Двукратный Чемпион России в составе «Автомобилиста» Руслан Жбанков: «Команды Платонова играли в волейбол будущего»

(Фото: РИА «Новости»)

Он выступал за самую успешную команду спортивного Петербурга начала 90-х. Изучал волейбольную науку у мэтров отечественного волейбола — Вячеслава Платонова и Зиновия Черного, доигрался до сборной. А потом из российского волейбола пропал. На 15 лет. Когда летом 2012 года в заявке «Факела» (Новый Уренгой) среди тренеров появилась фамилия Жбанков, болельщики со стажем напрягали память: «Не тот ли, что вместе с ’’Автомобилистом’’ выигрывал два первых чемпионата России?» Впрочем, его карьера на родине снова взяла паузу.

Если бы меня позвали...

— После двух лет работы в новоуренгойском «Факеле» вернулся в Финляндию, где у нас дом, — начал разговор Жбанков. — Причем вернуться пришлось не по собственной воле. У меня было предложение из другого клуба Суперлиги — сначала звали помощником в главную команду, потом ситуация поменялась и пригласили уже тренировать молодежь. Договорились, все было уже на мази, я даже вещи успел собрать. Но вдруг звонок: «Извините, не получается».

— Что случилось?
— Причина банальна — у многих наших клубов сейчас возникли финансовые проблемы, сокращаются бюджеты. Вот я под сокращение и попал. Хотя от понимания этого не легче — о таких вещах надо все-таки сообщать заранее. А не когда все команды уже полностью укомплектованы и вовсю готовятся к сезону. Теперь вот ближайшие перспективы туманны — найти команду перед сезоном почти невозможно.

— Ваши бывшие партнеры по «Автомобилисту» работают в питерском волейболе — Андрей Толочко вернулся на берега Невы и стал старшим тренером «Ленинградки», там же трудится Кирилл Плешаков, сосновоборское «Динамо» который год возглавляет Олег Согрин. У вас были в последние годы варианты работы в Петербурге?
— Никаких. Ни предложений, ни разговоров — ничего не было. Хотя возможность вернуться в питерский волейбол меня бы заинтересовала.

— Тренировать финские клубы — это пройденный этап?
— Cейчас это в любом случае не актуально. В Финляндии такая же ситуация, как и в России, — клубы уже с тренерскими штабом определились, и куда-то попасть едва ли реально. Кроме того, после работы на родине финский волейбол в профессиональном плане уже не слишком привлекает. Я ведь вернулся в российский волейбол после 15-летнего перерыва, и увиденное меня впечатлило. Уровень у нас в Суперлиге высочайший! Это касается всего — и организации работы в клубах, и мастерства тренеров с игроками! Чемпионат России считается сильнейшим в мире, и это не просто слова. Здесь созданы идеальные условия для того, чтобы волейболисты себя проявляли и выигрывали. В Финляндии все намного проще.

Тренерская субординация

— В «Факеле» вы были помощником знаменитого связующего сборной Италии 80–90-х Фердинандо де Джорджи. Что дала работа с ним?
— На тот момент я уже достаточно поработал главным тренером, но сотрудничество с де Джорджи оказалось для меня интересным и полезным. Особенно в части организации тренировочного процесса. Все заранее готовилось и продумывалось, и, как только начиналось занятие, все было удобно и понятно.

— Итальянец часто играл против сборной Платонова. Спрашивал вас о нем?
— Нет, сам Фердинандо вопросов не задавал. А вот мои слова на эту тему наверняка ему не понравились. Однажды я обмолвился, что лучше тренера, чем Платонов, не видел.

— Как де Джорджи отреагировал?
— Внешне — никак. Промолчал. Но, думаю, услышать ему это не хотелось.

— Трудно переходить в помощники после того, как привык быть главным?
— Актуальный для меня вопрос! Я очень долго перестраивался — настолько привык сам руководить ­командой, что в «Факеле» часто поступал так, как это делает главный тренер. Причем даже непроизвольно — только потом ловил себя на том, что делаю по привычке, но  нарушаю субординацию.

— Косые взгляды со стороны главного были?
— И не только взгляды (Улыбается). Несколько раз де Джорджи меня одергивал — напоминал, что главный все-таки он, а я его помощник.

— Тренировать молодежный состав после первой команды — это понижение или просто другая работа?
— Для меня однозначно повышение! Ведь шел работать главным тренером.

Почему с финнами работать проще

— Футбольные тренеры часто сетуют, что молодые игроки испорчены компьютерами, айфонами и большими деньгами. Для волейбола это актуально?
— К сожалению, да. Основное зло, пожалуй, чрезмерное увлечение компьютерами. Ребята настолько к ним прилипают, что порой приходится ходить по номерам и проверять, выключены ли мониторы. И не скажу, что этим контролем получалось кардинально изменить ситуацию. Слишком уж много времени и энергии отнимает компьютеризация молодежи, из-за чего страдает их волейбольное развитие. Поэтому если решать вопрос кардинально, то просто складывать компьютеры в коробку и уносить от них. Но, думаю, так делать неправильно.

— А насколько весомо влияние на молодежь со стороны опытных игроков?
— Тоже трудная тема. С одной стороны, есть, например, Сергей Тетюхин. Выдающийся спортсмен, великая личность и во всех смыслах идеальный пример для начинающих игроков. Но, поработав два года в нашем волейболе, я сделал для себя неприятное открытие. К сожалению, хватает и негативных примеров. Когда зрелые игроки и на площадке, и за ее пределами ведут себя так, что молодежи лучше этого не видеть.

— Отрицательные примеры в большей степени идут со стороны россиян или иностранцев?
— В равной степени.

— Чем юные российские волейболисты отличаются от финских ровесников?
— Приведу простую ситуацию. Финнам даешь задание — сделать столько-то прыжков, столько-то ускорений или ударов — и можешь с легкой душой выходить из зала: они выполнят, сколько требуется. А наши все-таки склонны облегчать себе задачу. Иногда тренеру достаточно отвернуться, и они уже сачкуют.

Как понять, что пора вешать кроссовки

— Вернемся к вашей игровой карьере. Приехав в Финляндию, насколько планировали задержаться?
— Вообще не планировал. Думал, поиграю годик-два, возможно, три да уеду. Но получилось так — заканчивается контракт с одним клубом, сразу приглашает другой. Причем на два года. Думаю, ладно, отыграю этот срок — и все. Потом снова все повторялось.

— Когда решили остаться?
— А конкретного момента не было — к этому мы подошли плавно. Дочь в Финляндии пошла в школу, сын там родился, как только я закончил играть, сразу стал в том же клубе тренером. К тому времени с этой страной связывало многое, жить там уже было привычно и естественно.

— К решению завершить карьеру игрока шли долго? И что к этому склонило окончательно?
— Мучительных раздумий и переживай не было. К 33 годам волейбол мне вовсе не надоел — я с удовольствием играл бы дальше. Но решение закончить оказалось легким и очевидным. Я перенес четыре операции на колене. Оно ныло так, что без болеутоляющих таблеток на площадку выходить не мог. Даже к тренировке приходилось готовиться специально — надо было заранее принимать таблетки и ждать, пока утихнет боль. Терпеть это сил уже не оставалось. Причем именно в тот год у меня было больше всего предложений — хороший контракт предлагали многие клубы. Но даже до колебаний дело не дошло. Колено решительно сказало: «Стоп». Удерживали от сомнений и перспективы — я в том же году стал работать тренером. Это считаю удачей. Завершив карьеру, спортсмены редко получают возможность в знакомом клубе сразу переключиться на тренерскую работу.

Платонов и Черный

— Кто для волейбольной Финляндии Платонов?
— Вячеслав Алексеевич до сих пор остается авторитетом и большой величиной, особенно это заметно в Райсио, где он работал. С кем там о волейболе ни заговоришь — Платонов упоминается почти всегда. А когда он умер, перед всеми матчами чемпионата Финляндии была минута молчания.

— Открыли для себя секрет, что ему позволило стать специалистом мирового уровня?
— Платонов обладал огромной харизмой. Это позволяло ему гнуть свою линию. Бывало, он садится что-то с игроком обсуждать — тот категорически с чем-то не согласен. Но слова Вячеслава Алексеевича переубеждали, и после беседы волейболист уже по-другому смотрел на вопрос. Что в дальнейшей работе помогало. Второе — исключительное владение предметом. Платонов постоянно изучал волейбол, всегда пробовал новое и со своими командами, на мой взгляд, опережал время. Еще одно важнейшее качество — справедливость. Он был в работе жестким, крайне требовательным, «вставить» мог очень серьезно. При этом я не помню случая, чтобы кому-то от него доставалось не за дело.

— Слышал от волейбольных специалистов мнение, что ученик и последователь Платонова в «Автомобилисте» Зиновий Черный превзошел своего учителя. Что скажете?
— Не знаю, как это можно было измерить, проверить. От сравнений воздержусь. Но тема, конечно, возникла не просто так. Когда они работали вместе, то великолепно друг друга дополняли. Бывало, игрок получит от Платонова на орехи, потом сидит как в воду опущенный. А вечером к нему заходит Зиновий Ефимович и все объясняет: чем он главного тренера разгневал, что надо исправить, — еще и приободрит. В итоге все довольны. Вообще про Черного скажу так — столь же сильного психолога среди тренеров я не видел. Он в этом аспекте номер один.

— Как это проявлялось в команде?
— Он был мастером выстраивать в ней отношения и правильно мотивировать каждого. Подробно изучал не только игровые особенности подопечных, но и характер. Если один критику не переносит вообще, то всегда находил, за что его похвалить и поддержать. Другому похвала не нравилась. Так Черный находил, за что поругать, — действовало в том случае гораздо лучше. И если на машине времени Платонова с Черным перенести в современный волейбол, то, думаю, Черный с этими достоинствами был бы сегодня более успешен.

По печени от ветеранов

— Вернемся в начало вашей карьеры. Как жил дублер «Автомобилиста» в 80-е?
— Скромно. Я приехал в Ленинград, поступил в Институт железнодорожного транспорта и жил сначала вообще в общежитии от института. На стипендию в 40 рублей. Позже переехал в общежитие от клуба на Крестовский остров, получал зарплату… Точную цифру не помню, но ничего особенного в ней не было. 100 рублей — максимум. Многое менялось, когда человек попадал в первые двенадцать, которых заявляют на матчи. Статус игрока основного состава и зарплату приличную подразумевал, и собственную жилплощадь. Пусть комнату в коммуналке, но  свою. Мне, впрочем, до этого тогда было еще далеко. А самое сложное испытание случилось, когда три месяца проходил военную службу.

— Куда направили?
— На финскую границу. Это была настоящая служба, без всяких поблажек — с синей фуражкой, лыжными кроссами и стрельбой.

— Неужели спортсменам поблажек не было?
— Они появились спустя пару месяцев. Когда кто-то из начальников нашей воинской части прознал, что мы волейболисты. Они сами с удовольствием играли и для этого иногда выдергивали нас на пару часов в зал. Вот и вся привилегия. Ни от какой работы это не освобождало.

— Кто был для вас тогда примером игрока?
— «Автомобилист» ведь был не только одной из сильнейших команд СССР, но и в Европе выигрывал титулы. Поэтому учиться было у кого — на первых ролях находились Иван Загорский, Альберт Дилленбург, Володя Самсонов. Они и помогали, и поддерживали, и похвалить могли, что, впрочем, реже. Могли мы, молодые, и по печени получить.

Нагоняй за банку пива

— Сейчас вы пытаетесь оградить молодых игроков от компьютеров. А от чего ограждали вас?
— Мы тоже иногда давали повод для наказаний. Но проступки были незамысловатыми. Могли, например, ночью с ребятами уйти погулять. Или вечером банку пива осушить. А утром разговор с тренером… (Смеется).

— И где же вы, советский студент, баночное пиво брали?
— Вот это вопрос! Зайти в магазин и купить его было невозможно. Но в памяти отложилось только, что баночное пиво приходилось доставать. А вот как и где…

— Еще о Финляндии. Кто-то еще из бывших игроков «Автомобилиста» осел в Стране тысячи озер?
— Связующий Сергей Иванов. Несколько раз пересекались с ним на матчах как соперники. Но не более того. Так получилось, что мы не общаемся.

— Сколько времени у вас ушло на изучение финского?
— Его изучение продолжается и будет, наверное, идти всю жизнь. Финский — один из самых сложных европейских языков, поэтому давался он тяжело. Хоть мне и говорят, что владею им хорошо, но сам этого не чувствую. На рабочие или бытовые темы поговорить могу, но, например, порассуждать с финном на его родном языке о глобальных жизненных вопросах — нет.

— Дети свободно на финском говорят?
— Дочь — да. Для нее это второй родной язык. Она закончила здесь школу, сейчас учится в университете, и молодой человек у нее финн. А вот сын, которому 11 лет, хоть в Финляндии и родился, владеет языком нормально, но далеко не идеально.

— По менталитету они европейцы?
— Дочь — однозначно. В Россию ее даже не тянет. Про себя скажу, что, если даже проживу в Финляндии еще 50 лет, полностью своим здесь никогда не стану. Возможно, это получается у людей, которые сразу проникаются местной жизнью: общаются в основном с финнами, почти не смотрят русских каналов, читают местные газеты. Но это не наш случай (Улыбается).

Рыбалка с арабами

— Почему в этой стране из игровых видов спорта успешен только хоккей?
— В каждой стране есть национальный вид спорта. Где-то, возможно, их несколько. Например, в Бразилии футбол однозначно номер один, но и волейбол очень популярен. В Финляндии есть хоккей и все остальное. Способствуют этому климатические условия — только в хоккей здесь можно массово играть круглый год. Традиционной популярности этому виду спорта заметно добавили успехи национальной сборной — когда Финляндия в 1995 году впервые в истории выиграла чемпионат мира, хоккей еще значительно возвысился над всеми остальными видами.

— Даже над футболом?
— Да. При всей тотальной популярности футбола в Европе. В Финляндии не так — здесь все живут хоккеем. И дети идут в первую очередь именно в него. И лишь те, у кого не получается, потом переходят в другие виды спорта.

— Что для себя открыли в Стране тысячи озер?
— Я всегда любил рыбалку, а Финляндия оказалась идеальным для этого хобби местом. Чисто, тихо, уютно — сидишь и наслаждаешься процессом. Но говорить об этом приходится в прошедшем времени. Прелесть рыбалки в тишине, когда есть возможность заниматься ей в одиночестве. В последние годы в стране прибавилось эмигрантов, и это заметно во всем. Приезжаешь на озеро, а вокруг турки, арабы тоже удочки закидывают, что-то громко обсуждают. Это уж совсем не то.

Величие Тетюхина

— В начале 90-х «Зенит» и СКА были в тени достижений «Автомобилиста», который дважды подряд выиграл чемпионат. Популярность вашего клуба затмевала тогда футболистов и хоккеистов?
— Популярность мы действительно чувствовали. Кто бы ни услышал о нашей команде, всегда говорил: «’’Автомобилист’’ — это круто!» На наши матчи часто собирались полные трибуны. А у «Зенита» тогда были тяжелые времена. И тем не менее «Зенит» для Питера — это особая команда. Даже тогда тягаться с ним в популярности было тяжело — говорили, обсуждали и писали о нем, наверное, больше, чем о нас.

— Благосостояние чемпионов России отличалось от большинства людей?
— Да вы что?! Вся страна тогда жила бедно, и мы не исключение. Хорошо помню те сложности — у меня в 1993-м как раз дочка родилась, а зарплата была 20 долларов. Не знаю, как это сопоставить с сегодняшним днем, но было не до жиру. Выручали зарубежные поездки — на суточных можно было сэкономить, что-то привезти из-за границы.

— Почему ваша карьера в сборной России ограничилась несколькими матчами?
— За сборную я сыграл в 1997 году, а это был, пожалуй, мой пик за всю карьеру в России. Тот сезон я провел сильно, Платонов давно меня знал, поэтому приглашение в национальную команду было логичным. А почему потом не сложилось? Я уехал играть в Турцию и выпал из поля зрения тренеров. А позже и Платонов ушел из сборной. У Геннадия Шипулина могло быть другое мнение по поводу моей кандидатуры.

— Тем не менее с Сергеем Тетюхиным, продолжающим карьеру до сих пор, вы поиграть успели. В чем его феномен?
— Про Тетюхина можно сказать: родился с волейбольным мячом в руках. Как-то по-другому объяснить его выдающееся мастерство и долголетие не получается. Отмечу и характер — насколько Сергей злой на площадке, настолько добрый за ее пределами. Думаю, такого мастера в ближайшие десятилетия мы не увидим. Это настоящая легенда, оставляющая своей игрой память навсегда. Как Зайцев. Как Савин. Тетюхин тоже из этого ряда.

Личное дело

Руслан Жбанков

Родился 21 февраля 1970 года в Витебске (Белорусская ССР).

Волейболом начал заниматься в 11 лет. Первый тренер — Михаил Романович.

Воспитанник минского интерната спортивного профиля (1987).

Амплуа: нападающий.

Игровая карьера: 1987–1988 — «Автомобилист» (Ленинград); 1988–1991 — «Динамо» (Ленинградская область); 1991–1997 — «Автомобилист» (Санкт-Петербург); 1997–1998 — «Петрол-Офисы» (Турция);

1998–1999 — «Туркуа» (Франция); 1991–2001 — «Лойму» (Финляндия); 2001–2003 — «Ист-Воллей» (Финляндия).

Выступал за сборную России

Достижения:

— чемпион России, 1992, 1993;

— чемпион России по пляжному волейболу, 1993;

— чемпион Финляндии, 2001;

— бронзовый призер Мировой лиги, 1997.

Карьера тренера: 2003–2006 — «Лойму» (Финляндия); 2006–2007 — «Киисто» (Финляндия); 2007–2009 — «Сампо» (Финляндия); 2009–2012 — «Лойму» (Финляндия); 2012–2013 — «Факел» (Новый Уренгой), помощник главного тренера; 2013–2014 — «Факел» (Новый Уренгой), молодежная команда.

Достижения:

— чемпион Финляндии, 2009;

— обладатель Кубка Финляндии, 2004, 2008;

— серебряный призер чемпионата Финляндии, 2010;

— финалист Кубка Финляндии, 2005;

— чемпион России в Молодежной лиге, 2014;

— лучший тренер Финляндии, 2009.