Двукратный олимпийский чемпион Александр Кожевников: «Произошло что-то необъяснимое, когда я попал с больничной койки на Олимпиаду»

Двукратного олимпийского чемпиона Александра Кожевникова знаю уже много лет, и мне кажется, что с каждым годом он словно молодеет. Ему никогда не дашь его возраст. Настолько этот человек энергичен и жизнерадостен. И всякий раз, когда я к нему обращаюсь на вы, поправляет. «Ну сколько же можно повторять одно и то же, — улыбаясь, говорит Кожевников. — Называй меня просто Саша». Но нашего заслуженного в прошлом хоккеиста я настолько уважаю и ценю, что некую дистанцию в отношениях все же сохраняю.

Родом из Шанхая

— В детстве перед вами стоял выбор: либо связать свою жизнь с футболом, либо с хоккеем. Почему все же, скажем так, перевесили коньки и клюшка?
— Коньки как раз и перевесили. Мне их однажды подарили и тем самым заманили в хоккей. Хотя я и так был связан с этим видом спорта. Ведь мой отец занимался развитием хоккея, который в целом в нашем городе котировался больше. Хоккейный «Дизелист» играл в первой лиге, а наши местные футбольные команды — во второй и третьей. Меня же воспитал великий тренер Вядринцев. Ему должны быть благодарны многие игроки. Он практически всем олимпийским чемпионам дал дорогу в жизнь. Я же начал с ним работать в молодежной команде города Пенза, откуда родом.

— Никогда не было желания хоккей бросить?
— Нет. Хотя в пятнадцать лет у меня был выбор: либо уехать в Ростов в футбольную школу, либо остаться в хоккейном «Дизелисте». Но, положа руку на сердце, скажу, что мне больше нравится футбол, потому что я много забивал. Правда, и в хоккее я тоже мог этим похвастаться. Между прочим, очень часто мы гоняли мяч вместе с хоккеистами. Когда же мне подарили классные коньки, я их, смешно сказать, полюбил в прямом и переносном смысле. В общем, мои ноги были обуты в эти самые коньки по шесть-восемь часов в день. Причем мне еще и другие виды спорта нравились — и легкая атлетика, и баскетбол. Но хоккей переборол все. Просто я очень сильно полюбил этот вид спорта. Решил больше никогда коньки не снимать.

— А ведь, наверное, могли себя попробовать в том же баскетболе, при вашем-то росте.
— В баскетболе я тоже преуспевал и, между прочим, своим ростом выделялся среди остальных ребят. Был худым и резвым (улыбается). Но у нас в Пензе существовала еще и большая женская баскетбольная команда. Она считалась круче, чем мужская. В целом мужской как таковой и не было. Ну как можно проявить себя в определенном виде спорта, когда на серьезном уровне его практически нет.

— А чем в свое время вам настолько приглянулся футбол?
— Признаться, даже и не знаю. Просто мы жили на отшибе, у нас район назывался Шанхай. Льда в Пензе было мало. С футбольными полями проще. Мы вообще в то время проживали в самом настоящем военном вагончике, который сейчас можно увидеть только в фильмах. У нас он был разделен на две семьи. В целом получалось как отдельная квартира — метров двенадцать на троих человек — мама, папа и я. В целом можно сказать, я вышел из низов.

Всегда везде хотел быть первым

— Братьев и сестер у родителей не просили?
— У папы в семье было двенадцать детей, а вот я в семье рос один. Как говорят в таких случаях, мог стать эгоистом, но вроде таковым не стал (улыбается). Если честно, не помню, просил я братьев или сестер или нет, потому что я настолько серьезно занимался спортом — и футболом, и хоккеем, и баскетболом, — что думать о чем-то другом не приходилось. Окунулся в спорт с головой. И моим родителям тоже было не до пополнения в семье. Мама пахала на двух должностях — работала и медсестрой, и врачом. В те времена зарплата была маленькая. Ей приходилось работать на полторы ставки. Она приходила домой очень поздно.

— Как же хватало времени на вас?
— Я очень часто оставался на внеклассных уроках, продленных группах. Раньше они были очень популярны. И там тоже со спортом я не расставался. Вообще раньше в школах очень серьезно относились к спорту. Даже не отпускали им заниматься, если не сделал домашнее задание. Когда ты маленький, этого не понимаешь. Только потом осознаешь и благодаришь систему за то, что она правильно тебя на что-то направила.

— Помимо спорта, в какую область вас, может быть, тянуло еще?
— Я преуспевал в математике. Был силен в этом предмете. Участвовал в различных конкурсах и побеждал. Но все равно я к этому серьезно не относился, потому что спорт затмевал все. Все виды спорта, которые я вам перечислил, в школе играл еще в пинг-понг. Тенниса тогда не было. И еще увлекался легкой атлетикой. Выступал за школу на всех мероприятиях. Так что думать о чем-то другом, кроме как о спорте, времени просто-напросто не хватало. Мне нравилось то, чем я занимался, и я всегда хотел быть первым. Вроде получалось.

Не поставил свечку: и ни гола, ни передачи

— Какое событие в вашей жизни самое знаменательное?
— Приглашение на Олимпиаду. Я к этому стремился. Олимпийские игры — предел мечтаний для любого спортсмена. Нас так учили, что Олимпиада — самая выдающаяся вещь. И у меня это было заветной мечтой. Поэтому желал попасть в сборную что было сил. Понимал, что предстоит преодолеть некие этапы — из «Дизелиста» попасть в «Спартак», а из красно-белого клуба уже в сборную Советского Союза. И все это свершилось. Причем на Олимпиаду я поехал, поднявшись с больничной койки. За два месяца до начала Игр получил травму руки, лежал в больнице в гипсе. Однажды ко мне пожаловали мои коллеги по хоккейному цеху — игроки и главный тренер сборной Советского Союза Виктор Васильевич Тихонов. В общем, из больницы они меня забрали. Хотя из-за травмы мало кто верил, что я могу попасть на Олимпиаду. В итоге все свершилось. Хотя рука периодически беспокоила. Но я старался не придавать этому значения. Стремился к тому, чтобы оправдать доверие и игроков, и тренерского состава. Подвести не мог никак.

— Но ведь вы в какой-то степени жертвовали своим здоровьем?
— Приглашение принять участие в Олимпиаде перекрыло все. На тот момент о своем здоровье я совсем не думал. Это сейчас у хоккеистов существуют разные медицинские страховки, в наше время такого не было. В любом случае я не жалею ни о чем. И признаюсь вам честно, кажется, что тогда мне очень сильно помог Бог. Произошло что-то необъяснимое, когда я поднялся с больничной койки и попал на Олимпиаду.

— В Бога верите?
— Да. Знаю, что Он есть и хорошо помогает при той или иной ситуации. Как я начал верить в Бога? Как раз в больнице после всего произошедшего и поверил. Стал понимать, что такое хорошо и что такое плохо.

— Часто вам Бог помогает?
— Очень много. Допустим, в Швеции, где я должен был продолжить карьеру, я сразу ощутил, что меня там не очень полюбили. Сыграл всего шестнадцать игр, при этом проводил на льду около пяти минут. Потом опять сажали в запас. Когда я жил в Стокгольме, большой церкви там не было, но я узнал у местных людей, где можно найти приход. Один раз я не пришел и не поставил в церкви свечку, в итоге в матче не отличился никак — ни передачи не отдал, ни гола не забил. Просто на удивление (улыбается). Смех смехом, но такое в моей жизни было.

— Удается ли при нашей сумасшедшей жизни ходить в церковь?
— Не часто, но хожу. По крайней мере верю, что церковь помогает. Вообще все зависит от человека — принимает он Бога или нет. Это такие индивидуальные ощущения. Но как сказала моя бабушка — Бог есть не на небесах, Бог есть в твоей душе. И стоит Его уважать. Раньше я был атеистом. Сейчас знаю точно, что Бог в моей душе есть. И мои дети в Него тоже верят. И это очень здорово. Просто надо понимать и правильно все воспринимать. В моем кабинете в углу стоят иконы. Они мне просто необходимы.

Сыну не хватило воли, чтобы вернуться в хоккей

— А вне хоккея какой день в вашей жизни был самым счастливым?
— Рождение моей дочери Маши. Я хотел дочку, и она появилась. Это мой любимый человечек. Правда, у меня есть еще и вторая дочка Катя — ей десять лет. Ее тоже обожаю. Хотя мы с ней видимся не так часто. Как бы ни было, детей своих я не брошу никогда, буду помогать им всегда. Это моя прямая обязанность. Сделаю все для того, чтобы они выросли нормальными людьми. И хочу, чтобы мои дети знали, что у них есть папа, который ради них готов на все.

— Почему хотели, чтобы на свет появилась дочь?
— Не знаю почему. Просто мне кажется, что девочки более беззащитные. Но у нас с моей бывшей женой Ритой еще есть сын Андрей. Он старше Маши на четыре года. Андрей раньше занимался хоккеем, а сейчас у него свой бизнес, связанный с недвижимостью. Что касается хоккея, Андрей играл сначала в ЦСКА вместе с Егором Михайловым, Олегом Квашой, а потом перешел в «Спартак». Но после того как в семнадцать лет получил перелом руки, пришлось игровую карьеру завершить. Рука срослась плохо, сын потерял целых полтора года. В целом игроком он был неплохим. Но наша медицина ничего не смогла сделать для того, чтобы он продолжил играть в хоккей.

— Сын хотел пойти по вашим стопам?
— Да. Хоккей ему сильно нравился. Мы ведь жили в цээсковском доме вместе с Михайловым, Цыганковым, Фетисовым и многими другими. Причем помимо хоккеистов с нами жили еще футболисты, баскетболисты, гандболисты… В общем, спорт не мог обойти моего сына стороной.

— После травмы сын не мог вернуться в хоккей?
— Нет. Он ведь не играл целых полтора года, а это очень много. После таких перерывов тяжело войти в игровой ритм. Уже другая психология, и в какой-то степени страшно. Плюс ко всему у Андрея был переломный возраст — шестнадцать лет. Воли не хватило. Конечно, он, так же как и мы, очень сильно переживал, что не сможет продолжить играть в хоккей.

Маша снимается по ночам, а днем работает в Госдуме

— Ваша дочь Мария — личность публичная. Она преуспела и в актерстве, и, скажем так, в депутатстве. Всегда ли вы одобряли ее выбор?
— Да. То, чем занимается Маша, мне очень нравится. Самое же главное, что она всем этим живет. Я вижу, что дочь по-настоящему счастлива. Причем ей приходится порой сниматься по ночам, потому что у нее очень много работы в Госдуме. Но, несмотря на все трудности, ей все нравится, она этим живет. Самое главное, что Маша нашла себя. Плюс ко всему моя дочь — великолепная мать. Я ведь уже давно дедушка. Внуку Ване девять месяцев.

Крестным внука стал Фетисов

— А какой вы дедушка?
— Не очень хороший. Мы же с дочей живем в разных местах, не вместе. Я ведь тоже занимаюсь каким-то делами и заканчиваю работать поздно. Ванька ложится в девять вечера, я приезжаю позже. Очень трудно «сообразить» по времени. Конечно, по-хорошему надо приезжать днем, но не получается. Все мы очень сильно заняты. Видимся лишь иногда. Порой внук нормально воспринимает мое появление, а иногда смотрит, будто спрашивает — ты кто такой? Что за дядька пришел?

— Хоккеиста будете растить?
— Ну это он сам выберет. Трудно сказать. Конечно, попробуем на коньки поставить, а там уж как получится. Между прочим, у Вани крестный отец Вячеслав Фетисов. Поэтому по большому счету моему внуку деваться некуда. Как говорится, не захочет — заставим, не сможет — научим.

— Говорят, что друзей много не бывает. Судя по тому, что человек вы очень компанейский, вы не испытываете, скажем так, дефицита в друзьях?
— Угадали. Друзей у меня действительно много. Конечно, бывают разные ситуации — сегодня человек твой друг, а завтра — нет. Все ведь в жизни меняется. У меня был случай с очень хорошим, авторитетным человеком. Перед смертью он сказал, что хочет меня видеть. Несмотря на то что до этого мы не общались с ним лет пять. В общем, он хотел извиниться передо мной. Меня это очень сильно растрогало. К сожалению, я не смог тогда прийти и с ним попрощаться — меня тогда не было в Москве, но потом я приехал к нему на могилу. Хотел извиниться, значит, есть какие-то принципы.

— Фетисов — крестный вашего внука. Судя по всему, вы близкие друзья?
— Да. Дружим с 14 лет. Мы встретились в Череповце в юношеской команде, с тех пор, как говорится, не разлей вода. Еще своими близкими друзьями считаю Алексея Касатонова и Сергея Макарова. Мы из разных команд — они из ЦСКА, я из «Спартака», но, как ни странно, дружим все это время.

Никогда никого не предавал

— Какой вы по жизни? Как можете сами себя охарактеризовать?
— Сложно самому себе давать оценку. Наверное, окружающим виднее. Ладно, попробую. Я вспыльчивый, но быстро отходчивый. Зла не помню. И еще я слишком, если можно так сказать, правдивый. Не люблю, когда люди обманывают и я это знаю. Самая же нехорошая моя черта — вспыльчивость. Иногда это мне очень сильно мешает.

— Неужели можете обидеть?
— Да. Случалось. Причем мне очень жаль людей, которых я обижаю. Потом сам об этом сожалею. Даже если знаю, что был прав.

— Извиняетесь потом?
— Приходится. Хотя извиняюсь лишь тогда, когда знаю, что не прав на сто процентов. Если я знаю, что я прав, — извиняться не стану. Вообще я стараюсь радоваться жизни и, как уже отмечал, пытаюсь забывать все плохое. Одно могу сказать, я никого в своей жизни никогда не предавал, кто бы что ни говорил.

Когда на душе нехорошо, иду в клуб

— Можете назвать себя счастливым человеком?
— Да. Понятно, что в жизни не может быть постоянно все хорошо и гладко. Но, как ни крути, я счастлив оттого, что у меня есть дети и замечательные друзья. Кстати, я вхожу в один клуб, в котором собираются люди из разных областей, не только из мира спорта. Все люди состоявшиеся, достигшие чего-то в этой жизни. Но у каждого в жизни бывают ситуации, когда тяжело и плохо. Я не исключение. Поэтому, когда на душе не очень хорошо, я прихожу в этот клуб, общаюсь, и меня, скажем так, «отпускает». Этот клуб для меня словно дом родной. Порой люди проводят там больше времени, чем в своих семьях. Удивительная вещь. И я счастлив, что туда вхож. Плюс ко всему мы еще мы по три-четыре раза тренируемся, играем в хоккей.

— Насколько я знаю, вы ведете холостяцкий образ жизни. Неужели вас это устраивает?
— Пока меня устраивает абсолютно все. Я много общаюсь со своими детьми и женами. И у меня есть человек, которого я обожаю и им дорожу, причем очень давно. Не знаю, может, женюсь, а может, и нет. Одному Богу известно, как все сложится. Но любовь в моем сердце есть.

Личное дело

Александр Викторович Кожевников

Родился 21 сентября 1958 года в Пензе. Советский хоккеист, нападающий, заслуженный мастер спорта.

Выпускник Пензенской областной специализированной детско-юношеской школы олимпийского резерва по хоккею с шайбой, воспитанник заслуженного тренера России В. И. Ядренцева. При этом профессионально стал заниматься хоккеем только с 15 лет.

С 1975 по 1977 год играл за «Дизелист» (Пенза). Игрок «Спартак » (Москва; 1977 — 1986) и «Крыльев Советов» (1986 — 1989, 1991, 1995 — 1997), АИК (Швеция) — 1990.

Двукратный олимпийский чемпион (1984, 1988). Чемпион мира и Европы 1982 года. В чемпионатах СССР сыграл 525 матчей и забросил 243 шайбы, из которых 43 он забил в чемпионате-1981/82.

Награжден орденами Почета (2011) и «Знак Почета» (1982).

В настоящее время — член правления Ночной хоккейной лиги, куратор конференции «Москва», хоккейный эксперт и комментатор на телеканалах «Россия 2» и «Спорт 1».