Хоккеист, который поет

Лучший бомбардир чеховского «Витязя» Михаил Анисин рассказал «Спорту день за днем» о своей музыкальной карьере, сложностях игры у знакомых тренеров и дружбе с тафгаями.

Михаил Анисин – уникальный игрок. Так завоевывать внимание публики может далеко не каждый. Помимо послематчевых шоу, которыми в КХЛ, в принципе, уже никого не удивишь, Михаил известен своими концертами.

Да, в свое время в Суперлиге хоккеисты пермского «Молота» записали несколько песен, но это была разовая акция. Да, у многих игроков есть хобби, которые удивляют. Алексей Ковалев летает на вертолетах, Антон Белов играет в World of Warcraft… Но увлечение Михаила – нечто большее, нежели простой способ занять досуг. Петь перед полным стадионом – это целая работа. Безусловно, талант певца пригодится Анисину и по завершении карьеры. Михаил уже заслужил любовь публики во всех клубах (речь, естественно, о хоккейных), за которые выступал. Сейчас он играет за «Витязь», но его тепло встречают трибуны разных городов. Только в Минске, после недавних событий, когда он полез с клюшкой наперевес к болельщикам, его будут вспоминать недобрым словом. И то, наверное, недолго. Та ситуация смотрелась вообще несколько комично: миниатюрный Анисин даже крюком клюшки не доставал до края стекла. Сложно поверить, что его можно довести до такого. Ведь он, как никто другой, отдает себя зрителям.

Да и при личном общении Михаил оказался очень позитивным человеком. Мы договаривались на пятнадцать минут, а проговорили почти час. Единственная тема, которую он пожелал оставить без комментариев – это отношения с сестрой, олимпийской чемпионкой по фигурному катанию Мариной Анисиной, и ее мужем, актером Никитой Джигурдой. Точно так же не захотел говорить о них в интервью нашему еженедельнику и отец Михаила и Марины – олимпийский чемпион по хоккею Вячеслав Анисин.

Зато Анисин-младший с удовольствием рассказал о хоккее, искусстве, пении, театре, боксе… А также – о своем знаменитом хуке, которым он как-то уложил разом двоих человек: нападающего рижского «Динамо» Роберта Петровицки и арбитра.

Тренеры – друзья

— В матче с «Северсталью» вас приветствовали и свои, и чужие болельщики. Как удалось заслужить их любовь, ведь в Череповце у вас, откровенно говоря, не шло?
— Ну почему не шло? В первый месяц даже при очень маленьком игровом времени у меня был нормальный результат. Почему дальше вышло по-другому – вопрос, скорее, к тренеру, а не ко мне. Меня видели только в третьем звене, я же был с этим не согласен. А за то игровое время, что мне предоставляли, было тяжело что-то сделать, хотя в «Северстали», как и в других клубах, я выходил на каждую игру, стараясь делать все, чтобы помочь команде победить. Но получилось так, что тренер в меня не поверил. Это его право, в хоккее такое случается, ничего сверхъестественного. Жизнь все равно идет вперед.

— Сколько успели дать концертов в «Северстали»?
— Прежде всего я хоккеист, а не  артист.

— Но это очень интересная сторона вашей личности.
— Безусловно. И мне самому нравится, и народу. В Череповце провел один концерт перед началом сезона. Как и в «Сибири».

— Это сразу влюбило в вас публику, раз они до сих пор вас помнят?
— Думаю, все вместе сказалось. И игра на льду, и мои артистические показатели. Публике нужно шоу, развлечение.

— Может, вы забыли тренера пригласить на тот концерт, вот он и убрал вас в третье звено?
— Нет, это тут ни при чем. С Дмитрием Квартальновым у нас остались нормальные человеческие отношения. Мы вместе играли еще в «Крыльях Советов», и не ссорились с ним, не ругались. Видимо, в тот моменту него просто было иное видение моей роли в команде. У каждого тренера – своя концепция, и найти «своего» тренера, который поверит в тебя, это очень важно.

— Ваше знакомство с Квартальновым сказывалось на субординации в «Северстали»?
— Нисколько. Вообще для меня это было не в новинку. Например, я играл под руководством своего близкого друга Александра Савченкова. Буквально перед началом плей-офф Высшей лиги его назначили главным тренером «Крыльев Советов». «Сибирь», в которой я тогда выступал, не попала в розыгрыш Кубка Гагарина, и я отправился в «Крылья», чтобы продлить сезон. А перед тем сезоном мы с Савченковым год отыграли бок о бок. Стали близкими друзьями, до сих пор дружим. Но я прекрасно понимаю, что отношения в жизни – это одно, а на работе – совсем другое. Никакого панибратства не было. Александр очень справедливый человек, для него в работе нет друзей, все равны. Я считаю, это правильно.

— Вообще удобно иметь друзей среди тренеров?
— Может быть, кому-то удобно. По мне так наоборот, когда твой друг – тренер, то ответственность в два раза больше.

—  Люди могут всякое подумать о такой ситуации…
— Вот я и хочу развеять все слухи о том, что если тренер – твой друг, то ты обязательно попадешь в состав. Свою состоятельность надо доказывать только игрой, тогда ни у кого вопросов не останется.

Отец оставил меня без двух зарплат

— А когда тренер – родной отец?
— Играл под его руководством целый год. Знаете… ответственность невероятно высока, и папа спрашивал с меня в два раза строже, чем с остальных. Поэтому во время игр я испытывал сумасшедшее нервное напряжение. Хотим мы этого или нет, любой отец и сын – это одно целое. Оба переживают друг за друга. Непросто находиться в такой обстановке. Прежде всего боишься что-то испортить для отца.

— Отцу приходилось сильно кричать на вас в раздевалке?
— Ему приходилось не только кричать. Один раз он даже выгнал меня из команды.

— Жестко.
— Поначалу я думал, что это шутки, смех. Мне было 17 или 18 лет. Отец у меня человек с характером. Не помню, на какой почве мы повздорили, но когда наутро я пришел в раздевалку, мне было сказано открытым текстом: «Собирай свои манатки и можешь быть свободен». Я воспринял это как легкую обиду. Подумал, три дня пройдет и все образуется. Прошло три дня, семь, десять… Стал понимать, что примирением и не пахнет. В общем, через три недели пришлось идти разговаривать с папой. Он ответил: «В жизни я тебе отец, а что касается работы, я все сказал. Ты свободен!» Мне тогда стало жутковато. Что делать? Если даже родной отец выгоняет из команды, то кому ты будешь нужен дальше? Даже мама пыталась с ним вступить в полемику, но это было бесполезно. Ребята, с которыми мы играли, все вместе собрались и пошли к нему. Попросили, чтобы он меня вернул. Отец дал мне шанс, но лишил двух зарплат. Сказал: «Тренируйся, доказывай». Это спорт – здесь нет ни сынков, ни пасынков. Я считаю, отец тогда поступил правильно.

— На ваше формирование как игрока именно он оказал наибольшее влияние? Или какой-то другой тренер?
— Безусловно, отец. Все, что я сейчас умею, – только благодаря ему.

— Помните, как на ваши игры за ЦСКА-88 в Челябинске собирался полный дворец? В «Тракторе-88» тогда вам противостоял похожий на вас по физическим данным Антон Глинкин.
— Два года подряд мы попадали в финал первенства России. Но всегда проваливались. «Трактор-88» на тот момент был выше классом. Вот и в тот раз они стали чемпионами. Глинкина помню очень хорошо – мы пересекались с ним не только на льду. Гуляли, общались. Но больше мне запомнился финал в Омске, где мы стали чемпионами с ЦСКА-89. В первой игре мы тогда уступили «Северстали» – 2:3, потом была ничья с тольяттинской «Ладой» – 2:2. А затем показали хорошую игру против омского «Авангарда». Их тогда прочили в чемпионы. Нам говорили, что против них можно даже не выходить – все равно проиграем. Но мы победили, после чего сошлись в решающем матче с «Трактором». После двух периодов мы вели 4:1, потом соперник вышел вперед – 5:4. Нам удалось сравнять счет. Ничья не устраивала «Трактор», они сняли вратаря, и мы забили победную шайбу.

Сын полка

— Кто вас заразил пением?
— Петь я любил с детства. Отец тоже пел до четырнадцати лет. Еще я играл в театре, когда был помладше. Возле станции метро «Сокол» был камерный театр, в котором я прошел прослушивание. Меня туда в шестилетнем возрасте мама привела. Было много народу, мы еле прорвались. Взяли всего двоих. Два года там играл. Было у меня три роли. Одну как сейчас помню – сын полка. Этот спектакль мы исполняли на 50-летие Победы в 1995 году.

— Сейчас в театр ходите?
— На это практически нет времени, но иногда посещаю. После хоккея – это моя вторая стихия, поэтому никогда не отказываюсь, если есть возможность.

— Может, в вас актер умирает?
— Даже не задумывался об этом, сейчас все мысли только о хоккее. Нам важно выйти вместе с командой в плей-офф. А кто там во мне умирает – актер или кто-то еще – нет времени размышлять. Мы общими усилиями, одной семьей, одним дружным кулаком, делаем все для выполнения задачи. Все, кто играет и работает в «Витязе», сконцентрированы на одной общей цели.

— Не было мыслей записать альбом или хотя бы несколько песен?
— Мысли есть, но давайте не будем забегать вперед. Сейчас для меня на первом плане хоккей. А дальше посмотрим. Почему бы и нет?

— Нападающий «Спартака» Роман Людучин уже выложил свой трек в сети.
— У меня есть песни, записанные на профессиональной студии. В нашей раздевалке иногда звучит пара моих треков. Но перепеть чьи-то песни и записать их на студии – это полдела. А создать свой уникальный альбом – это другое. Если говорить о любительском уровне, то у меня уже пять дисков. Но профессиональная эстрада – это совсем другая работа, тяжелый труд. Надо полностью окунаться туда и очень кропотливо и долго работать.

— Жизнь артиста похожа на жизнь хоккеиста? Регулярные поездки на гастроли, выступления перед публикой…
— Думаю, похожа. Те, кто считает, что жизнь артиста намного легче, чем у спортсмена, или наоборот, глубоко ошибаются. Хоккеисты испытывают очень сильное нервное напряжение. Уверен, с тем же самым сталкиваются артисты. У меня среди них много друзей, в частности, среди исполнителей шансона. Близкие отношения с Герой Грачом, Александром Дюминым. Не понаслышке знаю, какая у них тяжелая жизнь.

— Вам вот приходиться совмещать, а это вдвойне тяжело. Волнение перед матчем и перед концертом сравнимо?
— Знаете… это, наверное, не волнение. Уместнее говорить об адреналине. Больше куража, чем волнения. И это, наверное, да, сравнимо. Перед ответственной игрой легкая нервозность бывает. Но она проходит буквально через 20 секунд после первого вбрасывания. Перед концертом также присутствует легкое волнение. Но начинаешь петь первый куплет, и все проходит. Заводишься, открывается второе дыхание – и поехали…

Каждый из нас – русский витязь

— После игры тафгаи «Витязя», независимо от исхода, выходят к болельщикам, раздают автографы, фотографируются. Вы следуете их примеру?
— Никогда не отказываю болельщикам. Это наша обязанность. Они приходят нас поддержать, поэтому мы обязаны пообщаться со всеми желающими. Иначе это было бы элементарным неуважением к народу. Что касается наших тафгаев, то они все очень хорошие ребята. Веселые, добрые, воспитанные. То, что мы видим на льду, – это их стиль игры, их кредо в хоккее, а в жизни они настоящие друзья. Вообще в этом году в «Витязе» отличный коллектив, такой нечасто встретишь. Легионеры – часть нашей семьи. Девиз «Витязя»: «Один за всех и все за одного», и с нашими тафгаями очень комфортно чувствовать себя в одной команде.

— Проиллюстрируйте историями сплоченность вашего коллектива.
— Тема Панарин спокойно может подшутить над Мирасти: поставить под шлем, лежащий на верхней полке, стакан воды, так чтобы Джон не увидел.

— Известный прием.
— Перед выходом на лед Мирасти достает шлем, и стакан опрокидывается на него. Вообще у нас веселая команда. Мы поддерживаем друг друга, что бы ни случилось. Вот другая веселая история. Однажды наш голкипер Мэтт Далтон увидел дома у Мирасти машинку для стрижки. Он попросил подровнять ему немного кончики волос – у Мэтта тогда была роскошная шевелюра. Джон с удовольствием согласился и обрил Мэтта наголо. На следующий день в раздевалке мы несколько удивились, когда увидели, что Далтон сменил имидж. А когда узнали почему, долго смеялись вместе с ним.

— Такие истории сплачивают коллектив.
— У нас в раздевалке преобладает позитив, вне зависимости от того, проиграли мы или выиграли. Важнейшую роль в воспитании молодежи играет капитан Даниил Марков. Наше звено Анисин – Точицкий – Панарин он держит в ежовых рукавицах. Даниил строгий, но справедливый. Приходится иногда получать от него. А что делать?

— Ролик, на котором заснято, как вы уложили одним ударом арбитра и игрока рижского «Динамо», был очень популярен в сети.
— Была потасовка, схватка. Я особо не акцентировал внимание на этом моменте, потому что драка – обычное явление для хоккея. В той ситуации вышел победителем, но ни отрицательных, ни положительных эмоций от этого не испытал. Просто удачно попал.

— Чеховский  «Витязь» представляют еще и боксеры Александр Поветкин и Денис Лебедев…
— Они приходят на все наши домашние игры. Мы всегда рады их видеть. И мы за них тоже переживаем, когда они боксируют. Вот у Дениса недавно был бой против Тони. Смотрели и бой Поветкина, когда он выиграл титул чемпиона мира. Потом даже фотографировались с его поясом. В «Витязе» все боксеры и хоккеисты дружны. Одним словом, каждый из нас – русский витязь. Мы живем одним коллективом, и вместе идем к победам.

— Профессиональный бокс в последнее время стал очень скучным. В супертяжелом весе нет интриги, не хватает зрелища.
— Думаю, что бой Поветкина и Кличко обязательно будет. А там посмотрим. Однозначно, Саша – очень сильный боксер. И я бы поспорил с мнением, что профессиональный бокс стал скучным.

— Бои тафгаев выглядят зрелищнее, чем поединки на ринге.
— Не сказал бы. Это разные виды спорта, каждый со своей спецификой. В драках на льду все по-другому.

— Те, кто критикует «Витязь», говорят, что тафгаям надо идти в бокс.
— Знаете, каждый человек имеет свою точку зрения. Наше дело – играть в хоккей, делать шоу. Что-то получается правильно, что-то неправильно. Общественность оценивает и высказывает свои «за» и «против». Еще есть много хоккейных критиков… Нет смысла обращать внимание на всякое мнение, надо уметь нормально воспринимать критику – без нее не будет роста. Любое мнение можно выслушать, а потом либо принять к сведению, либо отторгнуть. Человек всегда должен иметь свою точку зрения. Я не люблю людей без собственного взгляда на вещи. У каждого должна быть своя линия, правильная или нет – это уже другой вопрос. Можно спорить, рассуждать или находить компромиссы, но своя позиция всегда должна присутствовать. Не признаю тех людей, которые присоединяются к мнению большинства из-за отсутствия собственного взгляда на жизнь. У человека должен быть внутренний стержень.

— Не могу не спросить вас о концовке матча в Минске. Оставалось около тридцати секунд до конца третьего периода, «Витязь» владел шайбой, и у вас был шанс уйти от поражения. Почему Александр Сазонов, опытный игрок, накинулся на Теему Лайне?
— Лайне не пускал Сазонова в атаку, пытаясь остановить его клюшкой, которую держал на уровне лица. Что Саше оставалось делать?

— Могли вы понять тех болельщиков, которые после этого стали кидать в вас бутылки?
— Бутылки я бросать, конечно, не стал бы – слишком хорошо представляю, что может случиться с хоккеистом, если он на полной скорости наткнется на такое препятствие. На мой взгляд, та часть минских болельщиков, которая бросала мусор на лед и нашу скамейку, повела себя просто неправильно. И мне очень понравилось, как в ситуации разобралась лига – не стала дисквалифицировать «Минск-Арену», на которую приходит много замечательных поклонников хоккея, а только выписала штраф. Я считаю, в той игре мы вполне могли победить, и уж точно мы не заслужили к себе такого отношения со стороны трибун.

Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №45 (23-29 ноября 2011 года).

Использование материалов еженедельника без разрешения редакции запрещено.