Главный тренер «Северстали» Дмитрий Квартальнов: «Меня понесло волной, и я причалил»

Приехав в сентябре в Петербург в качестве главного тренера «Северстали», чемпион мира и СССР Дмитрий Квартальнов повел себя по-хозяйски. Его подопечные отвесили СКА весомую оплеуху, отгрузив в ворота Набокова три безответные шайбы. Для молодого тренера, коим является Квартальнов, такой результат — на вес золота. Впрочем, к этому металлу Дмитрию Вяче­славовичу, как ныне его называют, не привыкать. Из главных хоккейных наград ему не досталось двух, но самых ценных — Кубка Стэнли и олимпийского золота. Поварившись четыре года в низших лигах, проведя 111 матчей в НХЛ за «Бостон», Дмитрий вернулся в Европу и, отыграв пять лет в Швейцарии, Австрии, Германии, Финляндии, на 35-м году жизни вернулся в Россию, где провел последующие восемь сезонов и в 41 год красиво завершил карьеру в «Химике» — клубе, его воспитавшем.

Падали, но поднимались

— Разговаривал со многими игроками вашего поколения — Малаховым, Мироновым-старшим, Березиным, и они на вопрос, почему не стали тренерами, только отмахивались, говорили: «Нервов не хватит». А вы решились. Нервы крепкие?
— Мне кажется, ребята немного лукавят. Просто тренерский путь тернист. Проведшие много лет в большом хоккее ребята понимают это. Вот и выбирают другую сферу послеигровой жизнедеятельно­сти. Тут еще немаловажен фактор стечения обстоятельств. Мне, считаю, повезло. Говоря образно, меня понесло волной, и я причалил к этому берегу. И очень доволен, что все так получилось.

— Жалеть о выборе приходилось? Наверняка ведь случались моменты…
— Мы же не девочки, чтобы жалеть и кусать локоточки. Если вступили в эту реку, надо добраться до другого берега. Я прошел большой профессиональный путь. Было всякое. Как говорится, падали, но поднимались. Сейчас предстоит то же самое. Я это прекрасно осознаю. Новая дорога — новые ухабы (улыбается).

— В психологическом плане тяжело далось решение о завершении игровой карьеры?
— Закончил я играть довольно-таки поздно, в 41 год. Решение было логичным. Скажу больше: в тот момент я уже переиграл. И понимал это. Да и с сединами такое решение дается легче.

С Саттером не сложилось, но я не жалею

— Глядя на вашу статистику, диву даешься, почему не получилось заиграть в НХЛ. И в России, и в низших североамериканских лигах были ярко выраженным бомбардиром. Да и в 111 матчах за «Бостон» набрали 91 (42+49) очко.
— Чего-то не хватило. Сложно сказать, чего именно… Но я не гневаюсь на судьбу. О решении уехать за океан не жалею. Я много забивал в минорных лигах. Да, выше карьера не пошла, но, видимо, так Богу было угодно. После уехал в Европу, что тоже считаю верным шагом.

— В «Бостоне» выходцы из России тяжело приживались. Исключение разве что Сергей Самсонов. Может, есть причины тому?
— Наверное, «Мишки» были не моей командой. Да и отношения с главным тренером Брайаном Саттером сложились не лучшим образом. Недолюбливал он не только меня. К примеру, к Герману Титову, который потрясающе играл в «Калгари» в звене с Тео Флери, тоже «неровно дышал». До прихода Саттера на тренерскую скамейку «Огоньков» Гера был железным игроком первого, в крайнем случае второго звена. Но пришел Брайан, и Титов оказался вне игры. И это при том что тот объем черновой работы, который выполнял мой земляк, развязывал руки Флери в атаке. Я не пахал, конечно, в обороне, как он, но впереди играл неплохо. Однако в составе не закрепился. В контракте был пункт о возможности обмена. Но «Бостон» решил вернуть меня в АХЛ. Я не мог ничего изменить. Но, повторюсь, ни о чем сейчас не жалею. Позже, в 1995 году, если не ошибаюсь, меня звали в НХЛ, но я решил не дергаться…

— Почему?
— Во-первых, не хотелось проходить вновь через эти минор-лиги — мне ведь ничего не гарантировали. Да и в Швейцарии, где я в тот момент играл за «Амбри-Пиотту», дела шли неплохо. Вот и решил добра от добра не искать.

— То есть Европа дала и финансовое, и моральное удовлетворение от хоккея?
— Отчасти. Тогда в российском хоккее был упадок. И уровень не ахти какой, и оклады мизерные. А хоккейная старость была не за горами. Надо было заработать что-то «на старость» — никогда ведь не знаешь, как потом сложится. Играл в Австрии за «Клагенфурт», потом перебрался в Германию, но интерес к этим чемпионатам быстро иссяк. Не тот уровень. И как по мановению волшебной палочки приглашение от финского «Йокерита». Думал над ним недолго и рад, что в итоге согласился. Соскучился по высокому уровню игры.

В прошлое нельзя написать письмо

— В чем-то из игроцкой жизни сейчас, будучи тренером, чувствуете недосказанность?
— Большего хочется всегда. Чего бы человек ни добился. Это не только к хоккеистам относится. Думаю, подобное есть в любой сфере. Таково человеческое нутро. Сейчас вот делишься с подопечными опытом, теми же ошибками, наблюдаешь их реакцию, видишь: кто-то воспринимает, кто-то пропускает мимо ушей. Наверное, вправду лучшая школа — это школа собственных «граблей». Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Конечно, если была бы возможность, как поет Максим Леонидов, написать письмо себе в прошлое, где-то что-то бы подправил. Но в прошлое нельзя написать письмо. Тем и интересна жизнь. Направление — строго вперед. И идешь ты сам. Никто за тебя этого не сделает. Можно оглянуться, но вернуться нельзя.

— Значит, в целом прожитыми в хоккее годами довольны?
— По крайней мере, будь у меня «дубль два», сыграл бы свою роль так же.

— Помните встречу со СКА в Петербурге в сентябре, в которой ваша команда победила 3:0?
— В том матче у нас признали лучшим игроком Васю Кошечкина. Но я считаю, что в той встрече лучшей была команда — единый кулак. Такие победы — достижение всех ребят. Может быть, по классу, если смотреть на фамилии, мы уступаем СКА, но вся команда настраивалась именно на победу. Ребята горели желанием обыграть Питер. В «Северстали» не так много опытных мастерюг. В основном молодые мальчишки, голодные до хоккея и побед. И они костьми ложились ради победы. Просто потому, что понимали: дружину уровня СКА иначе не обыграть.