Доигровщица сборной России Евгения Артамонова-Эстес: «Задача даже не обсуждается»

Евгения Артамонова-Эстес — самая титулованная волейболистка России и cамая опытная в женской сборной. Нынешние Олимпийские игры станут пятыми в ее карьере. Корреспондент «Спорта» побеседовала с известной спортсменкой.

Нашла силы вернуться в сборную

— Евгения, вы уже четырнадцать лет в сборной. Не устали от волейбола? Ваши одноклубницы по «Уралочке», наверное, отдыхают…
— Нет, девочки сейчас в Алуште. После полуторамесячного отпуска приступили к тренировкам. Конечно, после стольких травм я могла бы и не вернуться в сборную. Пять лет назад повредила спину, долго восстанавливалась. И каждый сезон думала, что он последний. На афинских Олимпийских играх даже представить не могла, что поеду на Игры-2008. Но от волейбола не устала.

— Как идет подготовка к Играм? Главный тренер говорил, что наше слабое место — прием. Удалось подтянуть этот элемент?
— Думаю, не до конца. Высокорослым игрокам трудно в защите. Координация хуже, сложно контролировать свое тело. Мы продолжаем работать: над подачей, над блоком. У меня тоже не все идеально. Я пришла в сборную после чемпионата страны и думала, что теперь-то уж буду играть в удовольствие. А оказалось, надо еще работать и работать. Первый месяц вообще была в шоке: передачу делаю не так, прием и подачу — тоже. Получается, я ничего не умею? А оказывается, можно на каждой тренировке добавлять и расти. В Пекине нас ждут сложные соперники: Бразилия, Китай, Америка, Куба. Задача трудная — первое место. И это даже не обсуждается.

— Вы впервые играете в сборной под руководством Капрары. Нашли общий язык?
— Я у него и раньше тренировалась, в Италии. Но, правда, это было давно, восемь лет назад. По-итальянски я не говорю, но термины понимаю хорошо.

— Капрара как-то изменился с тех пор? Обрусел?
— Не сказала бы, что он обрусел. Может, стал более опытным. Но здесь ему сложнее, чем в Италии. Все-таки сборная.

Карполь стал более терпелив

— А Карполь как-то изменился за последнее время?
— Я знаю Николая Васильевича с 13 лет. И он как был для меня святым человеком, так и остался. Но мне кажется, что с годами я лучше его понимаю. По-моему, он стал более терпелив. Больше думает о семье — не только о своей, о семьях девочек тоже задумывается. Раньше для него волейбол был на первом месте, а в последние 10–12 лет — семья и Родина. Карполь всегда воспитывал нас патриотами и всегда показывал, что мы единое целое и никакая сила не может нас разлучить. Сейчас в сборной все-таки чувствуется дистанция: массажист — отдельно, врач — отдельно. Может, это зависит от менталитета? Девчонки уже четыре года работают, а для меня эта разница очень ощутима.

— Вы знаете, что вас называют лучшей ученицей Николая Карполя?
— Я догадывалась, но никто мне так — в открытую — этого не говорил.

— Как вы пришли в волейбол?
— Мне, наверное, суждено было стать волейболисткой. Когда родилась, акушерка маме сказала: «О, какая большая стопа! Значит, в «Уралочку» пойдет». А «Уралочка» как раз в 75-м начала свое существование. Но ведь не пойдешь заниматься с трех лет волейболом. Поэтому мама меня отдала сначала в плавание, потом в фигурное катание. А когда исполнилось семь, решила показать меня тренеру Юрию Николаевичу Филимонову. Договорились на субботу, а накануне, в пятницу, он сам пришел к нам в школу — отбирать высокорослых девочек. И я в любом случае — или в пятницу, или в субботу — попала бы в секцию волейбола. Мне в общем понравилось. Но надо было каждый день ходить на тренировки, а семилетнему ребенку это сложно. И потом я человек скромный, необщительный, а тут такой большой коллектив. Девчонки все азартные, кричат. Я же, наоборот, сдержанная и очень спокойная. И мне это как-то не очень нравилось…

Японцы слишком зажатые

— Вы поиграли в Японии, как там народ?
— Они люди слишком зажатые, обычно сдерживают свои эмоции, даже расслабляться не умеют, поэтому находятся в постоянном стрессе. Я считаю, что это плохо. Люди не могут выплеснуть отрицательную энергию. Когда много работаешь, куда-то эта энергия должна выходить. А у них даже зевать и чихать на людях считается неприличным. Зато у японцев культ семьи и родителей. Они очень негативно относятся к внебрачным связям. Правда, сейчас стали чуть лояльнее, потому что страна перестала быть закрытой и появилось много смешанных браков.

— Виктор Тихонов рассказал мне одну историю про японскую сборную. После тренировки дежурная забыла мяч в зале. Тренер запустил его на последний ряд трибуны, дал ей пощечину и заставил бежать за ним…
— Такое бывает. Я видела, как тренировались девочки 12–13 лет. У одной не получалось какое-то упражнение. Она подходит к тренеру, а он раз ей кулаком по лицу. Девочка говорит: «Извини, тренер, я сделаю». А он ей — второй удар. У меня просто шок был. Но мне сказали: мол, все нормально, у нас так можно поступать.

— У вас маленький сын. Как считаете, ребенку нужно все позволять или воспитывать в строгости?
— Думаю, все должно быть в меру. У нас папа строгий. Я тоже не могу сказать, что очень балую Джета. Просто у нас такой ребенок — не от мира сего. Слишком понятливый. Он уже все знает. Не мы его воспитываем, а он нас. Ему было два года, а он уже хорошо говорил. Я уходила на работу, а он мне: «Мама, поедешь на машине — аккуратно». Собираюсь на тренировку, он говорит: «Мама, бей сильно». Мы с мужем к нему прислушиваемся и понимаем, что иногда он быстрее находит выход.

— А откуда такое необычное имя — Джет?
— Джет в переводе на русский — «самолет». Кстати, у меня муж американец с японскими и испанскими корнями. А Эстес — испанская фамилия. Мы в «Уралочке» познакомились. Он давно уже в нашей команде, а раньше и в сборной работал с Карполем. Когда мы поняли, что нужны друг другу, он был женат, а я — замужем. И в какой-то момент решили, что надо начать новую жизнь. Мне кажется, наша семья состоялась. И на одном ребенке мы не остановимся.