Энвер Лисин: «Казань не хуже Нью-Йорка»

Нападающий Энвер Лисин три года мотался между «Ак Барсом», «Финиксом» и фарм-клубом «койотов» в АХЛ, прежде чем попал в «Нью-Йорк Рейнджерс», где и провел весь прошлый сезон.

Однако нового контракта на Бродвее Энверу не предложили. Теперь в интервью «Спорту» Лисин серьезно размышляет над перспективой возвращения в Россию, не считая это шагом назад, и предостерегает от возможных проблем отправляющихся за океан игроков.

— Уже начало сентября, а нет никаких новостей по поводу вашего контракта с «Нью-Йорком».
— Все верно. Нового контракта нет. Преж­ний закончился, я свободный агент, и мой представитель ведет переговоры. Пока, к сожалению, даже намекнуть не могу, где окажусь в будущем сезоне. Есть различные варианты, но отсутствуют те, о которых можно объявлять.

— Но приоритетом в карьере является Северная Америка?
— Тут не все так однозначно. Сезон за океаном начинается позже, еще даже тренировочные лагеря не начались. И я ищу вариант, где мне было бы лучше. Если честно, совершенно неважно, Америка это будет или Россия. Главное — это должен быть клуб, где мне будут доверять и где я смогу расти как хоккеист. Если это будет команда в Америке — хорошо. Но в России действительно все поменялось.

— Что?
— Да вы посмотрите, сколько ребят вернулись из-за океана, понимая, что здесь стало заметно лучше. Лига намного прибавила, в стране большое внимание к чемпионату. И нет ничего плохого в том, чтобы играть в КХЛ. Кроме того, дома-то все равно лучше.

— Но Америка — это Америка.
— Что вы имеете в виду?

— Нельзя же сравнить Нью-Йорк и Казань.
— А мне кажется, что для игрока условия не только в Казани, но и в других россий­ских городах не хуже, чем в Нью-Йорке. Нет, я не шучу. Расспрашиваю ребят и получаю подтверждения. В той же столице Татарстана теперь вообще нет никаких бытовых проблем. Любые вопросы решаются мгновенно. И о тебе позаботятся в случае, если возникли сложности. В Нью-Йорке вопросы, не связанные с хоккеем, ты обязан решать сам. Вы, кстати, ошиблись со сравнением. Назвали бы другой город в России, я бы еще подумал, но в этом споре побеждает Казань.

— И все-таки в Америке просто легче жить.
— Возможно. Но у меня же другая задача в жизни. Мне важно повышать свой уровень хоккея, прогрессировать. И если в России будут созданы такие условия — а они есть — спокойно останусь в КХЛ.

— Конкуренция в России меньше.
— Вы сильно ошибаетесь. Посмотрите внимательно на составы клубов КХЛ, которые готовятся к чемпионату. В некоторых командах по пять-шесть звеньев. Чтобы пробиться в основу, придется серьезно по­стараться. Особенно если ты претендуешь на место в одной из ведущих команд.

— Но в «Рейнджерс» у вас бы было преимущество. Вы прошлый сезон провели в команде, имеете опыт выступления в НХЛ.
— Это совсем ничего не значит. Все равно придется участвовать в тренировочном лагере, а туда приезжает столько игроков, что дух захватывает. Никакие прежние достижения не играют роли. Тем более если у тебя нет контракта.

— Вы в прошлом сезоне впервые за долгое время привлекались в сборную страны, участвовали в этапе Евротура, но не попали на чемпионат мира. Расстроились?
— Не совсем правильное слово. Конечно, я не был в восторге от того, что не поехал в Германию. Но это же было не мое решение, а тренерского штаба. Они решили, что я уступаю конкурентам. Справедливое ли решение? Не хочется сравнивать себя с другими ребятами из сборной. Скажу так: я на сборе выложился полностью, показал все, что умею. Окончательное решение было за тренерами. В любом случае, если меня снова пригласят, то я приеду в Новогорск моментально.

— Вечерами не думали: почему не я, а кто-то другой?
— Не исключено, что на итоговом решении сказалось неудачное выступление команды на заключительном этапе Евротура. Мы же там третьими стали.

— В свое время вы не без скандала уехали из «Ак Барса». Может быть, все-таки расскажете, что произошло тогда?
— Честно говоря, совсем не хочется ворошить старое.

— Но именно после того случая есть мнение, что у вас проблемы с режимом.
— Я не могу контролировать все, что обо мне говорят. Нарушение режима — бред. Отмечу только, что в той ситуации виноват был сам, во многом потому что был молодой. Но мы расстались с «Ак Барсом» нормально.

— А расскажете историю, как вы покинули Америку, вернувшись в Россию, и были дисквалифицированы в НХЛ?
— Понимаете, несмотря на то хорошее, что пишут про Северную Америку, туда надо ехать в зрелом возрасте, когда ты психологически готов перенести любые трудности.

— Вы говорите про языковую проблему?
— В том числе, но и не это самое главное. Это другой мир, с иной культурой, с иными отношениями между хоккеистами и тренерским штабом. В Америке всем совершенно все равно, есть ли у тебя какие-то трудности, скучаешь ли ты по родине или переживаешь проблемы в семье. В раздевалке ты обязан быть позитивно настроенным человеком. На это, кстати, часто обращают внимание. Какие бы ни были у тебя трудности — ты должен выглядеть на все пять.

— Наверное, вечером скулы болели от улыбки?
— Факт в том, что ты не имеешь права показывать свое плохое настроение. И тренер у тебя никогда не поинтересуется: а что происходит в жизни? Да там вообще с тренерами ведут себя по-другому. Могут похлопать по плечу, называют по имени. В России это трудно представить.

— Да, невозможно представить себе такое с Билялетдиновым.
— Вот и я о том же. И ко всему новому надо привыкать, а помощи ждать неоткуда. Тебя бросают в открытое море — выплывай. Это очень трудно в психологическом плане.

— Вы были выбраны во втором раунде драфта. Это не дает поблажек?
— Никаких. Особое внимание там только к первому раунду. Этим ребятам что-то прощается, им доверяют до последнего, и первый сезон они проводят без нервотрепки. Но в дальнейшем с них будет такой же спрос, как и с остальных.

— Последний сезон вы провели в «Рейнджерс». Несмотря на то что этот клуб не попал в плей-офф, он наверняка остается одним из самых популярных в мире.
— Думаю, что он самый популярный. Интерес к команде был пристальный с первого до последнего дня чемпионата. В раздевалку всегда приходило от двадцати до тридцати журналистов.

— Олег Сапрыкин говорил, что его раздражали одни и те же вопросы.
— А что делать? Чаще всего задавали вопросы об игре, а что там нового спросить можно или ответить? Я не был таким популярным, чтобы у меня спрашивали про вне­хоккейную жизнь.

— Кто лучше всего говорил по-русски в «Рейнджерс»?
— Доналд Брашир. Не знаю зачем, но он изучает русский язык. Иногда поражал своими фразами.

— Например?
— Подойдет и спросит: «Как пройти на Тверскую?»

— Почему на Тверскую?
— Наверное, в разговорнике прочитал. Интересовался на русском, как дела. Мог сказать еще несколько фраз.

— Писали, что вы снимали в Нью-Йорке дом вместе с Артемом Анисимовым…
— Нет, мы просто жили в одном доме. Снимали там квартиры, но они были на разных этажах.

— Артем говорил, что один раз побывал на Манхэттене и больше туда возвращаться не хочет — слишком шумно.
— Он ведь не жил в Москве и всегда признавался, что в Ярославле ему нравится больше. Я спокойно относился к шуму города. Хотя да, на Таймс-сквер очень много народу.

— У вас появились любимые места в Нью-Йорке?
— Стадион. «Мэдисон Сквер Гарден», конечно, довольно старый, но он выглядит отлично. Говорят, сейчас его собираются ремонтировать.

— В каком-то интервью вы говорили, что проводили отпуск в Абхазии.
— Да, я каждый год там бываю.

— Звучит странно, учитывая, что все предпочитают Доминиканскую республику, Мальдивские острова или хотя бы Турцию.
— У меня же мама из Абхазии, у нас там свой дом. Так что для меня это лучший отдых. Там свежий воздух, свежие фрукты. Что еще надо?

— Сервис.
— Но у меня же есть где жить. Впрочем, там нет проблем с ресторанами. И кормят в них лучше, чем в Москве. Нет, я летал в свое время на Карибские острова, но в Абхазии, поверьте, лучше.

— Там знают, что вы хоккеист?
— Конечно, все болеют за меня, следят за моими выступлениями.

— Не спрашивают, что такое хоккей?
— Нет-нет, все в курсе.

— Просто регион такой, где и снег-то выпадает нечасто. Кстати, говорят, что где-то на Кавказе собираются строить дворец спорта. Вы как думаете, есть шанс, что там будет развиваться хоккей?
— А почему бы и нет? Это же мужской вид спорта, там много единоборств — самое то для Кавказа. Думаю, что у хоккея есть будущее.

— Доводилось слышать от вернувшихся из НХЛ игроков, что у них нет никаких проблем с привыканием к большой площадке. Одна-две тренировки — и все нормально. Это так?
— Да. Я тоже не вижу сложностей. Другой вопрос, что маленькие площадки лучше с точки зрения зрелищности хоккея: больше единоборств, больше заброшенных шайб, а это нравится зрителям.

— Непонятно, почему вы о зрителях думаете?
— Так для кого же мы играем-то?

— Многие считают, что для себя. Количество зрителей не влияет на контракт.
— Пока это так, но мне лично очень важно, сколько человек приходит на игру. При заполненных трибунах играть лучше. Энергетика болельщиков передается и тебе.
Я не могу это объяснить, но всегда рад, когда собирается полная арена. Пусть даже болеют против тебя. Так интересней.

Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №35 (8-14 сентября 2010 года).

Использование материалов еженедельника без разрешения редакции запрещено.