«Игроки «Оренбурга» – мои партнеры, а не подопечные». Огромное тренерское интервью Марцела Лички

Главный тренер «Оренбурга» Марцел Личка стал одним из главных открытий в этом сезоне в РПЛ. Его команда по ходу сезона обыгрывала «Спартак» (2:1), «Краснодар» (5:1), дважды – «Сочи» (4:1 и 4:0), цепляла очки с ЦСКА (2:2) и «Зенитом» (2:2). Но главное – оренбуржцы играли в яркий атакующий футбол.

Весной Личка разбирал матч против «Спартака» и объяснял причины того успеха.

Теперь чешский специалист подробно описал принципы своей работы. Учитывая, что результаты «Оренбурга» поражают воображение, на этот подход стоит обратить внимание тренерам.

В эксклюзивном интервью «Спорту День за Днем» Марцел Личка рассказал:

– об общении с игроками;

– о взаимоотношениях с руководителями клуба;

– о важности психологии в работе тренера;

– о дополнительных тренировках в шесть утра;

– о режиме своего сына, который занимается футболом;

– о разнице между аргентинскими и российскими игроками;

– о проблемах детско-юношеского футбола в России.

Три событийных сезона в «Оренбурге» и новый контракт

– В Оренбурге вы успели прожить все – от восторга до разочарования.
– Момент, когда нас не пустили в РПЛ, был очень тяжелым. Весь тот сезон складывался непросто. Первые матчи я смотрел только через интернет, потому что оформлял визу. Николаевич (так в «Оренбурге» называют Ильшата Нургалиевича Айткулова. – «Спорт День за Днем») сам готовил команду, а мы с ним даже не были знакомы.

Перед первым выездом в Брянск в команде было всего 12 человек! Дима (Андреев, спортивный директор. – «Спорт День за Днем») сработал отлично, несмотря на скромный бюджет набрали хороший состав. Здорово, что нам удалось уйти на зимний перерыв на третьем месте. Это большая заслуга тех людей, кто уже работал в клубе, потому что я ничего не знал о ФНЛ и большинство названий команд услышал впервые.  

Весь наш тренерский штаб отработал на высоком уровне. Это был сложнейший сезон: 22 команды в лиге, игроки набирали форму после двухмесячного карантина из-за ковида. Хорошо, что в итоге у нас была обойма из 24-25 игроков – мы смогли пройти ровно всю дистанцию. Весной впереди нас были Самара и Нижний Новгород, но после двух месяцев сборов нам было легче, через тренировки и контрольные игры мы смогли лучше подготовить команду.

Хотя после зимнего перерыва мы проиграли «Факелу» (1:2). Я хорошо помню тот матч, Андрей Козлов сравнял счет, но потом мы пропустили снова. Затем пошли победа за победой. Отставали от «Нижнего Новгорода» на четыре очка, но смогли догнать и после личной встречи обошли их. Однако после последней игры нам в раздевалке сказали, что нас не пустят в РПЛ. Я был опустошен. Уехал домой, провел три-четыре дня в сомнениях. Дима звонил каждый день, узнавая, что я решил. Наконец, мы договорились, что попробуем снова. Мы заслуживали выиграть чемпионат, но нам не удались три последних матча. Спокойно могли забивать «Долгопрудному 3-4 гола, но сыграли 2:2. В Астрахани мы ошиблись – иногда надо забить и сыграть по счету, а мы позволили сопернику отыграться и отправились в стыки.

Но в итоге матчи с «Уфой» дали нам важный опыт и помогли быстрее адаптироваться к Премьер-лиге.

– Сейчас на продление контракта шли легче?
– В «Оренбурге» мне хорошо, здесь отличный тренерский штаб, стараемся делать новые вещи, маленькие шаги вперед. За три года здесь «Оренбург», как команда, сделал большой шаг вперед в развитии, даже три больших шага. Это заслуга всех людей в клубе.

Посмотрите хотя бы на стадион. Он стал чуть больше, стал более уютный, для меня он вообще идеальный. На «Спартаке» было пять тысяч болельщиков, но вы могли видеть, какая шикарная была атмосфера.

Не знаю, что будет летом, посмотрим. Я решаю сегодня и чуть-чуть завтра, а что будет послезавтра – я пока не знаю. Даже в тренировочном цикле я большую часть времени думаю о тренировках. И если игра в воскресенье, то о сопернике я подумаю в пятницу.

После «Спартака» я боялся только одного – игроки подумают, что уже стали чемпионами мира. Но это всегда нужно доказать. Если ты выиграл одну игру со «Спартаком», нужно подтвердить свой уровень еще как минимум в трех играх. Поэтому очень важно уметь быстро переключаться не только после поражений, но и после побед, чтобы работать на тренировках так же, как и всегда. 

– У вас были контакты от других клубов. И наверняка теперь тоже есть интерес. Что будет, если вы узнаете об интересе, например, «Спартака»?
– Я бы сам не пошел за Василием Петровичем (Еремякин, президент «Оренбурга». – «Спорт День за Днем»), чтобы просить новый контракт. Если вы хотите меня сохранить, вы должны делать предложение. В итоге он пришел ко мне, мы поговорили и договорились о продлении контракта. Сейчас у меня нет других мыслей. Только в случае хорошей работы тебе придут предложения, о которых впоследствии можно будет задуматься.

Да, у меня было официальное предложение от «Краснодара», но я решил остаться здесь. В марте на меня выходили представители европейского клуба. Я отправил их к президенту «Оренбурга», потому что у меня действующий контракт, и если они хотят меня видеть в своем клубе, надо его выкупить. Я ничего за спиной «Оренбурга» делать не буду.

Тренерский штаб и политика

– У вас в штабе был шотландский ассистент Питер Левен. Он уехал?
– Прошлым летом. У него в там семья, дочка ходит в школу. Он взвесил все, в том числе, конечно, политическую ситуацию, и решил остаться со своей семьей. Я принимаю и уважаю его решение.

– К вам приехал кто-то на его место?
– Зимой приехал мой брат Марио. Тем летом к нам присоединился только Аде (Ойеволе завершил карьеру и вошел в тренерский штаб «Оренбурга». – «Спорт День за Днем»). Со мной также работает Николаевич, который много лет уже в клубе. Платон [Захарчук]  – тренер вратарей, Армиче Вега и Женя Стукалов тренеры по физподготовке, Леха [Радевич, тренер-аналитик]. И сейчас Марио чуть-чуть взял обязанности Питера.

– С Марио вы играли вместе?
– У нас разница четыре года, поэтому никогда. Два раза играли друг против друга в Чехии. Я выступал за «Баник», потом уехал в «Славию», дальше у меня были Польша и Испания, а Марио быстро уехал в «Ливорно», поиграл в Англии и Франции. Так что мы никогда не играли вместе. Впервые вместе начали работать здесь уже как тренеры.

– Как появилась идея пригласить его?
– В 34-35 лет Марио завершил профессиональную карьеру, но продолжал играть на любительском уровне, как в вашей ФНЛ-2. Сначала он думал отдохнуть от футбола, но быстро захотел вернуться. Оставался в команде вторым тренером. У него уже была лицензия А-УЕФА. В конце года я сказал Диме и Василию Петровичу, что хотел бы забрать Марио. Договорились за три минуты.

– В Чехии вся эта политическая ситуация на вас как-то сказывается?
– Я не читаю газеты или социальные сети. Свободные люди могут говорить все что угодно, меня это не касается. Я подписал контракт еще до всей этой ситуации. Мне бы хотелось, чтобы все конфликты закончились как можно скорее.

– Успехи «Оренбурга» все равно положительно сказываются на вашей карьере?
– Разумеется, но я должен поблагодарить игроков. Мое продление контракта – это также заслуга футболистов и всех людей, кто работает со мной. Футбол – это коллективный спорт,. Да, я главный тренер, несу ответственность за результаты, принимаю решения, часами хорошие, часами плохие. 

Вообще все достижения тренера – это в первую очередь заслуга футболистов, будь то новый контракт «Оренбурга» или предложение от «Краснодара». 

Взаимоотношения с футболистами и эмоции

– Я часто вижу, что тренеры ставят себя, как важного авторитета, а вы словно общаетесь с игроками на равных. Каким вы стараетесь быть для игроков?
– Для меня игроки – это мои партнеры, а не подопечные. Мне не выиграть без них. Игрокам тоже нужно, чтобы тренер их готовил, объяснял, как играть. Так что тренер для игроков – это тоже партнер.

Часами я тоже кричу, игроки это знают. Я всегда показываю эмоции. Могу злиться. Могу выплеснуть злость на любого игрока будь это 35-летний Миша Сиваков или 18-летний Данил Капустянский. Они равны, потому что они оба – игроки первой команды. На взрослом уровне с них будет одинаковый спрос.

– Что может сделать вас злым?
– Когда ты пробуешь что-то и ошибаешься, я могу крикнуть, но это не злость. Мне не нравится, когда ты теряешь концентрацию. Если принимаешь простой мяч и теряешь его, потому что не оцениваешь ситуацию.

Брак допускается, любой может проиграть борьбу. Например, я не злился на Эктова, когда тот допустил пенальти на Комличенко, потому что знаю, что он хотел сделать максимум, но получилось как получилось.

– В перерыве матча с «Сочи» вы наверняка злились, несмотря на победу 1:0 после первого тайма?
– Да, потому что тот тайм был продолжением игры с «Ахматом», где мы боялись. Я спрашивал их, почему вы не можете играть, как дети на улице? Пришел со школы, побежал за друзьями, начали играть 4х4 или 5х5, финт за финтом и никто не боялся. Играй в футбол как на улице, делай то что умеешь, ничего больше от игроков я не прошу.

Лукас [Вера] никогда не будет хорош в борьбе наверху, он хорош с мячом внизу. Мансилья хорош на скорости. Вот они и делают то, что умеют.

– Значит вы можете с игроками быть как добрым, так и максимально серьезным.
– Главное, что я стараюсь – быть честным. Даже если я злюсь, игрокам нужно принимать то, что я говорю. Всегда объясняю футболистам: если не будешь принимать критику, не сможешь стать сильнее.

Я критикую их не из-за того, что плохо к ним отношусь. Они могут не принимать мое мнение, но над ним стоит подумать. Кстати, я стараюсь критиковать игроков один на один, зато хвалить стоит при всей команде – это всегда приятно.

Значение психологии в футболе

– Психология – самое важное в работе тренера с футболистами?
– Сильный менталитет игрока – это 70-80% успеха. На тренировке все думают, что играют как Зидан. Потом начинается игра, на трибунах несколько тысяч болельщиков, судьи и соперник тебе ничего не дают сделать, на тебя кричат и свистят после неудачных действий, а потом ты и сам боишься ошибиться. Справиться с этим может только сильный менталитет.

– Ваша работа не только в том, чтобы объяснить, как играть против ближайшего соперника, но еще и в том, чтобы научить их играть без вашего участия…
– Искать решения на поле, когда у тебя мяч. Я предлагаю две-три ситуации, которые можно испробовать в игре. Но у соперника тренер тоже не дурак. Вы все примерно понимаете, как будет играть соперник. В такой ситуации важнее индивидуальные качества игрока. Это то, что мы сделали со «Спартаком». Индивидуальный перфоманс защиты «Спартака» и атаки «Оренбурга» – маленькие детали сделали сделали эту победу. Игрок с мячом принимает решения, партнер без мяча дает возможность с ним сыграть. И эта игра без мяча тоже очень важна, это большая проблема в футболе не только в России, но и во всем мире.

Часами игроки думают, что когда команда с мячом, можно отдохнуть. Но когда ты с мячом, наоборот, надо что-то создавать.

– При этом иногда нужно иметь придержать мяч.
– Да, но ты не можешь темповать игру на своей половине поля. Глупо считать, что ты можешь играть в тики-таку как «Барселона». Ты обязательно допустишь какую-нибудь потерю. Если потеряешь мяч в 40 метрах от ворот, соперник забьет. Если потеряешь на половине поля соперника, это 60-70 метров от своих ворот, совсем другое дело. Если потеряешь один мяч на своей половине поля, такое бывает. Если потеряешь два-три мяча, ты дурак. Конечно, через ошибки нужно учиться, но их не нужно повторять.

– Как вы проводите теорию по сопернику?
– Когда делаешь установку, через 20 минут 30% игроков тебя уже не понимают – надо признавать эту реальность. На «Ростов» мы подготовили задачу для Аюпова: «Ты – тренер команды, подготовься, и в четверг покажешь, как надо сыграть».

Он проявил самостоятельность. Пошел спросил у Миши Сивакова, как стоит сыграть в обороне. По полузащитникам выступил Титков, а по нападающим – Мансилья, который говорил, как выходить в атаку и использовать зоны. В итоге команда сама себе сделала установку на «Ростов» и отлично разобрала соперника.

– Это был единичный случай?
– Да, но на каждой установке мы много разговариваем с игроками. Если говорить буду только я, игроки быстро потеряют концентрацию. Их всегда надо спрашивать: что ты тут видишь? 

– Интересный подход.
– Нужно воображение. Пробуешь искать дорогу к сердцам и мыслям футболистов. При этом в каждой команде своя история. То, что работало в брестском «Динамо», не работает в «Оренбурге», и не будет работать в другой команде. Как тренер, всегда чуть меняешь свой подход, постоянно ищешь что-то новое.

После «Ахмата» я был очень злой. Из Грозного мы уехали сразу в Сочи, и в понедельник пошли на тренировку в шесть утра. 

– В шесть утра?!
– Бегали на променаде. В шесть утра тренировка на 30 минут, потом в 11 плановая тренировка и так несколько дней подряд до игры с «Сочи».

Это было нужно, чтобы игроки поняли, что у них прекрасная работа, приличная зарплата. Если они этого не осознают, будут вставать и работать как нормальный человек. Практически всем приходится вставать в шесть утра и идти на тяжелую работу.

– Но вы же загоняете игроков?
– Как так? В первом тайме против «Ахмата» мы играли пешком, сделали себе прогулку. Так что на неделе мы добирали физическую нагрузку.

– Как же получилось, что при такой игре вам удалось обыграть «Сочи» Бердыева с разгромным счетом?
– Нам действительно помог второй гол со стандарта сразу после перерыва, когда Нобоа срезал в свои ворота. После этого нам стало полегче. Они спешили, хотели как можно скорее вернуться в игру, появились дыры, а мы больше успокоились, стали играть через пас и хорошо реализовывали контратаки, забили еще два, но могли бы и больше. Хотя счет 4:0 и так был очень удачным, особенно после такого первого тайма.

Не могу сказать, что мы не хотели играть в свой футбол. Скорее после «Ахмата» долго пытались искать игру.

– С чем это связано?
– Только психология. Думаю мы не могли осознать, что можем претендовать на 6-7 места, что можем выиграть у каждого. Уверен, в тот момент мы могли победить «Ахмат» и выйти на шестое место.

Могу только привести в пример настрой аргентинцев. Они всегда выходят играть в футбол.

– Не могу вспомнить ни одного матча, где бы я увидел в их действиях страх.
– Они не могут бояться. У каждого из них за спиной в Аргентине еще 150 игроков. Если он будет бояться, у него отберут место автоматически. Поэтому у них совсем другой подход к игре. Их всегда учат играть один в один, все время двигаться вперед. В России же при розыгрыше от ворот стоит сделать один плохой пас – и все, выбивай вперед.

В Аргентине игроки в 18-19 лет попадают в основную команду, а мне трудно на кого-то рассчитывать в «Оренбурге». Зимой мы взяли на сборы Данила Капустянского, чуть-чуть подвели его к основе, и сейчас активно привлекаем к игре, он молодец, но надо и дальше адаптироваться.

Детско-юношеский футбол

– Вы следите за второй командой и «молодежкой»?
– Мы общаемся с Максом (Грошев, главный тренер «Оренбурга»-2. – «Спорт День за Днем»), но я не лезу в его работу. Пока мы не вышли в РПЛ команды U19 вообще не было. У нас тут нет таких собраний, как в Европе, где академия при клубе, есть большая комната, где сидят тренеры всех детско-юношеских команд, где могут вместе дискутировать, куда часто приходит главный тренер первой команды. Здесь больше работает каждый сам по себе, у каждого своя команда, хотя на самом деле все это команда «Оренбург». У клуба должна быть своя философия. 

Соответственно тренер должен доносить до игроков эту философию. В Академии у тренера не так много свободы. Если ты думаешь, что сейчас станешь тренером, например, «Оренбурга» U16 и будешь делать то, что тебе хочется – забывай! Тебе могут сверху спустить задание – играем 4-3-3, и все, ты играешь 4-3-3. Если не хочешь – до свидания, придет другой.

В Европе у тренеров Академии минимум лицензия А, у многих – Pro. В Оренбурге проблема одна – здесь только двое тренеров с лицензией Pro – это я и испанский тренер Давид, который как раз и будет заниматься академией «Оренбурга». У Николаевича и Марио – лицензия A, сейчас учится Платон. По другим точно уже не знаю.

Это большая проблема. Это надо поменять. Сейчас клуб выстраивает Академию, должны сделать базу для детей. Футбол всегда начинается с детей. Им нужны хорошие тренеры с лицензией. Понятно, это стоит денег, но это инвестиции в детей.

Не менее важно вырастить не только хорошего футболиста, но и хорошего человека. Какой процент станет профессиональными игроками? Очень небольшое количество игроков. Значит большая часть пойдет в университет. Значит надо воспитать в них сильный характер, не только связанный со спортом, умение работать в группе и в то же время конкурировать. Эти качества можно перенести на всю свою жизнь, ребенок вырастет и сможет создать свою компанию, начать бизнес. Об этом нужно думать в Академии.

Но в Академиях часто думают только о том, как бы вырастить профессиональных футболистов.

– На детско-юношеском уровне выделяют серьезную проблему – сейчас дети не играют в футбол.
– Да, они играют на Playstation. Об этом сказал Йохан Кройфф: «Я научился играть в футбол на улице, где я проводил все время, а в «Аяксе» у меня было всего три тренировки в неделю».

– Как это исправить?
– У меня сын играет в U17. У них каждый день тренировки, только в воскресенье выходной. У него нет времени на всякую ерунду. Утром он встает в 6:30, потому что школа в другой части Праги, едет на метро, со школы едет в Богемианс – тренировка начинается в 16:30-17:00. Два-три часа он тратит в метро. И приезжает домой в 18-19 вечера. У него тоже есть телефон и Playstation, компьютер, но нет времени. В 9-10 часов вечера ему уже надо идти спать. Эта дисциплина ему очень помогает. Иногда он выходит поиграть с друзьями на поле, но там всего два парня – остальные сидят дома. 

Я рад, что у моего сына есть занятия после школы. В 16-17 лет обычно пробуют пить и курить. И если после школы у ребенка выходной, да еще папа и мама работают до вечера, а бабушка сама по себе добрая, потом начинаются большие проблемы.

– Недавно общался с юным футболистом, который рассказывал, что в детстве ходил на первую тренировку со своим возрастом, потом оставался с ребятами постарше на еще одно занятие, а затем еще на одну тренировку с еще более старшими.
– Это хорошо, значит он видит свою цель, хочет стать профессиональным футболистом. Он не знает, сможет ли добиться своей цели, но делает все ради этого.

Некоторые сегодня идут на тренировку, а завтра – нет, потому что не хотят. Потом снова не приходят, потому что позвонила девочка, и он пошел гулять с ней. Но важно четко видеть цель и двигаться к ней.

– Мне кажется, что поэтому в футболе стало меньше личностей, игроков с характером.
– Так и есть. Если у тебя все хорошо, у родителей есть деньги, ребенка привезет BMW X7 на стадион за полтора часа, потом за ним приедет такси и отвезет домой. Очень комфортные условия. Ну а если у тебя работа, ребенок не пойдет на футбол, потому что скажет тебе, что не сможет поехать домой.

Я такое не понимаю… Если сын хочет купить машину, пусть покупает. Я не буду ее покупать. Пусть сам заработает деньги на свою машину. Я могу ему помочь. Но если я сам ее куплю, он окажется в большом комфорте. Хочешь машину – иди в Макдональдс работать. В будни ходишь в школу, а в выходные – иди зарабатывай. Если я вижу, что он старается, что-то заработал, ладно, я подкину тысячу евро. Но главное, чтобы он не просто хотел, но старался и делал. А сейчас дети часто что-то хотят, идут к цели один-два дня, а потом бросают, потому что тяжело. 

– Насколько важен стиль футбола в Академии?
– Надо развивать игроков, чтобы в 17-18 лет они были физически хорошо развиты, технически и тактически обучены. Но надо помнить про биологический возраст. Игроки одного возраста могут быть физически развиты с разницей в один-два года. Тогда не нужно говорить, что кто-то из игроков слаб в физике, если на самом деле он еще развивается. Гораздо важнее видеть технические и тактические качества игрока, говорит ли он на поле, надо понимать его язык тела.

Иногда мне звонят агенты, говорят: «Есть центральный защитник, у него рост 190!» И что? Вот правда, первое, что они говорят – рост. А умеет ли он вообще играть в футбол? 

Результат на детско-юношеском уровне нужен другой: как команда играет, как работает с мячом, как работает головой игрок середины поля, как ставит корпус, прием мяча, – вот эти детали важны. Ну а результат – пфф. 

– Схема важна?
– Если умеешь играть в футбол, будешь хорошо играть в любой схеме. На поле решает футбольный интеллект. 

Надо постоянно общаться с игроком. Задавать ему вопросы. Мы, тренеры, убиваем футбол, потому что хотим тактику: не ходи туда, ходи туда, останься здесь. Оставь игрока в покое! Задай ему вопросы. С детьми надо разговаривать и спрашивать, как они видят игровую ситуацию. Если ты видишь решение лучше, можешь показать ему, а не кричать.

– Мне кажется, что похожий подход вы используете и сейчас в «Оренбурге» со взрослыми футболистами.
– Эти игроки – большие ребенки, которые любят соревнования. 

– Работа тренера в Академии и работа тренера взрослой команды это разные вещи?
– Работать в Академии приятнее, если тебе нравится следить за развитием детей, если не хочешь убежать в большой футбол. 

Тренер первой команды больше заточен на результат. Много вещей в клубе зависит от результата. Спонсор может дать больше денег, если будешь играть хорошо, а может, наоборот, забрать, если будешь играть плохо. Как в бизнесе.

В Академии тоже большая ответственность. В 13-14 лет у ребенка начинается пубертатный период, для него тренер становится большим авторитетом, чем мама. Мама скажет: «Иди делай уроки», – а он мимо пропустит. Поэтому в Академии важно тоже следить за оценками в школе. Если узнал о плохих отметках, подозвал его к себе, сделал внушение: «Почему такие оценки? Если ты за три недели не поправишь оценки, тренироваться не будешь пока школу не наладишь». Игрок уже будет принимать это иначе, потому что ты заберешь у него футбол. А если ему это сказала мама, он будет только зол на нее. В этом кроется большая ответственность, нужно понимать, какие у него отношения в семье, как с ним разговаривать. В Академии 150 детей, и всех их нужно понимать. 

Я знал тяжелые ситуации в семьях. Однажды ребенок жил с тренером дома, потому что его надо было забирать и отвозить на тренировку, а он сам папа с двумя детьми. Поэтому в жизни может быть все что угодно, но не надо ребенка бросать, надо помочь, и это уже совсем другие проблемы.

– Похожие проблемы бывают и во взрослых командах?
– Конечно. Возьмем хотя бы легионеров. Они проводят далеко от дома несколько месяцев. Мне тоже бывает грустно иногда. У меня тоже бывает плохое настроение.

– Трудно поверить. Каждый раз, когда я вас вижу у вас хорошее настроение.
– Иногда тоже бывает тяжело. Но надо помнить, для чего мы работаем. 

– Тренер должен быть отличным психологом. Это же работа не только на тренировках.
– Тренировку может провести Николаевич или Марио. Но нужно найти подход к каждому игроку, искать лучшее для команды. Не только для себя, хотя я тоже хочу выиграть.

Например, я могу с кем-то повздорить и скажу, что он больше не будет играть. Но у него хорошая форма, он может быть полезен на поле. Значит, если я его уберу, сделаю плохо для команды. Только из-за того, что у нас с ним плохая коммуникация. В такой ситуации надо заглушить свое эго и дать ему играть.

Фото: ФК «Оренбург»