Главный тренер «Динамо» Юрий Чередник: «Пот это победа!»

Московское «Динамо» стало очередным обидчиком питерского «Автомобилиста» в Суперлиге. У бело-голубых тоже молодой состав, но молодежь там совсем другого уровня, к тому же есть игроки сборной России. А главный тренер динамовцев Юрий Чередник с десяток лет отыграл за «Автомобилист» и был одним из лучших игроков в истории нашего клуба. Корреспондент «Спорта» поговорил с Чередником о былых временах и текущих проблемах.

Черный не заставлял вставать в четыре утра

— Вы переживаете за свою бывшую команду? Что думаете о ее нынешнем состоянии?
— Конечно, переживаю за «Автомобилист». Команда попала в сложную ситуацию. Но уверен, что придет день, и та, прежняя команда возродится. С ее результатами, потенциалом и ее идеей. Потому что «Автомобилист» всегда был нестандартной, непохожей на других командой. Отличался своей школой. Его время придет, главное — верить.

— Больше всех в том, прежнем «Автомобилисте» вам запомнился Вячеслав Платонов?
— Мне, конечно, запомнился Вячеслав Алексеевич Платонов. Зиновий Ефимович Черный тоже. Я тренировался под руководством и того, и другого. Это хорошая, добрая память. У Платонова я почерпнул для себя много интересного... Недаром он считается лучшим волейбольным тренером, и я согласен с этим. Так, за две секунды мне трудно привести конкретные примеры... Первое , что вспоминается, это его девиз: «Победа — это 99 процентов пота и один процент успеха». Это был и мой девиз, когда я был игроком.

— Говорят, у Черного был необычный подход к тренировкам. Он мог поднять игроков в четыре утра и начать занятие.
— В четыре часа я с ним не вставал. Наверное, это было уже после меня. Наверное, это была подготовка к соревнованию со сменой временного пояса.

Когда-то играли за идею

— Вы играли очень долго. Как вам это удалось, как вообще пришли в волейбол?
— Начнем с того, что мой отец всю жизнь отдал волейболу. Он был игроком, тренером, судьей всесоюзной категории. Некоторые гены перешли и ко мне. Поначалу не думал о том, чтобы быть тренером. Но ближе к концу карьеры это стало моей мечтой, моим сном.
Как продержался... Прежде всего — психология. Самое главное — поставить себе в жизни цель и стремиться к ней. Причем цель должна быть достаточно высокой. Когда мне было тридцать, я поставил себе цель доиграть до сорока лет. Вообще чем игрок взрослее, тем больше ему нужно следить за собой. Строго соблюдать режим.

— А ваш режим поменялся, когда вы играли в Италии?
— Немного да. Если даже взять культуру еды: там другие продукты. Тем более что мы говорим с вами о девяностых годах. Сейчас у нас в магазинах можно найти все, а тогда что-то начинало появляться, но это было не то. Сейчас спорт вышел на высокий уровень, всем стало понятно, что режим питания для спортсмена — это основное. При подготовке к играм и тренировках. Считаю, что в то время Италия была намного впереди нас по этому показателю.

— А как же тогда советские волейболисты побеждали всех в мире?
— Вы знаете... Мы тогда играли за идею. За веру, за желание. У нас был определенный круг интересов, но он сильно отличался от интересов нынешнего поколения. Я не считаю, что это какая-то вина нынешних ребят, просто мир движется вперед. Появились новые технологии. Многое делается специально для молодежи: компьютеры, телефоны, игры и прочее. Это интересно, но частенько отвлекает.

Не буду ходить под дверьми

— Вы как-то заставляете игроков отвлечься от всего этого ради режима?
— Очень сложно им запретить работать с компьютером, играть. Это своего рода наркотик — с хорошей точки зрения. Это может расслаблять, но компьютер очень сильно затягивает. Я и на себе это ощущал: садишься часов в десять, думаешь, что посидишь часок . Посмотрел на часы, а там уже три.
Постоянно призываю игроков соблюдать определенный режим, и хочется верить, что они все выполняют. Ходить под дверьми и смотреть на окно никогда не буду, не хочу этого делать. Думаю, это должно быть внутренним делом. Они должны развивать в себе чувство ответственности перед самим собой. Ведь отдых — это фундаментальная часть жизни спортсмена.

— За вами ведь в 80–90-е годы следили гораздо строже?
— Не могу сказать, что так уж строго... Тогда ведь ничего такого не было, насколько я помню. Ни сотовых телефонов, ни компьютеров... Где-то в гостиничных номерах были телевизоры, мы их смотрели между тренировками. Но вообще старались отдыхать. Нагрузки были очень приличные, и когда у тебя под рукой нет ничего отвлекающего, то как-то становится спокойнее.

Получали чуть больше, чем простые рабочие

— У «Автомобилиста» сейчас и финансовые проблемы в полный рост. А в советское время с зарплатой все было нормально?
— Если мы говорим о восьмидесятых годах, то тогда зарплата у всех была примерно одинаковая. Может, мы получали чуть больше, чем простые рабочие. Рублей 120–150. Плюс были небольшие премиальные, но это тоже были не сумасшедшие деньги. У игроков сборной тогда никаких привилегий не было. Какие-то привилегии начались в девяностых, когда разрешили платить премии за победы на международном уровне. Тогда стали давать хорошие деньги, на них можно было достаточно хорошо жить.

— Как раз в 1991 году еще в составе сборной СССР выиграли Кубок мира. Тогда уже знали, что вскоре развалятся и страна, и команда, спортсмены из многих республик уйдут?
— Нет... Тогда мысль была одна: играть, и играть хорошо. Естественно, некоторые наши советские ветераны тогда уже успели год-два поиграть за границей. Другая жизнь, другие деньги. Появлялось желание уехать, заработать, поиграть в другой волейбол. Это было интересно — так и получилось постепенно.