Главный тренер сборной Польши Игорь Захаркин: «Мне не стать российским Моуринью»

Быков — Захаркин. Еще совсем недавно этот дуэт олицетворял возрожденную мощь хоккейной России. В 2008 и 2009 годах эти тренеры привели нашу сборную к золотым медалям на чемпионатах мира. Но сейчас тандем «в ссылке» — возглавляет сборную Польши. Команду, которая выступает «на задворках» мировой элиты. Радостные победы забыты, намного чаще вспоминаются провалы БИЗов на Олимпиаде-2010 в Ванкувере и чемпионате мира — 2011 в Словакии. Мыслями о своем настоящем и прошлом поделился один из самых противоречивых российских хоккейных специалистов Игорь Захаркин.

Надо быть творцами, а не ремесленниками

— Игорь Владимирович, почему все-таки сборная Польши?
— Перед тем как приступить к работе со сборной Польши, мы проанализировали ситуацию и приняли во внимание два фактора. Первый — хоккейная культура этой страны. Мы понимали, что у них хорошие традиции, ведь всем известна памятная победа польской сборной на чемпионате мира 1976 года в Катовице над командой СССР (6:4), и исчезнуть все просто куда-то не могло. Прочитав много исторической литературы об этом государстве, мы увидели, что поляки — достаточно воинственная нация, которая не сдается. То есть люди имеют сильный характер. Второй фактор — это новые для меня испытания и возможности. Мне с научной точки зрения очень интересен этот опыт. В свое время мы в России добились революционного подхода к тренерской работе и организации работы клубов. Например, мы первыми отказались от сборов, изменили методы тренировок в подготовительный и соревновательный периоды. Данные наработки нам позволили добиться многого в российском хоккее.

— Не боитесь, работая здесь, «слететь с орбиты» — ведь вы выигрывали чемпионаты мира и Кубок Гагарина? Возможно, нужно было сделать еще паузу и подождать предложения от более сильной команды?
— Я считаю, что тренер — это не нормированная работа. Здесь нельзя заставить мозг не функционировать и не думать над какими-то идеями, не следить за развитием игры. Тренер — это не ремесло, а творческая работа. Постоянно хочется использовать какие-то тактические задумки и методики упражнений. Когда нет команды, то все идет вхолостую. В польской сборной, мне кажется, мы сможем реализовать все свои идеи. В данном случае я считаю, что мы не стоим на месте, а растем. И у нас есть мотивация.

— Польская федерация поставила перед вами конкретную задачу?
— Кроме развития хоккея есть четкая цель — попадание на Олимпиаду 2018 года. Но мы со Славой привыкли работать на максимальный результат и попытаемся, чтобы поляки прогрессировали в каждом матче и турнире. В этом сезоне постараемся выйти в группу А Первого дивизиона.

Всю жизнь приходится доказывать свою состоятельность среди профессионалов

— Вы как игрок не добились выдающихся результатов — не мешает ли это вашей тренерской карьере? Неужели в российском хоккее невозможен «свой Моуринью»?
— Наверное, это особенности России. В других странах таких проблем нет. Как-то я задавал вопрос руководителям клубов в Швеции: «Какими профессиональными качествами и критериями вы руководствуетесь при выборе тренера?» Они ответили, что главное для них «достижение цели, а не имя в прошлом».

Я ведь тоже занимался хоккеем в ЦСКА, участвовал в студенческих соревнованиях, на молодежном уровне в чемпионатах СССР выступал за СКА МВО. Проблемы со зрением не позволили мне заниматься этим видом спорта на профессиональном уровне. Но я люблю хоккей и начал заниматься наукой, стараясь на игру смотреть с этой точки зрения.

— Когда у вас возникли проблемы со зрением?
— В семнадцать лет, когда поступил в институт. Видимо, это случилось из-за того, что мне приходилось много читать в электричках, ведь жил я под Москвой. В 1970-е годы поступить на кафедру хоккея Института физкультуры игроку не московского «Спартака» или ЦСКА было чрезвычайно сложно. Но я сумел пробиться. Закончил с отличием МГОЦИФК, но тут у меня возникла новая проблема: не было мест в аспирантуре. Мне пришлось поступать в аспирантуру при ленинградском ВИФКе, там и защитил кандидатскую диссертацию. Всю жизнь мне приходится доказывать свою состоятельность среди профессиональных спортсменов.

— Вас с Быковым называют соратниками и единомышленниками. Чем отличается стиль Быкова и Захаркина от других?
— Нам нравится хоккей конструктивный, когда игроки на льду выполняют не только свои прямые функции, но и импровизируют. Всегда пытаемся «вытащить» креативность из своего хоккеиста, чтобы он был психологически готов сыграть нестандартно. Мы понимаем важность обороны и считаем, что в защите своих ворот должна участвовать вся пятерка. Игра должна быть конструктивна, агрессивна, нацелена на ворота, результативная и зрелищная. Я не знаю, насколько все это отличается от философии других тренеров, но мы никогда не стесняемся брать лучшее у других специалистов.

На нас было вылито столько грязи

— «Чем выше взлетишь, тем больнее падать». Двукратные чемпионы мира, Кубок Гагарина с «Салаватом», и вот в мае 2011 года с вами не продлевают контракты: и клуб, и сборная… Оглядываясь назад, понимаете, что неправильно было сделано?
— Ой, столько было вылито грязи и лжи… Очень неприятно. Да, было огромное разочарование. Но сейчас я понимаю, что главной проблемой была наша тренерская мотивация. Для нас в том сезоне было важно выиграть Кубок Гагарина, потому что, имея такую сильную команду, как «Салават Юлаев», просто не имели права не победить. Выиграв, мы отдали столько моральных сил, что психологически не сумели должным образом подготовиться к чемпионату мира в Словакии. Не смогли правильно выстроить команду: решая поэтапно задачу, недостаточно внимания обратили на проигрыш Германии. Старались найти командную игру, не создав ядро и не выстроив четкий рисунок. Мы понимали, что так или иначе попадем в плей-офф, где уже и нужна была полная мобилизация. Вроде выиграли в четвертьфинале у Канады (2:1), но споткнулись на Финляндии (0:3) и неудачно сыграли с Чехией (4:7).

— После чемпионата мира только ленивый не бросил камень в ваш огород. Каково оно, быть «врагом народа»?
— Морально очень тяжело. Мы с Вячеславом люди достаточно искренние, и тяжело получать удары за сказанные слова и мысли. Старались всегда идти на контакт. Иногда не было уже моральных и физических сил говорить, но мы понимали, что выступаем для зрителя. И когда произошла неудача, то все это посыпалось обратно… Я считаю, что очень многое несправедливо. В спорте всегда победитель только один, но должно быть все-таки уважение к тренерам, работающим с командой. Хотелось какого-то профессионального разговора, а не огромного потока эмоций, когда тебя действительно называют чуть ли не врагом России. Мы ни от кого не прятались. Хорошо, что в той ситуации находились тренеры и журналисты, которые звонили и поддерживали.

Руководству СКА нужно набраться терпения

— Но ваша ссора с ветеранами хоккея имела громкий резонанс…
— Мне повезло, что я работал, когда еще играли Михайлов, Петров и Харламов. Потом — Макаров, Ларионов и Крутов. Этих хоккеистов не только уважаю, а по-своему даже люблю, и говорить о них что-то плохое просто глупо. На самом деле я не понимаю: откуда это все взялось? Я долго проработал с Михайловым, потом с Петровым, и когда пишут, что Захаркин что-то против них говорил, мне даже больно. Да, я открытый и стараюсь говорить то, что на самом деле думаю. Но ничего плохого в адрес наших ветеранов я не сказал.

— Следите за СКА?
— Конечно, переживаю, ведь там работают выдающиеся защитники Леша Гусаров и Алексей Касатонов.

— Чего не хватает питерской команде, чтобы выиграть Кубок Гагарина?
— Здесь необходимо терпение, и надо соизмерять возможности. Понимать, что в спорте есть элемент случайности, что можно проиграть. Сейчас за Кубок Гагарина серьезная конкуренция, и несмотря на то что клубом занимаются серьезные бизнесмены, выиграть его очень непросто.