Дружба-нонсенс

Россию и Словакию связывают давние и, как принято было говорить во времена застоя, добрососедские отношения. В спорте мы, конечно, каждый за себя, но в обычной жизни считаемся если не друзьями, то приятелями.

Почему-то первый вопрос, который мне всегда задают про Словакию, звучит так: «Сильно ли отличается словацкий язык от чешского? Наверное, как русский от белорусского?» Пожалуй, действительно так. Фонетически словацкий проще чешского, в нем нет свойственного чехам и уж тем более полякам пришепетывания. «Добрый день» по-сло­вац­ки звучит максимально приближенно к русскому. Есть и совсем уми­ли­тель­но-не­ве­ро­ят­ные сов­падения: по-чешски «трамвай» так и будет – «трамвай». А по-словацки – с ума сойти – «электричка»!

Подтвердив первый миф, принимаемся за второй: «Правда ли, что чехи ближе к немцам, а словаки – к нам?» И это тоже, скорее всего, правда. Причем определили сей факт не футбольные болельщики двух стран в порыве пьяного кабацкого братания, а непосредственно словацкая интеллигенция в лице Людовита Штура. Его еще называют тем, кто придумал современный словацкий язык. Еще в середине XIX века Штур призывал к созданию союза славянских народов с русским царем во главе в своем политическом завещании «Славянство и мир будущего». Для Штура, чье имя увековечено в названии одной из площадей Братиславы на берегу Дуная, союз с Россией представлялся необходимым с точки зрения геополитики. Он надеялся, что сильная русская держава освободит славянские народы, втянутые в ходе Drang nach Osten в Германию и Ав­стро-Венг­рию. Возможно, в данный момент я даю кому-то из особо интеллектуальных представителей группы поддержки российской сборной дополнительную историческую базу, на которую те, кто часто громко призывает идти вперед, с восторгом начнут опираться, но из истории слов не выкинешь, как и, к сожалению, из самой дурацкой песни.

Нет сомнений, что словаки никогда не были для россиян принципиальными соперниками ни в спорте, ни даже в современной политике. Достаточно сказать, что в области торгово-эко­но­ми­че­ских отношений Россия занимает третье место среди зарубежных партнеров Словакии после Германии и Чехии. Когда в 90-е годы восточноевропейские страны, насладившись сполна радостями, что в течение десятилетий нес им соцлагерь, стремились любой ценой дистанцироваться от демократической России, Словакия после отделения от Чехии старалась сохранить баланс во взаимоотношениях, жертвуя возможностью тихо и безболезненно вступить в НАТО. Людовита Штура вспомнили спустя сто с лишним лет: Россия казалась здесь гарантом для молодого государства, единственной альтернативой западному курсу, на нее рассчитывали как на отправную точку изменения внешнеполитической ориентации Словакии.

В политике, как мы, однако, знаем, не бывает ни дня без того, чтобы кто-то не принялся раскачивать лодку. Охлаждение отношений наступило в 1998-м, когда к власти пришло правительство премь­ер-ми­ни­стра Микулаша Дзу­ринды. «Независимая газета» писала: «Результатом выборов явилось выпадение Словакии из сферы российских интересов. Запад взял на себя обеспечение безопасности Словакии, сузив тем самым сферу политического влияния России».

И если даже после столь непростого периода русские и словаки продолжали с гордостью говорить друг о друге как о родственных народах, значит, так тому и быть. В конце концов, ситуация скорее раритетная, чем стандартная, ведь у нас, положа руку на сердце, врагов как реальных, так и искусственных куда больше, чем друзей. Речь даже не о политике, а просто о восприятии самих себя в мировой системе координат. Многие ведь из нас, сидя вечером на кухне в майке с лямками и опрокидывая внутрь национальный продукт, отправляют в ночной эфир фразы вроде «Эти нас не любят, те – ненавидят, а третьи – сами козлы». Так вот словаков в «грязном» списке нет. Стоит ли тогда в их противостоянии с россиянами искать нечто большее чем спорт?

Между прочим, свое первое хоккейное «золото» сборная Словакии завоевала на шведском чемпионате мира 2002 года, обыг­рав в финале как раз Россию. Несмотря на горечь поражения, стилистика «Кому мы проиграли?!», взятая во веки веков на вооружение при попытках объяснить ту или иную неудачу, тогда была нашей вечно возмущенной общественностью категорически отвергнута, а у кого-то вид Петера Бондры, разъезжавшего по гетеборгскому льду с заслуженно завоеванным кубком, вызывал чувство уважения. В конце концов, «главное, что не чехи» (соседи словаков до этого побеждали на мировых первенствах три раза подряд). Пару раз отдавленная мозоль болела достаточно для того, чтобы русскому народу стало стыдно за своих: в 2005 году, когда сборная Юрия Семина не попала в стыковые матчи ЧМ-2006, сыграв в Братиславе вничью – 0:0 без малейших шансов на успех, и год назад в Черкизове. Но оба раза обошлось без принижения соперника – «У нас ведь даже флаг похожий, мужики»! Нонсенс.

В середине 90-х в нижегородский «Локомотив» приехал первый словацкий легионер по имени Марек Холли. Адаптация к российской жизни и к партнерам на поле далась ему так, что легче не бывает, и оттого он в мгновение ока стал любимцем местной публики. Во многом Мареку поспособствовало в завоевании новой территории быстрое изучение языка, который Холли ни на секунду не показался сложным. Учитывая то, что Марек еще и успел поиграть за ЦСКА времен Олега Долматова, можно сказать, что его карьера в России удалась и ему есть на что жить в своем родном городке Мартине.

Пришествие в «Сатурн» тренера нынешнего соперника россиян Владимира Вайсса и его бригады подопечных почти один в один напоминало хождение Властимила Петржелы в «Зенит», благо, несмотря на разницу в возрасте, Властимил и Владимир похожи своей харизмой и нюансами поведения. В конце концов, Петржела, родившийся в Моравии, ближе по менталитету к открытым и легко общающимся с людьми словакам, нежели к классическому типу чеха, тем более типу пражскому. Кнут и пряник в их руках всегда из «натуральных ингредиентов», оба эмоциональны, вспыльчивы, но отходчивы, и тот и другой до сих пор не стесняются говорить о своих искренних чувствах к России, ностальгируя о тех временах, когда они работали в здешних клубах. Петржела, правда, меньше, Вайсс, как мне кажется, чуть чаще.

Сатурновские словаки, как и их национальный «Ермак» Марек Холли, также за считанные недели научились говорить по-рус­ски, а Ян Дюрица обзавелся даже местной женой. То же самое Камил Чонтофальски и Томаш Губочан, оказавшиеся в разное время в «Зените», – вне зависимости от того, в какой форме они находились, играли или сидели на скамейке, болельщиками воспринимались исключительно позитивно.

Если единичные случаи, когда чехи не сразу становились в России своими, все же имели место (Радеку Ширлу, например, понадобилось несколько лет, чтобы раскрепоститься, перестать быть немым и испуганно таращить глаза, а Лукаш Гартиг так и не на­учился радоваться местному колориту), то подобные случаи со словаками не приходят на ум. Даже когда мой хороший знакомый, бывший сатурновский тренер Йозеф Контир, приезжавший в Петербург на товарищеский матч Россия – Болгария, чтобы составить подробный отчет о сопернике, после черкизовских 1:0 в пользу своих радостно поведал о бутылочке красного, которую собирается распить по случаю хорошо выполненной работы, все равно не обошлось без извинений и сожалений. О том, как хорошо было работать в России и неплохо бы повторить.

Предел братским чувствам все-таки есть. Тот же Дюрица по окончании карьеры намерен вернуться жить в Братиславу. Уверен, что так поступят и все его земляки, имеющие отношение к России, несмотря ни на какую дружбу народов. Но основа взаимоотношений позволяет рассчитывать хотя бы на то, что уж этот-то матч в Жилине 7 октября пройдет в нормальной атмосфере. Хотя это и нонсенс.

Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №38 (5-11 октября 2011 года)

Использование материалов еженедельника без разрешения редакции запрещено.