов что-то начал кричать. Я только на него оглянулся, как мяч у меня под ногой проскочил и укатился за боковую. (Смеется.) Андреич глаза опустил, сел на скамейку. Вообще, иногда доходило до того, что просили капитана выбирать половину поля с тем расчетом, чтобы первый тайм на противоположной от скамейки стороне играть. (Смеется.)

— Когда пришел Садырин, что изменилось?
— В игре гораздо больше творчество стало приветствоваться. Ведь наш стиль при Морозове был похож на киевское «Динамо», где футболисты действовали по строго оговоренной схеме, какие-то излишества жестко пресекались. Я ,например, знал, что могу обыграть, но должен был действовать по строгой схеме — или подавать из определенной позиции, или выполнять длинную передачу. Думаю, такие требования в полной мере не давали раскрыться. Павел Федорович сохранил базу, заложенную Андреичем, привнес побольше демократии, и получилось в итоге то, что получилось. Вообще, по моему мнению, это нормально, когда один тренер подбирает футболистов, дает им возможность выйти на новый уровень, а другой продолжает его дело и добивается более высоких результатов уже с командой.

Урок игры головой от партийного босса

— Так Садырин оказался последователем Морозова не только в «Зените», но и в ЦСКА. Что не хватало Юрию Андреевичу, чтобы самостоятельно добиться большого успеха?
— Не умел он быть дипломатом. Тогда ведь была куча партийных работников, имевших отношение к «Зениту». Вот Морозов с ними и переругался, когда, например, ходил к ним наши интересы отстаивать. Это сейчас тренер занимается только своей работой, а тогда он был и завхоз, и президент, и добытчик. Или представьте его реакцию, когда кто-то из партийных боссов ему начинал рассказывать, как он должен тренировать, тактику ему объяснять. В итоге к концу 1982 года отношения у него со многими из них испортились, да там еще и предложение из Киева подоспело. Вообще «Зенит» при Морозове был этаким полигоном испытаний для киевского «Динамо». Лобановский что-то придумывал, а на нас потом отрабатывали, например, прессинг, забегания…

— Какое партийное собрание запомнилось?
— Приезжал как-то руководитель города и на полном серьезе нам говорил: «Что-то вы головой плохо играете, надо вам домашнее задание брать и отрабатывать удары».

— Как футболисты реагировали?
— Смешно, конечно, было. Но вида не показывали. Это сейчас игроки могут послать кого угодно, а тогда даже мысли не возникало спорить с первым лицом города. Времена были такие, что это могло аукнуться.

Как занимали друг у друга на «Волги»

— Вы ведь постоянно вызывались в юношескую сборную. Там переманивали в другие клубы?
— Как раз нет. Это сейчас массовые переходы в порядке вещей, а тогда переход даже одного игрока в другой клуб становился целым событием. Неслучайно у многих по 300–400 матчей за одну команду набиралось. Если и меняли клубы, то часто по семейным обстоятельствам. Так что я такими категориями даже не мыслил.

— «Зенит» по праву называли самой низкооплачиваемой командой?
— Не уверен. У нас была зарплата 250 рублей, насколько знаю, в «Спартаке» примерно такая же. Наверняка похожие условия были в других клубах. Другое дело, что красно-белые часто за границу выезжали, что в те времена большим подспорьем было. Я, правда, за то, что вызывался в молодежную сборную, еще 300 рублей от спорткомитета получал. Остальной заработок — премиальные за победы, но для этого же еще выиграть надо было. (Улыбается.)

— Какие, кстати, были премиальные?
— 56 рублей, но после вычетов примерно полтинник оставался.

— После чемпионского сезона условия поменялись?
— На прибавление зарплаты надеяться было нереально. Вот жилищные условия улучшили — кому-то квартиру дали. Если был ребенок — двухкомнатную, если не было — однокомнатную. Кто-то из ребят тогда в трехкомнатную переехал. Ну и «Волги» тогда дали возможность без очереди купить.

— Сколько они тогда стоили?
­— 14 195 рублей, если с приемником. Если без него, то ровно 14. Денег у нас таких, конечно, не водилось, так что приходилось друг у друга занимать, устраивать взаимозачеты. (Смеется.) Кстати, себестоимость «Волги» была всего 3 или 4 тысячи. И игрокам грузинских команд, к примеру, именно по ней позволяли их покупать.

Пушкина придумали болельщики

— Тогда сидело в сознании, что «Волга» — лучший в мире автомобиль?
— Нет, я ведь к тому времени достаточно поездил по другим странам и видел, какие там машины. Ценность «Волги» заключалась в том, что ее намного дороже продать можно было на «черном» рынке.

— Это за сколько?
— За 25 тысяч. На разницу можно было «Жигули» купить.

— Многие таким бизнесом занимались?
— Да все практически.

— Любая поездка за границу превращалась в куплю-продажу?
— Конечно. Популярнее всего там были водка и икра. Причем почему-то в ФРГ. Но в странах социалистического лагеря все было привычно — выдавали суточные и оставалось ходить с ними по музеям.

— Где предлагали, кстати, водку с икрой?
— Налаженных связей у нас не было. Так что где приходилось — в магазинах или же прямо в гостинице. Не знаю почему, но очень уж немцев наша икра привлекала.

— Кто придумал вам кличку Пушкин?
—В 1980-м году кто-то с трибуны крикнул. Шевелюра-то была заметная, вот и закрепилось. Уже и не помню, кто из ребят это первым подхватил. Кстати, в молодежной сборной звали Авром.

— Это еще почему?
— Сокращенно от «Авроры». Ленинград ведь многие именно с этой достопримечательностью ассоциировали.

Как я скрывался у Дмитриева

— В 1988 году была возможность остаться в «Зените»?
— У меня заканчивался призывной возраст, и за меня взялись плотно. Помимо повестки каждое утро у моей парадной дежурила «Волга» с людьми в погонах. Пришлось даже две недели у Сереги Дмитриева скрываться. Потом же сам явился в военкомат.

— Форму примерять пришлось?
— Да, целых три месяца провел в части под Выборгом. Потом Бышовец поспособствовал, чтобы меня перевели в Москву и забрал к себе в «Динамо».

— Чем запомнился Бышовец?
— Как тренер — очень хороший, тренировки всегда интересно проходили. Состав ведь там был потрясающий — половина команды из олимпийской сборной, а Добровольский уже за первую играл. Поэтому на каждом занятии было очень серьезное сопротивление. Но вот как человек Анатолий Федорович — очень сложный, скажу даже — тяжелый.

— Уже тогда таким был?
— Да.

— В чем это проявлялось?
— Жизни всех учил постоянно. Причем все должны были думать, как он. Следовать тем же привычкам, что у него. Юмор тоже был своеобразный. Спрашивает у Добровольского: «Игорь, вы курите?» Тот отвечает: «Да». Бышовец: «Спасибо, мы знаем».

— Кто, кстати, курил в «Зените» 80-х?
— Проще назвать тех, кто не курил.

— И кто же?
— Насколько помню, Толик Давыдов, Слава Мельников и Серега Дмитриев.

— Почему в том «Динамо» не остались?
—Я ведь оставался военнослужащим, в таком статусе говорить об улучшении условий не приходилось, а жил я там на базе. Так что, когда в 1989 году появилась возможность вернуться в Питер, сразу же это сделал. Кстати, интересная получилась ситуация — в составе «Динамо» я провел против «Зенита» две игры. Сначала на стадионе имени Кирова мы выиграли 1:0, потом, уже в 1989-м в Москве 3:0, а во втором круге того же сезона уже играл за «Зенит» и тоже победили с сухим счетом — 1:0.

— Вернувшись в Ленинград, застали родную команду в плачевном состоянии...
— Да, командой тогда вообще непонятно кто занимался. И еще вопрос, занимался ли вообще. Получилось так, что как только появлялись способные молодые ребята, сразу же уходили в другие клубы. Машкарин, Вася Иванов, Дима Радченко, чуть раньше Саленко. Которому здесь квартиру не давали, а в Киеве сразу же дали не только ему, но и родителям. В итоге получалось так, что как только к нам, ветеранам, добавлялась молодежь, то, не успев окрепнуть, уходила. Так что тому, что «Зенит» столь низко пал тогда, удивляться не приходилось.

— Вы потом уехали в Финляндию. Cколько там зарабатывали?
—1000 долларов. Причем кто бы там ни играл, у всех зарплата была примерно одинаковая. Другое дело, что после Питера там было скучновато первое время.

Играем по прежней схеме

— Потом вы перебрались в эстонский «Тевалте»?
— Да, Эстония уже тогда практически ничем от Европы не отличалась. Условия, кстати, там были еще лучше, чем в Финляндии. Другое дело, что нашу с Бирюковым команду несправедливо сняли с турнира.

— За что?
—Дело так было. Мы уверенно шли к чемпионству, почти всегда побеждали. Одну команду и вовсе разгромили 22:0. И вдруг за несколько туров до конца якобы за несправедливую игру «Тевалте» дисквалифицируют. Ларчик открылся просто. Участие в Лиге чемпионов ведь сулило хорошие деньги, а за «Флорой», которая была нашим конкурентом, как потом выяснилось, стоял министр финансов страны. Вот и вся история. Но потом справедливость восторжествовала. Президент нашего клуба отсудил у руководства «Флоры» финансовые потери.

— Своей нынешней работой довольны?
— Вполне. Команда ветеранов «Зенита» проводит до 50 матчей в год, выступает не только в чемпионате города, но и по России иногда ездим, часто в Германию на турниры. На мне много организационной работы, занимаюсь и комплектованием команды.

— Играете по-современному, в «линию»?
— Я после двух операций в последнее время не играю. Но схемы придерживаемся старой, к которой тогда привыкли, — с либеро. (Смеется.) А так Серега Дмитриев с Володей Клементьевым впереди, Юра Желудков. Когда Миша Бирюков может помочь, то занимает свое место в воротах.

Личное дело

Долгополов Владимир Михайлович

защитник, мастер спорта

Родился 24 декабря 1961 года

Игровая карьера: 1980–1987 гг. — «Зенит» (Ленинград); 1988 — «Динамо» (Ленинград); 1988— 989 — «Динамо» (Москва); 1989–1991 гг. — «Зенит» (Ленинград); 1992 — «Васа ИФК» (Финлядния); 1993–1994 гг. — «Тевалте» (Эстония); 1995 — «Капан -81» (Армения); 1995–1996 гг. — «Самсон»(Санкт-Петербург), мини-футбол

Достижения: — бронзовый призер чемпионата СССР 1980 года

— чемпион СССР 1984 года

обладатель Кубка сезона 1985 года

Выступал за юношескую и молодежную сборную СССР

В настоящее время менеджер по работе с ветеранами «Зенита»