Игорь Королев: «Чтобы стать главным тренером в НХЛ, надо пройти большой путь»

В прошлом году он еще выступал в России, играл за «Локомотив», но в новом сезоне об одном из самых надежных игроков в истории нашей страны ничего не слышно. Какие-то команды подтверждали, что хотели бы видеть ветерана в своих рядах, но Игорь остался дома, в Канаде.

Связаться с ним удалось быстро. Правда, эсэмэска подтверждала худшие опасения о том, что карьера нападающего близка к завершению: «Я сегодня иду на родительское собрание, позвоню, как вернусь».

Полтора часа мы разговаривали по скайпу, и Королев объяснил, почему он не вернулся в Россию, назвал, кого из коллег он не будет вспоминать добрым словом, и рассказал, каким он будет тренером.

Довольно быстро

C: Давайте сразу с главного: вы завершили карьеру?
Два дня думал над этим вопросом, знал, что спросите. Но официально я пока об этом не объявлял.

C: Объявите сейчас.
Наверное, я официально об этом заявлю в правильном месте, в правильной компании. Но вообще… С каждым днем все меньше процентов, что я вернусь в хоккей.

C: Не звали никуда?
Звали. У меня были хорошие предложения из России.

C: Отказались из-за того, что уже тяжело?
Нет-нет, дело не в возрасте. Просто приглашения были не из тех мест, куда бы я хотел поехать. Условия были не те, другие нюансы.

C: Тем более, вся ваша семья – в Торонто и в Россию возвращаться не собирается, а быть одному не очень удобно.
Это тоже серьезная причина. Опять ехать куда-то, когда здесь растут дочери, здесь супруга, на которой весь дом, очень тяжело. Я шесть лет играл в России, а жизнь проходит, дети растут, но меня нет рядом. И это время никогда не вернешь.

C: В хоккей вернетесь?
Сто процентов вернусь. Когда-нибудь, в другой должности, но вернусь.

C: Есть люди, которые по окончании карьеры и слышать ничего не хотят об игре.
Я не из их числа. Я люблю хоккей и буду в нем работать. Может быть, тренером.

C: Но пока вы отдыхаете. Как складывается ваш день?
Я точно не скучаю. Все время при делах. Утром развожу дочек, затем встречаю. Иногда вот на родительские собрания хожу, по каким-то своим делам хожу, в зале занимаюсь с тренером.

C: Стоп, в каком еще зале?
Я регулярно хожу в спортзал и поддерживаю форму. Занимаюсь с тренером. Катаюсь. И не из-за того, что постоянно думаю о возвращении. Просто мне это нравится, я не хочу распускать себя.

C: Неужели и вес не набрали?
Ни грамма. У меня игровой вес.

C: Говорят, что у спортсменов возникают серьезные проблемы с семьей после окончания карьеры. Футболист Владимир Бесчастных рассказывал, что очень трудно найти общий язык с супругой, когда ты целыми днями вдруг дома.
Я знаю, о чем вы говорите.
И в этом есть правда. Даже статистика показывает, что в спортивных семьях велико количество разводов после того, как один из супругов заканчивает карьеру. Но это не мой случай. Мы с женой давно вместе. И она готова к тому, что я постоянно дома.

C: Открываю список задрафтованных в 1992 году, а там многие до сих пор играют: Алексей Яшин, Сергей Гончар...
Яшин-то на два года младше меня. Меня поздно на драфт поставили. В то время только поняли, что если выбрать российских игроков, то они точно приедут в НХЛ. Это сейчас наших выбирают осторожно и с большей уверенностью – тех, кто уже выступает за океаном. Просто какой смысл тратить свой выбор, если человек на контракте в клубе КХЛ? Так вот, в 1992 году мы ехали. Плюс я хоть и был выбран во втором раунде, но это был первый выбор «Сент-Луиса». Конечно же, я сразу отправился за океан.

C: У вас бодрый голос для человека, у которого жизнь делает крутой поворот. Неужели не скучаете?
Тяжело, что уж скрывать. Прежде всего не то, что я вне игры, а то, что у меня исчезло общение.
Я привык к определенному расписанию, а сейчас этого нет. Надо перестраиваться – привыкаю к новой жизни.

В России не умеют показывать хоккей

C: Хоккей смотрите?
Бывает. Иногда даже выбираюсь на матчи «Торонто». Причем мы ходим туда всей семьей.

C: У вас специальный пропуск как у бывшего игрока клуба?
Нет. Достаю билеты либо через знакомых, либо покупаю. Тут ведь достать билет на матч – большая проблема. Торонто помешан на хоккее, арена заполнена постоянно. Надо постараться, чтобы попасть туда. Но в команде играет Николай Кулемин, если что, он помогает.

C: А за КХЛ следите?
Нет. В том смысле, что не смотрю матчи. Мне просто не нравится, как его показывают, как комментируют. Но если звук можно отключить, то с картинкой ничего поделать нельзя.
А ведь ничего не видно. Ни лиц, ни шайбы, ни номеров. В этом смысле показ матча в Северной Америке совсем на другом уровне. Кроме того, тут сходить на игру – большой праздник.

C: Сколько раз вас обыскивают, когда вы идете на хоккей?
Обыскивают?

C: Вот если идешь на игру ЦСКА, то первый раз досмотрят при входе на арену, затем при входе на трибуны. Если в перерыве выйдешь в фойе, то потом снова досмотрят, когда решишь вернуться на свое место.
Боже мой, ничего не знал про это. В Торонто надо один раз пройти через металлоискатель. При этом тебе не надо выкладывать из карманов мобильный телефон, ключи, мелочь. Сумки осматривают. Ты открываешь и показываешь, что у тебя там. Но есть запреты.

C: Какие?
Нельзя никакую жидкость на стадион проносить. Все бутылки с водой придется оставить.

C: Александра Овечкина попытались вывести с его места в «Лужниках», когда он захотел съесть шоколадку.
Почему?

C: Нельзя есть на трибунах.
И не надо удивляться тому, что на хоккей ходит мало народу.
В Торонто еду можно заказать со своего места. Конечно, ты можешь пронести и напитки, пиццу, попкорн на трибуну.

C: Вас не расстраивало то, что в Москве не ходят на хоккей?
Так вы думаете, раньше ходили? Когда я начинал карьеру, то зрителей тоже было не очень много. На матчи с ЦСКА или «Спартаком», конечно, собирался народ, но на остальных соперников – нет. В столице всегда так было, так что я совсем не удивлен. Больше беспокоит, что в регионах стали меньше ходить. И опять же, я людей понимаю. Чтобы побывать с семьей на игре, придется выложить полторы-две тысячи рублей. Я беру в расчет билеты, какую-то еду, может быть, сувенир. Но как ты себе можешь это позволить, если твоя средняя зар­плата 30 тысяч рублей, и тебе надо эту сумму растянуть на весь месяц?!

C: КХЛ – это не бизнес.
И не может стать бизнесом, по крайней мере, пока. Невозможно так, что одна лига – бизнес, а все вокруг не бизнес. Просто многое зависит от экономической ситуации в стране. В Америке тоже не все сразу начиналось. Сначала, помните, было шесть команд. Сейчас ситуация другая. И потому вход на игру стоит от 70 до 400 долларов. Если сделать такие цены в России, то что же будет?

C: Ничего.
Просто нельзя требовать от одной организации, чтобы она придерживалась каких-то правил, а вся страна жила по другим. Может быть, когда-нибудь все изменится. Но доживем ли мы до этих дней?

C: В том же Торонто сходить на хоккей – это способ провести время наравне с походом в ресторан или в кино. Вы согласны?
Да. Я бы выбрал хоккей, так как сам спортсмен. Но понимаю, что если ты хочешь побыть с семьей, то лучше сходить в ресторан. Там можно спокойно поговорить, чего на стадионе не получится. Но, конечно, по уровню комфорта, сервиса это вещи одного порядка. Со своей спецификой, конечно, ведь на стадионе шумно.

C: Россия – неспортивная страна?
На футбол же ходят. Хотя там и стадионы побольше. Но я согласен, что неспортивная. И это опять же связано с ситуаций в стране. Трудно ходить на спорт, если ты озабочен тем, как прокормить семью.

В Канаде хотят увеличивать площадки

C: Вы не думали о том, чтобы стать журналистом или комментатором?
Журналистом – точно нет. Комментировать бы попробовал с удо­вольствием, но если и будут какие-то предложения, то только из России. Это снова придется возвращаться, а я к этому не готов. В Северной Америке вряд ли получу такую работу. Тут своих специалистов хватает.

C: И все-таки давайте уже с вами разговаривать как с человеком, который может что-то посоветовать на основе своего опыта. Скажите, а главное аргументируйте, стоит ли нам переходить на маленькие площадки?
Думаю, не стоит. В этом нет никакого смысла, кроме одного. В случае уменьшения появится место для трех зрительских рядов. Увеличится вместимость арен. Больше и нет никаких аргументов.

C: А как же разговоры о том, что игра будет зрелищней?
Мы тогда потеряем свой стиль.

C: И вы про стиль. Да какой стиль, когда уже все смешалось?
Вы знаете, что тут, за океаном, как раз думают о том, чтобы увеличить размеры площадки?

C: Зачем?
Да чтобы игра получилась более комбинационной. Сейчас все большие, когда команды играют в полных составах, больше толкотни. Самое интересное начинается, когда кто-то играет в неполном составе. Но тут не пойдут на увеличение площадки из-за экономических соображений. Придется перестраивать арены, менять холодильные установки. И это на тридцати площадках. Все это приведет и к тому, что придется убирать несколько рядов, причем самых дорогих. Ведь именно места у стекла самые ценные. Никто на это не пойдет.

C: Хорошо, а что бы вы изменили в чемпионате КХЛ, если бы у вас была такая возможность?
Убрал бы паузы. Вот эти перерывы на Евротур серьезно мешают. Тогда бы клубы проводили по 80 матчей, а не по 56. Я, конечно, понимаю аргументы европейцев, федерации, но можно как-то переделать календарь. Например, один Евротур устраивать в середине регулярного чемпионата, один – до начала сезона и один после. Конечно, какой-то перерыв в чемпионате нужен. Например, новогодний, но не больше.

C: Думал, что вы назовете изменение отношений между тренерами и менеджерами. Вы же играли в клубах, где руководитель мог прийти в перерыве в раздевалку и начать учить играть в хоккей?
А как же это можно поменять? Вы поймите, это просто такой менталитет. Да, у нас принято руководителям приходить и вносить какие-то коррективы. Просто так сложилось исторически. В Америке это себе представить невозможно, ни в каких лигах. Но это нормально. Тут – так, а в другой стране все иначе.

С Мареком постоянно возникали конфликты

C: Когда вы были действующим игроком, то не могли комментировать действия своих коллег, но сейчас – можно. Что же у вас случилось с Яном Мареком в «Металлурге»?
Очень неприятный человек. Я совсем не удивлен тому, что у него похожий скандал случился и в ЦСКА, когда он позволил себе критические замечания в адрес своего партнера.

C: Марек утверждает, что не говорил этих слов. Уверяет: журналист, написавший, будто Ян сказал, что таких хоккеистов, как Ян Штясны, полно во второй чешской лиге, все это придумал.
Просто уверен, что он эти слова сказал, а сейчас просто оправдывается. Это так похоже на Марека. И у меня с ним возникали конфликты на этой почве. Я-то свое мнение никогда не скрывал, но если с чем-то был не согласен, то говорил об этом в глаза. А Ян все делал за спиной. Один раз мы с ним по этому поводу сцепились.

C: Так вот почему ходили слухи о том, что вы с Яном подрались.
Нет-нет, драки не было. С Мареком дрались позже, когда я уже ушел из «Металлурга», мне об этом рассказывали ребята. Мы же на словах выясняли отношения.

C: Можно пример, который бы характеризовал суть конфликта?
Я вот сейчас и не вспомню что-то такое конкретное. Просто он вел себя в коллективе неправильно. Так в команде себя вести нельзя.

C: Но ему можно простить: он много забивал.
Э, нет. Давайте разделять. Как к игроку у меня к Яну вообще никаких вопросов не было. Но хоккейная команда – это организм. И в ней надо соблюдать какие-то правила и приличия.

C: Вас убрали из «Металлурга» как раз из-за конфликта с Яном?
Может быть, отчасти. Я ушел вслед за Федором Канарейкиным. Да и в клубе меня особо не удерживали. Зачем нужен человек, который имеет свое мнение и не боится его высказывать?

Я буду спокойным тренером

C: Каким вы будете тренером? Мы живем в России, и нас тут традиционно интересует вопрос быта. Были и есть тренеры, которые следят за своими игроками.
Ни за кем я вообще следить не буду. Я по этому поводу давно уже свою позицию сформулировал. Просто до начала тренировочного лагеря надо сразу расставить все точки. За что будут наказания, какие проступки будут считаться тяжелыми. А следить за кем-то во время регулярного чемпионата… Это твоя жизнь, ты волен делать что угодно. Те, кто серьезно относятся к своему делу, не гуляют во время сезона. Сейчас в этом смысле все очень профессионально.

C: У нас любят и после игры загулять.
Опять же, каждый решает для себя сам. Главное ведь то, как ты работаешь на тренировке, а не что делаешь в свободное время. Но умные люди понимают, что все это связано между собой.

C: Собрания у вас будут длинными?
Максимум 20 минут. По себе знаю, через 15–20 минут концентрация падает, и ты не понимаешь, о чем речь. Помню, в «Динамо» в начале 90-х был ужас. Собрания длились час-два и проходили по два раза в день. К счастью, после того, как я вернулся в Россию, всегда работал с западными тренерами. А они все прекрасно понимают.

C: Федор Канарейкин – российский тренер.
Он начинал в Европе и долгое время работал с Владимиром Вуй­теком. На самом деле он очень западный тренер.

C: Наверное, можно делать выводы о том, каким вы будете тренером, основываясь на вашем стиле. Чаще всего вы не находились в центре событий, но при этом действовали надежно. И все ваши команды будут такими – неброскими, но дисциплинированными?
Главное – результат. Если понадобится играть скучно, но при этом будут победы, то ни ко мне не будет претензий, ни к игрокам. Вы назовите хотя бы одну команду в мире, которая бы играла в открытый хоккей и добивалась результата.

C: В России это «Салават Юлаев».
А каких они результатов добились?

C: Сейчас в лидерах. На их матчи интересно смотреть.
Я вам скажу простую вещь. Если вы думаете, что команда способна показывать одну игру в регулярном чемпионате, а в плей-офф все поменяется, вы ошибаетесь. Это просто невозможно. Если ты во время гладкого чемпионата плохо играешь в обороне, в играх на вылет все резко не поменяется.

C: В такой команде, как «Витязь», вы бы не стали работать?
Почему? Стал бы. И вообще многое зависит от задач. Конечно, если ты берешь команду с последних пяти мест, то трудно сразу бороться за победу в турнире. Надо начинать с малого: не стать последними, попасть в плей-офф.

C: Но речь не об этом. «Витязь», по крайней мере до Андрея Назарова, – символ безалаберности. Все зрелищно. Драки. Правда, побед нет.
Если у руководства клуба такие требования, тут ничего поделать нельзя. Мне бы хотелось, конечно, работать с командами, перед которыми будут стоять задачи.

C: В НХЛ реально пробиться?
Для этого надо проделать большой путь. Сейчас в каких-то командах работают великие хоккеисты, у которых достижений больше, чем у меня. Но они в помощниках. И я понимаю, что вот так сразу в НХЛ никто меня не позовет. Надо начать с низших лиг. Опять же, поработать вторым, познакомиться с делом.

C: Были предложения?
Были варианты, но они сорвались. Жду новых возможностей.

C: Есть и еще одна проблема. Вы хоть и живете в Канаде, но все-таки российский человек. У нас тренер может набрать свою команду, а в Северной Америке приходится работать с теми, кто есть. И никто не будет спрашивать тренера, нужен ли ему тот или иной хоккеист.
С этим у меня никаких проблем не возникнет. И я вполне понимаю, почему так происходит. Формально и у нас, и за океаном есть потолок зарплат. Но в России он не соблюдается. Здесь же ты никак не можешь выйти за платежную ведомость, это просто невозможно. И нельзя убрать дешевого игрока, взяв пять дорогих. Не думаю, что для меня это станет шоком. Все-таки я долгое время поиграл в Северной Америке.

C: Что еще впитали для себя из Северной Америки?
То, что в команде должно быть четкое разграничение. Этот занимается голами, этот – обороной. На самом деле очень полезная вещь, особенно на маленьких канадских площадках. Конечно, если ты игрок атаки, то с тебя не снимается забота об обороне. Просто есть люди, которые гораздо лучше играют в защите. Но вообще защита – это главное.

C: Понятно, никакого шоу во время игр у вас не будет.
Еще раз повторю, в мире нет ни одной команды, которая бы добилась хорошего результата, не обращая внимания на защиту.

C: «Детройт», когда недавно выиграл Кубок Стэнли. Атаке они придавали большее значение.
Серьезно ошибаетесь. У них была идеально выстроена игра в защите. И без нее они бы ничего не выиграли. И не было бы таких успехов у чужих ворот.

Клюшку подарил

C: Если написать вашу фамилию в Youtube, то первым выводится курьезное видео. Ваша клюшка попадает на трибуну к болельщику, а вы просите ее вернуть.
Да-да, помню тот матч. Мы играли с «Далласом», а я забил две шайбы. Тогда была примета, что счастливую клюшку надо сохранить. Вот я и просил ее вернуть, но болельщик не возвращал ее. Я потом поехал на трибуну, а он ее выкинул на лед. Между прочим, счастливая примета сработала: я и в следующей игре ею две забил.

C: А почему полетели бутылки на лед?
Зрители были недовольны тем, что я требовал вернуть клюшку. Между прочим, я после матча встретился с этим болельщиком. Вручил ему новую клюшку, расписался. Так что конфликт был улажен.

C: Ничего себе. Он вам такие жесты показывает, а вы ему еще и клюшку подарили.
Так я эти жесты увидел недавно, когда ролик появился в сети. Тогда-то даже не знал, что он там изображает.

C: Вы поиграли со многими тафгаями. Кто был самый безумный?
Ох, трудно сказать. Я бы этих людей поставил на один уровень с вратарями. Странные они. Вот просто странные – и все. Голкиперы чаще всего флегматичные, молчаливые. К ним вообще лучше не подходить.

C: Но тафгаи не такие.
Не такие, но работа у них непростая. Кстати, мой первый шок в Америке – это драки.

C: Страшно стало?
Нет, скорее непривычно. У нас же в стране драк не было. А тут начинается бой. Все расступаются и смотрят.

C: Вы редко дрались.
Да вообще не дрался. Так, несколько раз попадал во время боев пять на пять. Но там можно не биться, а следить, чтобы твой оппонент не пошел третьим.

C: Тай Доми производил на вас впечатление?
Он сам смеялся над своей головой. Говорил, что у него особое строение, которое исключает различные рассечения. Впрочем, кажется, Брашир пустил ему кровь. Но на Доми после иных драк смотреть было жалко. На него действительно шлем не налезал: вся голова в шишках. А он доволен, смеется. Тафгаи – иной народ.

C: Крис Саймон, между прочим, лучший в «Витязе».
Да, он играть умеет. Он же вообще приличный хоккеист, потом стал драться. Я с ним играл и охарактеризую Криса как очень умного человека.

C: В каком смысле?
Он начитанный, с ним есть о чем поговорить.

C: Он носил длинные волосы?
Нет, когда мы были вместе в команде, то у него уже была короткая стрижка. Но Саймон – индеец. И у них принято носить длинные волосы. Я помню времена, когда его шевелюра номер закрывала.

C: С вратарями вы особенно не сталкивались?
Да к ним лучше вообще не подходить. А что вы хотите от людей, которые ловят на себя шайбы, летящие со скоростью 120 километров в час?

C: Недавно голкипер «Айлендерс» ДиПьетро полез драться и долго не успокаивался. Все вызывал на бой.
Да-да, я видел этот момент. Рика можно понять. Он долгое время не выходил на лед, а сейчас у него дела идут не лучшим образом. Начались разговоры, что он снова не готов. Отсюда и нервный срыв.

C: Вы последние десять лет не выходили из десяти голов за сезон. Вас это не беспокоило?
Нет. Меня это вообще никогда особо не волновало. Да, забивать приятно, но с передачами как-то лучше получалось. При мне Сергей Березин забивал по тридцать голов. Так что я доволен.

C: Вы в первом сезоне в НХЛ сыграли 74 матча. Довольно неожиданно для новичка.
Я потом понял, почему это произошло. Как я говорил, я был первым выбором «Блюз» на том драфте. А первому номеру дают шанс. И после первой ошибки не сажают. У тех, кого выбирают ниже, нет никаких первых, вторых или третьих шансов. Мне же доверяли. А это очень важно, особенно в тех условиях. Тогда-то к нам относились как к людям, которые приехали на чужие места. Сейчас отношение изменилось, но первым было очень сложно.

Опубликовано в еженедельнике «Спорт день за днем» №44 (10-16 ноября 2010 года).

Использование материалов еженедельника без разрешения редакции запрещено.