Главный тренер «Автомобилиста» Андрей Разин: Завидую Шнурову: матерится на всю страну и деньги за это получает

Это вам за фразы платят, у меня — наоборот

Андрей Разин суеверный.

— Вы только в дни ближайших матчей интервью не выдавайте, — с ходу просит он, и суть его просьбы ясна.

«Автомобилист», даже будучи седьмым на «Востоке», в тот момент еще не гарантировал себе места в плей-офф. А в такой ситуации хоккеисты часто дуют на воду.

На тренировке команды мы тщательно, аки филиппы киркоровы, выискиваем людей в розовой майке. Но откуда им взяться после серии из пяти побед?

За успех пришлось отвечать самому Разину. Закрепившись в кубковой зоне, команда подарила ему скорее темно-малиновый пиджак, который он, как обещал, надел, и провел в нем накануне игры с «Металлургом» занятие.

Не чужой Магнитогорск ждал Разина и в первом раунде плей-офф. И хотя былыми чемпионами «Автомобилист» не напугать — по ходу сезона екатеринбуржцы дважды били ту же «Магнитку», «Ак Барс», «Салават Юлаев» и СКА — в этот раз обошлось без сенсаций.

Помнится, после победы над СКА пресс-центр Ледового надеялся на креатив. Хотя соотношение штрафных минут 6–8 не подразумевало суровых заявлений. Разин логично надежд не оправдал. Был улыбчив, привычно ироничен, никого в нетрадиционном судействе не обвинял.

— Дорого это нынче — указывать на ошибки арбитража, — смеется он, облокачиваясь на спинку стула. — Я и так за сезон на 250 тысяч наговорил.

— Неплохой ремонт в квартире за эти деньги можно сделать…
— А я не жалею. Ушло и ушло. Но хотелось бы, конечно, впредь не переходить рамки.

— Не ценит креатива монотонная корпоративная этика КХЛ.
— Я вот вашему земляку Сергею Шнурову завидую. Человек на всю страну матом ругается, а ему за это еще и деньги платят.

— Представители культурной столицы в последние годы на особом счету.
— (Усмехается.) Не будем углубляться в вопрос. Скажу за себя. Я в той ситуации был не прав. Нельзя опускаться до таких вещей.

— Стали первым российским тренером, кого ошрафовали за гей-пропаганду.
— При том что я никого не хотел обидеть — ни геев, ни судей. Претензии у меня лично к одному персонажу. Вернее — личная неприязнь, если мягко выразиться… По работе мы не первый год пересекаемся.

— Со времен ВХЛ?
— Да. Все это время он фактически загонял меня в угол. Дальше так продолжаться не могло. Но как я мог ответить? У него свисток, у меня свистка нет…

 

— Вот и вылетела «птичка»…
— Иных вариантов не имелось. И я, скажем так, не жалею. Даже заплатив 50 тысяч.

— 50 тысяч рублей за пару фраз — мечта журналиста…
— Это вам за фразы платят. У меня же наоборот. Я не Шнуров. Есть регламент КХЛ, а в нем соответствующие пункты. Для КХЛ я человек публичный. А у публичного человека есть определенные нормы поведения.

Драфт с Гамалеем и рука Допиты

— Вы, кстати, в курсе, что с Евгением Гамалеем в один год драфтовались в НХЛ?
— Серьезно, что ли? В первый раз слышу.

— Вас в 2001-м «Филадельфия» 177-м выбрала, а его 257-м «Нью-Джерси».
— Удивили, если честно. Знаю, что он в Высшей лиге выступал за Ижевск. А каким был игроком, понятия не имею.

— Мы знаем, что он был защитником.
— В Ночной лиге тоже полно драфтованных парней. Причем ребятам по 20–25 лет. Всех не упомнишь. Кого-то драфтуют, и он едет в Северную Америку. А кто-то не дергается, продолжая выступать на родине.

— Вы 15 лет назад выбрали второй путь.
— Так сложилось…

— При том что котировались выше Петра Чаянека, Юсси Йокинена и Джонни Одуйи — не последних людей НХЛ.
— Я к тому моменту был сформировавшимся хоккеистом — 28 лет. В 20 или 22, разумеется, поехал бы без оглядки. Чего, кстати, и в 2001-м не исключал…

— Что остановило?
— «Динамо». Пришел к руководству клуба, с которым, уйдя из «Магнитки», подписал контракт. «Можно?» — спрашиваю. «Можно, — отвечают. — Только обратной дороги не будет». Я подумал и решил не искать добра от добра.

— А как же спортивные принципы, конкуренция с сильнейшими и т. п.?
— Это, кстати, и смущало. У «Филадельфии» тогда отличный состав имелся — Реник, Ганье, Рекки, Леклер, Примо, Оутс, Токкет…

— Причем трое из перечисленных — номинальные центрфорварды.
— Там еще один чех был — не помню фамилии. Так он на чемпионате мира одной рукой меня отодвинул и гол забил. Причем победный.

— Иржи Допита, судя по всему.
— И это не игрок первого-второго звена «Филадельфии»! Куда мне в такой компании? В лучшем случае — в четвертую пятерку.

— К Дональду Браширу и Тодду Федоруку.
— Вот-вот. Кататься между «основой» и «фармом» тоже не особо хотелось. Хотя деньги, согласно контракту, что мне предлагали, я получал бы те же, что и в НХЛ.

— Нечастое явление, кстати.
— Мне давали хороший односторонний контракт. Не хуже, чем в «Динамо». Но я видел, что «Филадельфии» не подходил мой стиль. Поигравшие там ребятам, с которыми я советовался, тоже ничего обнадеживающего не сказали. К тому же навалилась куча нехоккейных проблем, и ехать в никуда я не решился.

Богатые, бедные и 50 метров под ними

— Переход в 2004 году в «Авангард», где оказались после личного рекорда в 53 (10+43) очка за ЦСКА, вы впоследствии назвали своей главной ошибкой. «Соблазнился на большие деньги», — уточнили.
— Денежный фактор был не первичен. Хотя по тем временам — заоблачная сумма. Меня лично Белоусов звал под конкретную роль. Но большей частью из-за локаута в НХЛ не сложилось. Я ведь изначально хотел в ЦСКА остаться. До последнего держал паузу.

— Но?..
— ЦСКА молчал, а контракт с Омском в любой момент мог сорваться. Конечно, тот договор стал моей ошибкой. Но кто бы мог предвидеть?

— То есть в сегодняшний СКА 15 лет назад не перешли бы?
— Вопрос в том, кто зовет и под какие задачи. Хоккеист в первую очередь должен получать удовольствие от работы. Направляясь в тот же СКА к тренеру, которого не знаешь, можно год потерять в игровом плане.

— Но заработать на годы вперед.
— Это да. Хотя сейчас зарплата самого «бедного» хоккеиста КХЛ очень хорошая. Тут надо личные приоритеты расставлять.

— К слову, о финансах. Пять лет назад, глядя на лигу со стороны, вы сказали: «Деньги в КХЛ решают далеко не все». За год в ее системе изменили взгляды?
— Деньги решают многое, но по-прежнему не все. В прошлом сезоне мы доказали это с «Ижсталью». Благодаря нам ВХЛ существенно помолодела. То же самое в текущем сезоне стараемся доказать с «Автомобилистом».

— Но, как ни крути, все лучшее в хоккее, как, собственно, и в жизни, достается олигархам.
— Помните фразу из фильма «Человек, который изменил все»: «Есть богатые команды и есть бедные команды, потом 50 метров г**на, а затем мы»?

— Хорошая фраза. Но она, разумеется, не про КХЛ — а то руководители у нее обидчивые.
— Разумеется. Но пропасть между богатыми и бедными в КХЛ действительно большущая. Хотите пример из жизни?

— С удовольствием.
— Когда у «Автомобилиста» пошли травмы, мы хотели усилиться: планировали взять Васильченко, Кирилла Кольцова, других ребят. Так нас одним щелчком перебивали. Купить по ходу сезона игрока среднего уровня за наши деньги почти нереально.

— Вместе с долларом, кстати, хоккеисты тоже подорожали?
— Я за своих иностранцев могу сказать — не стонали. Весной и летом, когда они подписывались, доллар значительно дешевле стоил.

— Около 50 рэ.
— Они знали этот курс, и скачок, случившийся ближе к зиме, нормально восприняли. На тренировках не сачковали, забастовок не устраивали, добавки не просили.

Главное — не быстро бегать, а везде успевать

— Вячеслав Быков свое тренерское кредо сформулировал так: «Я — диктатор профессионализма». А что скажете о себе?
— Не диктатор и не паинька. Свое поведение варьирую, исходя из ситуации и коллектива, в который попадаю. Я у многих тренеров играл. Видел их плюсы и минусы. Отталкиваясь от нажитого опыта, стремлюсь быть идеальным для своих хоккеистов.

— В начале тренерской карьеры идеалом вы считали Белоусова.
— До сих пор так считаю. Валерий Константинович до уникального тонко чувствовал игру. Видел, кто из ребят переспал, кто недоел. Кого лучше посадить на лавку, а кому дать больше времени. Его ощущение и видение игры меня всегда поражали. Он ведь почти никогда не ошибался.

— Три золота, три серебра и четыре бронзы простой тренер не выиграет.
— Бывало, матч складывался не в нашу пользу. Но за счет точечных перестановок Валерий Константинович поворачивал реки вспять. Я, когда только стал тренировать, 90 процентов белоусовских упражнений использовал. Это сейчас что-то сам придумываю, что-то у других подсматриваю.

— Борис Тортунов рассказывал, что в той «Магнитке» вы были молчуном, что сегодня удивляет.
— Молчуном я никогда не был. Просто присматривался. Это логично, когда попадаешь в другую стихию…

— Вы насчет переезда из родного ­Тольятти в Магнитогорск?
— Конечно. Незнакомый коллектив, чужой город… Для 21-летнего парня, много лет передвигавшегося по маршруту дом — хоккей — дом, это стресс. Особого желания общаться не испытываешь.

— Вы не самым скоростным форвардом «Магнитки» были. Пользовались в связи с этим какими-то преференциями, как Сергей Гомоляко, например, который беговые упражнения выполнял по своему усмотрению?
— Ну Сергею было тяжело из-за проблем с весом. У меня благо таких не имелось никогда. Беговые тренировки, кстати, любил больше, чем силовые. Да, я не был взрывным нападающим, но всегда говорил себе: «Главное не быстро бегать, а везде успевать». Я успевал.

После завершения карьеры ремонтировал квартиры

— Однажды в воспитательных целях Белоусов отобрал ключи от БМВ у юного, но уже именитого Алексея Черепанова — чтобы тот не слишком отвлекался на друзей и девочек. Вы какие методы применяете к Голышеву? У него сейчас тоже звездный час.
— Отнять ключи у Толи я, конечно, не могу. Но стараюсь всеми силами его воспитывать. Чтобы из парня как минимум Панарин вышел.

— Гордость за его дебют в сборной испытали?
— Приятно, конечно. Но это результат нашей общей работы.

— Первый совет молодым тренерам от Владимира Юрзинова: «Убей в себе игрока!» В вас он, судя по исполнению буллитов на тренировках, жив и очень даже здоров.
— Юрзинова я очень уважаю. Человек с большой буквы, показывающий пример того, как себя вести после завершения тренерской карьеры, — не жалеет опыта, делится им со всеми. И касательно «убийства игрока» он прав. Я стараюсь его убить, но он еще шевелится. Иногда вот бегаю с молодыми, хотя понимаю, что на площадку уже не вернусь. До сих пор, кстати, сны снятся, что новый контракт подписал и что все у меня впереди…

— Видимо, оттого, что не доиграли. Завершить карьеру в 32 года при наличии здоровья — не самый популярный шаг.
— Это я психанул. Помню, возвращались с «Химиком» из Твери, где уступили. И я решил: все, game over. Если образно: второго дыхания не открылось. Да и за пределами льда много чего навалилось.

— Когда пар рассеялся, жалели?
— Нет, наверное. На тот момент я переел хоккея. Два года потом не то что коньки с гвоздя не снимал, даже по телевизору его не смотрел. Меня журналисты на лед вернули — поиграть за них в Матче звезд. Потихоньку стал втягиваться.

— Каких-то семь лет — и вы в КХЛ.
— Ни один хоккеист от хоккея не убежит. Дольше всех Павел Буре держался. Не знаю, чем он занимался, но почти на десять лет выпал.

— А в прошлом году тем не менее стал президентом Международной лиги легенд мирового хоккея, в которой сейчас сам играет.
— Люди, которые с пяти-семи лет в хоккее, к сорока годам мало что помимо этой игры умеют и знают. Вырваться из ее объятий очень сложно.

— Вы как двухлетним отпуском распорядились?
— Занимался ремонтом квартир. Организовал фирму, сидел в офисе и плевал в потолок.

— Завидная деятельность.
— Она денежная, но скучная и, соответственно, быстро надоела.

Покритиковал Сушинского — расстался с телевидением

— Строительная фирма по сей день строит?
— Нет. Я в ней был всем, кроме рабочих. Они благо у меня имелись. Как и прораб. Другое дело, что я мелко плавал.

— И со временем влились в телевизионные волны...
— С журналистами у меня всегда были хорошие отношения. Ни в одном интервью никому не отказал. С кем-то сдружился, созванивались, общались. И в один день мне предложили попробоваться комментатором. «Придешь?» — спросили. «Приду», — отвечаю.

— Ненадолго, однако, пришли.
— Был моментик во время дерби «Магнитки» с «Динамо». Сушинский не по-джентльменски сыграл против Малкина. Я в эмоциональной форме отреагировал в эфире. Не учел, что главный редактор болел за «Динамо».

— Болельщиков среди журналистов, увы, хватает.
— Он мне потом сильно напихал. Я подумал: «А чего ради, собственно?..» Сотрудничал я с ними, можно сказать, на безвозмездной основе. Усмехнулся, говорю: «Ну как хотите…»

— Вам вообще не платили?
— Был какой-то гонорар. Но очень-очень смешной.

— Леонид Вайсфельд, работавший комментатором гораздо позже вас, говорил про четыре тысячи за эфир.
— Я еще меньше получал. За несколько эфиров чуть больше тысячи выдали. Я на эти деньги купил бутылку, поставил ее ребятам, резюмировав ею свою телевизионную деятельность.

Обидел не внука Смородской, а его родственников

— После которой началась тренерская. Причем — в Словакии…
— Просто в России не нашлось связей, а в Словакии нашлись. Я там недолго проработал — чуть более трех месяцев. Затем оказался в школе ЦСКА.

— Но и там не задержались — обидели внука Смородской.
— Обиделся не мальчик, а его большие родственники. Мальчик вообще не хотел играть, хотело его окружение. Он сейчас занимается хоккеем вообще?

— В прошлом году Егор Смородский был замечен в первенстве Москвы в форме «Крыльев Советов». О текущем сезоне статистика умалчивает.
— У меня в группе было 36 восьми­летних пацанов. 33 родителя подписали бумагу, чтобы меня оставили, трое были против. Но их мнение перевесило: меня выкинули без разговоров. И спасибо, что выкинули.

— Если б тогда не внук Смородской попался, а Иван Дылдин какой-нибудь, все было бы столь же серьезно?
— Я бы продолжил, скорее всего, работать. Но как видите, что ни делается — к лучшему.

— Ребенку из бедной семьи сложнее выбиться наверх, нежели тем, у кого деньги и связи?
— Гораздо. Без таланта Малкина, Овечкина, Кузнецова очень непросто. Работа детского тренера — не сахар. А сладенького всем хочется.

— Но с зарплатой 20–30 тысяч колется.
— Поэтому я никого ни в чем не обвиняю. Я разговаривал с тренером из Екатеринбурга, он примерно столько и получает. При том что работать с детьми куда сложнее, чем в команде КХЛ.

— Видели, сочувствуем — стальное терпение нужно.
— После полутора часов выходишь со льда выжатым как лимон. В КХЛ дал задание, его сделали. Кто не понял — объяснишь или наорешь, человек исправится. Там же все надо разжевывать, показывать.

— Родители часто советовали, как тренировать?
— Нет. Я себя жестко с ними поставил. В тренировочный процесс никто не лез.

— Вы — герой!
— Зато сейчас с детских тренеров стали спрашивать за победы. А это команды, напомню, семи-восьмилетних мальчишек. Бред полнейший! С таким подходом многие пацаны еще до 16 лет заканчивают.

— Потому что тренер вынужден не развивать их навыки, а бороться за результат?
— Да. Но надо понимать, что один в этом возрасте будет здоровый, как кабан, а второй хиленьким. Но зато у худого головушка светлая, и в 16 лет он может раскрыться на уровне Кузнецова. А как раскрыться в условиях, когда ему не дают играть? Тренер тоже не хочет терять работу. Дополнительная нервотрепка за их копеечный оклад.

— Но ведь и сами тренеры часто нуждаются в обучении.
— Согласен, у них масса пробелов. Потому как у нас нет единой системы подготовки. Три года назад занимался с детьми в Балаково — на малой родине Коваленко, Кугрышева. Так вот, один из возрастов там тренирует лыжник…

— Логично: зимние виды спорта ведь…
— Я знаю, что в ЦСКА сейчас многое улучшилось. Хорошие школы в Магнитогорске, Ярославле, Казани. А вот что происходит в глубинках, том же Балаково… Можно много чего на эту тему сказать…

— Это многочасовой разговор, знаем…
— И то, что наш детский хоккей избирателен — это одна из бед. Экипировка, поездки на турниры — все это кошелек родителей. А когда семья едва на еду зарабатывает, как вы думаете, куда поедет их мальчик?

— Он, увы, «проедет».
— Вот именно — мимо поездок, мимо турниров. Хотя для него самое интересное поиграть, посоревноваться. В противном случае пропадает стимул, гаснет интерес, и он заканчивает. Это если вкратце о перспективах ребенка из богатой семьи и бедной в нашем хоккее…

Хоккейный мир — это джунгли: каждый стремится сожрать конкурента

— Вы почти все роли в хоккее опробовали. Про агентскую, например, сказали: «Ушел, потому что слишком много грязи».
— Объясню на примере. Нашел игрока, который никому не подходил: ни Ангарску, ни Перми. Берусь за него, он попадает в серьезный клуб. Играет там, достигает определенного уровня, после чего говорит мне: «Спасибо. До свидания».

— Хоть спасибо сказал.
— А все почему? К нему подошли элитные агенты. Наобещали набить пустые чемоданы деньгами. «А с этим человеком, — добавляют они про меня, — ты далеко не уедешь». Парень, соответственно, ведется и уходит.

— Обидно.
— Есть хоккеисты, для которых сделал немного. Когда они уходили, было просто неприятно. А тут по-настоящему обидно. Приложить столько усилий, чтобы человек заиграл, а в ответ плевок и фраза: «Дальше нам не по пути…»

— Помимо Дениса Мосалева кто из «ваших» на высоком уровне заиграл?
— Мосалев — самый яркий пример. Бывало, я брал людей, но ничего не мог с ними поделать. Тогда я честно раскладывал карты. Также некоторые хоккеисты поступали со мной: «Так, мол, и так — мне нужно от вас уйти». «Хорошо, — отвечал, — уходи».

— Агентский бизнес строится на связях. Неужели у вас за столько лет в хоккее нужных не отыскалось?
— После завершения игровой карьеры я потерял определенные ниточки. Пошел бы сразу на «мостик» — другое дело. Как минимум этап тренерства начался бы раньше. Может, правда, и закончился бы раньше. Но я рад, что начал с самых низов. С тех пор постепенно карабкаюсь вверх.

— Как по лианам?
— Хоккейный мир — это на самом деле джунгли. Здесь каждый хочет сожрать конкурента. Выживает сильнейший. Мы можем хорошо общаться, но при этом остаемся конкурентами: я хочу обыграть его, он, соответственно, меня. И все это за большие деньги…

— В этом весь хоккей.
— Конкуренция — это нормально. У каждого — свои семьи, свои задачи и каждый отвечает только за себя. Поэтому друзей зачастую в хоккее нет. Надеюсь, и врагов тоже. Есть разве что коллеги-конкуренты.

Разговоры, уговоры, волшебные пендели — лишь бы приносило результат

— С одним из таких коллег вы знатно «повраждовали» год назад в полу­финале Кубка Братины. Мы несколько раз просмотрели эпичное видео, но так и не поняли, почему вы оказались рядом с Алексеем Ждахиным на пространстве между лавочками ТХК и «Ижстали»?
— А в Твери так был устроен дворец — без стекол, отделяющих лавку одной команды от другой. На следующий день, кстати, все переделали. Почему раньше не додумались — не знаю. Во время матчей ведь всякое случается. В НХЛ вон тренеры через стекло лезут бить друг друга.

— Вам лезть не пришлось. Достаточно было пройтись.
— Сыр-бор с хоккеистов начался. Сначала они сцепились на этой территории. Уже потом мы подключились.

— Но бровь вам, кажется, хоккеист разбил — то ли Кудреман, то ли Тернавский…
— До сих пор не знаю кто.

— Извинений затем не последовало?
— Нет. Самое смешное, что после моей и Олега Леонтьева дисквалификаций следующую игру у нас вел тренер по физподготовке. Тоже уникальный случай.

— От жены за порванную рубашку досталось?
— Нет, купил новую. Ту в музей «Ижстали» отправили. Об инциденте том я до сих пор сожалею. Скорей бы он забылся.

— Хотя, возможно, благодаря ему про Андрея Разина вспомнила КХЛ…
— Не исключаю. Но лучше у руководства «Автомобилиста» этот момент уточнить. У них не только видео драки, но и запись из раздевалки «Ижстали» имелась.

— Любопытно, кстати, что она распространилась в Сети спустя пару дней после вашего выпада на пресс-конференции в адрес Владимира Плющева: «Если б я раньше работал в ФСБ, тоже много чего сказал». Может, это знак: не стоит сию организацию упоминать всуе?
— Не думаю. Запись по телефонам давно ходила. Я о ней знал, но впервые услышал только перед началом этой «предсезонки» — кто-то на «вотсап» скинул. Я даже удивился: почему ее раньше в Интернет не слили.

— Мы благодарны этим людям — от души смеялись.
— У меня и покруче выступления имелись. Способов достучаться до игроков много. Один из них — такой. Тренер должен быть гибким. Разговоры, уговоры, волшебные пендели — лишь бы приносило результат. В какой-то момент нужно по шлему погладить, в какой-то накричать.

Кто сделал запись, знаем на 99 процентов

— Правда, что дело в Кондопоге было?
— Нет, в Ижевске. Но играли против вашего «СКА-Карелии».

— Николай Тимашов с тех пор, видимо, хорошо слышит, раз вы его с собой в «Автомобилист» забрали.
— Я на той записи ругаю двоих: Тимашова и Дениса Вихарева. По итогам сезона оба стали лучшими в своем амплуа.

— Волшебство пенделей?..
— Не только. Просто пендели лучше замечают окружающие.

— Узнали потом, кто вас записал?
— На 99 процентов наш тренерский штаб уверен в одном человеке.

— Он в курсе?
— Не знаю. Но в любом случае спасибо ему большое.

— Черный пиар — тоже пиар?
— Я не сторонник такой позиции.

— Андрей Назаров иного мнения. Вас, кстати, с тех пор часто сравнивают. «Такой же жесткий», — говорят.
— Да ради бога. Задача тренера — выиграть соревнование. Как — его дело. Я стараюсь честно и добросовестно идти к цели. И не дай бог переступить эту грань.

Почему в КХЛ я должен идти на сделку с совестью?

— Еще один интересный комментарий про вас: «Если Разин выдержит горнило КХЛ, когда-нибудь возглавит сборную».
— Моя задача — стать президентом федерации.

— Мы на всякий случай в скобочках добавим «улыбается».
— Конечно, хочется дойти до сборной. Но прежде надо доказать, чего я стою на мелководье. К цели идут поступательно.

— Официальным лицам с вами страшно связываться: скажете ведь все как есть…
— В наше время действительно нельзя «правдорубить», надо мягче быть. С другой стороны, будь я мягче, так бы и работал детским тренером.

— Не исключено.
— Я пытаюсь сказать обо всех проблемах, которые вижу. Мне так легче. Я мог бы вам наплести, как все зашибись в детском хоккее. Что там царит идиллия и нирвана. Но я сказал как есть. А почему в КХЛ я должен идти на сделку с совестью? Нужно заплатить — заплачу. Что теперь себя менять?..

— Но начальство, наверно, пытается?
— Конечно. И родственники пытаются. Я тоже стремлюсь к самодисциплине. На пресс-конференциях стараюсь быть кратким. Это мало кому интересно, зато мне спокойно.

— И не так дорого: 50 тысяч за Гея, 200 — за систематическое нарушение корпоративной этики.
— Шутки шутками, но в один момент у кого-то может лопнуть терпение. А мне доводить до этого не хочется. Иногда скажешь что-то журналистам, а потом переживаешь: зачем?.. Наверное, это моя молодость. А молодость — это хорошо…

Я, пожалуй, единственный тренер, чью служебную машину водит женщина

— Вопрос, с которого, наверное, стоило бы начать: на чем ездит главный тренер «Автомобилиста»?
— Предпочитаю «Мерседес».

— Не из салона Сушинского часом?
— Нет. У моего транспорта другая изюминка. Я, пожалуй, единственный тренер в КХЛ, чей служебный автомобиль водит женщина.

— Да вы эстет!
— А то! Хотя больше самостоятельно люблю рулить — уважаю скорость.

— Условные ждахины в пути часто встречаются?
— По молодости зарубался сильно и часто. До сих пор не люблю наглецов, но уже спокойней к ним отношусь: «Может, человек очень спешит…» — пропускаю.

— Правило трех «Д»: дай дорогу дураку.
— Мне всегда говорили: «В Москве — лихачи». Когда переехал — понял, что наоборот. Покажешь хорошей машине поворотник, тебя пропустят. А задрипанная «пятерка» или «девятка» будет до последнего зарубаться.

— У вас своеобразный для хоккеиста юмор. Где-то грубый, чаще — тонкий. Какой-то литературой навеян?
— Я, пожалуй, вас удивлю, но читать я не люблю.

— А между делом строчку срифмовали.
— Тем не менее считаю это своим большим минусом. Но все еще впереди. Мне мало лет. Буду заполнять пробел. Я хорошо учился в школе. Родители заложили добротные мозги и воспитание. А юмор… Он, как видите, нравится не всем…