Дон Хуан — друг России

Где бы ни появлялся седьмой глава МОК, а впоследствии пожизненный почетный президент Международного олимпийского комитета, его везде ждал самый сердечный прием. Многие не любили Хуана Антонио Самаранча Торельо за откровенную симпатию к СССР и России, но последовательность и принципиальность, преданность олимпийскому движению и открытость заставляли злые языки умолкнуть. С нашей страной этого выдающегося человека неразрывно связывали самые важные вехи его карьеры. С 1977 по 1979 год Самаранч был послом Испании в СССР — первым после восстановления дипломатических отношений. В Москве в 1980 году он был избран президентом МОК. И там же через 21 год сложил с себя почетное звание, уступив место нынешнему главе олимпийского движения Жаку Рогге. И даже право России на проведение Игр-2014 во всем мире связывают с поддержкой Дона Хуана, настоящего друга России. Которых, положа руку насердце, никогда не было слишком много. И одного из них мы потеряли вчера.

В эпицентре бури

Будущий президент МОК, маркиз Самаранч родился в Барселоне в 1920 году. Его родителям было непросто. Во-первых, они были далеки от каталонского сеператизма и политики, а значит, на них смотрели косо. В Барселоне никогда не любили сторонников центральной власти и кастильцев. Во-вторых, семья матери Хуана — Хуаниты Торельо Малвехи — владела крупной текстильной фабрикой, а его отец Франсиско Самаранч Кастро с детства был там простым рабочим и собственным трудом пробивал дорогу наверх.

Однако дед Хуана Антонио не стал препятствовать браку его родителей и даже помог организовать свое дело — фабрику по производству матрасов. Дела Франсиско пошли в гору, и скоро семья стала зажиточной, так что будущий глава МОК получил прекрасное образование и имел доступ ко всем развлечениям преуспевающей молодежи, из которых предпочитал спорт и книги.

Увы, когда Самаранчу стукнуло семнадцать, в Испании разразилась гражданская война. А Барселона — столица анархистов и троцкистов — оказалась в самом эпицентре бури. Фабрики отца и деда национализировали, а самого Хуана Антонио едва не забрали на фронт. У республиканцев в отношении Самаранча-младшего выбор был таков: либо армия, либо арест с последующим расстрелом. Спасла петиция рабочих с отцовской фабрики (Самаранч-старший был известен лояльным отношением к свои служащим), и будущий маркиз отправился служить санитаром в госпиталь, а затем бежал за границу. Отцовская фабрика, кстати, была разрушена во время бомбежки Барселоны франкистами.

Пора надежд

После возвращения на родину Самаранчу все же пришлось отслужить год в армии — режим Франко проявлял лояльность к сторонникам центральной власти. Затем Хуан Антонио получил диплом престижной Школы коммерции и увлекся спортом. На боксерском ринге славы он не снискал и перешел в хоккей на роликовых коньках. Этот несколько экзотический и ныне не слишком популярный вид спорта и дал Самаранчу толчок к замечательной карьере в олимпийском движении.

Вице-президент федерации, международные конгрессы, стремительное продвижение. Эти занятия Самаранч блестяще сочетал с политической деятельностью, к 1973 году заняв пост председателя Провинциального совета Барселоны. В 1966 году лично генерал Франко назначил его председателем национального олимпийского комитета. Параллельно Самаранч профессионально рос и в МОК — в 1974 году он стал там вице-президентом. Учитывая репутацию фашистского режима, царившего до середины 1970-х годов в Испании, остается только удивляться международному признанию посланца этой страны.

Между бойкотами

С 1977 года Самаранч был чрезвычайным и полномочным послом Испании в СССР и Монголии. Олимпийское движение медленно угасало — сказался финансовый кризис 1970-х. Лорд Килланин, 6-й президент МОК, несмотря на все старания, ничего поделать не мог. В те годы трудно было найти даже страну-организатора Игр. И даже решение разрешить профессионалам участвовать в Олимпиадах (ошибочно приписываемое Самаранчу) было продавлено его предшественником. Как раз Самаранч и ввел ограничение, гласящее, что это могут быть лишь те профессиональные атлеты, которые контролируются национальными федерациями.

Сам Самаранч говорил, что накануне московской Олимпиады в Испании ему советовали оставить политику и попытаться стать президентом МОК — что он и сделал сразу после ее завершения. Хуан Антонио послушался, но, наверное, не раз пожалел о своем согласии. Сначала летние Игры-1980 бойкотировали США и их союзники. Через четыре года СССР ответил тем же. Как Самаранч умудрился не рассориться хотя бы с одной из сторон — загадка.

Кстати, собирались бойкотировать московскую Олимпиаду и испанцы, но тогдашний дипломат срочно вылетел из Москвы в Мадрид, и НОК Испании принял решение участвовать в Играх — вопреки мнению правительства. Едва ли не одно это спасло репутацию Олимпиады-1980: вслед за испанцами многие европейские страны все же прислали свои делегации.

Правление Самаранча в МОК спасло олимпийское движение. Оно охватило почти весь мир, стало финансово самостоятельным, вырос уровень спортивной борьбы, телетрансляции стали приносить доходы, спорт смог примирить непримиримых политических противников. За вклад в олимпийское движение король Испании в 1991 году присвоил Самаранчу титул маркиза. И еще долгие годы Дон Хуан оставался истинным другом всех настоящих любителей спорта.