Фамильный хоккей

Новый год – 2012 станет особенным для уникальной хоккейной династии – семьи Тихоновых. На сей раз отметить праздник вместе смогут и великий тренер, главный конструктор знаменитой «Красной машины» Виктор Васильевич – старший, и долгое время работавший тренером в НХЛ Василий Викторович, и дебютировавший недавно в сборной России нападающий Виктор Васильевич – младший. Воссоединилась хоккейная семья в середине октября, когда внук предпочел СКА очередному сезону в АХЛ.

«Спорт день за днем» попросил младших Тихоновых рассказать друг о друге и о старшем и узнал, кто еще в семье дорос до уровня национальной сборной, какие у кого остались впечатления от совместной работы, насколько семейные отношения отличаются от профессиональных, чего им не хватает больше всего и что у них общего, помимо хоккея.

Нынешнее возвращение Виктора Тихонова – младшего в российский чемпионат стало уже вторым. Не желая второй сезон подряд проводить в АХЛ, он, как и в позапрошлом сезоне, решил, что полезнее будет поиграть дома.

Самый первый отъезд Тихонова-младшего за океан также не обошелся без осложнений. На фоне создания КХЛ и побега Александра Радулова из «Нэшвилла» Международная федерация хоккея временно отстранила от международных соревнований шестерых хоккеистов, в числе которых был и Виктор. Сам он, правда, этого даже не заметил. Не обошлось без проблем и на сей раз. И вновь «дело Тихонова» не было единичным – оно шло «в комплекте» с «делами» Александрова и Тимкина – и освещалось куда шире. Если вкратце, решивший не проводить очередной сезон в фарм-клубе Виктор, формально принадлежащий «Северстали», вполне мог оказаться в ЦСКА у деда или в «Ак Барсе» у отца, а в итоге был заявлен за СКА.

– У меня было три-четыре варианта, – объясняет Виктор. – В том числе и в ЦСКА. СКА сумел договориться с Череповцом и купил права на меня. Так я и оказался в Санкт-Петербурге – мне нравится и город, и команда, так что все получилось хорошо.

– В первом же матче после возвращения вы забили гол в ворота ЦСКА. Обидели дедушку?
– Наоборот, – он гордится мной. Он всегда рад, когда я хорошо играю.

– Пришлось заново привыкать к России?
– Нет, и хоккей европейский тоже быстро вспомнил. Привык к переездам с детства: я то в Америке, то в Финляндии, то в Швейцарии, то в России. По первости еще было тяжело, а потом уже нормально – знаешь, чего ждать, везде есть друзья и знакомые.

– Когда Витя решил вернуться, пошли разговоры о том, что права на него кому-то принадлежат, хотя его никто не покупал. Это неправильно, – уверен Василий Тихонов. – Права на него принадлежат семье, скажем так. Одно дело, например, Александров – он воспитанник «Северстали». А у Вити даже в договоре было написано: «Пришел без компенсации». Мы договаривались, что он отыграет два года и все. Но потом появилась КХЛ, и возникли проблемы с правами.

– Ваш отец наверняка предпочел бы, чтобы внук оказался в ЦСКА.
– Конечно, Виктор Васильевич хотел бы этого. А я бы хотел, чтобы он играл у меня в Казани. Поработать хоть вместе, а то ведь может и не получиться.

– Пока тренировали сына только в индивидуальном порядке?
– Да, в одной команде никогда не работали. Хотя этим летом, например, я его готовил. Витя стремился попасть в «Финикс». С двусторонним контрактом это практически невозможно, но он все равно хотел попытаться. Мы работали над техникой катания и ездили на специальный мини-каток, где можно отрабатывать бросок. Еще наняли тренера по общефизической подготовке, и к сезону Виктор подошел в великолепной форме. Если бы у него был односторонний контракт, пусть даже самый маленький, он бы сейчас играл в НХЛ…

Первую пару коньков маленький Витя Тихонов получил от дедушки. В них будущий нападающий сборной России регулярно катался с мамой по замерзшей речке, бегал по дому и даже спал. А серьезно заниматься хоккеем начал в пять лет – уже в Сан-Хосе – под руководством отца, работавшего тогда в системе «Шаркс». Не меньшую роль во взращивании третьего хоккеиста в династии сыграла и мама, регулярно возившая сына на тренировки и соревнования. Но и сейчас, когда Виктор-младший уже выступает за национальную команду, отец и дед принимают активное участие в его судьбе. Виктор Васильевич – старший обязательно присутствует на всех московских матчах внука (как, впрочем, и на играх сына), после которых спускается к раздевалке обсудить игру. Вот только публично оценивать действия продолжателя семейного дела легендарный тренер отказывается, даже после выступления последнего на Кубке Первого канала: «Персонально о нем ничего говорить не буду. Меня в целом порадовал факт привлечения в состав группы молодых хоккеистов. Главное, что ведется работа с прицелом на завтрашний день». Впрочем, потом не скрыл: за «младшеньким» следит с удовольствием и гордостью.

– Считая с пяти лет, мы вложили в сына примерно 500 тысяч долларов, – говорит Василий Тихонов. – Там же за все платят мама с папой. Каждая тренировка – это денежка: за лед, тренеру… Если хочешь заниматься летом – надо ехать в платные лагеря.

– И еще надо самим возить детей.
– Все возят, по-другому никак – общественного транспорта нет. И тренировка там, где дешевле лед. Это может быть за 10 километров, а может и за 50. Мы примерно посчитали: за 7 лет жена проехала на машине 200 тысяч километров. Просто вконец укатала новую «Хонду». Возила и сына, и дочку. Мы всегда старались для детей, и поэтому у нас такая дружная семья.

– Поработав в России, вы в какой-то момент прервали свою карьеру – опять-таки ради сына?
– Тогда его карьера вышла у меня на первое место. А свою я немного отодвинул в сторону. Ведь тренер в любой момент может потерять работу, переехать… Будь он средним игроком, остался бы в ЦСКА, и все. Но я видел в сыне талант, видел, что ему нужна поддержка, помощь. А когда уже Виктор крепко встал на ноги, я понял – могу возвращаться к работе. Сейчас я у него больше советник, хотя и остаюсь личным тренером.

– У вас же и дочь играла в хоккей?
– Да, на хорошем уровне. Выступала в Финляндии, США и Швейцарии. Но женским хоккеем занимаются обычно, пока молодые, а потом – все. Вот и Таня пошла учиться.

– Я с детства сам хотел стать хоккеистом, – уверяет Виктор-младший. – Хотя отец часто говорил, что если мне нравится что-то еще, он не против.

– В такой семье вообще есть варианты?
– Отец говорил, что есть (смеется). Но у меня у самого уже был настрой: только хоккей. В Калифорнии тогда, кстати, не было особого внимания к хоккею. «Шаркс» появились лишь в начале 1990-х, детских команд в округе тоже было мало. Вот и приходилось много ездить по разным городам, чтобы играть. Родители тогда через столько прошли: мама постоянно возила меня на занятия, отец, работая в «Сан-Хосе», находил время и для меня.

– Такие старания родителей не давили?
– Нет, я чувствовал себя комфортно, свободно. Да и не понимал я тогда, чем они ради меня жертвуют. Сейчас уже осознаю, и я очень им благодарен.

– Дальние поездки не были в тягость?
– У меня была такая жизнь, что они стали привычными. Я тогда любил игровые приставки, так что поездки никогда не были проблемой.

– В детстве доводилось тренироваться с «Сан-Хосе»?
– Я выходил на лед, когда у команды уже заканчивалась тренировка, и каждый начинал отрабатывать то, что хочет. Оставались на площадки и вратари – там тогда играл Артур Ирбе, – и мы били им буллиты. Это было мое любимое время на льду.

– Забивали?
– Наверное, мне поддавались, но голы забивал.

– Каково потом было играть против этой команды за «Финикс»?
– Всегда с удовольствием приезжал на арену «Сан-Хосе». На игры приходили мои друзья и даже собирался небольшой фан-сектор «Финикса» – человек тридцать. И так совпало, что именно в ворота «Шаркс», правда, в домашнем матче, я забил свой первый гол в НХЛ. Бывший тренер «Сан-Хосе», знакомый отца, который сейчас работает на радио, потом брал у меня интервью и смеялся: мол, он помнит меня совсем маленьким, а теперь я им голы забиваю.

– А против сестры доводилось играть?
– Мы вместе тренировались – после уроков приезжали к отцу на арену и проводили там по три-четыре часа. Так что хорошо знали стили друг друга. Она, конечно, каталась лучше меня: и техника у нее отменная, и скорость. Вообще-то, в Америке она начинала играть с мальчиками – там до определенного возраста команды смешанные. А уже после нашего переезда в Финляндию Таня стала выступать за профессиональную женскую команду. Потом еще в Швейцарии играла. В 2000 году сестру приглашали выступать за сборную США, она даже ездила на сборы, но все уперлось в трудности с получением паспорта.

– Вам не предлагали выступать за другую страну?
– Звали и за Латвию играть, и за Америку. Но для меня Россия – номер один, так что другие варианты я даже не рассматривал.

После возвращения семьи в Россию в  начале 2000-х Виктор Тихонов – младший занимался в спортшколе ЦСКА, а потом выступал за вторую команду армейцев. Но сыграть за красно-синих в Суперлиге ему так и не довелось. Одной из причин стали опасения обвинений в блате – никому в семье не хотелось слушать разговоры на тему «Пристроили младшего в команду».

– Никто не может сказать, что Тихонова-младшего куда-то «пропихивали» – рубит Тихонов-средний. – После молодежной команды он пошел играть в высшую лигу, в ХК «Дмитров», и дальше пробивался сам. Оттуда он уже попал в «Северсталь», а потом – в сборную России и НХЛ. Хотя сейчас, конечно, получилась любопытная ситуация: отец – почетный президент ЦСКА, я работаю в Казани, а сын играет за СКА. Все при деле, как говорится.

– Вы достаточно рано стали тренером. Сразу попали под пресс сравнений с отцом?
– Я старался как-то от этого обосабливаться. Помог и отъезд за границу. Я работал юниорским тренером в Латвии, и мы взяли медали чемпионата СССР – это был большой успех. После этого я получил предложение работать в Финляндии, и мое становление как тренера произошло уже там.

– Когда вы начали работать в ЦСКА, игроки не смотрели на вас, как на «сынка»?
– Нет. А как такое могло быть? Я приехал взрослым сложившимся человеком. Работал в очень сильных лигах, был главным тренером: в Швейцарии, Финляндии, в ИХЛ, где стал первым европейцем, принявшим команду. Мне здесь никому ничего не надо было доказывать, и ребята с уважением относились. Я поддерживаю связь со всеми, кто тогда играл.

– Как тренеры вы с отцом друг на друга мало похожи? Все-таки у вас другая школа.
– Мы разные. Но главное – это не школа. Просто есть тренеры, которые побеждают, и тренеры, которые не побеждают. Если ты выигрываешь, ты хороший, если проигрываешь, тебя поменяют – все очень просто. Отец – на недосягаемой высоте, он добился таких побед, которые повторить просто невозможно. Он гениальный тренер. Здесь не должно быть никаких сравнений со мной.

– Даже любопытно, кто в совместной работе для кого был больше в диковинку – у вас же появился западный опыт.
– Мне было очень интересно с ним работать. Я очень многое почерпнул. Одно дело, разговоры, другое – повседневная работа, практика. Благодарен судьбе за то, что мне выпал шанс поработать с отцом. И я очень хотел бы поработать с ним еще. Не знаю, в какой должности и как, потому что он крайне неординарный, интересный человек. И в то же время я бы очень хотел, чтобы у меня был шанс потренировать моего сына. Пусть хоть год. Где-то, не знаю в какой команде, в какой стране, но я бы хотел с ним поработать.

– Можно сказать, я потому и уехал в Дмитров, чтобы не сталкиваться с обвинениями в кумовстве, – подтверждает Виктор-млад­ший. – Пришло время подписывать контракт с первой командой ЦСКА, но я не хотел, чтобы за спиной были какие-то разговоры, и решил пойти своим путем. Хотя я всегда считал, что ЦСКА – это моя команда. Начиная с юниоров, провел в ней около пяти лет. Хотелось выступать там, надеть майку первой команды. Но не слышать, что я играю там из-за отца или деда.

– Сейчас таких опасений уже нет?
– Не знаю. Говорить могут все что угодно, но мне до конца карьеры хотелось бы поиграть за деда или отца. И думаю, это еще обязательно случится.

– Может быть, в сборной?
– О, это вообще был бы наилучший вариант (смеется).

Из разговоров с Тихоновыми можно сделать вывод: главное, чего им особенно не хватает – это общения друг с другом, с семьей. Обычные в этом плане проблемы спортсменов в их случае возведены в куб.

– Даже когда мы жили вместе с отцом в Риге, времени на общение было мало, – рассказывает Василий. – Тогда ведь хоккей был другим, люди тренировались по три раза в день. А потом, когда мне было 18–19 лет, он уехал в Москву, а я остался в Риге. Мне там очень нравилось, у меня там было много друзей, я там встретил жену. Расставаться с отцом было непросто, но это хоккейная жизнь. У меня вот сейчас сын в Санкт-Петербурге, родители в Москве, а жена и дочка в Америке. И мы постоянно на телефоне и в скайпе – созваниваемся, разговариваем.

– И поэтому многие спортсмены не хотят своей судьбы детям.
– Я никогда не заставлял Витю играть в хоккей, это был его выбор. Он, как и я, вырос при команде. Ему было два года, когда мы переехали в Финляндию. Жена не могла оставить маленьких детей дома одних, и поэтому брала их с собой на все матчи. Это обычное дело для любой хоккейной семьи. Другой вопрос, есть ли у ребенка желание заниматься спортом. У моего сына желание огромное.

– Виктор Васильевич мечтал о внуке-хоккеисте?
– Во-первых, он, как и все, мечтал, чтобы были просто здоровые внуки. Он очень их любит. И в первую очередь он хотел, чтобы они были здоровы, чтобы у них все было хорошо в жизни, чтобы они занимались тем, что им нравится. А то, что Виктор стал хоккеистом, – это дедушке, конечно, вдвойне приятно, потому что он может видеть его игру, может обсуждать ее, может подсказать.

– Приходилось получать втыки от отца, когда играли в Риге или вместе работали в ЦСКА?
– Конечно, и не только по хоккейным вопросам. Это же нормальные отношения отцов и детей. Он всегда мог и сейчас может сделать мне втык. И я должен его выслушать. Так же, как и мой сын – меня, если я что-то выскажу. При этом надо сказать, что мой отец – очень доброжелательный, мягкий человек, он очень меня любит. Я единственно жалею, что у нас просто мало времени на общение друг с другом. Да, у отца имидж жесткого тренера. Но тренер и должен быть таким, чтобы выигрывать. Тем более, у него в работе была не жесткость, а дисциплина. Это разные вещи. Отец – требовательный. И в первую очередь он требовал с себя. Он же разделял полностью все сложности с командой: так же жил на сборах, не бывал дома, не видел жену, не видел меня.

– Себя вы считаете строгим отцом?
– Я пытаюсь быть своим детям товарищем. Хочу, чтобы они всему учились в жизни. Я детей направляю, но даю им свободу выбора. Это их жизнь, они должны прожить ее сами, сделать свои ошибки. Родители же могут только помочь, чтобы эти ошибки не были большими.

– Жизнь спортсмена – на самом деле тяжелая, – уверяет Тихонов-младший. – Достаточно посмотреть хотя бы на количество разъездов. В команде, конечно, есть товарищи, но семейного общения, встреч с близкими очень не хватает. Особенно тяжело тем, у кого есть жена или подруга. Вот мы с моей девушкой Женей встречаемся уже пять лет. И все никак не могли съехаться – в прошлом сезоне, например, меня перевели в АХЛ, а там зарплата заметно ниже, чем в НХЛ. Так что Женя оставалась у себя, работала дизайнером в фирме Easton, где занималась хоккейными шлемами, и регулярно прилетала в гости. И вот только сейчас, уже в России, решили, что она окончательно переезжает ко мне.

– Известно, что ваш дедушка был весьма строгим тренером. А в жизни он какой?
– Совсем другой. С ним всегда приятно общаться, он очень добрый, все время интересуется моими делами. Для меня он, наверное, на 98 процентов дедушка, и только процента на два – тренер. Даже с отцом мы общаемся не так – все же он должен меня воспитывать. Не говоря уж о совместных тренировках. Когда он занимался со мной в детстве, то на льду он гонял меня больше, чем дома, был жестким тренером. И дома, кстати, мы тоже занимались хоккеем. Отец в гараже постелил специальный пластиковый пол, имитирующий лед. Но папа всегда очень грамотно разделял работу и семью и правильно с психологической точки зрения подходил ко мне, так что никаких проблем в общении не возникало.

– Образ, который существовал у Виктора Тихонова – тренера, никогда не мешал вам?
– Регулярно общаться мы стали, когда мне было лет 15. Когда я был маленький, он, конечно, тоже возился со мной, но я не помнил, что у него за характер. А тут вернулся после жизни за границей. К этому времени уже успел начитаться и наслушаться разных историй. Если честно, перед встречей немного нервничал, и когда увидел деда, внутри все сжалось (смеется). Но он так добро, тепло повстречал, что все эти глупые страхи быстро прошли.

Есть у Тихоновых общие увлечения и помимо хоккея, за пределами площадки. Не факт, что все трое смогут увлечься одним и тем же делом, но «попарно» обязательно найдут интересное обоим занятие.

– У каждого есть свои хобби, – объясняет Василий Тихонов. – Витя здорово играет в гольф, чуть ли не как профессионал, хотя мне это кажется скучным. Еще он интересуется тюнингом машин. У него джип, гоночный вариант. Он сам его модернизирует, через интернет заказывает запчасти, ставит их. У меня свое увлечение – я коллекционирую оружие. Если собираюсь на стрельбище, сын приезжает. А Виктор Васильевич – старший очень любит читать. У него замечательная библиотека, и сейчас, в сравнении с периодом работы тренером, появилось больше времени на чтение. Он увлекается историей, любит фильмы на эту тему. И еще любит животных – у него сейчас пудель, уже третий.

– А есть у вас всех какая-то фирменная «тихоновская» черта?
– Сложно сказать. Может, это вопрос на будущее. Или на него должен отвечать кто-то со стороны, кто нас всех знает. Хотя это тоже непросто, мы все живем в разных местах.

– В детстве я занимался еще и теннисом, играл летом за команду, получалось неплохо, – рассказывает о своих хобби Тихонов-младший. – А гольфом начал заниматься с подачи нашего семейного друга в Калифорнии. Он меня один раз вытащил. Не на полноценное поле даже, а на площадку, где можно просто ставить мячики и бить по ним. Мне почему-то очень понравилось. Тем более движения похожи на хоккейные, и у меня что-то стало получаться. Уже через неделю я купил себе клюшки. Стал играть чуть ли не каждый день. Дорос, можно сказать, до хорошего уровня. Обычно лунки там проходят за 72 удара, и если меньше – уже можно переходить в профессионалы. Мой рекорд – 76.

– Есть у вас общие увлечения с отцом и дедом?
– Отцу нравится оружие. У него очень большая коллекция. Дома огромный сейф, в котором она хранится. Там и старинное оружие, и современное. Мы с ним где-то два раза в месяц ходим на стрельбище. Берем с собой видов десять оружия. Еще мне, как и дедушке, очень нравятся животные. Если буду покупать дом, сразу заведу себе собаку.

– Родителям не предлагали машину «прокачать»?
– У родителей два автомобиля. Я предложил им забрать свою старую машину или купить новую, похожую на мою – и тогда можно будет хоть меняться деталями (улыбается). Уже пару лет занимаюсь тюнингом в Америке. Много чего поменял: мотор, внешний вид, выхлоп. Если я за километр от дома, все уже будут знать, что я подъезжаю (смеется).

– Есть ли у вас фирменная «тихоновская» черта?
– Хоккей!

– А кроме него?
– Я знаю точно, что и я, и отец очень не любим проигрывать. Даже если в настольный теннис играем друг против друга или в хоккей, всегда боремся до конца. А зная деда – он вообще нечасто проигрывал – думаю, в этом наша общая черта. Тихоновы не любят проигрывать.