Экс-хоккеист СКА Артем Остроушко: C Михайловым был готов спорить до хрипоты

Защитник Артем Остроушко большую часть карьеры провел в питерском СКА времен Бориса Михайлова. Мы познакомились с ним давно, еще в начале двухтысячных. Та команда была для меня, наверное, самой родной потому, что была первой. В те далекие времена хоккей не был так популярен, как футбол. Многие не узнавали игроков в лицо, но я знала всех, даже тех, кого мать родная уже не узнавала.

Остроушко был одним из самых позитивных и общительных парней в команде. С тех пор минуло много лет. Мы виделись не так часто, но мой звонок Артема нисколько не удивил, словно мы еще вчера виделись на Звенигородской улице, где находилась база армейцев времен Cуперлиги. Одним словом, разговор начался легко и непринужденно.

Вырос на историях о Борзове

— Артем, вы родились и выросли в Киеве. Там же, наверное, футбол вне конкуренции. Как вы очутились в хоккейной секции?
— Первая секция, в которую я пошел, — плавание. Параллельно занимался бегом, лыжными гонками и прыгал с трамплина. Потом мы переселились с левого на правый берег Днепра. Река делит город на две части: одна более пологая, как Петербург, вторая — более гористая. В общем, секция плавания, где занимался, была очень далеко от дома. В один прекрасный момент отец мне и брату положил в сумку коньки и повел в хоккейную секцию. В итоге мне очень понравилось, и я остался. Первая школа называлась «Льдинка». Находилась она на стадионе «Республиканский» Крыша нашего катка граничила с верхним ярусом футбольного стадиона, где в 2012 году проходил чемпионат Европы.

— Кем работали ваши родители?
— Отец — инженер водного хозяйства, а мама — детский врач.

— Представляю, как мама переживала, ведь она знает, как травмоопасен хоккей?
— Вы правы, очень переживала. Правда, она редко матчи посещала, потому что потом только и разговоров было о том, как нас сильно бьют. Я просил ее ждать нас дома. Отец тоже занимался спортом, правда, на любительском уровне. Представляете, он начинал заниматься вместе с олимпийским чемпионом в беге на короткие дистанции Валерием Борзовым. Папа много мне рассказывал о легендарном спортсмене, его истории повлияли на мое формирование как спортсмена. Правда, потом их пути разошлись и они больше не общались.

— В Киев теперь приезжаете?
— Там живут мои родители и другие родственники, но я приезжаю не часто. Много работы, связанной с хоккеем. В отпуске тоже нет времени. Но планирую побывать на Украине.

Как можно нас разделить?

— Вас расстраивает ситуация, сложившаяся между нашими странами?
— Очень расстраивает. Надеюсь, конфликт однажды решится. Люди сядут за стол переговоров и договорятся. Мне больно за всем происходящим наблюдать. Я родился на Украине, моя жена — русская. Дети — часть ее и меня. Как можно разделить? Это очень больно наблюдать. Когда мы жили в Советском Союзе, то и представить не могли, что такая ситуация может произойти. Новости смотрю с болью в сердце. Хотелось бы, чтобы все закончилось и как можно быстрее. И мы опять жили бы в мире и спокойствии.

— Вы долго выступали за сборную Украины. Как удалось достичь таких высот простому мальчишке?
— В детстве я даже не задумывался о будущем, просто мне очень нравилось играть в хоккей. Когда подошел к молодежному возрасту, меня пригласили в команду ШВСМ, можно сказать, фарм-клуб киевского «Сокола». Начал выступать, а когда пришло время служить в армии, оказался в Петербурге. Потом Союз начал распадаться, и мне предложили вернуться в «Сокол». Тяжело было жить вдалеке от дома, и я поехал. В итоге попал в главную сборную Украины, которая на тот момент никак не могла выйти из группы C. Но когда пришло наше поколение — ребят 1973, 1974 и 1975 годов рождения, — мы вывели ее в группу A. И продержались на таком уровне около девяти лет! Сожалею лишь о том, что не смог попасть на Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити, прошел отборочные турниры с командой, но получил тяжелую травму плеча.

Без юмора жить невозможно

— Из Киева вы опять вернулись в город на Неве. В то время командой руководил Борис Михайлов…
— Мне захотелось попробовать себя на более высоком уровне. В итоге Михайлов посмотрел на меня и сказал, что я подхожу.

— Наверное, непросто было в чужом городе?
— Всякое бывало, но мы жили на знаменитой базе — на Звенигородской улице. Там селились многие иногородние. Нам было не скучно. Питер — большой город, но и Киев не маленький. Вот только к погоде пришлось привыкать. Но это только поначалу… Сейчас ощущение, что всю жизнь прожил в городе на Неве.

— Расскажите о своей работе с Михайловым. Говорят, жесткий человек…
— Он и как игрок был таким тоже. Но я и сам не был паинькой. Характер у меня будь здоров. Бывало, мы с Борисом Петровичем спорили до хрипоты. Но он видел, что я просто переживаю за результат, отдаюсь игре полностью и поэтому так реагирую. И это все мне прощал.

— Каких игроков любил Борис Петрович?
— Тех, что с характером. Мягкотелых не любил. Считал, что и на льду, и на тренировке человек должен выкладываться на сто процентов. Ему нравились бойцы. Вспоминаю, что он мог очень жестко поговорить в раздевалке. Помню, была серия, в которой мы проиграли подряд девять матчей. Никак не могли найти свою игру и испытывали чувство растерянности. В такие моменты Борис Петрович начинал поднимать боевой дух шутками. Его фраза — без юмора жить невозможно. И что даже из самых сложных ситуаций надо уметь выходить с улыбкой. Мы даже были удивлены, что он не добивает никого, а наоборот, бодрит, где-то даже подкалывает. Еще он любил говорить, что статистика — упрямая вещь. Ты ему говоришь, мол, я гол забил, а он протокол матча показывает, а там показатель полезности — «минус». И по факту он прав.

— Какой коллектив был в СКА в 1990-е?
— Очень дружный. Могли друг за друга всех «закатать под лед». К тому же мы постоянно были закрыты на базе — такая раньше была практика.

Сипченко однажды пришел с замотанными пальцами — отвел пистолет от головы

— Как же вы все женились в итоге?
— (Смеется.) В короткие промежутки, когда нам давали выходной, мы отправлялись в город и там знакомились с девчонками. В один из таких дней я встретился со своей женой, Натальей. Два года встречались, а потом расписались. Вот скоро будет юбилей — двадцать лет. Мы воспитываем двоих сыновей. Старшему, Ивану, 16 лет, а младшему, Андрею, — 14. Младший тоже хоккеем занимается.

— Вы играли в хоккей еще в российской Суперлиге, сейчас — время КХЛ. Удивляет, как изменилась с тех пор команда СКА. Уже и представить себе невозможно, что армейцы проиграют подряд девять матчей…
— Сейчас СКА — очень серьезная организация. Вообще, в хоккей пришли большие деньги. Есть возможность покупать высококлассных игроков, и это здорово. Состав у нынешних армейцев, что и говорить, — убийственный. Команда показывает великолепный хоккей.

— Можно сравнить зарплаты хоккеистов тех времен и нынешних?
— Сравнить трудно. Тогда мы, можно сказать, копейки получали. Но такая была ценовая политика во всей лиге. Имелись, конечно, клубы и более богатые, но не на много.

— Помню, кажется, Максим Сушинский рассказывал, что иной раз в радость было батон и молоко домой купить?
— Да, возникали моменты, когда зарплату по полгода задерживали. Но мы все равно полностью отдавались игре, проявляя нечеловеческое рвение.

— Известный питерский тафгай Михаил Стрелков рассказывал, что в 1990-е ему довелось под бандитскую пулю попасть. С вами ничего подобного не происходило?
— Конечно, я те лихие времена хорошо помню. Пришел как-то защитник СКА Игорь Сипченко с замотанной рукой. Спрашиваю, мол, что случилось? А он отвечает, что пулю рукой поймал. Ему в Колпино два пальца прострелили. Отвел пистолет от своей головы и, считай, спас себе жизнь. Он, правда, потом быстро восстановился и влился обратно в строй. А однажды у Игоря машину прямо от базы угнали. Приехали с тренировки, а его «девятки» нет. По тем временам хороший автомобиль. Он ключи в номере оставил, а воры и туда пробрались. Мы тогда скинулись, кто сколько может, на покупку ему новой машины. У нашего вратаря тоже в считаные минуты машину прямо из-под окна увели. Времена были непростые.

С базы сбегали по-разному: и в окно выпрыгивали, и железные решетки отгибали

— Говорят, хоть вас на базе и закрывали, но вы все равно умудрялись удрать в самоволку?
— А как же? Конечно. Полно всяких историй. В окошко выпрыгивали. Внизу солдаты жили, мы у них на окнах отгибали железные решетки, и тикали на волю. Чего только не придумывали!

— А что было с провинившимися игроками?
— Бывало, рублем наказывали, могли и в спортивную роту сослать. Но через какое-то время Михайлов отходил, и нарушителя возвращали обратно, в команду. Конечно, многое зависело и от того, насколько человек был нужен СКА. Но потом требовалось все искупить кровью, биться не щадя живота своего в игре. Иной раз и шайбу зубами ловить.

— Александр Юдин рассказывал, что играли жестко, и он лично половинку лиги с «пятака» выкинул…
— (Смеется.) Он был любитель подраться. Ему под горячую руку лучше было не попадаться. Габариты у него сами знаете какие, так что сопернику на «пятаке» разгуляться было негде, спуску он никому не давал. Я с ним три или четыре сезона в паре отыграл, так что все видел.

— А кто из игроков СКА был вашим близким другом?
— Дружили с Александром Виноградовым. Он жил с супругой в квартире, и я частенько у них даже ночевал. Мы много времени проводили вместе… Сейчас встречаемся, только когда пересекаемся в матчах ветеранов.

— Почему-то в памяти часто всплывает фигура Алексея Егорова, одного из самых талантливых питерских игроков, чья судьба оборвалась трагично….
— Очень печальная история. Жаль, что с Алексеем так произошло. К сожалению, многие талантливые ребята, которые были на порядок выше всех, с талантом от Бога, заканчивали свою жизнь трагически. Мы помогали Леше чем могли, но он взрослый человек и должен был думать своей головой. Он не воспринимал наши советы и уходил в ту среду, где ему было более комфортно. К сожалению, это Алексея и сгубило.

— В 1990-е наркотики было легко достать…
— Советский Союз распался, и все, что раньше контролировали, запрещали, стало доступно. Наркотики можно было купить в любой подворотне. Некоторые люди, как Алексей, попали в расставленные сети…

На сборы я и Юдин всегда брали удочки

— СКА стал для вас самым родным клубом?
— Конечно. Хотя, я поиграл много где: в «Кузне», «Сибири», «Амуре»… Но всегда возвращался в Петербург и считаю СКА своей командой.

— В итоге вы стали тренером. И начали путь в питерском клубе «Форвард». И сейчас там работаете?
— Нет, сейчас работаю в команде «СКА-Варяги» 2003 года. «Форвард», можно сказать, стал моей альма-матер. Первой командой, где я попробовал себя как тренер. Пришел туда после завершения игровой карьеры. Спасибо Сергею Михайловичу Черкасу, что взял меня на работу. Многому у него научился. Первые шаги на тренерской стезе у меня получались нелегко. Совершал много ошибок. Ведь я еще недавно сам играл, а тут все иначе. Методы работы с взрослыми людьми не подходят к детям. Там надо быть гибче. А я пришел — молодой и горячий — в полной уверенности, что все знаю и умею. Порой рубил с плеча и действовал в лоб. Но на ошибках учатся. Когда ушел из «Форварда», то многое пересмотрел и обдумал. И когда вновь вернулся к тренерской работе, действовал уже иначе.

— На хобби у вас время остается?
— Очень мало, но больше всего я люблю рыбалку.

— Теперь понятно, кто вместе с клюшками брал на сборы удочки…
— Я и Саша Юдин (смеется). Но времени на рыбалку было мало. Мы очень серьезно и тяжело тренировались. Посидеть с удочками в Финляндии было огромной отдушиной.

— Александр рассказывал, что однажды вы поймали угря, занесенного в Красную книгу, и тем не менее безжалостно зажарили его и съели?
— Мы увидели, что много дней в озере стоят чьи-то верши. Мы, любопытные, подняли их, а там угри. Естественно, выпотрошили снасти и сделали вкусную копченую рыбу.

Раньше тех, кто выступал за «Амур», ждал настоящий ад

— Ваш одноклубник по СКА Алексей Акифьев недавно возглавил новый китайский клуб ВХЛ! Тяжело ему будет?
— Думаю, непросто. Команда новая, недавно создана. Но у Алексея уже приличный опыт работы. Думаю, справится.

— И он теперь знает, как его имя одним иероглифом написать можно…
— Наверняка и заговорит на китайском языке, как минимум несколько слов точно выучит. А вообще, зная, как в этой стране относятся к любым начинаниям, можно не сомневаться — своего они добьются.

— Вот только добираться туда почти 20 часов в один конец! Далеко, правда?
— О, мне это очень хорошо знакомо, поскольку играл за хабаровский «Амур». Это сейчас прилетели и играют две недели на выезде, а раньше на каждый матч мы мотались в разные концы, и это был настоящий ад. Иной раз не понимал, где находишься: то ли еще в самолете, то ли уже на льду.

— Вы решили навсегда связать себя с детским хоккеем или не отказались бы от повышения?
— Естественно, мне бы хотелось попробовать себя в роли главного тренера серьезной команды. Поработать с взрослыми, но опыт работы с детьми необходим. Здесь своя специфика работы, и очень интересная. Надеюсь, однажды мне поступит предложение, и я с удовольствием на него соглашусь.

— И напоследок спрошу. Каков ваш жизненный принцип?
— Всегда отдаваться полностью делу, которым занимаюсь. Готов работать хоть 24 часа в сутки. Не люблю что-то делать наполовину. Только по максимуму. Главное, чтобы дело было по душе.

Личное дело

Артем Остроушко

Родился 18 марта 1974 года в Киеве. Профессиональный украинский хоккеист, защитник. В настоящее время работает тренером в клубе «СКА-Варяги».

Игровая карьера: 1991—1992, 1993, 1994 — ШВСМ (Киев), 1992, 1995—1998, 1999/2000, 2002—2005 — СКА (Санкт-Петербург), 1993/1994, 1994/1995 — «Сокол» (Киев), 1998/99 — ЦСКА, 2000/01 — «Нефтехимик», 2001/02 — «Сибирь», 2005 — «Динамо» (Минск), 2005 — «Трактор», 2005/06 — «Спартак», 2006 — ХК МВД (Балашиха), 2007 — «Амур», 2007 — 2009 — «Металлург» (Новокузнецк), 2007/08 — ХК «Дмитров», 2009 — «Рысь» (Подольск), 2009—2011 — «Юность» (Минск).

В составе сборной Украины играл на чемпионатах мира 1999, 2000, 2001, 2003, 2004 и 2006 годов.

Чемпион Белоруссии — 2010, 2011. Победитель Кубка Белоруссии.