Игорь Черевченко: Такой атмосферы, какую создал Билич, не видел в «Локомотиве» никогда

Мы встречаемся в лобби одного из отелей Сиде. Сдержанная улыбка, приветствие, предложение выпить с дороги горячего чая. Все-таки Игорь Черевченко — удивительная смесь русского бесстрашного характера и восточной спокойной рассудительности. Он и к футболу (и к самому себе в футболе), по первым ощущениям, философски относится. На замечание об извечном спокойствии с улыбкой отвечает.

— Ну почему же совсем безэмоциональный? Иногда могу быть на пределе. Просто стараюсь это не показывать окружающим. Зачем им?

Вот такой он, неэгоист Игорь Черевченко.

Будет приятно вывести «Балтику» на новый стадион

— Игорь Геннадьевич, переехав в Калининград, ощутили разницу между футболом «в пределах и за пределами МКАД», в больших городах с топ-командами и в провинциях?
— Конечно, ее невозможно не прочувствовать. В случае с «Балтикой» уровень клуба и команды обусловлен тем, что играет она в турнире ФНЛ, где в целом все по-иному, нежели в премьер-лиге. Это и разный уровень быта, качество полей и инфраструктуры стадионов, да и уровень финансовых затрат на игроков другой. Кроме того, число людей, задействованных в организации футбольного процесса, гораздо меньше, чем в командах элитного дивизиона. Конечно, необходимый минимум для обеспечения достойных условий работы присутствует и сейчас. Ну а если выйдем в премьер-лигу, то, уверен, будет усиление клуба во всех аспектах.

— Есть что-то категорически не устраивающее в турнире ФНЛ?
— Я сам по себе не придирчивый — мне достаточно и того, что имеется.

— Между тем, скоро к вам перейдет новый красавец-стадион, построенный к чемпионату мира.
— Да, мы как раз недавно ездили его смотреть. Очень красивый, современный. Будет приятно выводить команду на такую арену.

Срочно нужны хозяева! Кто будет играть на аренах ЧМ-2018?

— И все же есть кивок скептиков в сторону Греции, к примеру, где после проведения Олимпиады никакого всплеска интереса к спорту не наблюдалось. Кроме всплеска цен на все.
— В каждой стране, наверное, эти послетурнирные процессы индивидуальны, но в России повышение общего интереса к футболу в связи с проведением у нас чемпионата мира будет заметно, и уже наблюдается. Калининград — самый живой пример: уже сейчас футбольные секции и школы заполнены детишками, и желающих заниматься становится все больше. По окончании чемпионата мира, когда и базы, и стадионы перейдут полностью в распоряжение города, как раз будет нужная инфраструктура, чтобы обеспечивать школы, секции и команды всех уровней отличными условиями для занятий.

 

— Молодежный и детский футбол — в секторе ответственности главного тренера «Балтики»?
— Нет, я за процессы на этих уровнях не отвечаю, и, давайте будем честны, тренеру команды ФНЛ в полной мере «закрывать» эту тему — нереально. В первой лиге категорическая нехватка времени и на собственные тренировочные процессы, так как ты практически живешь в самолете. В случае с Калининградом игроки и персонал ощущают это особенно остро, так как у нас каждый выездной тур — минимум два перелета. Один до Москвы и далее до места матча. При этом тренерский штаб в меру возможностей старается просматривать местных воспитанников: периодически помощники ездят на игры первенства области. Сейчас как раз у нас трое ребят, замеченных на турнире, привлекаются к тренировкам с основой.

С детства привык, что отец прав

— За успехом нынешнего «Локомотива» следите? Сколько в этом лидерстве долевого участия фортуны и результативной работы?
— Серий побед без удачи не бывает — если ты не «Барселона» или «Реал», то есть не выше своих соперников просто на две головы. С этим не поспоришь. Сейчас у Юрия Семина очень хорошая, ровная по качеству исполнителей команда, но говорить о каком-то бесспорном превосходстве подбора кадров неправильно. Я бы сказал, что в текущем турнире соотношение работа/фортуна у «Локо» где-то 70 на 30. Но это еще нормально! Вспомните, как в прошлом сезоне фартило «Спартаку».

— Вы с Юрием Семиным знакомы куда дольше, чем все его соратники по «Локо», так?
(Улыбается.) Наверное, да. С 1983 года, когда он только приехал тренировать душанбинский «Памир». Мы часто виделись на базе команды, куда отец брал меня с собой, а Палыч привозил сына Андрея. Мы, мальчишки, гоняли в сторонке мяч, пока взрослые тренировались. Ну и в гости друг к другу, конечно, ходили часто. В  доме отца в Душанбе двери вообще не закрывались — семья наша была гостеприимная, и за столом всегда собирались душевные компании за чаепитиями.

— Расскажите о своем Душанбе. Что для вас значит этот город?
— Без преувеличений — это моя родина. Два раза в год летаю туда на пять-шесть дней, и все равно не хватает времени, чтобы увидеться со всеми — друзьями, знакомыми, соседями, друзьями отца. Я Таджикистан называю «маленькой Швейцарией» — зеленые горы, доброжелательные люди, чистый сладкий воздух. И там совершенно безопасно, вопреки стереотипам, которые сложились у многих про постсоветскую Среднюю Азию.

— Ваш отец Геннадий Черевченко был легендой «Памира». Означает ли это, что вы чуть ли не родились с мячом?
— Почти так — я об него спотыкался, когда учился ходить. Мама говорит, что первый раз отвела меня на стадион, когда мне исполнился годик. Мы вообще часто ездили с отцом на игры, так что в какой-то момент даже вышло, что футбольные путешествия были у меня вместо детского сада. Ну а в саму секцию я попал в возрасте чуть более пяти лет. Поначалу были сомнения, так как остальные ребята — семилетки, но в итоге я не уступал им ни в росте, ни в габаритах, и, учитывая заслуги отца, меня все-таки зачислили.

— Быть династийным футболистом легче или наоборот? Не травили вас сверстники, как блатного?
— Да этого «блата» и не ощущал никто. Даже я. У отца был принцип: никогда не оказывать давления и никогда за меня не просить. Как-то до обидного дошло: меня хотели пригласить в сборную Советского Союза моего возраста, но помощник тренера команды был одновременно и наставником в душанбинском футбольном интернате. Он поставил безоговорочное условие: «Игорь должен перейти из обычной ДЮСШ в интернат, и тогда вызов в сборную будет гарантирован». На это папа ответил: «Значит, не судьба. Сын будет учиться в обычной средней школе и получит достойное советское общее образование».

— Обидно было?
— Честно — не особо. Во-первых, я с детства привык к тому, что отец в итоге оказывался прав. Во-вторых, меня вскоре позвали в сборную СССР, но в состав, где были ребята на год старше. Вообще, сейчас я сам родитель и полностью разделяю убеждения папы: будет ребенок в спорте или нет — не так важно, как дать ему изначально хорошее общее образование. Кстати, в Душанбе я учился в школе с математическим уклоном, одной из лучших в городе. Когда мне было шестнадцать и я выступал за команду мастеров, уже не успевал сдавать все экзамены. Но все равно знания, заложенные там, помогают мне постоянно — это уже традиция, что считаю я быстрее всех коллег. (Улыбается.)

Смеюсь над теми, кто делает селфи

— Гражданская война, которая разразилась в Таджикистане, затронула вашу семью?
— Не было никого, кого бы она не коснулась. Поэтому для меня пожелания мирного неба над головой — всегда не просто слова. Я помню, когда все только началось, мы возвращались на автобусе с игры. Тогда сотовой связи не было и обо всем происходящем узнавали от прохожих. Вот с помощью такого тогдашнего аналога навигатора мы и доехали до Душанбе за семь часов вместо обычных двух. По горам, по старым дорогам, объезжая зоны боевых действий. Чемпионат тогда, конечно, прервали. Всем было не до футбола. И даже когда первенство возобновилось, уровень очень упал. Тогда я скрепя сердце полетел в Москву искать работу.

— С трудностями столкнулись?
— Как-то удачно получилось — почти нет. Все прекрасно понимали, что произошло в Средней Азии, помогали советами и рекомендациями. Поначалу было непросто психологически: все-таки мама, отец и сестра оставались в Душанбе, и я за них переживал. Но буквально сразу после того, как устроился в команду «Обнинск», президент подмосковного клуба позвал меня на беседу и поинтересовался, а не тренер ли мой отец по профессии. Я ответил утвердительно, и он предложил: «Пусть тоже переезжает к нам, будет помогать в штабе». Отец, конечно, согласился. Так и получилось, что я трудоустроил папу на свое место работы. (Улыбается.)

— В те времена футбол вообще и подмосковный в частности был открыт приходу «странных парней», выступавших в роли инвесторов и менеджеров команд.
— Да, такие парни были, что скрывать. Без них в те времена ни один футбольный клуб бы не выжил. Скажу за себя: так получилось, что у меня с ними складывались спокойные, дружеские, уважительные отношения. Как-то находили мы общие темы и точки соприкосновения и общались бесконфликтно. Вообще… Это правило, наверное, касается всех категорий людей (и тех, кто был тогда с золотыми цепями и в красных пиджаках, и тех, кто теперь с несколькими образованиями за плечами: ты получаешь ровно столько простоты и доброжелательности в ответ, сколько сам даешь в общении.

— Как так вышло, что со времени дебюта в «Локо» и до самого конца своей карьеры вы ни разу не становились героем какой-нибудь скандальной истории? Из той молодежной рубрики «стыдно рассказать, но приятно вспомнить».
— (Смеется.) Я, честно, иногда поражаюсь некоторым молодым футболистам, которые на ровном месте сами себя «сдают». Ну кто тебя за ручки тянет делать видео или селфи в самолете, в клубе или на пляже? И самое смешное, что скандал после этого серьезный, а вот что сам парень хотел сказать обнародованием эпизода из личной жизни, вообще никому не понятно — ни болельщикам, которые его ругают, ни друзьям, которые поддерживают, ни уж тем более тренерам.

Хасанби Биджиев: Семин не вел себя как собака на сене

Ну а в «Локо» я сразу же попал под крыло старших футболистов — Игоря Чугайнова и Хасана Биджиева. Можно сказать, что во многом их советы и опека помогали. В конце концов, если не избежать каких-то скандальных ситуаций (они у каждого в карьере были, кто бы что ни говорил), то уж точно не стоит делать их достоянием публики.

Как играть со сломанным носом

— У каждого из игроков семинского «Локомотива» есть своя веселая история про темпераментного Палыча…
— Ага. Как-то у нас очередная теория после игры. Просмотр видео. Нам забивают гол. Палыч останавливает эпизод на видео и эмоционально спрашивает: «Вот ты… Да, ты, Игорь! Где же ты был в этом моменте, а?! Тебя же даже в штрафной не видно!» Я ответил: «В этом моменте, Юрий Палыч, я сидел на трибуне, потому что пропускал игру». На что он, чуть растерявшись, пробурчал: «Какая разница, и ты как все играешь».

— «Степень моей храбрости напрямую зависит от качества газона», — сказал как-то замученный травмами Бахва Тедеев. От чего зависела ваша степень бесстрашия?
— Вот на этот вопрос точно не смогу ответить, потому что у меня, наверное, особенная ситуация: болевой порог высокий, я мог спокойно доиграть матч даже со сломанным носом. Возможно, это следствие того, что когда-то в юности занимался восточными единоборствами, ходил на карате. Выходя на поле, я полностью отключал все чувства, это точно.

— За футбольную карьеру сколько травм получили?
— Не считал, но точно больше двадцати. Самое забавное, что я только однажды бегал с забинтованной головой — после столкновения с Олегом Терехиным в матче с «Динамо» получил травму и доигрывал таким образом. Но у многих в памяти эта моя голова в бинтах так отложилась, что с гладиатором сравнивали. (Улыбается.)

— Если отключались мысленно, значит, и тирад Палыча с лавочки не слышали?
— Да как это не услышишь? (Смеется.) Когда играл крайним защитником и бегал по бровке, то с нетерпением ждал второго тайма, где на моей стороне не будет скамейки и громких комментариев Юрия Палыча.

— Были у вас свои предматчевые ритуалы, приметы?
— Да, с левой ноги выходил всегда за линию на поле.

«Облом» с Италией

— Вы как-то упомянули, что на момент выступления за «Локо» получали предложения о переходе в другие клубы. Почему остались в России?
— На самом деле до меня, как и до каждого игрока в те времена, доходила только та информация, которая просеивалась через клуб. Это сейчас у футболистов по три-четыре агента и невозможно какой-либо интерес извне скрыть. В наши времена все было немного по-другому. Как-то разговаривал с одним человеком в клубе и спросил его: «Мы ведь два раза доходили до полуфинала Кубка кубков, неужели ни по кому не приходили предложения из-за границы?» Он ответил: «По каждому игроку они были, но если бы мы всех раздали, с кем бы остались?»

— И все-таки дважды ваш переход в другие турниры был событием почти состоявшимся.
— Да. Если честно, в 2000-м я очень хотел перейти в «Бешикташ». Мы тогда только сыграли с ними в Лиге чемпионов, и в стамбульском матче (0:3) я не участвовал, а вот в ответной московской встрече и сыграл, и забил (1:3). Не прошло и недели, мы играем с «Сатурном» на стадионе «Динамо», ко мне после матча подходит Андрей Соломатин: «Иди, там тебя возле входа турки ждут». Вышел, мы коротко переговорили, я выслушал их предложение, и долго не сомневался — сказал, что готов перейти в «Бешикташ». И личные условия были очень хорошие, да и клубу была предложена солидная сумма. Но «Локо» не отпустил.

— Материальная сторона играла большую роль в сожалении?
— Таких условий в чемпионате России, конечно, не было. Но главное — не столько деньги, сколько мои сомнения… Мне хотелось перемен. Поэтому, даже несмотря на то что в «Бешикташ» не отпустили с мотивировкой «самим нужен», спустя пару лет ушел. Когда покидал «Локо», сразу сказал, что не вернусь, чтобы искали другого человека на мою позицию. Ну а если сказал, то слово держу. Так что даже «облом» с Италией на дальнейшую историю не повлиял.

— А что там было с Италией? Почему не получилось? Это же был фактически путь в «Юве» через «Перуджу», верно?
— Так и было. Мне надо было начать в «Перудже», а там — по ситуации. Прилетел на медосмотр 25 декабря, результаты были нормальными, встретился с президентом клуба, который показал мне проект контракта и фактически поздравил с трансфером. Я попросил об одном условии: мол, мне на несколько дней надо было слетать в Москву, дела кое-какие остались, но 1 января буду в распоряжении команды. Он был категоричен: «Никаких отлучек, если поступишь так, то ариведерчи». Ну, нет так нет — значит, ариведерчи. Я улетел. Сейчас, может, и не поступил бы так. Но все равно ни о чем не жалею. Ни о маленьких отрезках в «Торпедо», ни об «Алании». Да, закончил из-за травм, может быть, рано. Но зато и тренировать начал рано.

Чьи тараканы крупнее?

— Что было после футбола?
— Почти год отдыхал. Ничего не хотелось, просто наслаждался жизнью. А потом пошел работать в школу «Локомотив-Перово».

— Вы же ветеран команды, можно было попросить место в тренерском штабе помощником.
— Зачем? Что там делать сидя на скамейке? В напоминание о себе-футболисте, что ли, торчать? В тренерский штаб надо идти, когда готов к этому и обучен. Футболист и тренер — это абсолютно разные профессии, каждую из которых надо осваивать за определенный срок. Просто сидеть за компанию на лавке и переживать — это совсем не про меня.

— Когда пришло желание все-таки закончить ВШТ и получить лицензию?
— Во время работы в Перово. Я обратился в клуб, «Локо» оплатил мое обучение, и я начал занятия в группе с такими же недавно повесившими бутсы на гвоздь — Харлачевым, Шалимовым, Хаповым, Биджиевым, Тетрадзе, Аленичевым, Ледяховым. У нас были очень интересные лекторы, хорошие теоретические занятия. Но все равно теоретически все тренеры одинаковы, а на практике доносят свои идеи по-разному: кто-то берет ором, кто-то — дисциплиной, кто-то, наоборот, — равенством и демократией.

— Для себя какой метод выбрали?
— Общаюсь на равных с футболистами, но так, чтобы они четко видели границу, нас разделяющую.

— За время работы в тренерском штабе «Локомотива» вам пришлось поработать с семью специалистами — Рахимовым, Семиным, Красножаном, Коусейру, Биличем, Кучуком, Божовичем. Каждый, бесспорно, со своими «тараканами». Чьи были покрупнее да попримечательнее?
— Я для себя таких рейтингов не составлял — каждый из них, вне сомнений, профессионал. Конечно, со своими особенностями. К примеру, с Леонидом Кучуком весь тренерский штаб сидел за разборами и совещаниями с раннего утра и до первой тренировки, потом в перерыве между первым и вторым занятиями, и после — от ужина допоздна. Неважно, было это на сборах, во время чемпионата — разборы не переносились и не отменялись, и команда вся строем ходила на завтрак-обед-ужин. Совсем иначе вел себя Божович — с ним мы едва соприкасались. Бывает, приедет, мельком поговорит с каждым, и все.

— Юрий Красножан? Говорят, он был слишком педагогичен для того состава «Локо».
— Он действительно пытался все донести очень доходчиво. Иногда слишком доходчиво, буквально разжевывая очевидные нюансы заданий. Кому-то из игроков это нравилось, кого-то бесило. Но это на самом деле нормально — недовольные были, есть и будут всегда и при любых тренерах. Всем не угодишь. Да этого и не требуется.

Черевченко — новый Семин?

— Со Славеном Биличем вас связала не только работа, но и крепкая дружба. Какие интересы общие — тату, музыка, яхты, шопинг, путешествия?
(Смеется.) В том-то и дело, что все его увлечения — вообще мне не близки. У меня нет ни одной татухи, аккаунта в социальных сетях. У меня есть диск его группы, но я настолько равнодушен к музыке, что фанатом рока точно не стану. Мне достаточно того, что играет фоном по радио. На шопинге я мучаюсь, путешествовать особо не люблю ни по земле, ни по воде. В общем, наверное, общее увлечение у нас со Славеном — это только классные автомобили. Ну и самое главное — это футбол, конечно.

— Значит, вы характерами друг друга уравновешивали: он взрывной и эмоциональный, а вы наоборот.
— Не знаю, как-то сразу мы подружились. Кстати, вне поля и камер он тоже не вулкан эмоций, скорее наоборот, очень спокойный человек. Могу сказать, что такой атмосферы в команде, которую ему удалось создать, я не видел в «Локомотиве» никогда.

Божовича так и не понял

— Вы сознательно устранялись от всех тренерских конфликтов с руководством? Их ведь было едва не столько же, сколько тренеров.
— Может быть, и так. Главный тренер, спортивный директор или президент могут по-разному смотреть на вещи, и у них есть свои разговоры, споры, трения… Но команды и нас, тренерского штаба, эти процессы практически никогда не касались.

— То есть не было ни одного такого конфликта, который влиял бы на результат «Локо»?
— Напрямую — нет. Больше влияли неожиданные «коленца» игроков — в 2014-м, когда испарились Диарра с Буссуфа, мы эту потерю очень прочувствовали. По итогам сезона заняли лишь третье место, а останься они в составе, уверен, мы стали бы чемпионами.

— Даже таинственный уход Божовича — не из категории повлиявших на команду?
— Это… Скажу честно, я после разговора с ним был, мягко говоря, очень удивлен такому решению. До сих пор не могу понять, что такого произошло, что буквально в шаге от титула Миодраг ушел сам. Для любого тренера это очень тяжелый шаг: посмотрите, сколько обратных примеров, когда иных «специалистов» силой выталкивают со скамейки, и все равно они цепляются за любой шанс остаться. В том, что это было осознанное решение Божовича, сомнений нет, но он очень быстро и безапелляционно его принял. Не знаю, может, хотел встряхнуть команду перед важной игрой.

— Получилось или все же было трудно выводить команду на поле после такого события?
— Было тяжело, не скрою. Ответственность огромная: один последний матч — и на кону трофей. Шансов на ошибку никаких: либо выиграешь — и весь этот путь был не зря, либо ничего. Вообще, получилось, что я этот кубковый путь начинал как тренер игрой с «Сибирью», и мне его надо было закончить. И сейчас очень благодарен всем ребятам, что выложились в астраханском матче. Поддержали. Сыграли и за клуб, и за себя, и за меня, и за Божовича.

— Знали до матча, что, выиграв трофей, станете единственным его двойным обладателем в качестве игрока и тренера?
— Нет, мне это уже после игры сказали журналисты. До матча у меня было такое состояние, что я бы, наверное, даже услышав, не понял, о чем речь.

— Спустя совсем ничего вы поступили так же, как и Божович — вдруг быстро и безапелляционно ушли из «Локомотива».
— Коротко скажу: принял решение и о нем не жалею. Если бы зимой случилось другое — я бы себя не уважал.

«Игорь Черевченко нашел десять тысяч долларов…»

— Вы футбол с собой домой приносите?
— Никогда. Вообще, не помню, когда мы с супругой его обсуждали. Дома, даже если по телевизору показывают какой-нибудь матч, перебираюсь в другую комнату. Мы — спортивная семья, и это нормально — переживать за результаты и карьеру друг друга, но, слава Богу, дома у нас есть доченька, с которой всегда есть что обсудить, кроме футбола и волейбола (Улыбается.)

— Наверное, нет ни одного футболиста «Локо», с которым бы не подружился помощник главного тренера Игорь Черевченко. Трудно психологически быть на границе двух фронтов — игроцкого и тренерского?
— Не очень. У меня действительно были очень хорошие отношения с футболистами. Ребята всегда делились и проблемами, и радостями. Но до главных тренеров эта информация не доходила. Бывало, что спрашивали, но я отмалчивался: доверие — это самый большой дар человека человеку. В футболе или просто в жизни — неважно. Я был бы совсем не против, чтобы и в моем тренерском штабе появился такой помощник. Пусть даже и не выдает мне секреты игроков.

— Ваша супруга Татьяна Грачева как-то рассказывала об одном задании во время журналистского тренинга — надо было быстро придумать интересное продолжение истории «Сегодня утром я нашел десять тысяч долларов». Попробуем? Сегодня утром Игорь Черевченко…
— …шел по пляжу в Сиде и нашел десять тысяч долларов. Он тут же заказал чартер и улетел домой, в Москву, к семье, по которой очень-очень соскучился. Вот это самая интересная и самая длинная история для меня в жизни.

Сиде

Личное дело

Игорь Черевченко

Родился 21 августа 1974 года в Душанбе (Таджикская ССР)

Воспитанник спортивной школы Душанбе

Амплуа: защитник

Карьера игрока: «Памир» Таджикистан (1992–1994), «Индустрия» Обнинск (1995), «Локомотив» Москва (1996–2001), «Торпедо» Москва (2002), «Алания» Владикавказ (аренда, 2002).

В 1993–1994 годах выступал за сборную Таджикистана, за которую сыграл 8 матчей (0 голов).

Карьера тренера: «Локомотив» Москва, ассистент (2008–2015), главный тренер (с лета 2015-го); «Балтика» Калининград (с 8 февраля 2017 года).

Чемпион Таджикистана: 1992

Серебряный призер чемпионата Таджикистана: 1993, 1994

Обладатель Кубка Таджикистана: 1992

Серебряный призер чемпионата России: 1999, 2000, 2001

Бронзовый призер чемпионата России: 1998

Обладатель Кубка России: 1996, 1997, 2000, 2001, 2015

Дважды попадал в список 33 лучших футболистов чемпионата России: 1999 (№ 2), 1996 (№ 3).

Использованы фото: РИА «Новости»