Форвард без места

Его телефона ни у кого в РФС в тот день не оказалось. Менеджер молодежной сборной Виктор Клементьев отсутствовал, покинув Белый дом на Лужнецкой набережной по каким-то неотложным делам, молчал и его мобильный – пришлось названивать приятелям. Когда номер перекочевал на бумагу, этот листок торжест­венно понесли Хиддинку, по-хозяйски расположившемуся у окна в кабинете с табличкой «Национальная сборная». Гус кивнул, потом попросил Бородюка позвонить, начать разговор, но Саенко, как выяснилось позже, сладко спал, отдыхая после очередного матча бундеслиги, и подошел к телефону только после гудка десятого-двенадцатого.

История занятная – если бы осевшему в Нюрнберге воронежцу удалось в этом году действительно пробиться в сборную, наша пишущая братия наверняка обыграла бы этот эпизод каким-нибудь броским заголовком вроде «Хиддинк разбудил Саенко». Но заголовок пропал – не понадобился, потому что в 2006-м Саенко вроде был в сборной, а вроде бы и не был. Гус вызывал его – и не ставил, не используя даже в роли выходящего на замену, не давая шанса проявить себя. На тренировках Иван смотрелся прилично, однако хорошо поставленный удар оказывался менее значим, чем другие факторы: игровые связи, взрывная скорость, фактура, наконец. И так повторялось из раза в раз, что обязательно должно было вызвать раздражение у человека, играющего в непоследнем клубе непоследнего чемпионата. Ветеран на месте Саенко мог бы сорваться, но ему – единственному легионеру в сборной – это было непозволительно, в силу возраста в первую очередь. Так что терпел и, говорят, сорвался лишь однажды. Да и не то чтобы сорвался по-настоящему – бросил в сердцах: еще раз вызовет и не поставит, откажусь…

Но сказано это если и было, то в своем кругу. И на следующий сбор, перед матчем с Македонией, он приехал, хотя шансов сыграть у него изначально было немного, поскольку присоединился он к команде лишь в Скопье – раньше прибыть помешал матч за «Нюрн­берг».

Его появление в сборной вряд ли было инициировано журналистами, хотя Бородюка, семь месяцев отвечавшего за команду, постоянно терзали вопросами о невысоком крепком нападающем. У Хиддинка был свой резон: нужда в новых людях, обладающих устойчивой психикой, высокой, но реальной самооценкой, имеющих регулярную практику. Иван по всем этим критериям подходил голландцу идеально, однако, отлично вписываясь в тренировочный процесс команды, в «основу» не проходил – не попадая в схему, игровую модель. Впереди – Погребняк и Аршавин, им на замену – Кержаков, Сычев и Павлюченко. На флангах – Быстров с Жирковым. Вот и получалось, что место для Саенко в команде есть, а на поле нет.

Ситуация, конечно, не самая приятная. Пытаться выяснять отношения с главным тренером, пусть и в рамках этических норм, – вещь заведомо проигрышная. Хиддинк может объяснить подопечному, почему тот не играет, но вряд ли даст какие-то гарантии на будущее. Скажет что-то вроде «работай, доказывай» – и надо будет либо принимать эти правила игры, либо уходить. А как можно уйти из команды, где ты давно уже мечтал оказаться.

Против Саенко и то, что он уехал из России игроком, неизвестным публике. И она, публика, в большинстве своем представления не имеет, на что он способен. У Ивана нет за спиной болельщиков, нет лобби тренеров, журналистов. По большому счету, он один. В этой ситуации, не в жизни, конечно.

Ему трудно. Но приходится верить, что однажды ему все-таки дадут шанс. Он ведь и не просит пока большего – только один шанс. Доказать, что он тоже игрок сборной.