Экс-голкипер СКА Кирилл Кореньков: Битва за выживание у нас отменяется

Вратарский вопрос в России стоит как никогда остро. Город на Неве стал законодателем моды и в этом вопросе. Школа вратарей имени Николая Пучкова функционирует уже три года, однако официальную лицензию получила только сейчас. Корреспондент «Спорта» встретилась с одним из руководителей и тренером этой школы.

Ориентируюсь на скандинавов

– Давно вынашивал мысль о том, чтобы создать в Петербурге школу вратарей, – рассказывает Кирилл. – Моим единомышленником в этом вопросе был Максим Соколов. Мы хотели заняться этим делом вместе, но Максим еще играет. Когда закончит, думаю, будет с нами.

 – Это та самая школа вратарей, которую хотел открыть Соколов?
– Не совсем… Просто зачем придумывать что-то новое, когда одна школа уже функционирует и дает результат? Мы начали функционировать три года назад, работали неофициально: приходили в команды, отбирали ребят. Существовали за счет финансовых вложений родителей. В итоге у нас начала складываться инфраструктура. Тогда мы стали арендовать лед, набирать тренерский состав.

– Построить свой крытый каток, разумеется, нереально?
– Не думаю, что это возможно в ближайшие годы. Если только у нас появятся серьезные спонсоры… Но что-то пока они к нам не рвутся (улыбается). Так что сейчас мы базируемся в «Юбилейном».

– Соколов уже проводил в вашей школе мастер-классы?
– В этом отношении Максим – человек не закрепощенный. Может спокойно прийти, помочь, когда его просишь. Всегда с ребятами пообщается, совет даст нужный. Последний раз у нас был сбор для иногородних ребят. Мы отработали две недели, и на последней тренировке был Максим.

– Знает ли о вашей школе Третьяк?
– С Владиславом Александровичем мы на эту тему толком не общались. Был мимолетный разговор. Вообще мы взяли за основу скандинавскую систему подготовки вратарей. Мне очень понравился их подход к делу: техническое оснащение, тактическая подготовка… Побывал на семинарах в Норвегии, Швеции, Дании. Так что весь теоретический материал в общем-то привезен оттуда. Не зря в мировом хоккее сейчас главенствуют голкиперы из Финляндии и Швеции. В России мало кто занимается с вратарями, особенно с молодыми ребятами.

В метро на коньках

– Чем отличается наша школа?
– Наша школа была во времена Николая Пучкова. Когда играли Третьяк, Мышкин… У нас был свой неповторимый стиль игры вратарей. Впрочем, как мне кажется, все это было результатом селекции – выживали сильнейшие. Сейчас в России вратари предоставлены сами себе.

– Есть в Питере перспективная молодежь?
– Конечно, есть. Тот же Женька Иванников (сын тренера СКА Валерия Иванникова), Миша Меер или Андрей Гаврилов. Впрочем, последний сейчас уехал. Пока не состоялся только из-за своего взбалмошного характера. Тренеры таких не любят, по себе знаю.  

– Трудно работать с подростками?
– Нескучно, это точно. Помню, на сборах мальчишки, как обычно, собрались вместе и начали чудить. Сначала хотели проехать одну остановку на метро в полной вратарской амуниции и коньках. Но их не пустили в метро. В этом году они пошли, не переодеваясь, после тренировки за блинами. Когда выстроились на коньках в очереди, люди стали подходить к ним и фотографироваться.

– Молодежь чем-то от вашего поколения отличается?
– Сейчас все сильно изменилось. Отношения игрока и тренера стали иными. Посмотрите, какие команды на ведущих ролях в чемпионате. Те, в которых работают молодые тренеры с европейским складом мышления. Во время тренировок нет никакой беспредельной гонки, от наставника не исходит никакого негатива. А с тренерами старой формации тяжело работать.

– В чем сложность?
– Слишком много диктаторства. Полное единовластие. На мой взгляд, такая однобокая политика, когда тренер – «царь и бог», неправильна. Раньше игрока, имеющего свою точку зрения, старались «задвинуть», а то и вынудить уйти в середине сезона. 

Главное – не сломаться

– С Пучковым можно было спорить?
– Да, мы спорили с ним не единожды. Он прислушивался к мнению других, старался понять человека, и все же доказать что-то даже ему было непросто. Во-первых, Николай Георгиевич был для всех непререкаемым авторитетом. Каждый, кто вступал с ним в спор, чувствовал себя не в своей тарелке. Ведь ты говоришь не с равным, а со своим учителем. Сейчас, по прошествии времени, думаю: «И чего спорил, когда сам был неправ?»

– Вы спокойный человек?
– Когда играл, мог поругаться даже с тренером – и не горжусь этим. Чаще всего ссорился с Борисом Михайловым. Хотя все это в прошлом. Общаться с людьми, имеющими такой колоссальный жизненный опыт, – большая удача.

– Каких ошибок ваших учителей постараетесь избежать?
– Никогда не буду давать таких бешеных нагрузок, какие были у нас. Мы как будто бились за выживание. Выживешь – будешь играть, нет – завтра приведут такого же мальчика, и он будет работать еще интереснее и продуктивнее тебя. Поэтому нам приходилось отстаивать свое «место под солнцем» с огромным трудом. Под давлением авторитета тренера и из-за физических нагрузок у многих ломалась психика. Больше всего пугало понимание того, что «незаменимых у нас нет». 

– Много людей «сломалось» на вашей памяти?
– Самый яркий пример – Евгений Белошейкин. Он был моим другом, очень талантливым человеком. Мы многое прошли вместе, начиная с дет­ского хоккея и заканчивая командой мастеров. Как мне кажется, его сгубили «огонь, вода и медные трубы». Рядом не оказалось человека, который бы поверил в него, сказал: «Женя, пора браться за ум». Принципиальность тренеров, их желание чуть что – наказывать сделали свое дело. 

– Кто должен платить за тренировки – родители или государство?
– Должно быть разумное процент­ное соотношение. Когда родители вносят за ребенка определенную сумму, это детей как-то дисциплинирует. Когда все бесплатно, то они действуют по принципу «хочу – приду на тренировку, хочу – нет».

– Сколько стоит обучение вратаря в вашей школе?
– Один месяц – 6000 рублей. Сейчас мы нашли спонсоров, готовых оплачивать нам лед. Соответственно сумма будет меньше. Деньги будут идти только на зарплату тренерскому штабу. К сожалению, все это очень серьезная тема, многие родители не могут позволить себе приобрести форму.