Даю установку!

Поделиться соображениями по поводу теоретической подготовки и установок на матчи «Спорт день за днем» попросил заслуженного тренера СССР по хоккею Владимира Юрзинова, заслуженного тренера РСФСР по футболу Бориса Игнатьева и заслуженного тренера России по гандболу Евгения Трефилова.

Во главе угла – позитив

С: Известно, что разбор игры будущего соперника – большое и кропотливое дело. Когда и как обычно начинается этот процесс и в чем его особенности?
Б. И.: – Вообще-то, подготовка к следующему матчу начинается еще до того, как сыграна очередная календарная встреча. Люди, отвечающие за сбор информации, направляются на игру будущего соперника. Смотрят, потом подбирают видеоматериал и дополняют сообщением человека, который смотрел матч. Образно говоря, создается некая папка. По ходу этого процесса отфильтровывается ненужное, акцентируется внимание только на том, что необходимо. Потом проводится несколько теоретических занятий, посвященных будущему матчу. Разбирается, что нам нужно делать, чтобы не проиграть, и что делать, чтобы выиграть. Как правило, тренеры танцуют от своей игры, но особенности соперника, конечно, учитываются.
Е. Т.: – Многое зависит от календаря. И от предыдущего матча: если хорошо сыграли, то на следующий день нужно дать игрокам время отоспаться, потом – занятия по общей физической подготовке, а после сразу же начинаем тактическую подготовку. Тактикой занимаемся еще до начала основных тренировок, чтобы человек понимал, что ему делать и над чем конкретно работать в оставшиеся дни. Вот в субботу закончилась тренировка, во вторник – игра, в понедельник нужно дать спортсменкам немножко отдох­нуть, провести хотя бы легкую тренировку, без которой игра на следующий день просто не получится. Где взять время для тактического занятия? А провести его нужно, дать установку на матч. Вот и приходится иногда совмещать занятия. Отвлеченно заниматься тактикой не хватает времени, все в ходе комплексных тренировок. Но так делаю не только я. Это общая практика. И для футбола, хоккея, других видов спорта. Хотя, конечно, хотелось бы больше времени уделять теоретическим занятиям. Потому что от правильной установки во многом зависит исход матча. Поэтому теоретическое занятие у нас обязательно присутствует в день игры.
В. Ю.: – Я всегда ориентировался не столько на соперника, сколько на свою команду – какой я ее вижу. Поэтому и на видео в основном мы просматривали свои игры, отмечая, что у нас хорошо, а что не очень. Соперника показывал очень редко. Фрагментарно это можно делать, но тут важно не напугать своих игроков. Если постоянно смотреть, как хорош соперник, это окажет психологическое давление на твою собственную команду, что чревато потерей уверенности.

С: Но все-таки, наверное, игроки должны знать сильные и слабые стороны команды, с которой предстоит играть?
Б. И.: – Разумеется. Материал такой готовится, а потом на теоретическом занятии разбирается, как команда играет в атаке, как в обороне, как при переходе от обороны к атаке и наоборот. Кто и где выстраивается при стандартных положениях у своих и чужих ворот. Кто подает угловые, в какие точки обычно направляется мяч. Кто исполняет штрафные, как бьет. Кто выбрасывает мяч из-за боковой. Кто исполняет пенальти, в какой угол бьет. Кто в основном отбирает мячи. Все эти нюансы имеют очень важное значение. Определяются ключевые фигуры, изучаются возможности этих игроков. Говорится, что нужно им противопоставить. Вся эта конкретика начинается за два дня до матча, ставятся задачи перед своими футболистами. Но еще до этого с командой идет работа по моделированию будущей игры непосредственно на поле. Какие-то варианты уже нарабатываются, и только потом идет просмотр видеоряда, разбор знаковых моментов, внимание игроков обращается на действие соперника.
В. Ю: – Крайне важно, чтобы после таких разборов хоккеисты уходили в хорошем настроении. Поэтому под конец я показывал им положительные моменты. Алексей Яшин, например, всегда перед играми смотрел подборку своих лучших голов – это добавляло ему уверенности. А вообще разбор видео ведется постоянно, но главная работа – все-таки в начале сезона. Ведь именно тогда идет строительство команды, налаживание игры. Потом вносятся улучшения, а вот в плей-офф тренеры видеоматериалами пользуются мало: и времени нет, и напряжение повышенное. Максимум – 5–10-минутный просмотр, этого достаточно. Скажу даже больше: на чемпионате мира в Праге мы между матчами не тренировались. Игра, на следующий день просто прогулка, а еще через день – предматчевая раскатка и новая игра. Узнай о такой работе Тарасов с Чернышевым – удивились бы сильно, мол, как это так. Я и сам не очень любил дни отдыха – мне все равно нужно было посмотреть на команду, увидеть глаза ребят, прочувствовать их настроение. Хотя знаю, что в Европе на следующий после игр день тренировки обычно не проводят, а во время плей-офф не тренируются вовсе.
Е. Т.: – Тактические занятия продолжаются и во время тренировок – одно дело показать схемы на ватмане или на доске с помощью фишек, посмотреть видеозаписи с играми соперника, другое дело – понять, как против этого соперника будешь играть на площадке. Здесь все важно: поворот руки, головы… Если соперник предстоит не самый сильный, ограничиваемся теоретическими занятиями с ватманом и фишками, если же предстоит серьезная встреча, на тренировке прошу кого-то из своих действовать так, как действует конкретный игрок соперника, чтобы спортсменки могли на практике отработать те рекомендации, которые тренер им дал во время теоретических занятий. Иногда даже сам на тренировках на площадке показываю, как нужно играть против того или иного соперника, хотя возраст уже не тот и прыгать уже тяжело.

Учиться и учить надо в меру

С: Как долго обычно длится теоретическое занятие?
Б. И.: – Нельзя сказать, что здесь есть какие-то строго утвержденные временные рамки. Зависит от того, что необходимо донести до игроков. Бывает, в пределах часа, бывает, минут тридцать. Но, как правило, полчаса уходит только на разбор видео с комментариями.
В. Ю.: – Сначала я мог по полчаса показывать видео, разбирать различные моменты, все досконально объяснять. Но, надо признать, игроки от этого уставали. Даже порой побаивались этих просмотров, особенно командных. Психологически хоккеисты такого досконального разбора не выдерживали. Так что мне многое пришлось изменить. Стал проводить более короткие занятия, потому что понял: больше 15 минут видео не воспринимается.

С: Говорят, в последнее время тренеры предпочитают заниматься теорией не со всей командой, а с группами игроков…
Б. И.: – Действительно, есть тренеры, которые разбивают команду на звенья. Собирают сначала группу обороны, потом среднюю линию и линию атаки, чтобы уже совсем конкретно довести до каждого его маневр. Непосредственно перед матчем собирается уже вся команда, чтобы еще раз напомнить игрокам их обязанности на поле.
В. Ю.: – На Олимпийских играх в Нагано мы работали по пятеркам. у каждого тренера – у меня, Зинэтулы Билялетдинова, Петра Воробьева и Алексея Касатонова – была «своя» пятерка, внутри которых мы вели работу: и по видео, и по тактике. Уже в заключение, перед матчем я давал короткие установки, которые носили скорее мотивационный характер. И все звенья у нас играли в разном тактическом ключе, с учетом индивидуальных особенностей хоккеистов. Очень интересный опыт, благо тогда у нас в штабе собрались сильные тренеры. Хорошо это и в психологическом плане, потому что со всей командой сразу общаться сложнее: из 22 игроков обязательно кто-то более внимателен, кто-то менее, кто-то быстрее устает. В общем, мне очень понравилась такая система, до сих пор считаю ее идеальной.

С: Когда речь идет о будущем сопернике, донесение информации до игроков – прерогатива главного тренера или его помощников?
В. Ю.: – В свое время я все старался делать сам. Ночью сразу после игры смотрел запись и делал монтаж – на 20–30 минут. Так было, когда я работал в «Динамо», в Финляндии, в Швейцарии. В Ярославле же у меня подготовкой к видеопросмотру занимался Евгений Попихин. Основные моменты я ему указывал, потом мы вместе просматривали предварительно подготовленный материал и, если нужно было, вносили коррективы. Попихин потом и вел эти занятия. Так же работали с Петром Воробьевым и с Билялетдиновым.
Б. И.: – Обычно разбор игры соперника делает главный тренер, но материалы ему помогают подобрать ассистенты. Помощник, который ездил смотреть матч вживую, может сделать важные дополнения: поделиться свежими впечатлениями, дать дополнительные сведения по той или иной ситуации, по тому или иному игроку, по принципам ведения игры в целом. И все же резюмирует все и говорит на теоретическом занятии главный тренер. Именно он выносит идеи на суд игроков.
В. Ю.: – На мой взгляд, делегирование полномочий помогает растить тренеров. Говорил, например, Юкко Койву, отцу знаменитых братьев-хоккеистов: «Ну-ка, давай, сделай это». Он выполнял и проникался чувством того, что его роль важна в общем деле. Я всегда, помимо игроков, поднимал тренеров во всех странах, где работал. Позже в хоккее появились видеотренеры. В Ярославле у меня был великолепный мастер – Евгений Сидоров. В ЦСКА у Тихонова – Александр Клочков, еще один великолепный специалист – Александр Сафронов. Очень сильные ребята, я к их работе отношусь с огромным уважением. Они очень помогают главным тренерам, в том числе и по ходу игры – скажем, я мог получать важные данные уже в перерыве. Приятно и то, что они сами проявляли творчество, обрабатывая множество материалов.

Эмоции не должны перехлестывать

С: Одним из составляющих тренерского искусства считается умение давать установку на матч непосредственно перед его началом. Это действительно так важно и сложно?
В. Ю.: – Установка – важнейшая вещь. Все время надо находить новые слова, чувствовать команду, знать, как ее завести. Я много старался работать индивидуально, разговаривать с отдельными игроками. Как в старом русском театре, шел от игрока. То есть пытался найти ему роль, выбрать тактику в звене в зависимости от имеющихся у меня ребят.
Б. И.: – Установка – последнее напутствие тренеров футболистам перед игрой. На ней в сжатой форме напоминается сказанное ранее – командные задания, групповые и индивидуальные. Ну и, конечно, тренер старается завести игроков, настроить их на серьезную борьбу.
Е. Т.: – Теоретически как должна проходить установка перед игрой: тренеру и команде надо успокоиться, и тренер тихо и размеренно должен рассказать спортсменкам, как они будут сегодня играть. Только в такой обстановке они могут воспринимать сказанное. Если ты будешь орать, говорят психологи, тебя никто слушать не будет. Но у меня не кричать не получается, поэтому, если кто-то все-таки не слушает, беру за руку, увожу в сторону и там индивидуально объясняю, что надо делать.
В. Ю.: – Я много учился у великих тренеров – Чернышева, Тарасова, Кулагина, Пучкова. Все они тщательнейшим образом готовились к предматчевым собраниям. Мастер в этом деле – Виктор Тихонов. У него установки могли длиться по часу. Когда мы с ним вместе работали в сборной, я под впечатлением от его речей говорил: «Виктор, после такого я готов идти под танк!» Чувствуешь, когда тренер добрался до игроков. Но здесь тоже надо знать меру степени эмоциональности. Если проведешь установку слишком эмоционально, можешь морально выхолостить хоккеистов. Вроде собрание прошло хорошо, а играют плохо. Сам доволен – а до игроков не добрался. Это особое тренерское искусство: сказать правильные заключительные слова.
Е. Т.: – Вы не думайте, что тренерские установки игроки принимают безропотно. Иногда спортсменки сопротивляются, спорят или даже обижаются. и тут начинается игра, «кто кого пересилит». Я всегда привожу простой пример: сегодня жена попросила меня помыть посуду, завтра я уже сам взялся мыть, послезавтра – это уже моя обязанность, и жена начинает обижаться, если тарелки остались невымытыми. Так же и со спорт­сменками. Главное – не пойти у них на поводу, иначе все твои рекомендации на установках будут произнесены впустую.

С: Вроде бы тренеры все сделали правильно: подготовили, напутствовали, но игра не пошла. Есть возможность исправить что-то в перерыве?
Б. И.: – А как же! В каждой раздевалке есть специальная комната, оборудованная макетом. Здесь можно быстро детализировать ситуацию: что мы планировали, что получили и почему.

С: Но ведь это же не экспромт?
Б. И.: – То, что игра может пойти не по нашему сценарию, учитывается. Исходя из ситуации, которая сложилась на поле, исходя из счета, идет разбор: какие коррективы надо внести, чтобы изменить ситуацию в свою пользу. Или, наоборот, что нужно предпринять, чтобы соперник не перехватил инициативу. Либо в виде замен, либо в виде каких-то тактических ходов, либо в виде реализации противодействия конкретным игрокам соперника. Соответственно, где, на каком участке поля можно усилить собственную эффективность – и командную, и индивидуальную. Например, мы не справляемся с линией атаки соперника. Как нужно выстраиваться, чтобы обезопасить свои ворота после перерыва. То ли постараться нейтрализовать группу атаки соперника за счет большей плотности, то ли более плотно сыграть против игроков средней линии, от которых следуют обостряющие передачи.
Е. Т.: – Я такой человек, что до перерыва дотерпеть не могу – подсказываю прямо по ходу матча. Ну, не в силах я сидеть на скамейке и спокойно указывать, что и как делать. Это все равно, что ты копаешь яму, а я стою рядом и подсказываю, как правильно держать лопату. В конце концов тебе захочется дать мне по башке этой самой лопатой. Поэтому, когда я делаю какие-то подсказки по ходу матча, стараюсь сам максимально выкладываться на площадке, помогать девочкам делать наше общее с ними дело. Не так давно мы играли в Норвегии, и я решил просидеть весь матч молча, с умным лицом. в результате мы проиграли в три мяча. Во второй игре я забыл о необходимости делать умное лицо, вспомнил о родстве человека с обезьяной. Не знаю, стало ли то, что я помогал девочкам на площадке, причиной нашей хорошей игры, но мы выиграли.

Шпионов не боимся, шпионим сами

С: А если играть приходится на выезде, нет опасений, что соперники могут подслушать, о чем говорится на установках? При нынешнем уровне технического оснащения такое ведь теоретически не исключено...
Б. И: – Все прекрасно знают возможности той или иной команды, чего от нее ждать, как она играет. Никаких секретов практически нет. Перед выездной игрой происходит все то же самое, что перед домашней. Есть видеооператор, аппаратура, в современных отелях существуют просмотровые залы, где можно вести работу. Так что никто не опасается, что их подслушают.
В. Ю.: – Насчет прослушки не знаю, но многие тренеры, да и я тоже, не любят, когда на трибуне во время тренировки сидят их коллеги из другой команды. Иногда из-за этого приходилось и сворачивать программу, и хитрить. Подсматривать – это, конечно, не очень хорошо, но тренеры всегда стараются это сделать: прячутся в ложах, садятся повыше, чтобы их не было видно. Ведь по занятию соперника можно многое понять. Так что сам всегда стараешься подсмотреть и очень не любишь, когда следят за твоими тренировками.
Е. Т.: – Установка дома практически не отличается от установки в гостях. Ну, разве только делаешь особый акцент на том, что на матче в гостях чужой зал, чужая площадка. Шпионов я никогда не боялся и не боюсь, поэтому тренировки мои всегда открыты, в том числе для журналистов. Я никогда ни от кого не прячусь.

Заграница нам не помощница

С: Мы все чаще в последние годы обращаемся к зарубежному опыту. В командах работают иностранные специалисты, некоторые из них привносят что-то новое в тренировочный процесс. А вот можно сказать, что установка на игру – сугубо национальная особенность? И вообще, наши тренеры обращают внимание на то, как установки проходят за границей?
Б. И.: – Везде свои особенности. в некоторых странах за несколько дней до игры дается установка, определяется стартовый состав. Это делается, чтобы успокоить игроков, дать им возможность психологически подготовиться, настроиться. Перед матчем уже ничего не говорится, футболисты выходят на поле, зная, что от них требуется. У нас такого нет. Состав объявляется в день матча или накануне вечером. Хотя все уже приблизительно знают, кто попадет в основу, а кто нет, по тому, как ведется тренировочная работа. Может быть, одна-две позиции еще вызывают сомнения.
В. Ю.: – Необходимо учитывать менталитет, знать, насколько игроки профессиональны. За границей многие сами готовятся – канадцы, финны, шведы. Рабочая этика у этих ребят высока. Свои особенности и в проведении предматчевой установки. С финнами, к примеру, надо плотно и четко строить разговор, потому что они очень серьезно относятся к сказанному, к тому, что надо делать. Со швейцарцами нужно себя вести аккуратно. Со шведами на тренировке или в разговоре можно шутить – они с удовольствием откликаются, им это нравится. То есть приходится быть гибким.
Е. Т.: – Зарубежный опыт по части установок перенимать довольно сложно, поскольку установка – это не только разбор тактики, но и психологический настрой. а менталитет наших спорт­сменов очень отличается от менталитета зарубежных игроков. За границей их не нужно заставлять пинками, уговорами или поцелуями сделать что-то или выполнить установку тренера. Мне же иногда наших девочек приходится уговаривать не только выполнить какие-то рекомендации, но даже сделать утреннюю зарядку или пробежать кросс. После отпуска они каждый раз скромно опускают глаза, когда я их спрашиваю, сколько раз за это время они посетили спортзал.
Б. И.: – Когда мы ездили на стажировку в «Милан», Фабио Капелло рассказал, что установка длится у него от десяти до пятнадцати минут. Если сделать ее короче, игроки могут не прочувствовать значимости матча. Если же проводить ее дольше, футболисты теряют концентрацию и перестают воспринимать главные ударные моменты, на которые необходимо обратить внимание.
В. Ю.: – Если установка слишком короткая, игроки могут не понять, почему так. Слишком длинная – тоже плохо. Я сам столько таких ошибок наделал! Потом уже приходишь к тому, что не надо разбрасываться. Все равно больше трех–пяти мыслей за раз человек уловить не способен. Много учился проводить установки у иностранных тренеров – своих помощников в различных клубах. Учился у них краткости и понятности. Установка должны быть созидающей и не занимать больше 15–20 минут. И в конце – только позитив, чтобы поднять игрокам настроение, вдохнуть в них уверенность.

Искусство достучаться до каждого

С: Вы говорили об индивидуальной работе с игроками. Такое вообще возможно в командных видах спорта?
Б. И.: – Не только возможно, но и нужно это делать. Причем формы такой работы могут быть разными. Жозе Моуринью, насколько я знаю, обычно в четверг проводит видеоконференцию. Игрокам не нужно никуда ехать, они сидят дома возле своих компьютеров. Каждый получает «пакет» – видеоподборку с его персональными ошибками и рекомендации, что нужно делать, чтобы в будущем подобных ошибок избежать. То есть тридцать человек не сидят и не ждут, пока тренер распекает одного игрока, второго, третьего… Экономится время плюс присутствует важный психологический момент: не выставляя напоказ промахи футболиста, тренер как бы щадит его самолюбие. Естественно, командные огрехи разбираются уже всеми вместе и самым подробным образом. На этой же видеоконференции формируются задания на предстоящий матч.
В. Ю.: – Когда был в летнем лагере НХЛ у Вячеслава Фетисова в «Нью-Джерси», увидел, что у них каждый игрок мог в специальной кабинке посмотреть отдельно свою игру. Таким образом снижается психологическое давление, когда на глазах всех команды разбирают твои ошибки.
Е. Т.: – К каждому нужен свой подход и каждой спортсменке отдельно нужно объяснять, что от нее требуется. От общих занятий толку гораздо меньше. Даже говорить со всеми нужно «на разных языках»: кто-то выдерживает жесткую критику и жесткие установки, кто-то нет. Кто-то с первой минуты обижается и начинает делать все вопреки подсказкам тренера, а кто-то наоборот. Мало кто серь­езно воспринимает рекомендации, обращенные «ко всем». Под каждого человека нужно по­пытаться подстроиться.

С: Некоторые тренеры практикуют такой метод: расписывают индивидуальные задания и раздают листочки игрокам…
Б. И.: – Любую работу, которую проводит тренер, нужно воспринимать именно как работу. У каждого специалиста свой подход, свое восприятие. Но здесь важно не переиграть, потому что любая информация должна достигать цели. Важно не допустить, чтобы футболист подумал, будто это какая-то забава, детская игра. До него должно доходить только то, что крайне необходимо. Он должен понять значимость предстоящего матча в меру: не перегореть, настроиться соответствующим образом.

С: А как вы относитесь к послематчевым высказываниям некоторых своих коллег, дескать, выиграли, потому что выполнили установку. Или, наоборот, проиграли, потому что не выполнили установку…
Б. И.: – С точки зрения психологии лучше либо поблагодарить футболистов за работу, либо ничего не говорить. Положительные эмоции помогают восстанавливаться. А если команда сыграла неудачно, выпускать пар надо где угодно, но не на публике. Найти в себе силы и объявить только то, что требуется решить с точки зрения организационных вопросов: собираемся такого-то числа в такое-то время. Не более того.
Е. Т.: – Не всегда можно говорить о том, что проигрыш – это невыполненная установка тренера. Просматривая запись проигранного матча, не всегда сам понимаешь, что именно сделано не так. Очень часто возникают такие моменты, которые даже очень талантливый и опытный тренер не может предсказать заранее.