Александр Спивак: Рад, что попал в «Зенит», а не в киевское «Динамо»

Перед нами сидел Александр Спивак. Человек непубличный, от того еще более интересный. Летом 2000 года украинский полузащитник приехал покорять Петербург и так здесь и остался. Чемпионом не стал, но болельщики «Зенита» любить от этого меньше не стали. Спиваку, правда, хотели дать золотую медаль в 2007-м. Отказался. «Не мог ее взять, потому что не сыграл ни одного матча», – объяснил Спивак. Мы понимающе закивали. Хотя неизвестно, как бы поступили на его месте. 

Конечно, разговор уходил на тему Украины. Мелькали истории про взорванного президента «Шахтера», предложения от киевского «Динамо», брата, который сейчас живет в Мариуполе… И снова возвращались к футболу. 

«Понял, что надо уйти из Академии «Зенита» 

– Вы же сейчас не в Академии «Зенита»?
– Я работал там с 2010-го по 2013 годы. Почему ушел? Наверное, не могу целый день на работе (смеется). 

– Сколько надо было там находиться?
– Начало – в 10 утра. И до шести вечера. Это не причина, конечно. Не хочу об этом говорить. Я работал и понял, что надо уйти. 

– Какой возраст тренировали?
– Разный. Когда работал Хенк ван Стее, каждый год перекидывали тренеров с возраста на возраст. Это европейская идея. 

– Не звали назад в Академию «Зенита»?
– Нет. На телевидение экспертом – тоже не звали. 

– После ухода из Академии чем вы занимались?
– Чтобы где-то тренировать, этого не было. Сейчас я индивидуально тренирую ребятишек за городом, где живу. 

– У вас большая группа?
– Пока нет. Это чисто для себя. Если я вижу, что с парнем можно работать и он этого хочет, а не родители привели его к Спиваку: «Сделай футболиста». Выполняем упражнения, которые необходимы в том или ином возрасте, и все довольны. Человек играет в команде, а ко мне приходит на допзанятие. Полтора часа. 

– С каким возрастом вы работаете?
– 8-14 лет. В перспективе планирую открыть свой центр. Совместно с некоторыми людьми. Одному это всё не потянуть. Я же не кафе хочу открыть. Здесь требуется большой бюджет. Раньше столько не зарабатывали (улыбается). 

– С бывшими игроками «Зенита» вы общаетесь? Может с ними как-то объединиться?
– С кем я общаюсь, они не особо денежные (смеется). Зарплаты раз в десять разнились с нынешними. 

– Вы были два года в «Зените» при «Газпроме».
– Я был на старом контракте. Когда пришел Адвокат, у меня оставался год соглашения и я мог уйти, потому что во мне не нуждались. Для меня это был стресс. Адвокат мне прямо сказал, что на моем месте будут другие люди. 

– Была надежда, что можно заиграть?
– В душе, конечно. Думал, что надо работать и доказать свое место в составе. Но этот год я попадал в 18 игроков – заявку на матч. 

– Как можно игроку сразу сказать, что он не нужен?
– Это европейский тренер. Очень хороший. Психолог. Когда стоят глобальные задачи и пришли большие деньги «Газпрома», покупка более сильных игроков – это естественно. 

– Адвокат удивился, что вы не ушли?
– Я его не спрашивал. 

– Не было мысли уйти в аренду?
– Наверное, уже не было моральных сил куда-то уходить. Весной 2007 года у меня начались проблемы с мышцами. То задняя, то передняя. Выпадал по месяцу. Такое происходит, когда ты выпадаешь из обоймы и начинаешь напрягаться сильнее, чем обычно. 

– Весной 2007-го Адвокат вас перевел в дубль. Был недоволен вашим отношением к тренировкам. Что случилось?
– Тренеру виднее. Но я всегда нормально относился к тренировкам. Когда в дубль перевели, тогда и закончил. Был не готов играть за дубль после 16 лет в Высшей лиге. 

– У вас был агент?
– Нет. 

– Почему?
– У меня сложились хорошие отношения с Мутко (бывший президент «Зенита» – «Спорт День за Днем»), поэтому мне не нужен был агент. Дальше был Трактовенко. Очень порядочный человек. С ним тоже были отличные отношения. Мы обо всем сами договорились в пределах разумного. 

– Были готовы даже подписать чистый лист бумаги?
– Я нормальный человек. Не готов чистые листы подписывать. Но на тот момент были адекватные расценки. 

– Адвокат пришел после Петржелы. Разные по характеру тренеры. Адвокат сильно закрутил гайки?
– Никакого закручивания не было, но, конечно, тренировки разнились. Был сделан акцент на культуру паса. Сначала никто не понимал, почему так, но это дало плоды – «Зенит» стал чемпионом. 

«Я не взял золотую медаль» 

– Как объявили, что в «Зенит» пришел «Газпром»?
– Наверное, Сергей Фурсенко приходил и представился, но мне чего-то не вспомнить об этом. В команде приход «Газпрома» не обсуждали. 

– В чемпионате России-2007 вы не сыграли ни одного матча. Только два раза попали в заявку на игру. Золотую медаль получили?
– Мне давали. Я не взял. Не мог ее взять, потому что не сыграл ни одного матча. Мне дали звание мастера спорта. Книжечку взял. А медаль нет. Меня не позвали на церемонию вручения. 

– Какие у вас были эмоции, когда команда выигрывает, а вы не с ней?
– Сначала было тяжело. Я семь лет отдал «Зениту», играл ведущие роли. Но потом прошло время и внутреннее состояние стабилизировалось. Летом 2007 года я ушел из «Зенита», хотя у меня еще оставалось полгода контракта. Не хотел играть в дубле. 

– О чем больше всего жалеете за период в «Зените»?
– Ни о чем. Я не претендую на Кубки УЕФА, но было большое желание стать чемпионом. 

– По-настоящему, а не просто получить медаль?
– Конечно. Летом 2006 года мы сыграли товарищеский матч с «Рейнджерс» и мне дали целый тайм. Я не хвалю себя, но я вышел и забил гол, все получалось («Зенит» победил со счетом 4:1 – «Спорт День за Днем»). После игры в раздевалку пришел Фурсенко, пожал руку и сказал спасибо. У меня была надежда. Но после этого матча я четыре матча не попадал в заявку. Для меня это было моральное убийство. Как раз травм никаких не было. 

– Адвокат как-то объяснял свое решение?
– Да нет, вообще не объяснял. 

– Он стал говорить по-русски?
– Думаю, что он не стремился. Но хочешь не хочешь, мы общались. Какие-то слова складывал. 

– Вы не ходили спрашивать?
– Это неправильно спрашивать, почему я не играю. Если ты это скажешь нормальному тренеру, то вообще никогда играть не будешь. 

– В запас же попадали.
– Кажется, в запас попадал. Только на поле не выпускал. В 2006 году выпустил на замену в конце. Пенальти забил, кажется, это с «Локомотивом» было. 

Я еще такой козерог, что иду до конца. Мы жили в гостинице возле Дворцовой площади, а туда заезжают 18 человек. 22 готовятся, 18 заезжают, 11 играют, 7 запасных плюс доктора и массажисты. Я уже понял, что-то произойдет, когда я оказался 19-м. Это было что-то. Хотели что-то сломать, чтобы я взял ушел. Хотелось сумку забрать и пешком идти, но мне говорили, что ты будешь в команде, посидишь, получишь премиальные. При чем тут премиальные? Я думаю, нет таких случайностей, тем более в таких клубах, как «Зенит». Такого на моей практики не было. 

– Вызывает вопросы, что опытный игрок, который воспользовался шансом в товарищеском матче, попадает в такую ситуацию.
– Тут объяснение есть. Я к Адвокату с очень большим уважением отношусь. Я даже в душе немножко обрадовался, что мне тогда сразу прямо сказали. Я ему сказал спасибо, что сразу это обозначил. Вот представьте: тренер тебя не ставит, а ты не знаешь в чем причина и начинаешь в себе ковырять, становится еще хуже. 

– В 2007 году вы могли перейти в «Ростов».
– Еще было достойное предложение от «Металлурга» (Донецк). 

– Почему там не оказались?
– Агент Павел Андреев уговорил меня поехать в «Ростов». До сих пор не могу объяснить, почему. А у меня был такой договор с президентом «Металлурга»: если я иду в «Ростов», то назад дороги нет. Там давали контракта на год-полтора, а дальше переход на тренерскую должность. Ко мне еще был интерес из киевского «Арсенала», когда его тренировал Александр Заваров. Но я не поехал. Не было внутреннего желания. На Родину, в Донецк, я бы поехал. 

«Брат остался в Мариуполе» 

– Сейчас у вас остались родственники в Донецке?
– Нет, только друзья. В Мариуполе остался брат с семьей. 

– Как им сейчас?
– Непросто. 

– Живы?
– Выжили, да. 

– Почему не уехали?
– Дом не совсем разбомбили. Такое пережить, наверное, страха уже нет. 

– Вы не звали брата в Петербург?
– Я его звал, но он бы не поехал. Это родительский дом, который я успел обустроить. Там кладбище родителей. Там он вырос. 

– Вы часто бываете в Мариуполе?
– Последний раз был в 2013 году. Сейчас туда никак не доехать. 8 лет была зона АТО, куда въезд с российским паспортом, наверное, возможен, но не нужен.  

Тем более, когда я играл в «Шахтере», 11 человек из команды, включая меня, проходили Славянский авиационный колледж. Это было как служба в армии. С таким дипломом… Я спрашивал брата. Он сказал: «Лучше не надо приезжать. Лучше я к тебе приеду». 

– Могли призвать в украинскую армию?
– Не призвать, а просто забрать. Куда призвать? Я гражданин России. Брат с семьей уже паспорта получили. Они тоже теперь граждане России. 

– Выходит, что брат поддержал перемены?
– Конечно. На восточной Украине никогда особо не разговаривали на украинском языке. 

«Аршавин заиграл бы в любой команде» 

– Давайте снова о «Зените». Несколько лет назад вы говорили, что он стал для вас чужим. Как сейчас?
– Естественно, когда ты там не работаешь, более своим он не становится. Кто-то попадает в структуру клуба, кто-то нет. Бывает, что хожу на домашние матчи «Зенита». 

– Как воспринимаете «Зенит» с восемью легионерами в стартовом составе?
– Считаю, что это правильно. На самом деле, легионеры хорошие. Бразильцы делают игру. Многие болельщики говорят, что нашим надо больше места, но все шансы для этого есть. Какая великолепная Академия! Ты ее проходишь, но потом можно окунуться в другие команды и уже потом прийти в «Зенит». Но многие из молодежи не готовы к этому. Им надо пройти Академию, «Зенит»-2 и попасть в основную команду. Стало тепличное поколение. 

– Аршавин сказал, что не заиграл бы в нынешнем «Зените». А вы?
– Думаю, что Аршавин заиграл бы в любой команде. Всегда конкуренция – это здоровая вещь. Я старался к себе требовательно относиться, чтобы попасть в стартовый состав. На моем пути было три стабильных тренера в «Зените»: Морозов, Петржела, Адвокат. Я был так воспитан, что подстраивался под тренера. Выполнял то, что он говорил. Сейчас, наверное, другое поколение. Более раскрепощенное. 

– Аршавин и Кержаков заиграли при вас в «Зените». Кому из них было тяжелее адаптироваться?
– У Аршавина был талант, у Кержакова – работоспособность. У нас была тогда такая команда, в которой они себя свободно чувствовали. Не было никакой дедовщины. 

– Давайте про «Зенит» Петржелы. Странно было получить иностранного тренера?
– Для меня это не было неожиданностью. В 17,5 лет я играл в Польше и у меня был тренер Францишек Смуда. Он потом тренировал сборную Польши на чемпионате Европы-2012. Смуда – поляк, но всю жизнь прожил в Германии. Еще тогда я понял, что если работать и выполнять установку тренера, то все будет. Писали: вот, пришел Ширл и Спивака в «Зените» не будет. Конечно, у меня было внутреннее переживание, но все зависит только от тебя. Хотя бывает и не так. 

– Весной 2003 года Петржелу могли уволить. Было 1:7 от московского «Динамо».
– Тогда произошло отторжение части болельщиков. Даже Михаила Боярского. 

– Он сказал, что больше не придет на «Зенит».
– Тем не менее, осенью на банкете все были. И Боярский с Мигицко (банкет после завоевания серебряных медалей чемпионата России – «Спорт День за Днем»). 

– Петржелу оставили в «Зените», но он убрал нескольких лидеров: Игонина, Овсепяна. Не пытались просить, чтобы их оставили, или это было бессмысленно?
– Если бы меня спросили, конечно же, я бы сказал свое мнение. Но подходить к тренеру и говорить: «Оставьте этого или того» – этого нельзя делать. 

«Последний раз был в Донецке в 2016 году» 

– Вы были бронзовым и серебряным призером с «Зенитом». Чего не хватило, чтобы в 2004 году стать чемпионами?
– В концовке у нас был спад… Я так и не стал чемпионом. С «Черноморцем» занял 2-е место, с «Шахтером» два раза был вторым. Три раза выиграл Кубок. В 1995 году меня купил «Шахтер». Дали квартиру, машину. Правда, «девятку» (улыбается). Но тем не менее. В 1995 году можно было месяц шиковать на 100 долларов. Мы играли с «Таврией» (Симферополь). Я был слева, а с правой стороны произошел взрыв… 

– Взорвали бывшего президента «Шахтера» Александра Брагина.
– На 5-й минуте матча. 

– Кто играл справа, не пострадал?
– Нет, все футболисты были нормально. Кажется, помимо Брагина погибло еще два человека: буфетчица и охранник. 

– Ужас.
– Шок. Дым. Никто ничего не понимал. Была пауза минуты две. С той стороны народ побежал с трибуны. Это еще был старый стадион. Футболисты стояли на поле. Никто не знал, что произошло. Потом судья повел всех нас в раздевалку. 

– Когда вы узнали о смерти Брагина?
– В раздевалку пришел вице-президент «Шахтера» Равиль Сафиуллин. Сказал нам: «Вот эти часы я снял с руки Александра Сергеевича. Его уже нет». Мы были на похоронах. Руководство и команда. 

– Когда вы последний раз были в Донецке?
– В 2016 году, когда уже были обстрелы. Недалеко был поселок Октябрьский с пятиэтажками и частной застройкой. Ничего этого нет. 

– Вы были на «Донбасс Арене»?
– Когда она открывалась в 2009 году, меня пригласили. Там были все те, кто играл за «Шахтер». Даже те, кто сыграл пять минут. Те, у кого были заслуги имели персональное место. Были все тренеры «Шахтера». Икра красная, икра черная. За сутки на каждого пошили костюмы. Двое суток ты мог куда хочешь ездить на такси. Оплатили перелет бизнес-классом туда и назад. 

– «Донбасс Арена» шикарнее, чем «Газпром Арена»?
– Он поменьше, но тоже уютный, хороший. Я как-то пришел на рядовой матч на «Газпром Арену». «Зенит» медленно играли, а болельщики, которые рядом сидели, меня не узнали и говорят: «Вот, нет на них стадиона “Петровский”, где подует ветер и надо бежать» (смеется). 

«Суркис сказал: «Подписывай контракт на пять лет» 

– Когда вас в 2000 году пригласили в «Зенит», были еще какие-то предложения?
– «Динамо» (Киев). Я рад, что попал в «Зенит», а не туда. До этого играл год в запорожском «Металлурге» при хорошем тренере Мироне Богдановиче Маркевиче. Мы были на сборе в Трускавце. В конце Маркевич меня вызвал: «Лобановский хочет с тобой поговорить. Приглашает в Киев». Меня посадили на поезд. И я поехал. В Киеве встретили. Привезли на стадион, где у них был офис. Мне сказали: «Надо сутки подождать Лобановского. Он прилетит». Дальше был прямой разговор с президентом «Динамо» Игорем Суркисом. – «Ты хочешь играть в «Динамо»? – «Да, хочу». – «Подписывай контракт на пять лет». 

– Так сразу.
– Я говорю Суркису: «Мне надо с главным тренером переговорить. Узнать, какие условия». Он мне отвечает: «Условия будут. Ты же в “Динамо” пришел. Подписывай». – «Извините. Мне уже 25 лет. Я не могу подписать». 

– Суркис был недоволен?
– Мы час так общались. После этого я позвонил парню, который меня встречал: «Купи мне билет. Я улетаю в Донецк». В тот же день вечером я улетел. Следом на меня вышел Алексей Степанов из «Зенита». Я приехал в Петербург. Мутко – наверное, такой человек, что всех уговорит на менее лучших условиях (смеется). Подписал контракт без разговора с Морозовым. 

– Чем вас Мутко уговорил?
– Мне и город понравился. Даже не объяснить… Было какое-то внутреннее воодушевление. Хотя «Зенит» тогда был не особо в порядке. 

– Как вам дался переезд в Санкт-Петербург.
– Десять дней погулял, посмотрел достопримечательности. Думаю, как здесь жить (улыбается)?. Воды столько, хоть сапоги покупай. Я же вырос на Азовском море, с деревьев вишню срывал. Год еще жил в Одессе. Шикарный город. Не знаю, как сейчас. Сейчас уже привык к Питеру. 

– Вы отказали киевскому «Динамо», но потом вас все равно вызвали в сборную Украины.
– Я хорошо играл за молодежную сборную Украины. Мне было 22 года. Тогда была возможность двум человекам до 23-х лет играть за «молодежку». В это время у меня появились два предложения от клубов немецкой Бундеслиги. 

– Почему вы не уехали в Бундеслигу?
– Там давали 400 тысяч, а «Шахтер» запросил 600 тысяч. 

– Удивились, что вас тогда позвали в сборную Украины?
– Удивления не было. Раз позвали, значит заслужил. 

«Не видел причин увольнения Петржелы» 

– Сезон 2002 года вышел комом у «Зенита», потому что Морозов заболел?
– Сложно вспомнить. Наверное, одно к одному. 

– Говорили, что команда не приняла из-за высоких зарплат первых легионеров – Вьештицу, Мудринича.
– Может быть. Я никогда не знал, сколько кто получал. Спокойно относился к этому. Мудринич не был в каком-то порядке, чтобы он заслуживал по футбольному внимания. Очевидно, у нас были лучше люди. У него, кажется, с левой был удар неимоверный. Но мы его не увидели. 

– В 2001 году было откровенное убийство «Зенита» в Махачкале. Местным не было стыдно?
– Да, раньше так было. Цель поставлена. Я так понимаю, что судья был заряженный. Сейчас камеры стоят, все матчи показывают на телевидение. 

– Почище стало?
– Поприятнее. 

– Раньше это была нормальная практика?
– Я помню по Украине, что такие матчи бывали, что лучше не вспоминать. 

– Вы играли вместе с Геннадием Поповичем. Он жаловался на сердце?
– Я с ним жил в гостинице в одном номере. На сердце не жаловался. Он закончил и ему дали возможность остаться при футболе – администратором. Все равно с нами летал. 

– Попович не очень это оценил.
– Он был сильно восприимчивым. 

– Ему же врачи сказали, что надо заканчивать.
– Может надо было ему это помягче сказать. Я помню, что он переживал: «Как это я закончу с футболом?». 

– В 2005 году Петржеле футболисты подарили телескоп, намекая, что далеко от команды был. Не обиделся?
– Нет, он ко всему относился с улыбкой. Он был расстроенным в моменты, когда мы плохо сыграли. Это нормальная человеческая реакция. А так он современный, очень веселый, умел хорошо шутить. 

– Он в тот момент сильно увлекся казино.
– Да, но главный тренер не обязан же принимать непосредственное участие, грубо говоря. Построить команду, знать, что происходит внутри. Петржела создал тренировочный процесс, Боровичка его выполнял. Был хороший тренировочный процесс, который устраивал Петржелу. Дискомфорта не было. Он же был на базе, ходил на поля. На тренировку надо было за час приехать, если позже, то штраф. Штрафные деньги шли в общую кассу. 

– Большие штрафы?
– Нет. 

– За желтую карточку штрафовали?
– Может и было раз-два, но не на регулярной основе. 

– Премиальные были?
– Были, конечно. Кажется, за ничьи тоже. 

– Для вас стало удивлением увольнение Петржелы?
– Для меня да. Не видел причин. Это в Москве случилось перед матчем с ЦСКА в Кубке России. В Москве уже Боровичка состав назначал. В первом матче после увольнения Петржелы играли против «Локомотива». Я должен был бить пенальти, но Керж (Александр Кержаков – «Спорт День за Днем») подошел. – «Можно я?» – «Да иди». Не забил. 

– Петржела как-то изменился к концу работы в «Зените»?
– У нас некоторые игроки любили поиграть в казино. Петржела позволял это. Мы жили в «Орленке» в Москве. Вечером тренировка, потом ужин, свободное время и спать. Когда игрок играет в казино перед игрой – это ненормально. Это уже получаются неуправляемые люди. 

Я в 17 лет в Польше играл («Сталь» Мелец – «Спорт День за Днем»). Мы были вторыми снизу и за полгода поднялись на пятое место. Там была традиция, что игроки с женами, девушками (я на тот момент еще был один) после игры обязательно должны были зайти в бар на стадионе, где можно было выпить бокал пива или минеральной воды, чай. Можешь там час побыть, можешь десять минут. Но все должны быть вместе. 

– В «Зените» была такая традиция?
– При Петржеле мы были на последнем сборе в Чехии. Прошло дней десять. Нам разрешили посидеть на штрафные деньги перед восстановительным днем при условии, что все вместе. Не было никаких происшествий. На следующий день была легкая тренировка, баня, массаж, восстановление, а еще через день – товарищеская игра. 

– Не как в случае с «Шинником» и «Минаем» на сборах в Турции.
– Я прошел много достойных клубов. Могу сказать, что сборы – это тяжело. Помню, как с Морозовым были сборы 21 день – это тяжело. Под нагрузками, когда у тебя по две-три тренировки в день. Потом при Адвокате и при Петржеле у нас сборы были максимум 14 дней. 

– С Петржелой вы катались на лыжах. До этого стояли на них?
– Никогда. Смешно было. Слава (Вячеслав Малафеев – «Спорт День за Днем») помню в ель заехал. 

– Вы обошлись?
– Я набрал скорость с горочки. Вижу, что женщина-инструктор показывает поворачивать. Я хочу, но никак не могу и понимаю, что сейчас в нее влечу. Она ноги расставляет, я на спину падаю и проезжаю прямо под ее ногами. 

– Забавно.
– Все насмеялись. Еще помню, как кроссовки не те подобрал. Там же на лыжи одни кроссовки, для снегоступов – другие. Я думал, что заберемся на гору, спустимся и все. А мы как пошли… За нами шли двое мужчин-инструкторов. Раз десять мне снегоступы надевали – некомфортно было. Все дошли, в автобусе сидят, ждут. Я последний. А там бабушка с дедушкой лет по 90 тоже шли в снегоступах, и я их в конце обогнал. Мне все похлопали (смеется). После этих сборов мы спустились и неделю во Франции тренировались. Вспоминаю, как там на высокогорье тяжело было, а потом мы спустились и как побежали! Запомнил это ощущение. 

«Мутко вызвал нас с Цветковым и поднял контракты» 

– С «Зенитом» вы поиграли в еврокубках. Обиднее было проиграть «Сельте» в Кубке Интертото или вылететь от «Севильи» в четвертьфинале Кубка УЕФА?
– «Сельте». По крайней мере, с ней была равная игра – пропустили в конце второго матча. А «Севилье» в гостях проиграли 1:4. Они были сильнее. Они во втором тайме нас возили – владение было, наверное, 90 на 10. 

– В той «Севилье» играли Дани Алвес и Серхио Рамос.
– Я не помню уже, но да. Запомнил, когда «Марсель» обыграли 1:0. Там играли еще молодые Рибери, Насри, Вальбуэна. 

– Вы играли против «Сельты». Кто круче: Карпин или Мостовой?
– Мостовой в центре, как глыба. Хотя я уже не мальчиком был, мне казалось, что он как скала: мяч не отобрать и все так четко в одно или два касания. С другой стороны, когда они сюда приехали, потерялись от нашего прессинга. 

– Кто ваш лучший тренер?
– У меня нет такого. Наверное, ближе всех был Морозов. 

– Несмотря на его вспыльчивый характер?
– Он вспыльчивый, но он видел футболистов. Если бы не он, не было бы наших звезд. Иной раз в ущерб команде он ставил молодых футболистов. Вспомните Васяновича. При угловом в наши ворота Морозов говорил ему идти к центральной линии. Кобелев стоял возле штрафной и мог отдать передачу при контратаке – 99 из 100 точные. Если соперник плохо подал, то сразу мяч вперед, а у Васяновича высокая скорость и он убегал. Так «Динамо» забил. 

– Жалко, что Васянович не заиграл.
– Причина была в нем самом и в его маме. Говорили, что хотели получить получше условия. 

– А вы когда-нибудь просили получше условия?
– Мне все время казалось, что надо играть и это все оценят. Был момент, когда мы были на сборе на Кипре при Морозове. Приехал Мутко, вызвал нас с Цветковым поднял нам контракты. Я еще раз убедился в тот момент, что надо играть и люди вызовут. Потом как-то не особо вызывали (смеется).
«Для меня пенальти не было лотереей» 

– Вы запомнились, как исполнитель пенальти. Вам это изначально было дано?
– Сначала я не бил пенальти. Потом как-то пришло. Наверное, был какой-то момент, когда все отказались бить. 

– Испугались?
– Ну, наверное. Я точно момент не скажу, но помню, что такое было и я начал бить. 

– Есть у вас какой-то секрет?
– У каждого свой стиль. Сейчас мы видим, какие разносторонние пенальти люди бьют. 

– У вас солидная статистика.
– Два раза промахнулся. Одна был в матче на Кубок России, когда только Адвокат пришел. У меня тогда отец умер. Мы сразу со сбора в Австрии полетели в Читу. Там я в штангу попал. Отыграл игру, прилетел в Питер, а потом уже через Москву добрался до Мариуполя. Это мой отец, мне надо было приехать на похороны. Я там был дня четыре-пять. «Зенит» как раз в это время сыграл на Кирова против «Динамо». 

– Вы были готовы сыграть в Чите?
– В Австрии прошли очень хорошие сборы, и я был готов. Но тяжело было. Может и момент с пенальти в дальнейшем сказался. Хотя Адвоката в Чите не было. 

– Пенальти – лотерея?
– Для меня это не было лотерей. Я никогда не заострял внимание, что надо забить. Просто знал, что есть цель и ее надо выполнить. Расскажу один случай. Мы играли со «Спартаком» на «Петровском». Назначили пенальти при счете 0:0, я поставил мяч. 22 тысячи на стадионе и тишина, вообще тишина… Слышно, как чайки кричат. Я первый раз обратил внимание на эту тишину. 

– Звучит интригующе.
– Начал назад отходить для разбега, а у меня ноги стали ватные, не свои. Я даже не знаю, как это объяснить. Чтобы я переживал – нет. Стадион шумел-шумел, а тут тишина и весь стадион встал. Я отходил и думал: «Чего они все встали?». 

Потом я вспомнил своего первого тренера. Он рассказывал, что у него есть воспитанник. Тот говорил, что если ты не уверен, надо выбрать себе точку и пробить – верхом или низом, а не на уровне руки – это самый легкий удар для вратаря. Я так и сделал, потому что не был уверен в тот момент. Ударил в правый от вратаря угол. Забил. 

– Если не забиваешь, то тебе предъявят претензии.
– Нет-нет. Во-первых, в хорошей команде никто никогда не предъявит. Но если ты не забиваешь при счете 0:0 или 0:1 – это психологическая проблема для команды. Есть такие матчи, в которых, если ты забьешь, даже проигрывая, команда психологически понесется. А если ты не забьешь, то будет наоборот. Я об этих моментах всегда помнил. Только потом узнал, что у меня такой результат по пенальти. Я даже не следил, мне неинтересно было. 

– Вы не изучали вратарей?
– Нет, но после каждой тренировки три-четыре человека оставались с Вячеславом Малафеевым. Он просил пробить ему три удара. Я говорил ему: «Первый удар – влево бью, второй – вправо. А третий уже, чтобы реагировал». 

– Штрафные у вас тоже были хорошие.
– Оставались после тренировок, били через стенку. 

– Кто лучший исполнитель стандартов: вы, Ракицкий или Халк?
– Халк и Ракицкий хорошо били. Какие красивые голы Халк забивал! В 2002 году у меня метров с сорока залетел мяч в ворота «Торпедо». Это было в «Лужниках». 

– Вратарь, наверное, не понял, как мяч залетел.

– Я у Бороды (Дмитрий Бородин – «Спорт День за Днем») спрашивал: «Это ты тогда стоял?». А он: «Не я, не я» (смеется). 

– В 2005-м вы хорошо «Томи» положили.
– «Спорт-Экспресс» признал лучшим голом. 

– Удар так и планировался?
– Ну да. 

«Введение Fan ID? Сейчас страна находится в особом положении» 

– Давайте в конце разговора про актуальные события. Как вы относитесь к бойкоту фанатов Fan ID?
– Это плохо, конечно, но все же надо следовать правилам. Мы же живем в стране и есть правила. Они есть везде и им надо следовать. 

– В Европе такого нет.
– Если по-взрослому, надо понимать, что сейчас страна находится в особом положении. Надо думать о безопасности общей массы. Я не думаю, что это проблема какая-то. Мне жалко, что нет фанатов, но может что-то изменится. Это правило и ему надо следовать. У нас есть правила дорожного движения, какие-то внутренние правила, футбольные правило. Мне, конечно, тоже некомфортно что-то делать. 

– Нужны ли сейчас «Зениту» бразильцы с такими зарплатами?
– По идеи не нужны, но они привносят красоту. Мы учимся у них, даже я учусь. Интересно посмотреть. Они же изобретатели, такое делают. Понятно, хотелось, чтобы они делали это на уровне Лиги чемпионов. Что касается зарплат, если клуб может платить, то почему нет? 

– Болельщики возмущается, что государственная компания столько платит.
– Мне кажется, что таких возмущений минимум. Те люди, которые приходят на стадион, получают наслаждение. Выиграла или проиграла команда. Важен сам процесс – прийти на стадион и увидеть. Выигрывать все время первое место – это тоже надо трудиться, в каком бы ты не был порядке. 

– Вас не напрягает, что приезжают легионеры и не учат русский язык?
– Когда первые российские легионеры уезжали в Италию, у них в контракте было написано, что за год или полгода надо выучить итальянский язык. Им давали учителей. 

– У бразильцев, видимо, такого в контракте не написано.
– Я думаю, тут от клуба зависит и от страны, но и от человека тоже. Три-четыре года играть в другой стране и не узнать язык… 

– Тяжело выучить язык, если общаешься только со своими соотечественниками.
– О чем я и говорю, но тем не менее, это плохо, что люди не стремятся. Некоторые знают по шесть-семь языков. 

– Как вы думаете, когда вернется Лига чемпионов?
– Как оно будет никто не знает. И на самом деле загадывать нельзя. Конечно, хотелось бы хоть завтра.