-
Дмитрий Васильев: Когда перед гонкой нам сказали об Афганистане, это была не шутка
Олимпийский чемпион и влиятельный биатлонный чиновник – о Прохорове, Тихонове, СБР, дочери в академии Ника Боллетьери и Афганистане06.09.19 20:07
Дмитрий Васильев возглавляет питерскую федерацию биатлона и руководит спортшколой №3 Калининского района. Вообще-то двукратный олимпийский мог рулить Союзом биатлонистов России, но что-то пошло не так. С этого мы и начали разговор, а потом ушли очень далеко. Например, Васильев в подробностях рассказал, как его дочь занималась в академии Ника Боллетьери, где ее обучал тренер Марии Шараповой.Начнем. Если лень читать, листайте вниз, там видеоверсия.Вернется ли Прохоров в биатлон
– В 2014 году вы были одним из фаворитов президентской гонки СБР. Что пошло не так?– В последний момент я снялся, поскольку понял, что министр спорта Виталий Мутко поддерживает Александра Кравцова. В таких условиях сложно соревноваться. Там и финансовый ресурс, и прочее. Раз так – значит, так. Если хотели наши регионы иметь такого президента – они его получили.– Вас поддерживал Михаил Прохоров – президент СБР с 2008 по 2014 годы. Вы продолжаете общаться?– Да. У нас приятельские отношения, дружим.– Он не собирается возвращаться в биатлон?– Вряд ли Прохоров вернется в биатлон. Возвращаться в один и тот же проект – не в его стиле. Он старается двигаться вперед, постоянно что-то изучает. Возвращаться к пройденному неинтересно.
Ключ к Александр Тихонову
– С 1999 по 2002 годы вы были генеральным менеджером СБР. Что это за должность?– Громкая должность, но полномочий было немного. Те полномочия, которые просил, мне не надо. В итоге я был директором, менеджером команды. Генеральный менеджер по идее – это как сейчас главный тренер. Когда есть большие возможности в том числе и по работе над развитием биатлона в стране.– С Александром Тихоновым, возглавлявшим тогда СБР, работалось трудно?– Мне со всеми удобно. Достаточно просто изучить человека, понять его особенность, учитывать их и продолжать работать. Надо найти ключ к человеку.– Какой ключ к Тихонову?– Александр Иванович человек импульсивный, не всегда постоянный. Учитывая эти вещи, надо было приспособиться и делать свое дело. В моем понимании, это не очень сложно.
Лучший кандидат в президенты СБР
– В 2018 году вы были в команде Виктора Майгурова. Почему он не победил, а президентом стал Владимир Драчев?– Я до сих пор считаю, что лучший возможный президент для СБР – Майгуров. Он обладает колоссальным опытом международной деятельности. Восемь лет он был одним из людей, которые вели политику мирового биатлона. Был в эпицентре событий. У Драчева в этом смысле нет никакого опыта. Майгуров – наиболее яркая фигура для нашего вида спорта. Многие из тех, кто голосовал в 2018 году за Драчева, признают свою ошибку.– В том числе Александр Тихонов. Насколько я понимаю, Драчев нарушил договоренности, которые были перед выборами.– Да. Майгуров – человек последовательный. Если он что-то обещает – выполняет. Он не обещал миллиарды в бюджет СБР, но давал реалистичный план. Сейчас мы видим, что союз едва сводит концы с концами. Это ненормальная обстановка, она не может позволить качественно развиваться биатлону на данный момент.Чувства от Джорджа Оруэлла разные
– Вы читали роман Джорджа Оруэлла «1984»?– Да.– Нравится?– Разные чувства, неоднозначные.
– Накануне эстафеты на Олимпиаде в Сараево сборную посетил председатель спорткомитета Марат Грамов. Он намекнул, что в случае неудачи биатлонисты отправятся снайперами в Афганистан. Это была шутка?– Ожидать можно было чего угодно. Когда нам об этом говорили, не показалось, что это шутка. Нам вообще было не до шуток – учитывая то, что мы неудачно выступили в первых двух видах программы – ни одной медали. А перед нами стояла задача завоевать золото. Когда приехал Грамов, космонавт Леонов и кто-то еще, производилась накачка, стимулирование. Мы отнеслись к этому серьезно. Совсем не хотелось думать даже теоретически, что мы могли оказаться в Афганистане. Масла в огонь подлил главный тренер сборной Виктор Маматов.– Расскажите.– Он сказал Грамову: «Как Дима Васильев первый этап пробежит – так все и будет».– Вы, наверное, тряслись.– После этих слов я провел бессонную ночь.– Что делали?– Пытался уснуть, не получалось. Лежал. То ли от страха, то ли от концентрации мой этап удался и стал рекордным – привез ближайшему сопернику больше минуты.– В Сараево сборная СССР проиграла медальный зачет ГДР. Расскажите о репрессиях по этому поводу.– В наш адрес никаких репрессий не было. Наоборот – только похвала. Тем более, эстафета получилась драматичная. Сначала мы выигрывали, потом растратили преимущество, в конце вырвали победу. Марат Грамов и остальное руководство присутствовали на стадионе и все видели. Их это тронуло. Грамов сразу после эстафеты дал нам звания заслуженных мастеров спорта СССР – в то время получитьо было очень тяжело.
– Сараево – последняя Олимпиада Владислава Третьяка. Он был самой культовой персоной большой советской сборной?– Конечно. Все-таки четвертая Олимпиада. В Сараево хоккеистам надо было побеждать после неудачи в Лейк-Плэсиде, где Советский Союз уступил американским студентам. В 1984 году сборная вернула золото, а Третьяк ушел на пике славы. Многие, кстати, говорили, что зря, потому что он еще долго мог играть.– Победы праздновали в Советском доме?– Да, был такой. Сейчас есть Русский дом, а тогда мы все собирались после побед в Советском доме и праздновали. Знакомились, впоследствии дружили. С хоккеистами тоже. Со Славой Фетисовым до сих пор в хороших приятельских отношениях. Две Олимпиады вместе – Сараево и Калгари.Стычки и допинг ГДР
– В золотом Калгари-88 вы тоже бежали первый этап. Традиция?– Да. Это еще из лыжных гонок пошло – там мне довелось бегать первые этапы. Мне понравилось. Нервная, экстремальная обстановка перед стартом заставляет меня лучше концентрироваться, настраиваться. Я очень быстро ориентировался – куда бежать, чтоб не попасть в завал, как обыграть соперников тактически. Все это помогало на первом этапе – другие я почти никогда не бегал.– Калгари – последние зимние Игры для СССР. Это ощущалось?– Тогда мы об этом не знали. Думали, Советский Союз вечен. В 1988 году все еще было радужно, стабильно.– Вашими главными соперниками были биатлонисты ГДР. Они употребляли допинг?– Между собой обсуждали это. Творилось что-то невероятное. Еще за неделю до Олимпиады ГДР проигрывает нам ходом вчистую – вдруг на основном старте они нас прилично обыгрывает. А затем через неделю-две после Олимпиады они опять нам сильно уступают. Тут слишком умными быть не надо, чтобы понять, в чем причина. Ну и друзьями со спортсменами ГДР мы никогда не были. Даже с американцами отношения были гораздо лучше.– Стычки случались?– В 1986 году на чемпионате мира в Осло во время эстафеты Юрий Кашкаров не сразу уступил лыжню обгоняющему сопернику по его запросу, а спустя пару метров. Фактически ничего не случилось, а в итоге мы победили. Тренер ГДР пошел подавать протест, чтобы им отдали золото. Это было некрасиво – они показались свою суть.– Канада – это ведь не первая капстрана, в которой вы побывали?– Нет. По правилам советского периода первый выезд должен быть в соцстрану. Дальше уже можно и в капстрану. Такие правила. А я в 1981 году как подающий надежды биатлонист попал в состав сборной в Италию. Летели до Мюнхена, оттуда наземным транспортом. В Мюнхене у меня случился шок.
– Почему?– Я вышел в аэропорту и увидел, что такое капстрана. Тут я стал сомневаться, что условия жизни в СССР лучшие.– Что больше всего удивило?– Современность. Все красиво, ярко, аккуратное. У нас было по-другому. Но тогда я не знал всех тонкостей, деталей западной и советской жизни. Потом я стал понимать, в чем преимущества советской жизни.– В чем?– Да, у нас были ограниченные возможности, но для меня это был самый стабильный, благоприятный период спортивной карьеры и жизни.– Что купили в Мюнхене и Италии?– Безделушки, тряпки. Джинсы, жвачки.В чем секрет академии Ника Боллетьери
– Ваша дочь Анна занималась в теннисной академии Ника Боллетьери в США. Оттуда вышли Шарапова, Уильямс, Беккер, Агасси и другие. Как так получилось?– Когда Аня была маленькой, мы отдали ее в теннис. Это было очень модно после появления Анны Курниковой, Марата Сафина, Евгения Кафельникова. Хотелось приобщиться. Ребенок начал заниматься ради удовольствия. Мы понимали, что навязать спорт ребенку невозможно. Если нравится – он сам будет заниматься. Большая ошибка родителей, когда они из детей в детстве начинают делать профессионалов.– В каком возрасте дочь начала тренироваться?– С четырех лет. Ходила с ракеточкой, в юбочке, тренировалась. Нам нравилось, ей нравилось. Мы совершенно не ставили задачу, чтобы она стала профессиональной спортсменкой. Но все-таки хотели, чтобы она была в сфере спорта. В итоге, занимаясь спортом, она начала показывать хорошие результаты. В тот момент в России не было профессионального подхода в этой сфере, поэтому решили отдать ребенка в другую среду. Я периодически летал в Америку и всегда хотел посмотреть знаменитую академию Боллетьери во Флориде.– Что поразило?– Система. Четко выстроенная система, работающая как часы. В то время у нас в стране был хаос – до секунд, до миллиметра. Спортивные результаты в академии тоже фантастические – а это дает только режим, дисциплина, поставленная работа. Но все-таки поразило даже не то, что там делают чемпионов. Просто хотелось, чтобы дочь пожила в этой атмосфере, что-то приобрела полезное в голове. Мы приняли решение – и она поехала. Это был правильный выбор, она многому научилась. Выучила два языка – английский и испанский, приобрела огромное количество знакомых по всему миру. Общение, знакомство с разными культурами, понимание менталитета людей – все эти полезные для жизни навыки она приобрела в том числе в академии.
– Марию Шарапову отправили в академию Боллетьери с мамой.– Мы с женой периодически приезжали в Америку, были с дочкой. Одного ребенка оставлять сложно. Маленький человек – много соблазнов.– В каком возрасте дочь уехала?– В 11 лет. Она закончила американскую частную школу. Все это звучит легко, но на самом деле требовалось очень много затрат, усилий.– Почему профессиональная теннисная карьера так и не запустилась? Все-таки с Анной работал даже тренер Марии Шараповой.– По спортивным результатам у нее все получалось. Она начинала играть первые турниры WTA, но получила травму. Связка внутри плеча. Надо было делать операцию. Врачи сказали – фифти фифти. Могло нормально пройти, могло с последствиями. Аня испугалась делать и решила закончить с теннисом.– Не пожалела?– Нет. Сейчас она заканчивает учебу в МГИМО. У нее ряд телевизионных проектов.Мы стреляли на перепаханных полях
– В вашей школе вы готовите спортсменов по девяти видам спорта. Много нестандартных дисциплин – биатлон, стрельба, синхронное плавание, современное пятиборье, фристайл. Откуда такой набор?– Первоначальный набор осуществлялся до меня. Были выявлены виды спорта, которые еще не охвачены в районе, но вызывают интерес у детей. Эти дисциплины были сформированы сразу перед открытием школы, исходя из потребностей населения. Дальше мы открывали отделения, которые динамично развиваются и пользуются спросом.– Для вас стало неожиданностью, что в какой-то вид спорта приходит много детей. Например, в современное пятиборье.– Пятиборье – очень интересный комплексный вид, состоящий из нескольких дисциплин. Понятно, что он притягивает родителей. Дети, занимающиеся пятиборьем, гармонично развиваются. Что касается популярности, не буду оригинален – за последние 10 лет сильно прибавил биатлон.– Недаром его называют зимним футболом.– Да, после футбола это самый популярный вид спорта в нашей стране.– Он популярен и среди детей?– Нельзя сказать, что он самый популярный. У нас очень много детей занимаются спортивной гимнастикой – 600 человек. Биатлоном – 200. Эти предпочтения зависят от желания родителей. Любовь или ее отсутствие к виду спорта появляются у детей уже по ходу занятий.– Биатлон – это до сих пор запасной аэродром лыжников?– Это не очень справедливое утверждение. Биатлоном занимаются в том числе параллельно с лыжными гонками. Вовсе не обязательно, что если у тебя что-то не получается в лыжах, получится в биатлоне. Очень важен элемент стрельбы, а это по сути отдельный вид спорта. Хороший лыжник не всегда будет отличным стрелком. На моем веку было много лыжников, у которых не получилось в биатлоне. Нельзя воспринимать наш вид спорта по остаточному принципу.– Но вы сами пришли в биатлон из лыж. И как раз в лыжах у вас не получилось. Зато в первой же стрельбе закрыли все мишени.– Бывают такие моменты, когда начинает чем-то заниматься – и у него проявляются способности. У меня получилось именно так со стрельбой. Я впервые взял винтовку – и у меня сразу пошло. Это как Майкл Фелпс, который прыгнул в бассейн – и сразу первый. Стрельба для меня никогда не представляла никаких трудностей. Здесь еще важен момент с интервальной работой.– Поясните.– Это когда ты сначала работаешь на трассе лыжами, затем останавливаешься и отрабатываешь на рубеже. Затем снова набираешь скорость. Такой интервальный режим подходит далеко не всем лыжникам. А мне, например, подошел.– Вы стреляли очень быстро. До вас биатлонисты проводили на рубеже 40-45 секунд, вы сократили время до 30-ти.– Все очень просто. Когда приобретаешь уверенность и закрываешь все мишени, можно экспериментировать. Мне казалось, что я слишком долго находился на рубеже, поэтому старался ускоряться. Иногда внедрял какие-то авантюрные элементы. При этом качество стрельбы не ухудшалось. В итоге мне удалось выйти из 30-ти секунд. В то время это было сделать не так просто.– Почему?– Это сейчас идеальные условия. Коврики стелят, все ровно, красиво. Мы же приходили на перепаханное поле. Один раз лег так, другой так. Организаторов это не волновало. Ты должен был проявлять мастерство в любых условиях. Сегодня биатлонисты работают в комфортных условиях и стараются стрелять быстро, но даже не подозревают, что когда-то все было иначе.Здесь Дмитрий отвлекся и нам то, чего нет у лучшего биатлониста XX века Александра Тихонова. Это «Ижевская винтовка», которая вручается за выигранную классическую гонку на одноименных соревнованиях. У Васильева таких было три. «А у Тихонова такой нет», – улыбнулся Дмитрий.
С тех пор не съел ни одного куска мяса
– Мы сейчас стоим у бассейна. Вы часто в нем плаваете?– Периодически. Раз в неделю по часу.– Что еще делаете?– Бегаю. Почти каждый день. Немного. Километров по 8-10.– Время считаете?– Нет. Я занимаюсь не спортом, а физкультурой, чего всем желаю.– Почему вы не пьете и не едите мясо?– Не делаю этого с 16-ти лет. У меня были хорошие духовные учителя. Объяснили, что в жизни правильно, что неправильно. Наставили на путь истинный.– С алкоголем понятно. Что не так с мясом?– Мир с животными. Когда был спортсменом, приходилось есть, потому что ничего другого не было. Когда закончил с профессиональным спортом, ни одного куска не съел.
Новостная рассылкаПодпишитесь на рассылку лучших материалов «Спорт день за днём»
