Голкипер сборной России Евгений Набоков: «Все решил первый период»

В начале матча российские хоккеисты оставили своего вратаря Евгения Набокова на «расстрел» канадцам. Еще в первом периоде по его воротам был нанесен 21 бросок. Соответственно, количество перешло в качество, и после шестой пропущенной шайбы Быков заменил Евгения на Илью Брызгалова. Естественно, поле игры голкипер «Сан-Хосе» пребывал не в лучшем расположении духа.

— Когда начинаются решающие матчи, на вылет, всегда начинается игра вратарей, — заметил Набоков. — Голкипер — это все-таки ключевая позиция и в любом клубе, и в сборной. Все это знают и понимают, но хоккей — игра ошибок, так что…

— Свое объяснение разгрому у вас есть?
— Однозначно ответить, что именно не получилось, тяжело. Канадцы очень здорово провели первый период… В принципе, мы ожидали, что они выйдут и полетят, и вышло так, что первый период, по сути, предрешил все.

— Можно ли сказать, что где-то от вас отвернулась удача? Ведь пара шайб, особенно четвертая, выглядели случайными...
— Да, шайба попала мне в клюшку, потом в руку, а потом залетела в ворота. Морроу продирался на пятачок, пытаясь затолкать меня в ворота с шайбой. Я в свою очередь пытался дер­жать ближнюю штангу. В итоге получился такой нелепый рикошет.

— Какие сейчас чувства испытываете?
— Ну какие могут быть чувства? Очень неприятно.

— В первом периоде по вашим воротам был нанесен 21 бросок. Противник взял нас врасплох? Почему не сопротивлялись?
— Как я уже сказал, мы ждали напора, ждали энтузиазма. То же самое приблизительно было и на чемпионате мира в Квебеке. И тогда хозяева полетели вперед, забили, но мы смогли переломить ход игры.

— От вас так ждали медалей!.. Может быть, перегорели?
— Ну давление оказывается в любом турнире и в любой игре. Это хоккей, большой спорт. Часто команды проводят матчи под психологическим прессингом. Не люблю искать причины поражения, мы все профессионалы, и играть нам приходится как каждый день, так и через день или два. Это неважно. Хотелось бы верить, что эта игра станет моим самым большим разочарованием в карьере.

— Когда поняли, что игру уже не спасти?
— Мы старались об этом не думать, надеялись, что все-таки сможем отыграться, когда счет уже стал, кажется, 2:7, было очень тяжело. Но ребята рук не опускали, бились до конца.

— Что сказали Илье Брызгалову, когда менялись с ним, если вообще успели что-нибудь сказать?
— Я просто пожелал ему удачи.

— Понятно, что после такого проигрыша очень сложно быть собой в чем-то довольным, но все же есть хоть ложка меда в бочке дегтя?
— Ну критика — это все понятно… Невозможно быть довольным собой, когда пропускаешь шесть голов, невозможно быть довольным результатом 3:7. Думаю, вы сейчас не найдете ни одного человека в нашей команде, кто доволен собой и этой игрой.

— Вы видите себя на Олимпиаде в Сочи через четыре года?
— Так далеко я не хочу заглядывать. Жизнь покажет. Олимпиада будет лишь через четыре года, а за это время может произойти что угодно. К тому же я уже не молодой хоккеист, неизвестно, сколько еще поиграю… Я всегда с удоволь­ствием выступаю за сборную и всегда рад ей помочь, если команда нуждается во мне. Но на мне свет клином не сошелся. Например, Брызгалов очень хороший вратарь, и он молод. И на этих Играх показал себя с самой лучшей стороны.

Ванкувер