Европа берет реванш

В небольшом кинотеатре прямо внутри огромного медиацентра, да еще и не простом, а модного ныне формата 3D — ахи-охи и прочие вздохи. Голландия рубится с Бразилией в четвертьфинале, зал дышит игрой — то рукоплещет, то чертыхается. Голландия не сдается, Голландия играет по какой-то невнятной схеме, где вся организация игры сводится к геройству Роббена и Снейдера, Голландия выигрывает.

Все. Бразилии больше нет.

Включается свет под потолком, мы ошарашенно качаем головами, пытаясь подобрать какие-то подобающие случаю слова. Случилось невозможное — фаворит повержен, трон вакантен.

На экране ошарашенные лица бразильцев. Спасибо режиссеру: это сейчас будет поинтереснее оранжевого ликования.

— Сукины дети, — кричит по-английски человек в голубой курт­ке волонтера.

Я не успеваю подумать, о ком речь, как он отвечает: — Вы лишили нас финала Бразилия — Аргентина.

Мы выходим на улицу перекусить перед следующим матчем,я смотрю на полную луну в низком африканском небе и понимаю, что радуюсь. Не то чтобы я за Голландию или против Бразилии. Я за Европу. Нас слишком рано списали в запас, мы еще себя покажем.

Это все Африка. Дни, проведенные здесь, рождают такие настроения.

Хорошо еще, что недавно были выходные: сорок восемь часов, чтобы прийти в себя, перевести дух, развеяться — подойдет любое из определений. Кто-то поехал на Индийский океан — окунуться, посмотреть на пейзажи. Кто-то, как мы, сделал набег с друзьями из посольства на окрестности Йоханнесбурга: деревня четырех местных племен, специально построенная для туристов-ротозеев, львиный питомник и Монтекасино, чудная имитация средневекового итальянского городка, созданная не так давно по чьей-то прихоти.

Два дня без футбола — с журналистскими, армейскими, туристическими байками. Оказывается, это возможно. Возможно, но тяжело. Уже выработался рефлекс: ты подстраиваешь свою жизнь под расписание матчей, ты зачем-то готовишься к каждому из них, словно тебе предстоит на нем работать. И перерыв помогает понять, как сильно ты успел привыкнуть к этому странному чемпионату мира.

Два первых полуфиналиста — Голландия и Уругвай. Оранжевые никогда не выигрывали чемпионат мира, бело-голубые не делали это с доисторических времен. Не слишком ли много сенсаций для одного турнира? Прошедшего с накладками, бесконечными претензиями и прочим негативом в виде ограблений, воровства, неурядиц и т. д. Когда камера показывает сидящего на трибуне Зеппа Блаттера, черная часть публики остается индифферентной, а белая морщится. Так странно: Кубок мира — и нет праздника. Или, по крайней мере, нет его у тех, кто привык к иным ощущениям от мундиаля.

Впрочем, если посмотреть южноафриканское телевидение, турнир удался. VISA сообщила, что только в первые десять дней Кубка мира с банковских карт только этой системы здесь, в ЮАР, было снять около ста тридцати миллионов долларов. Министерство туризма радостно отрапортовало: поток туристов вопреки пессимистичным прогнозам превышает самые смелые ожидания. В сюжете, снятом в аэропорту Йоханнесбурга, были счастливые лица, убеждающие: эти недели — лучшие в их жизни.

Стало быть, это мы ворчим почем зря. По остаточному принципу. Ворчим, хотя уже не замечаем высоких заборов с проволокой под током, замусоренных улиц, бедности, напряженности — всего того, что так бросалось в глаза по приезде.

Разговорившись с коллегами из Испании и Германии в пресс-центре, понял: такое настроение здесь у всех. Это уже норма — все равно что сетовать в Англии на погоду или в России на дороги и чиновников.

Испанцы, кстати, оказались удивительно сдержанными людьми. Я ждал от них эмоциональной скороговорки, пафоса в речах — ­как-никак их «красная фурия» разыгралась и выглядит после кончины Бразилии главным кандидатом в чемпионы. Ан нет: в Испании зарождается новая традиция — хвалить свою команду осторожно. Слишком много было карнавальности в былые годы, стоило сборной начать выигрывать. Слишком часто она возвращалась домой с поджатым хвостом.

Маноло, тезка великого испанского фаната-барабанщика, спортивный репортер с многолетним стажем, суеверен, как любой католик. Открытое кафе под теплым дневным солнышком, нехитрая снедь на обед и футбольный разговор на неродном для каждого из нас языке. Мы познакомились на Евро-2008, и так приятно было встретить его в ЮАР.

Нас обоих интересует испанская сборная — меня как комментатора, его как ее болельщика. Голос Маноло прерывается, когда он говорит о мечте и о том, как все еще сложно ему в нее поверить. Испания никогда не была в полуфинале Кубка мира, но нынешнее поколение звезд едва ли не лучшее за всю историю футбола.

— Они консерваторы, — говорит Маноло. — Оба слишком неподвижны.

Речь о тренерах — Арагонесе, который тенью себя прошлого бродит в сумерках по внутреннему дворику медиацентра, и Дель Боске, нынешнем рулевом.

— Эй! — протестую я. — Баста! Они неподвижны, зато игроки бегают как угорелые. Это лучше, чем наоборот.

Маноло хохочет. Почему нет? Испании достался Парагвай, как думалось, не самый сложный соперник из всех семи возможных вариантов. Одна удачная игра — и есть рекорд: чемпионы Европы никогда не пробивались в полуфинал на Кубках мира. Никогда. А нынешняя команда — просто бомба. Не хуже Германии, которая уже в полуфинале.

Мы смотрим матч немцев с Аргентиной в отеле, официальном отеле ФИФА для журналистов, где в ресторане заняты все столики, и только за двумя из них нет людей в бело-голубой гамме. Без пяти шесть по местному времени Марадона, кажется, закончил с тренерской деятельностью. Удивительно, что из всех сборных, прошедших в плей-офф, именно Бразилия с Аргентиной смотрелись наиболее вероятными соперниками по финалу. Удивительно, что именно их тренеры получали на родине максимальную критику, причем не только от прессы. Дунгу, как известно, обстреливал недовольными стрелами даже президент Бразилии, но от чемпиона мира-94 все эти претензии отскакивали, как резиновый мячик от стенки.

Германия разделала аргентинцев под орех, не дав им ни единого шанса. Ни одного.

Сборная, которая не становилась чемпионом мира двадцать лет, готова догнать итальянцев по числу золотых кубков. Уругвай не побеждал и того дольше. А Голландия с Испанией и вовсе выше континентального чемпионства не поднимались.

И все три европейские команды прошли своих соперников из Нового Света, сразу же заставив замолчать скептиков, ловко бубнящих по случаю про наступающую южноамериканскую гегемонию. Полноте: не помогло ни привычное среднегорье, ни более напряженная борьба в отборочном цикле — ничего. Европа никогда не выигрывала Кубок мира за пределами своего континента. Так может наконец время пришло?

Потом надо было ехать на «Эллис Парк», на последний четверть­финал, где Парагвай ожидаемо вцепился мертвой хваткой в Испанию. Три пенальти — один незасчитанный и два незабитых, гол Вильи за семь минут до конца матча, шквал эмоций внутри каждого из зрителей.

Когда мы возвращались в отель, подумалось: а что мы, журналисты, здесь видели за все эти дни? Отель, пресс-центр, стадионы. И еще футбол в максимально полном объеме. На других чемпионатах, что мира, что Европы, ты никогда не успевал посмотреть все матчи — мешали разъезды, встречи с друзьями, отдых, наконец. Здесь же, оказавшись в полной изоляции от всего, кроме работы, ты мог сосредоточиться только на турнире — и это неожиданно оказалось удачной находкой Зеппа Блаттера и всех тех, кто пролоббировал идею провести мундиаль в Южной Африке.

Если бы не они, мы бы столького не увидели.

И никогда бы не поверили, что Кубок мира можно отдать Черному континенту. Второго раза, похоже, нам не дождаться. Да мы вроде бы как и не очень расстраиваемся.