Что для кого изменилось?

На верхотуре «Драгао» не отделаться от ассоциаций со стадионом GSP в Никосии, где для «Зенита» катастрофически неудачно началась эта счастливая Лига чемпионов. Здесь столь же отчетливо видишь рисунок игры и по полю вместо футболистов перемещаются точки. За трибунами горят огни ночного города, а нехудожественный свист (пусть в матче с АПОЭЛом под прессингом оказалась вся команда, а не один Данни) усиливает ощущение дежавю.

Вот только нынешний «Порту» не выдерживает сравнений с АПОЭЛом даже просто по части действий в унисон. Сине-бело-голубые же круто изменились после поражения на Кипре. Этот сезон для многих подопечных Лучано Спаллетти был помимо всего прочего отличной школой жизни. К успеху они шли, не раз сплевывая кровью, и первый в клубной истории выход в плей-офф Лиги чемпионов - весомая награда. Питерцы, правда, до последних минут сезона рисковали вторым местом в группе, которую после жеребьевки все называли «группой жизни», но эти слова — не для праздничной обстановки.

Это Жоао Моутинью, добрейшей души человек

Уяснить нужно другое: история «Порту» — прочнейший фундамент, который выдержит такой удар, как во вторник. Пока «Зениту» еще самому привыкать к переменам в себе, в логове «драконов» — величественная невозмутимость.

За день и за два до игры — как будто ничего не будет. На следующий день — как будто ничего и не было. На контрасте с пролегающей чуть поодаль магистралью Виа де Култура Интерна и ее мощным трафиком «Эштадиу Драгао» все так же выглядит каким-то безжизненным. По кольцу, опоясывающему снаружи верхний ярус трибун, все так же наматывает круги темнокожий парень. На территории стадиона все так же открыты двери аптеки, медицинского центра и даже радиоузла. В газетах обсудили игру и готовы возвращаться к любимым темам. Например: кто же выложит 100 млн за Халка?

Это выдающееся качество Пор-ту-города и «Порту»-клуба. Даже не самое привлекательное блюдо здесь сервируют так, что не думаешь больше ни о чем на свете. Умница Жоао Моутинью по ходу матча с «Зенитом» орал на Халка, заставляя вспомнить бородатый анекдот про Ленина и ходоков: «Это Феликс Эдмундович, добрейшей души человек. Я бы не только послал...». Халку вот тоже было мало мата Моутинью. Именно вследствие изнеженности бразильца нападающих «Порту», словно Архимеда из ванной, буквально выталкивало к центру поля. Но в газетах читаешь, что «Порту» за свою звезду не намерен уступать ни цента. И ведь когда-нибудь кто-нибудь заплатит 100 млн из принципа, и респектабельность «Порту» только возрастет.

К слову, за несколько часов до игры в одном из сувенирных магазинов можно было обнаружить символическую зарисовку. Над раскиданными на витрине мягкими игрушками переливался на солнце плакат с изображением... Моути-нью. В игре его партнеры недалеко ушли от сувениров из магазина.

Куда доберется путешественник Файзулин?

Развитие авиационных путей между самыми далекими точками планеты приводит в мальчишеский восторг. Отдых на Таиланде перестал считаться экзотикой уже давно, на Бали — недавно. Скоро и до Полинезии доберется не только один самый известный зенитовский путешественник Виктор Фай-зулин, но и простые почитатели его таланта.

К счастью, и в Португалию вслед за окольными путями проложили что-то «попрямее». И это стоит того. Порту — это не только портвейн и обложенные изразцами азулежу десятки церквей. Здесь пропитываешься океанской свежестью и растворяешь накопившийся стресс в нестоличном, но столь же благородном ритме города.

Отдельная песня — цены. За пять евро спускаешься на фуникулере с главного моста Порту — имени Дона Луиша I — в городок-спутник Вила Нова де Гайя, где можно попасть на бесплатную дегустацию портвейна и просто нужно дождаться наступления темноты, разглядеть уровни спуска к реке Доуру с противоположного берега и проникнуться тем, как от зажигающейся подсветки главная водная артерия Порту оправдывает свое название («золотая») и так и сияет благородным металлом. К слову, именно эта вдохновляющая панорама открывалась Лучано Спал-летти и его команде из окон отеля Yeatman, возвышающегося как раз над нагромождениями винных погребов в Вила Нова де Гайя.

Десять евро — и трогательный кораблик провозит тебя под шестью мостами через Доуру, открывает перед тобой мощный вид на старинную набережную Рибейра и позволяет полюбоваться океаном из-за дамбы. Два с половиной евро — и старинный трамвайчик с деревянными сиденьями довозит тебя до полоски океанского берега с двумя волнорезами и легкой «при-сыпочкой» из кафе и ресторанов. Вид не столь завораживающий, как на мысе Рока в пригороде Лиссабона, но от прогулки по пустынному пляжу прочищается сознание и перезаряжаются батарейки.

Союз капиталистов

Дорого в метро. Станции разделены строго по зонам, и показатели счетчика за каждую неумолимо возрастают. За поездку из отеля, из логова «дракона», в самое сердце Порту и обратно будь любезен заплатить два евро двадцать центов. Более того, кризис привел к тому, что платить в метро приходится даже за пересадки с одной линии на другую, что бьет в первую очередь по туристам, но тратиться на метро позволительно после натурального обжиралова за копейки треской бакальяо и бифштексами, иглоукалывающим эспрессо и освежающими пирожными «наташ», зеленым вином и портвейном. Даже в заведениях, скромно именующих себя снэк-барами, за семь-восемь евро принесут бутылку вина и тарелку, которая займет добрых полстола. Накормят так, что вставать из-за стола и гулять по улицам будешь с грациозностью медведя, продирающегося через бурелом. Нет сомнений, что располагающий к столь сибаритскому образу жизни антураж кого угодно доведет до кризиса.

Местные цены приводят в восторг, но в то же время ясно осознаешь, что все они — не от хорошей жизни аборигенов. В Венгрии, конечно, отчетливее ощущаешь себя капиталистом с Запада, посетившим какую-нибудь социалистическую республику. В Порту от этой ассоциации долетают отголоски, но мысли об обратной стороне вещей, накрыв раз, уже не отпускают.

В городе тоже немногое изменилось. Столики здешних кафе на улицах расположены в каком-то метре от трамвайных рельсов. Неосторожно вытянув руку, можно ударить в бок разогнавшемуся ретротрамваю. Один неосторожный шаг — и можно мысленно готовиться повторить судьбу архитектора Гауди. Здесь не все следят за собой, но с наследия «тех времен» сдувают пылинки. Это и не позволяет представить, что при следующей встрече мы найдем Порту и «Порту» в запустении.

Порту