Основатель фанатского движения СКА Дмитрий Жвания: Вызывали на «беседу» в Большой дом

Болельщик армейцев с более чем 30-летним стажем Дмитрий Жвания рассказал о том, как зарождалось фанатское движение в городе на Неве, о самых ярких моментах «бронзового» сезона СКА — 1986/87 и памятных выездах вместе с любимой хоккейной командой.

Появление объединений, не подконтрольных власти, не приветствовалось

— Когда и с чего началось ваше увлечение хоккеем?
— Как и многие дети того поколения, я любил хоккей с самых ранних лет, потому что он был национальным видом спорта. Помню, когда сборная СССР играла с канадцами, в киосках «Союзпечати» продавался набор открыток с фотографиями наших хоккеистов. И в раннем детстве родители несколько раз водили меня в «Юбилейный» — он тогда недавно открылся, и где-то в середине семидесятых мы ходили на матчи. Правда, это были встречи вторых сборных, а не СКА.

Постоянно же на хоккей я начал ходить с весны 1984 года. Тогда как раз завершился сезон, в котором СКА стал единственной командой, сумевшей обыграть в чемпионате ЦСКА. Я был на том матче — победили со счетом 3:1, в воротах играл Сергей Черкас. Вели 2:0, потом москвичи сократили разрыв, но затем СКА все же сумел забросить третью шайбу и удержать победу. Была очень интересная встреча, и проходила она в Спортивно-концертном комплексе имени Ленина. Тогда же я заметил, что на трибунах есть небольшая кучка ребят с красно-синими шарфами. Я продолжал ходить на хоккей и футбол, а осенью 1984-го впервые отправился на выездной матч СКА — было это в ноябре, в Воскресенске. С тех пор я и начал выезжать на игры армейцев в другие города.

— В советское время фанатское движение только зарождалось — в футболе пораньше, в хоккее чуть попозже. Вы были в этом плане пионерами. Насколько тяжело пробивать дорогу движению, как сильно ощущали сопротивление со стороны милиции, других органов власти?
— В разных городах были разные условия, но везде непросто. Тогда правоохранительные органы и всевозможные другие организации внимательно следили за поведением подростков и молодежи. Появление каких-либо объединений, не подконтрольных власти, не приветствовалось. А фанаты, конечно, не были подконтрольными. Тем более что пресса и другие средства массовой информации подавали нас подражателями «гнилого» Запада.

На хоккее было чуть-чуть полегче, чем на футболе, и в Ленинграде немного свободнее, чем в Москве. В столице ты мог на матче только хлопать в ладоши, причем не по-фанатски, а как в театре. У каждой группировки фанатов существовал свой ритм хлопка, который отрабатывали и обговаривали заранее. По этому звуку сразу было ясно, за кого болеет группировка. Так вот, если ты начинал хлопать в ритм, московская милиция тут же подходила. А уж если решал что-нибудь крикнуть, кроме обычного «Шайбу! Шайбу!», тебя забирали в отделение. Приводы оборачивались тем, что молодых фанатов ставили на учет в детской комнате милиции. Я этого избежал, хотя в свое время меня вызывали в Большой дом на «беседу».

 

В Киеве милиция избивала на лестнице

— Да уж, в такие места лучше не попадать…
— На хоккее, повторюсь, было попроще, чем на футболе. Запомнил еще такой момент. До того как меня призвали в армию (а случилось это в октябре 1985-го), на хоккее еще разрешалось кричать речовки: «В Союзе нет еще пока команды лучше, чем наш СКА!» и тому подобное, но строго запрещалось махать флагом, который ты мог держать только на коленях.

На футболе же «закручивали» жестко. Помню случай, произошедший летом 1984-го — в тот год, кстати, «Зенит» стал чемпионом — шли с небольшой компанией на футбольный матч. С нами была девушка в сине-бело-голубом свитерке или, как их тогда называли, пусере. Из-за этого пусера милиция ее не пускала за игру. Она сняла свитер, а под ним — такой же расцветки футболка. «Дальше снимать?» — спросила девушка. «Было бы на что смотреть», — по-хамски ответил милиционер. Я попытался вступиться за нее, в итоге оказался в отделении и на матч так и не попал.

На хоккее было, повторюсь, чуть полегче, но только не в Москве. И еще очень непросто складывались отношения с милицией в Киеве, куда я дважды ездил на матчи уже после армии. Там милиционеры нас вытащили с сектора на запасную лестницу и просто-напросто стали там избивать.

В отличие от столичных городов, в городах промышленных, провинциальных существовала другая, и гораздо более страшная, чем милиция, проблема — гопники. Сейчас принято романтизировать советскую эпоху — мол, тогда все люди были братьями… В Воскресенске народ на трибунах чуть ли не курил. Там же, помню, когда мы скандировали: «Армейцы с Невы!», кто-то из сидевших сзади местных сильно ударил меня каблуком в шею.

Милиционеры же ничего не делали, чтобы нас защитить. Похожая картина была в Горьком. Весной 1987-го милиционеры там нам прямо сказали: будете кричать — мы вас просто оставим в городе с этими гопниками и решайте свои проблемы сами.

Такие вот большие проблемы возникали бы постоянно, если бы не тесный контакт с командой, которая несколько раз забирала нас на своем автобусе — до Москвы или другого безопасного места.

Пять рублей от Лаврова и домашние матчи в Таллине

— Когда команда СКА начала вас всерьез воспринимать и появились знакомства с игроками?
— Практически сразу. В Воскресенске, осенью 1984-го, познакомились с Вячеславом Лавровым. Он даже выручил нас деньгами — дал пять рублей. Тот сезон, кстати, получился не самым удачным для СКА — армейцы играли в переходном турнире. То была довольно странная схема, когда после первых кругов команды делились на три группы: высшая боролась за медали, средняя — за 5—8-е места, а третья играла в переходном турнире. Та же борьба за места в середине была абсолютно неинтересной. Некоторые матчи СКА в ту пору даже проводились на ледовой площадке завода «Большевик».

В общем, с игроками познакомились довольно быстро — заслышав кричалки в поддержку СКА, хоккеисты обращали на нас внимание. По-доброму относились. Как-то пришлось одному ехать на выезд ЦСКА — СКА, и обратно меня забрала команда с собой на поезде. Помню, сидели в купе с Андреем Андреевым и мы мило общались. Был еще случай в конце 1985-го, когда СКА играл домашние матчи в Таллине, потому что ленинградские площадки — «Юбилейный» и СКК — заняли под концерты.

Мы приехали в Таллин с товарищем, первую ночь провели на вокзале, но нужно было еще две ночи где-то перекантоваться. А тогда на вокзале особо не заночуешь — легко могли забрать в милицию за бродяжничество, тем более на нас уже обратили внимание. Так вот, на следующий день после первой игры мы пришли на утреннюю тренировку СКА. Хоккеисты спросили: где, мол, ребята ночевали? Узнав, как обстоит дело, сразу же предложили помощь — предложили нам следующую ночь провести в их номерах. Короче, взяли с собой в гостиницу, где мы на полу и разместились в их комнатах. Потом еще выручили с возвращением домой, взяв с собой в обратную поездку.

— Если говорить непосредственно о том «бронзовом» сезоне СКА — 1986/87, что больше всего запомнилось?
— Полностью тот сезон увидеть не смог из-за службы в армии. Если бы серьезно не заболел в части, то мог и вообще его пропустить. По причине болезни меня пораньше демобилизовали, и я вернулся к окончанию чемпионата. Но, конечно, следил за результатами с самого начала. Какое-то время армейцы неожиданно для всех вообще шли на втором месте. Узнал и о том, что за время моей службы наша фанатская «банда» значительно выросла — уже человек двадцать мальчишек ходили на матчи с красно-синими шарфами. Словом, вернулся весной 1987-го, к концу чемпионата, съездил на выезд в Горький, на «Крылья Советов» в Москву…

«Люберы», ватники и слово Дроздецкого

— «Крылья» в сезоне-1986/87 заняли четвертое место, следом за СКА…
— Именно так. Тот очень интересный и важный матч с «Крылышками», которые были основными нашими конкурентами в борьбе за медали, СКА выиграл. Но, конечно же, больше всего запомнился решающий «бронзовый» матч с «Химиком», где армейцев, чтобы гарантировать медали, устраивала ничья. Добирались до Воскресенска на электричках и автобусах с особой предосторожностью, спрятав шарфы. Потому что, помимо воскресенских гопников, отличавшихся особым «интеллектом», в Подмосковье нас еще пытались вычислить и поймать представители неформального объединения молодежи под названием «Люберы».

Потом нас, пришедших в Воскресенске на хоккей, тут же взяли в оборот какие-то люди в штатском. Один, представившись начальником местной тюрьмы, сразу же пообещал нас туда посадить, если будем скандировать кричалки или вскакивать с мест. Сам же матч складывался для СКА очень тяжело — проигрывали 0:2, потом вроде бы выправили ситуацию, сравняли, но «Химик» опять забил два гола. К счастью, в третьем периоде, когда до конца игры оставалось минут десять, слово взял Николай Дроздецкий, забросивший сначала третью, а затем и четвертую, как потом выяснилось, «бронзовую» шайбу — 4:4. Тогда для нестоличной команды бронзовая медаль воспринималась почти как золотая. Условно говоря, был чемпионат Москвы и чемпионат всей остальной страны, и отобрать у москвичей хотя бы бронзу считалось чем-то нереальным.

После окончания воскресенской игры на нашу радость, естественно, обратили внимание местные. Начали нам угрожать, что прямо тут перебьют и зароют. Мы, еще находясь на арене, послали одного молодого парня разведать, что творится возле дворца. А там уже нас поджидала толпа классических для той поры гопников — в ватниках…

Нам помог майор, начальник команды СКА, провел через подтрибунное помещение к раздевалке, где мы и дождались игроков. Те, разузнав о наших проблемах, снова помогли. Берите, говорят, клюшки и идемте с нами. Вот так, в окружении крепких ребят-хоккеистов и милиции, мы (а нас приехало человек 15—20) добрались до гостиницы. Но нужно было еще уехать. Водитель автобуса отказался нас везти, и тогда Николай Дроздецкий жестко ему сказал: «Все возят — и ты повезешь!»

Ну и конечно, уже в автобусе с командой начали праздновать. Чего там скрывать, выпили крепко — по такому-то случаю… Помню, некоторых игроков мы даже доносили с их баулами до вагона. С ними же сели в поезд и благополучно добрались до Ленинграда.

Поддержка Шилова и сила команды

— Концовка чемпионата тоже выдалась яркой?
— Да. Вообще, от финиша того сезона остались очень приятные впечатления. Опасения, что СКА, обеспечив себе третье место, перестанет сражаться, не оправдались. Армейцы на финише уверенно выиграли все матчи, включая принципиальный со «Спартаком». Я бы еще отметил главного тренера «бронзового» СКА Валерия Шилова, который, в отличие от того же Бориса Михайлова, был очень расположен к нам.

После завершения сезона он в одном интервью даже заметил, что в то время, как команда бьется на льду, основная часть болельщиков ведет себя на трибунах очень уж спокойно, словно воды в рот набрав. И только, говорит, наши верные друзья — мальчишки-фанаты за воротами — никогда нас не оставляют, поддерживают и в радости, и в беде. И пообещал обратиться в обком комсомола с вопросом о предоставлении нам помещения для создания фанатского клуба. Потом в Ленинград приезжали наши друзья, фанаты ЦСКА, и тоже поздравили с бронзой.

— Вы хорошо знали многих хоккеистов СКА того сезона. Кто выделялся в том «призыве» — по игровым, личностным качествам? Без кого та бронза не случилась бы?
— Не стал бы кого-то выделять. Тот СКА был силен именно командой. Конечно, можно назвать Николая Дроздецкого, но ведь он вернулся лишь по ходу сезона. Сказать, что его возвращение все решило, несправедливо по отношению к остальным, которые создавали коллектив еще до его прихода.

Назвать можно очень многих — это, разумеется, нападающий Вячеслав Лавров, защитник Игорь Евдокимов — к сожалению, обоих уже нет в живых… Николай Маслов, Андрей Андреев, Сергей Лапшин, Михаил Панин… Последний до этого играл в ЦСКА, где не всегда попадал в состав, но по своему таланту, может быть, даже не уступал Сергею Макарову.

Разумеется, Сергей Черкас, в честь которого постоянно звучала кричалка: «Играет в воротах и радует нас великий вратарь Сережа Черкас». Да, если судить по «бронзовому» матчу, естественно, решающий вклад внес Дроздецкий. Он был суперзвездой, но, повторюсь, даже Николай не сделал бы ничего без настоящей сплоченной Команды, где собралось очень много интересных игроков.

— А кого все-таки можно назвать вожаком той команды?
— Наверное, троих. Это Вячеслав Лавров, Николай Маслов и, конечно же, Николай Дроздецкий.

Рижские «особенности» и принципы фан-движения

— Кто был любимым вашим хоккеистом в том СКА — может быть, не по игровым, а по личностным качествам?
— Черкас, потому что он, помимо всего прочего, очень интеллигентный человек. Помню, уже в следующем сезоне после одного из матчей СКА, когда мы традиционно провожали команду, он поинтересовался у меня, почему я реже стал ездить на выезды. Я признался, что поступил на исторический факультет и учеба отнимает много времени. Черкас поддержал, сказав, что хорошее образование в жизни очень поможет. Ну и потом с Сергеем Михайловичем часто общались.

И, конечно же, нельзя не отметить обаяние Дроздецкого. Ни намека на звездную болезнь! Наоборот, всегда переживал за нас — узнавал, есть ли у нас деньги на еду, обратную дорогу. Помогал.

Мощной человеческой харизмой обладали и Вячеслав Лавров, и Коля Маслов. Да многие…

— Можно отметить какие-то принципы фанатского движения, закрепившиеся с тех времен?
— Первый — всегда приходить на матч трезвым. Второй — никогда не обижать молодых ребят, которые хотят присоединиться к фанатам. Вообще, за основу мы взяли правила порядка, существовавшие в середине восьмидесятых в среде фанатов «Зенита».

— Возвращаясь к теме памятных выездов… В Риге к вам по-особенному относились?
— Да, Рига — это был единственный выезд, где милиция нас защищала. Во-первых, милиционеры там были русскими, к тому же вышло так, что парень, руководивший отрядом правопорядка на рижском стадионе, ранее учился со мной в одной школе. Там милиция нам не раз помогала, в отличие от местных и администрации арены, которые вели себя просто по-хамски. Все это было связано с реалиями Советского Союза, где в отдельных республиках национальный вопрос стоял довольно остро.

— А какие-то забавные случаи припомните?
— Частенько игроки СКА нас брали с собой в поезд под видом хоккеистов. С клюшками и баулами в руках мы заходили в вагон, так и добирались до дома.

— Черкас рассказывал, что вас прятали в багажном отделении?
— Было такое! По-разному хитрили. Закрывали баулами, пряча нас во время проверки…

— Если сравнивать нынешних фанатов армейцев с теми, что были на заре движения, что принципиально изменилось?
— Мне трудно сравнивать, поскольку в нынешнем фанатском движении СКА я активно не участвую. Возможно, сейчас среди коллектива фанатов нет такого братства, что было тогда. Сейчас это уже целая субкультура — со своей иерархией, делением на какие-то группировки. Наверное, это нормально. Просто время нынче другое — изменились и порядки, и взаимоотношения.

— Почему, на ваш взгляд, тот «бронзовый» успех СКА не получил развития? Наоборот, с каждым сезоном команда выступала все хуже и хуже, докатившись до Первой лиги…
— Это связано со сложившейся тогда ситуацией в стране в целом. ЦСКА в девяностые тоже начал скатываться… Армия просто перестала финансировать спорт. Старая система перестала работать, новую еще не создали, поэтому СКА и играл плохо. В конце же восьмидесятых, возможно, возникли какие-то противоречия в команде. Но с приходом Бориса Михайлова началось ее возрождение. Ну а нынешний СКА, конечно, совсем другая история.