Гильотиныч

После того, что в прошедшую субботу Геннадий Геннадиевич Головкин из Казахстана сделал с американцем Домиником Уэйдом, ему надо поменять кличку с GGG на GGGG, где четвертое G будет стоять вместо слова guillotine (гильотина). А что? Геннадий Геннадиевич «Гильотина» Головкин — по-моему, звучит неплохо. Я только боюсь, что его бы у нас быстро переименовали в Геннадия Гильотиновича, а потом и просто в Гильотиныча, причем без малейшего намерения выказать какое бы то ни было неуважение к отцу боксера, а как раз наоборот — чтобы лишний раз выразить восхищение его сыном.

Думаю не нужно повторять те глупости, которые выдавал Уэйд перед боем. Во-первых, чего не скажешь с перепугу или по незнанию. Во-вторых, человеку сейчас и так плохо. Публичная порка — дело унизительное. Особенно после громких заявлений.

Рядом со средневесом Головкиным Уэйд выглядел, как минимум, полутяжем. Причем не столько за счет роста, сколько за счет рук, длинных, как шлагбаумы. Но эти шлагбаумы ровным счетом ни от чего его не оградили и не защитили. И не могли.

Честно говоря, я полагал, что Уэйд хоть чего-то сможет. Убеждал в этом не его послужной список, 18 боев, 18 побед, из них 12 нокаутом, так как там были в основном имена «чемпионов подъездов», а последний бой с австралийцем Сэмом Солиманом, у которого Уйэд хоть и с трудом, но выиграл и даже по дороге послал его в нокдаун.

Левша Солиман, которого я в свое время встречал в тренировочном лагере у Кости Цзю, боксер хоть и немолодой, но очень неудобный, опытный и хитрый. Правда, по манере ведения боя Солиман похож на Головкина, как балерина Волочкова на зенитный комплекс С-400, так что на основании боя Уэйд-Головкин нельзя было сделать никаких прямых выводов относительно того, как Уэйд будет работать против Головкина. Солиман — боец небьющий, изворотливый и терпеливый, а Геннадий настолько бьющий, что на изворотливость и терпение его никто пока и близко проверить не смог. Но все же я полагал, что Уэйд хоть сколько-то продержится.

Дело в том, что бой, на самом деле, кончился не во втором раунде, а в первом и даже задолго до первого же нокдауна. Это случилось, когда Уэйд пропустил первый более-менее плотный удар Головкина справа. У него сразу стал такой печальный вид, как будто он вот-вот запоет даже не прекрасную погибельную казачью песню «Не для меня», а «ЧтО стоИшь, качАясь, то-о-онкая ряби-и-ина-а-а…» Причем тонким-тонким, почти бабьим голосом. Уэйд просто не знал и даже не подозревал, что в этой жизни так могут ударить. Если бы он в ринге вместо Головкина встретился с носорогом, он бы и то не удивился больше.

Тем не менее, Уэйд показал себя мужественным человеком, но даже самый мужественный человек не может победить, если сам ни одной секунды не верит в свою победу. Причем с каждым ударом Головкина его безверие только росло. Атеистам не нужно ходить в церковь, а не верящим в себя выходить в ринг.

В самом конце первого раунда Геннадий провел длинный правый кросс, и Уэйд рухнул на пол, как будто его бревном из-за угла огрели. Гонг спас его от нокаута, но всего на пару минут.

Во втором раунде Головкин снова пробил справа и основательно подключил к работе левую руку, который нанес удар по печени и апперкот. И тут Уэйд, нахватавший все это и сам удивляющийся, что еще жив, пошел вперед. Он несколько раз попал в Головкина, неплотно и не слишком чисто, но все-таки попал, в том числе и справа, чем вызвал у Геннадия что-то вроде легкого недоумения. Тем самым Уэйд сам ускорил свой конец.

Головкин ударил справа, потом через некоторую паузу попал ему навстречу хорошим джебом и тут же нанес левый апперкот. Уэйд отшатнулся, и, хотя последовавший удар Головкина справа пришелся в плечо, все равно упал.

Он встал с трудом, буквально на последней секунде. Рефери сомневался, можно ли и нужно ли продолжать бой, но Уэйд решил испить чашу яда до дна. Все-таки, как я уже много раз говорил, многих боксеров надо спасать от собственного мужества. Лучше всех это знают рефери, которые не спасли. Но тут судья все-таки рискнул. Дал отмашку, бой возобновился — и очень быстро закончился. Очередной правый кросс достал Уэйда, и на этот раз он не смог встать до окончания счета. Чуть-чуть, но опоздал. Впрочем, теперь, думаю, рефери все не дал бы ему продолжить.

Вот и весь бой.

А сейчас Головкина и его команду, конечно, ждут вопросы в стиле «доколе». Доколе Геннадий будет драться с противниками, у которых нет никаких шансов? Доколе он будет бить маленьких и слабеньких, даже если они, на самом деле, огромненькие  сильненькие? Доколе то, доколе се…

Напомню, что Геннадию уже принадлежат титулы WBA (super) и IBF в категории до 72,6 кг. Так что, во-первых, достаточно сильных людей он уже побил, а во-вторых, остальные сильные как-то не спешат в ним встречаться. Громче всех о своем желании сразиться с Головкиным, говорят разные лже-сорвиголовы, которым это не угрожает. А те, кому угрожает, предпочитают либо помалкивать, либо выдвигать заведомо неприемлемые условия. Например, тот же невероятно популярный рыжий мексиканец Саул Альварес, которому принадлежит титул по версии WBC в весе до 160 фунтов (72,6 кг), но который отказывается драться с Головкиным в весе свыше 155 фунтов (70,3 кг). То есть, человек изобрел новую весовую категорию, уже восемнадцатую, чтобы только не выходить на Геннадия. Почему ему это сходит с рук — другой вопрос. Сейчас важно, что он, как и многие другие, не хочет делить ринг с Головкиным. С одной стороны, это, конечно, возмутительно, но с другой — как можно ругать человека за то, что он не торопится на гильотину? Мы бы на их месте тоже не спешили.