Главный тренер «Спартака» Милош Ржига: «Надо чаще смотреть в зеркало»

Осенний Петербург прекрасен и опасен одновременно. Своими дворами-колодцами, пасмурным небом, низенькими старинными зданиями он мгновенно — с цинизмом хирурга — добирается до твоей души своим стальным скальпелем. Возможно, поэтому интервью с тренером «Спартака» Милошем Ржигой, с которым корреспондент «Спорта» встретилась в городе на Неве, получилось не столько о хоккее, сколько о жизни.

«Подари, подари»

— Историю про № 68 на спине Яромира Ягра знают многие. А вы как относились к России до того, как стали главным тренером одной из команд тогда еще суперлиги?
— Как игрок бывал здесь и раньше, так что у меня были определенные представления об этой стране. Тогда ведь все было иначе: другая политика, философия жизни… Но сейчас Россия стремительно развивается. Не могу даже представить, что здесь будет лет через двадцать.

— Как говорится, почувствуй разницу…
— О да, контраст был потрясающий. Как-то с моими помощниками по команде мы вспоминали то время. Ваши ребята рассказывали, что у них не было буквально ничего: ни коньков, ни клюшек, ни формы. Хоккеистам приходилось передавать свою форму «по наследству» другим игрокам. Так что порой ребята старались беречь и не ломать клюшки.

— Помню, когда была маленькой, у нас была дворовая команда, которая играла в турнире «Золотая шайба». И к нам в гости, на простую уличную «коробку» раз в год приезжали хоккеисты из Финляндии или Чехии. После матча наши парни были готовы «продать душу», лишь бы выменять что-нибудь на заграничную жвачку…
— Было такое. Мы приезжали с полными карманами шоколадок, жвачек. И нас просили: «Подари, подари…» Мы отдавали все, и это было огромным подарком для мальчишек… Во времена моей молодости русские хоккеисты рассказывали, что на международных турнирах им порой запрещали даже просто разговаривать с иностранцами! За ними следили из-за каждого угла.

Во всем виноваты деньги

— С русскими игроками легче работать?
— Когда иностранные тренеры пришли работать в Россию, их устраивало, что русские игроки не прекословят. Что тренер сказал, то и делают. В других странах они вели себя иначе, могли выразить свое недовольство чем-то.

— Традицию запирать игроков на базе неделями тренеры оправдывали «слабостью» игроков. Якобы они не способны себя контролировать и могут, например, напиться перед матчем…
— Вот все говорят, что русские люди много пьют. Скажу вам так: чехи делают то же самое. Это мировая проблема. И вообще, знаете, когда приехал в Россию, то познакомился с людьми, лучше которых до этого не встречал: они очень любили свою страну и гордились ею. У нас в Чехии все несколько иначе.

 

— Что вы имеете в виду?
— Было время, когда в чешских деревнях двери каждого дома были открыты. Когда гость приезжал, его действительно встречали хлебом и вином. Сейчас заборы у домов стали выше: каждый сам за себя. Мне кажется, во всем виноваты деньги. Один смотрит на другого и думает: «Ага, у него куртка дороже». И начинает завидовать.

— Зависть — плохое чувство. Большие деньги порой портят людей…
— Поэтому каждое утро, подходя к зеркалу, надо внимательно всматриваться в отражение. А тот ли перед тобой человек, что был вчера?

— Внешне вы производите впечатление веселого, жизнерадо­стного человека. И все же тренеру в работе порой приходится несладко. Как справляетесь с трудностями?
— Самое болезненное — это когда по итогам «предсезонки» приходится отказывать игроку, который, не жалея себя, бился два месяца за команду. И когда тебя увольняют. Причем по телефону, а не по-мужски — сказав все в лицо.

Пережил две смерти

— Вам доводилось сталкиваться с подобным предательством?
— Да, но не хотел бы говорить, где и когда это было. Тогда даже хотел оставить тренерскую профессию навсегда. Но семья сказала: «Ты можешь хорошо делать работу, так продолжай». Вспоминая ту историю, скажу, что на следующий год моя новая команда завоевала чемпионство. Ты не можешь стать тренером, если боишься сам увольнять и быть уволенным.

— Тренеру, как и игроку, важно найти свою команду. Верно?
— Согласен. Помню, в «Пардубице» у меня были очень серьезные проблемы. За неделю до начала сезона умер защитник Мартин Чех, затем был травмирован основной вратарь команды. В общем, психика игроков была в ужасном состоянии. Так что, когда меня пригласили в «Спартак», у меня вновь выросли крылья: хотелось работать. Видел, что ребята горят желанием играть, а руководители сказали, что могу делать все, как считаю нужным, и они готовы потерпеть. В общем, считаю, что мне очень повезло со «Спартаком».

— История с Мартином Чехом вас, наверное, потрясла...
— (Через паузу.) Мартин был такой человек… Оптимист. Всегда мог поднять настроение, вдохновить словами всю команду. В тот год он как раз женился и у него родился ребенок. После того как он погиб, ребята несколько дней, сидя в раздевалке, не могли вымолвить ни единого слова. К сожалению, у меня в жизни была подобная трагедия и раньше. Во время матча скончался мой друг. Его звали Рудек Чайка.

— Получается, с той трагедией открылась старая рана?
— Рудек был талантливым, но, что называется, с ленцой, и я всегда его подбадривал, немного подгонял. В итоге он попал в сборную. Помню, перед тем как отправиться на тот роковой матч, я зашел к нему. Мы посидели, поговорили, и он показал мне подписанный контракт с клубом НХЛ. В том матче он бежал за шайбой, попал коньком в выбоину на льду и ударился головой в борт… Ему было всего 27 лет. (У Милоша на глазах заблестели слезы). Это были тяжелые моменты в моей жизни. Но такова сама жизнь.