Интервью с Баселем Абдулфаттахом: молодежка «Зенита», кто играет договорняки, Асад, оппозиция

Защитник Басель Абдулфаттах выиграл с молодежкой «Зенита» чемпионат 2009 года. Тренировался с главной командой, при Дике Адвокаате попал в заявку, но не сыграл.

Перешел в «Крылья Советов», сыграл семь матчей в РПЛ против топов, получил травму и выбыл из основы. Потом были «Енисей» в РПЛ, «Черноморец» в ПФЛ, «Динамо» СПб.

В 2016-м Абдулфаттах удивил многих, уехав играть в Сирию. В стране тогда шла война. В 2017-м интервью воспитанник «Зенита» рассказывал, что однажды тренировочную базу клуба «Аль-Джаиш», за который он выступал, расстреляли:

«Летом, за месяц до моего возвращения в Россию, мы наматывали круги на базе. И тут – выстрелы, пули просвистели прямо рядом с нами, я видел, как они вонзаются в газон. Те, кто поопытнее, тут же легли на землю, а я и еще несколько ребят, пригнувшись, убежали в раздевалку».

Абдулфаттах отработал контракт, из-за бюрократических проволочек не смог получить необходимые документы для получения футбольного гражданства. После его отъезда в базу «Аль-Джаиша» попали снарядом, который убил спортивного директора.

Вернувшись в Петербург, Абдулфаттах в 26 лет завершил карьеру. Сейчас 31-летний бывший защитник – бизнесмен, занимается недвижимостью. И не конкурирует с Вячеславом Малафеевым.

Темы этого интервью:

– необычные случаи в бизнесе, районы Петербурга;

– молодежка «Зенита» 2009-го: почему многие перспективные игроки того состава не заиграли на уровне, которого ожидали;

– необдуманные траты и другие симптомы звездной болезни у молодежи;

– сирийский футбол и реалии 2016-го;

– реальное отношение населения к Башару Асаду, оппозиции, ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация);

– договорные матчи;

– «агентские игроки», которых пропихнули в РПЛ

«Малафеев вряд ли глубоко погружен в недвижимость». Какие районы города – хорошие

– Что сложнее – продать трешку в панельке, которая стоит под реновацию/снос, или забить на тренировке пять из пяти прямым ударом с углового?
– Проще продать. Но я – защитник, технически мы оснащены слабее атакующих футболистов (улыбается). Честно говоря, никогда не продавал квартиры в домах, стоящих под снос. Если бы был такой кейс, то я бы не взялся за него.

– Почему?
– Хотя зависит от нюансов. Если взамен дадут квартиру в новом доме другого района, то в этом есть плюсы. Но точно не пошел бы на такое ухищрение, если бы продавал свою. Если бы увидел в практике, что возможен обман, то не взялся бы. Работаю только честно.

 

– Какая самая необычная квартира, которую ты продал?
– Были старые убитые квартиры с необычной планировкой в хороших районах в старом фонде. В центре, стоили дешево, но никому не нужные. Нужно было разделить квартиру на три студии и сдавать каждую с посуточной арендой. Искал решения, как сделать перепланировку так, чтобы квартира стала функциональной, с санузлом в каждой студии. Вопрос был в коммуникациях, как их подвести, как сделать потолки выше. Работали строители, дизайнер. Крутили по-разному проект. И нам все удалось. Мы купили объекты дешево, и сейчас они хорошо работают инвестиционно. Вышел хороший процент отдачи годовых.

– Какая квартира для тебя считается убитой?
– Как в старых коммуналках в центре. Старый ремонт, деревянные полы, обшарпанные стены. Туалет из 70-х.

– Как получили в те годы, так ничего и не поменяли.
– Да. Там, где нужно менять трубы, окна, стояки.

– С квартирами, в которых из дырки в потолке выглядывают соседи, не работал?
– Нет. Но в центре города бывают интересные планировки. Окно может выходить во двор, в который нельзя войти. Глухой двор без выходов. Только окна выходят. Для чего это?

– Для созерцания?
– Если только. Интересные места бывают. В центре могут быть такие сюрпризы!

Есть примеры беззакония?
– Ну как… Беззаконие беззаконию рознь. Многие вещи запрещены. Например, нельзя ничего выращивать на придомовой территории. Это беззаконие. Ведь территория – общее имущество дома. Перед тем, как посадить кустик, ты должен согласовать это со всеми жителями дома.

– Ничего себе!
– Ага. Образно, какая-нибудь сумасшедшая бабушка увидит, как ты озеленяешь, напишет в прокуратуру, ЖКС. И таких случаев было много.

– Например?
– В Приморском районе председатель ЖКС вырубил лозу, которая обвивала дом больше 30 лет. Она никому не мешала, все были довольны. Но по правилам на фасаде дома не должно быть растений. Вот, лоза – это тоже беззаконие! Хотя жителям лоза нравилась.

– Скорее бюрократия председателя.
– Да. Вот пример того, какими разными бывают беззакония. А еще, например, можно в таком дворе сделать еще одну комнату. Но это уже зло, ха-ха!

– Сколько стоила самая дорогая квартира, которую ты продал?
– Работаю над проектом, он в процессе. Надеюсь, он станет самым знаменательным. Из тех, что были – 13 млн. Самая дорогая, которую помогал купить – 16,5 млн, коммерческое помещение.

– Ты говорил, что не раскрываешь фамилии клиентов-футболистов. Но действующих игроков у тебя много?
– Да. Обращаются с разными просьбами – найти, продать, купить, сдать.

– Есть игроки «Зенита»?
– Нынешних нет, только бывшие. Но у меня такая сфера общения – те, кто помоложе. Те, кто были на подступах к «Зениту», потом уехали в другие команды РПЛ. А общения с условным Дзюбой у меня нет.

– Хотя вы играли за молодежную сборную.
– Да. Но мы не друзья. Он ко мне не обращается, я ничем не могу ему помочь.

– Всех просто Вячеслав Малафеев себе забрал.
– Возможно (смеется). Скорее он, чем я, помогает нынешним игрокам «Зенита».

– Вы с Малафеевым конкуренты? Сталкивались по работе?
– Нет, не конкуренты. Однажды через его агентство я купил квартиру в стройке. Потом продал. Тогда я только закончил с футболом, и не имел отношения к недвижимости. Мне тогда подарили мяч с автографом Малафеева (смеется).

– С ним разговаривал во время сделки?
– Естественно, нет. Со мной работали менеджеры. Мы с Малафеевым не конкуренты. У него другие профиль и масштаб. Влито много денег. А я – ИП, сам по себе. Да, есть помощники, бухгалтер. Но сделки провожу лично. А Вячеслав вряд ли очень хорошо погружен в недвижимость. Это больше инвестиция с его стороны.

– У тебя спрашивали в интервью о деятельности. Ты охотно рассказываешь, но не называешь название фирмы. Почему? Прочитавшие захотят купить квартиру у Баселя, но не узнают, куда обратиться.
– Можно написать мне через соцсети. Самое банальное – в инстаграме, в VK. Чем смогут, тем помогу. А организация называется ИП «Абдулфаттах» (смеется).

– Наверняка долго размышлял над названием!
– Все просто. Ведь я работаю на себя. Кстати, с интервью однажды забавно получилось!

– Так.
– Давал интервью по инвестициям в недвижимость на Ютубе. Это было первое или второе интервью, не связанное с футболом. Потом иду по двору, ко мне подходит человек, спрашивает: «Ты Басель?». Я подумал, что он – фанат «Зенита». Но нет. Оказывается, что он посмотрел то интервью про инвестиции на Ютубе (смеется). В первый раз узнали не как футболиста!

– Часто преуменьшаешь проблемы, продавая квартиры? Проще говоря, в этой профессии приходиться врать?
– Глобально – нет. Повторю, я за честность, ведь карма все возвращает. Люди по нескольку раз и возвращаются, потому что я откровенно разговариваю со всеми, говорю, как есть. Если я представляю интересы покупателя, то дотошно что-то выясняю, рассказываю. Конечно, я могу не сказать о каких-то моментах, когда представляю интересы продавца. Если не спросят – не скажу.

– Например?
– Допустим, шумят соседи. Если у меня не спросят про них, то сам не начну разговор на эту тему. Если спросят – скажу. Но ничего не приукрашиваю для продажи, все по факту.

– По моральным принципам отказывался от сделок? Предлагали продать проблемную квартиру под видом «чистой»?
– Нет. Но потому, что не берусь за такие – проблемные квартиры с кривыми схемами. Сейчас честность сделок с недвижимостью возросла. Есть единая база недвижимости со всей информацией по объекту. Можно все проверить.

– Какой худший район Петербурга?
– Сложно сказать.

– Хорошо. Например, твой друг может купить квартиру в любом районе города. Ему все равно. Тыкает не глядя на карту. Ты видишь, что это плохой вариант. А ткнет он в…
– Худший – не скажу. Все зависит от возможностей и того, что нужно человеку. Но если друг выбирает – купить квартиру в Мурино или в Приморском районе, то я посоветую Приморский. Могу назвать районы, которые мне нравятся.

– Давай.
– Мне нравятся Приморский и Московский. Плюсы и минусы есть у каждого. И у каждого района есть свои фанаты.

– Третий будет район?
– Петроградка. Новые дома. Есть фанаты Васьки, но на намыве я бы не рекомендовал покупать квартиру. Если есть выбор – то не на намыве.

– Просто обвалил сейчас стоимость квартир на намыве!
– (Смеется.) Ну да. Там, кстати, цены высокие. Позиционируют как бизнес-класс.

Сирийцы спрашивали: «Зачем ты сюда приехал?!»

– Отец живет в России?
– Да.

– Как тебя воспитывали в международной семье? Твой отец стал советским человеком? Или в воспитании остались сирийские реалии?
– Ничего особенного. Он не консерватор. Говорили в семье по-русски. Влияние Сирии было разве что в блюдах, арабском кофе. Финики, орешки, арабские сладости. Но особенного арабского воспитания не было. Было уважение к родителям.

– Общечеловеческие качества.
– Да. Ничего национального. Исламского тоже не было. Так как отец, повторю, не консерватор. Я православный. Обычное адекватное воспитание, без перегибов.

– Отец переводит про себя, или мыслит по-русски?
– Русский у него разговорный. Иногда может спросить, как правильно писать сложное слово. Мыслит по-русски.

– Интересно. Я всегда думал, что истории про иммигрировавших и начавших мыслить на другом языке – миф. Все равно останутся реалии. Про «стал своим» чаще преувеличения.
– Зависит от человека. Он приехал в 1980-м. Учился на русском, и, хочешь или нет, но на этом языке приходилось разговаривать. За 10–15 лет он русифицировался. Думаю, этого срока вполне достаточно, чтобы начать говорить и мыслить в другой языковой среде. Если ты хочешь этого, конечно.

– Ты не знаешь арабского. Но, может, спрашивал у отца – есть ли в арабском понятия, которые невозможно перевести / выразить на русcком?
– Есть. Иногда отец рассказывает про разные смешные фразы. В основном, это пословицы, поговорки. Говорит: «В арабском есть такое выражение…». Переводит примерный смысл, говорит, что такого на русском такого нет. Но я немного знаю язык. Я ведь играл в Сирии. Язык не разговорный, но я мог объясниться. Что-то понимал, что-то мог рассказать.

– Что чаще всего спрашивали твои сирийские одноклубники? Что просили?
– «Зачем ты сюда приехал?!» Они были в шоке!

– Ты ни разу не задал себе этот вопрос?
– Нет. У меня было понимание, зачем. Была цель – играть за сборную.

– Как эта цель пересилила риски? Война все-таки.
– Я понимал, что это нужно. Опять же – чтобы быть честным перед собой. Понимания, что сделал все, что мог.

– Не поверю, что ты не просил гарантий, когда вел переговоры. Не обговорил условия, при которых можешь уехать одним днем.
– Естественно, я мог уехать в любой момент. Условия были такими – меня никто не мог остановить. В любой момент. Я понимал, что если не получится там, то перспектив не будет. Вернуться смогу только в ПФЛ. Я воспринимал поездку как последний шанс поиграть на высоком уровне. К возможности уехать в любой момент там отнеслись с пониманием. Я проговаривал это. Но я отработал этот контракт до конца. Об этом до сих пор вспоминают, относятся с уважением. Мне предлагали продлить контракт. Приглашали и другие сирийские команды.

– Почему отказался?
– Ответил, что мне сложно там находиться.

– Подожди. Неужели ты мог запросто улететь через два дня после заключения контракта на полгода?
– Да. А что такого? Там к этому относятся проще. Я ведь не в АПЛ прилетел играть. Но я знал, что не улечу через два дня. Я прилетел с целью.

Несколько сирийцев точно не затерялись бы в РПЛ

– Руководство и одноклубники относились к тебе как к своему или иностранцу?
– Хорошо относились – и как к своему, и как к иностранцу. Мы вместе проводили время, меня часто приглашали. Шутили, смеялись. Разошлись друзьями.

– Просили помочь с трансфером в российские лиги?
– Да. Но больше в шутку.

– Что отвечал?
– «Хорошо, попробую». И честно – несколько человек бы точно не затерялись в РПЛ. В ФНЛ – человек шесть спокойно.

– Просто у них нет агентов?
– Да. И они не думали, что такое возможно – уехать в Россию.

– Почему?
– Ну а кто смотрит чемпионат Сирии? Так и они думали. Вот почему мне была бы интересна селекционная работа. Даже в такой стране есть самородки.

– Ну а кто смотрит чемпионат Ирана? Но Сердар Азмун – лучший в истории «Зенита» по скорострельности.
– Но в Иране всегда были качественные футболисты. Но как пример, да, Азмун подходит. Из тех, с кем я играл, были очень хорошие защитники. Приличные футболисты в атакующей линии. Человека три в РПЛ не затерялись бы. В середняках точно. Они точно не хуже тех легионеров, что играли в «Уфе» и «Амкаре» в то время. Или сейчас в «Ахмате». И это в то время, когда уровень РПЛ был выше! Сейчас 7 – 8 играли бы железно. Будем честными, уровень РПЛ упал.

– То есть, неуместно говорить: «Пфф, да зачем нам игрок из донного чемпионата», когда появляются слухи об экзотических футбольных странах?
– Конечно, если брать общую массу, то чемпионат Сирии не идет ни в какое сравнение. Одна-две команды могли бы бороться за первую пятерку в ФНЛ. Остальные – подвал таблицы в лучшем случае. В одной–двух сирийских командах играют все лидеры сборной. Не знаю, какая ситуация сейчас. Но тогда были хорошие футболисты. И не думаю, что стало хуже. Сейчас сборная мощно стартовала в отборе к чемпионату Азии. Хорошая команда.

В Сирии очень развит молодежный футбол – постоянно играют на чемпионате Азии до 23 лет. И выступают хорошо. Потом это затихает – у людей начинаются житейские проблемы, и футбол отходит на второй план. Ведь там платят не такие деньги, как в России. На зарплату футболиста невозможно прожить.

– Самый глупый вопрос, который слышал в интервью: «Было ли страшно, когда пули свистели?»
– Да. Конечно, было страшно. Рядом со мной свистели пули два раза.

– Такие вопросы раздражают?
– Ну как… Очевидный вопрос – очевидный ответ (смеется).

– Что самое нелепое ты читал про себя после отъезда в Сирию? Это была необычная новость, и я слышал версии, что ты чуть ли не полетел воевать.
– Ничего не слышал. Я просто не читал новости, комментарии. Мне звонили журналисты, спрашивали, зачем я поехал. И все. Такие вопросы мне не задавали.

На премиальные покупали шмотки. Ты показываешь, что-то можешь себе позволить. Перед девушками

– Ты, Матяш, Игнатович, Канунников, Чеминава. От вас ожидали большего. Есть общая причина, почему ожидания стали нашими проблемами?
– Все индивидуально. Кто-то снизил требования к себе, кому-то не хватило удачи. Кто-то скажет, что это отговорка, но это очень важно. Один удачный момент может решить футбольную судьбу. Да, у кого-то не получилось играть постоянно на высоком уровне, но все прошли через Премьер-лигу. Играли в ФНЛ, достигли локальных успехов. Не скажу, что многие не оправдали надежд. Канунников, Петров, Соснин поиграли на высшем уровне.

– Многие болельщики «Зенита» ждали большего от Канунникова.
– Человек все-таки ездил на чемпионат мира. Все индивидуально. Петров, если бы не травма, поехал бы на минувший Евро.

– Может, вам не стоило выигрывать чемпионат? Не расслабились бы, не зазвездились.
– (Усмехается.) Не думаю, что причина в этом. Подобное происходит почти во всех командах. «Спартак» выиграл несколько раз молодежное первенство. И у них единицы достигают высоких успехов.

– Желание некоторых болельщиков видеть больше воспитанников в основе давило на вас? Разговоры: «А где же новые Кержаковы, Аршавин, Денисов»?
– Нет, наоборот, это подстегивало. И тогда попасть в основу «Зенита» молодому игроку было намного-намного-намного сложнее, чем сейчас. Считалось огромным успехом, если брали тренироваться с основой. Сейчас в заявке по несколько человек. Им, по крайней мере, дают шанс. Подпускают к основе, выпускают в товарищеских играх. У нас был только Ионов. Иногда Каннунников. Просто не давали шансы. Петров и Соснин уехали. А эти ребята могли раскрыться здесь! Они были не хуже иностранцев. На замену уж точно могли выходить. Доказывать. Как они это сделали в других клубах РПЛ.

– Писали, что Соснина из зенитовской молодежки хотели пригласить в «Удинезе». Это правда?
– Это могло быть реальностью. Помню это историю, но без подробностей. Мы общаемся, уточню у него. Верю, что это могло быть правдой. В молодежке он выделялся. Может, в Италии раскрыли бы его талант.

– Про Ионова ходила байка. Якобы, когда Алексея стошнило во время тренировки, Дик Адвокат решил, что это из-за большого рвения. Он подошел к Ионову и обратился к команде: «Вот как нужно на тренировках работать! Берите пример!». Эта история – правда?
– Не знаю, не слышал эту историю (смеется). Вряд ли. Я это плохо представляю. Запах бы точно учуяли. Думаю, это красивая байка.

Басель Абдулфаттах и Павел Комолов

– Были случаи, когда кто-то приезжал на тренировку после клуба?
– Не вспомню. Да мы могли себе позволить себе куда-то сходить. Но только если на следующий день предоставляли выходной. Либо баню. Когда понимали, что не будет нагрузки. Почему нет? Обычная практика всех футболистов во всех командах. Сплочение коллектива. Сходить, пообщаться на хороших эмоциях после выигрыша.

– Максим Канунников в одном из интервью рассказывал, что тратил огромные премиальные на шмотки. Сложилось впечатление, что он не знал, на что потратить, но желание потратить пересиливало. Какая самую бесполезную и необдуманную покупку ты сделал, играя в молодежке?
– В основном, шмотки покупали. Может, меня так родители воспитали, но покупки я делал самые обыденные. Ну, машину купить, это обдуманная покупка? Или деньги на ветер?

– Почему нет?
– Сейчас я бы купил квартиру вместо машины. Тогда и отец меня отговаривал: «Зачем тебе машина? Купи квартиру». Но я не послушал. Хотел дорогую машину. Теперь понимаю, что дорогая машина мне была не нужна.

– Где она сейчас?
– Продал давно. Когда ушел в «Крылья Советов». С этих денег и купил квартиру. Плюс тогда еще давали премиальные за победу в молодежном чемпионате. И дали премиальные за то, что я посидел одну игру в основе.

– Расскажи про самую нелепую трату денег партнерами.
– Такого, чтобы схватиться за голову, не было. Тратили на шмотки, сумки.

– Зачем?
– Непонятно. Хочешь создать определенный имидж. Не скажу, что это понты. Ты показываешь, что-то можешь себе позволить. Перед девушками. Да, вещь можно купить дешевле, но выкладываешь баснословные деньги непонятно за что. Еще были дорогие машины. Ну купил, и купил. Но чего-то необычного не вспомню.

– Венделу подарили Playstation из золота. У вас было что-то подобное?
– Нет (смеется). Разве что чехлы для телефонов. Калашникова золотого ни у кого не было (смеется).

Договорные матчи. «Меня подозревали в сливе игры»

– Наверняка, ты знал про договорные матчи с участием соперников. Не было желания поставить?
– Нет. Вообще не ставлю. Ставки – не моя история. Я не знал ни одной договорной игры. Мог предполагать, о некоторых матчах были слухи. Но с уверенностью сказать не могу. Чтобы быть на 100% уверенным, нужно быть либо организатором договорняка, либо участником. Были неприятные моменты.

– Расскажи.
– После некоторых матчей мне писали: «Да вы слили!» Даже такие сообщения писали знакомые: «Ну это чистый слив!» Но мы играли на полную, выкладывались. Так сложилось, что проиграли. Я отвечал на сообщение: «Ты игру хотя бы смотрел?» – «Нет, просто посмотрел результат, а слухи были». Ну о чем тут говорить? Это касается многих игр – ходят слухи про договорняк, но игра складывается так, ее исход совпадает с прогнозами.

– Во втором дивизионе было много полностью «рабочих» клубов?
– Не знал ни одной такой команды. Был клуб, который пытался воздействовать. Они достигли своих целей, вышли в первый дивизион. А может, играли честно.

– Почему раскрыли игру «Чайка» – «Черноморец»? Ее называют первым договорняком в России. Они перешли не тем дорогу? Не поделились?
– Сложно сказать. Я писал ребятам из «Черноморца», когда произошла эта история. Спрашиваю: «Что у вас там творится?» Говорят: «Вообще пипец!»

– Нюансы этого договорняка знали люди, не игравшие в этом матче. Потом эти нюансы подтвердило следствие. Как это может быть? Стали катать в открытую?
– Возможно, люди, знавшие нюансы, крутятся в схеме, общаются с организаторами.

– Я решил, что есть чат игроков. Например, «Договорняки ПФЛ». Там делятся инфой. Состоял в таком?
– Нет. Может, и существует, но я не слышал о таком.

– Ты рассказывал, что один раз предлагали поучаствовать. Ты отказался. Почему один раз? Защитник в «Черноморце», в зоне «Юг» ПФЛ. Самая «востребованная» позиция.
– Видимо, они поняли, что общаться дальше нет смысла. Что не передумаю. Дал принципиальный отказ.

– Сомнений не было?
– 100 процентов, нет. У меня жизненный принцип – за честные правила. В футболе, в бизнесе. Во всем. Репутация дороже сиюминутной выгоды. А правда или поздно правда всегда всплывает. Даже между игроками ходят разговоры, слухи. Может, до общественности и не дойдет. Но кто-то из игроков будет знать про футболистов, которые сливали игры. Я знаю, что кто-то… скорей всего катал договорняки. И у меня остался осадок при упоминании этой фамилии.

– Почему ты не выяснил, если были подозрения?
– Ну как ты себе это представляешь? Ну подойду, спрошу: «Ты что, сливал?» Ответит: «Нет». Что будешь делать? Бить его?

– Неужели профессионалы не видят осознанных странных действий? Например вратарь, командующий защитниками, не видит, что не так действуют ребята, с которыми он тренируется каждый день.
– Понимаешь, ты никак не докажешь такие вещи. Нельзя голословно обвинять, ведь ты находишься в коллективе. Знаю примеры, когда тем, кого подозревали, подходили и «давали леща». Подошел вратарь: «Что ты делаешь?!» – и ударил в лицо. Но нельзя со 100-процентной уверенностью утверждать – есть только подозрения. Ошибки ведь свойственны футболу.

– Многие футболисты говорят: «Мне предлагали, но я отказался». Или: «Про договорные матчи слышал, но не знаю ни одного». Но кто-то все же в них играет?
– Те футболисты, кто не дает интервью.

Предпочту фильм просмотру матча «Зенит» – «Уфа»

– Какое ты должен получить предложение, чтобы бросить риелторство и вернуться в футбол?
– Если помечтать… Нет, все равно для этого нужно получить профильное образование, поработать в структуре клуба. Ведь я понимаю процессы со стороны игрока. Игрок и руководство – разные миры. Мне было бы интересно поработать генеральным директором.

– Мне понравилось, как ты рассуждаешь об образовании, это правильный подход. Многие в российском футболе работают без специального образования – от тренеров до функционеров. Но твой ответ показательный. Я имел в виду возобновление карьеры футболиста.
– Нет, карьеру уже не возобновлю. Это будет чревато операциями. Это один из факторов, почему я завершил карьеру. Я понимал, что если еще поиграю полгодика-год, то придется оперировать мениски. Спина, паховые кольца, там тоже были проблемы.

– Сейчас играешь в футбол?
– Я поддерживаю форму, бегаю, хожу на турники. Комплекс упражнений. А в футбол – нет. В игре начинаются резкие движения. После ноги и спина «отваливаются» дня три. Понимаю, что этим делаю только хуже. И мне интересней смотреть, анализировать, а не играть. Играть не тянет.

– Наверняка, твоим друзьям, не связанным с футболом, интересно с тобой сыграть. Что отвечаешь на такие просьбы?
– Такие просьбы есть, но я отказываю. Объясняю причины. Все понимают. Раньше звали ребята, с которыми играл. Сейчас зовут реже – они поняли, что это невозможно. Кто-то до сих пор зовет. Например, Денис Вихров, с которым я играл. У него есть интересная задумка – первая в городе футбольная школа для взрослых.

– Интересно.
– Да. Тренировки, турниры, все, как у профессионалов. Он иногда привлекает бывших футболистов на турниры. Недавно звал: «Чуть-чуть подвигаешься, как в пенсионерской лиге». Я отказал. Лучше не играть.

– Ты к этому спокойно относишься? Или есть мысли – «хочу, но не могу»?
– Спокойно. Я переиграл, видимо. Меня не тянет играть в футбол. Смотреть – да. Играть – нет.

– Но, подозреваю, что ты смотришь меньше футбола, чем в детстве, юношестве, в 20 лет. Интерес изменился?
– Может, чуть меньше стал, да.

– Почему?
– Жил футболом. Играл, смотрел на других. Брал пример. Было много футбола. Сейчас дозирую. Смотрю только то, что интересно. Центральные игры, периодически «Зенит».

– А что такое «интересно»?
– Топ-лиги: Англия, Испания, Италия. Игры лидеров РПЛ. Не буду смотреть, условно, «Урал»… Хм, кого бы не обидеть…

– Допустим, ты приехал домой после тяжелого рабочего дня. Домашние предлагают посмотреть вместе фильм. Но параллельно начинается «Зенит» – «Уфа». Что выберешь?
– Посмотрим фильм, конечно. Абсолютно спокойно.

Загадка, почему Давыдов не работает со взрослыми

– Если бы тебе в 2009-м, после «золота» сказали бы: «Басель, это золото – последнее, которое ты выиграешь. И ты закончишь карьеру через семь лет». Твой ответ?
– Сейчас сказал бы: «Ничего страшного». Еще раз прошел бы этот путь. Меня он сформировал. Дал мне толчок и закалку. С теплотой вспоминаю эмоции, которые испытывал во время матчей. Счастлив, что футбол был в моей жизни.

– «Ничего страшного»? А как же амбиции? Ты выиграл чемпионат, привлекался к основе, играл за молодежную сборную России. Наверняка иначе себе представлял карьеру.
– Да. Но, возможно, я бы немного иначе отнесся к некоторым моментам в профессиональном плане. Поменял бы в физической подготовке, ментальной. Да, я чуть-чуть не дожал. Я понимаю, что мог достичь большего.

– Что тебе говорили тренеры? Про плюсы и минусы? Возможную карьеру? Как ты представлял будущее в 2009-м? И как оно могла объективно сложиться?
– Я понимал свои слабые и сильные стороны. Где-то в тот момент снизил требования к себе. Думал, что на классе смогу достичь многого. Ошибка, что стал меньше над собой работать. Но потом мне не в чем себя упрекнуть. Полностью отдавался тренировкам, за исключением одного года – после «золота». Провел не очень хорошо сборы, начал чемпионат не очень качественно.

– Что значит «не очень качественно»?
– Немного расслабленно. На старом багаже. Немного зазвездился. Но потом осознал это, начал пахать. Вышел на определенный уровень, который мог мне позволить стабильно играть. И я попал в команду Премьер-лиги – в «Крылья Советов». Но получал травмы, когда набирал пиковую форму. В тех же «Крыльях». В стартовой игре должен был выйти в основе – после летнего перерыва против ЦСКА. Но надорвал заднюю поверхность бедра.

Лечился месяц, «выпал». И Кобелев перестал на меня рассчитывать. Сказал: «Будешь долго восстанавливаться – иди тренируйся с дублем». Так я и пропал. Потом похожий момент произошел в «Енисее»: набрал форму – и травмировал приводящую мышцу бедра. Травмы начали подкашивать. Но я бы поменял что-то в подготовке.

– Например?
– Уделил бы больше внимания тренажерному залу. Ментальной работе. Но не могу упрекнуть себя в самоотдаче. Был честен перед собой. Максимально на пределе своих возможностей.

– Ты сыграл семь матчей за «Крылья Советов» в РПЛ. Помнишь их?
– Да. Их было немного, но это достаточно памятно. Кстати, практически все они – против топов (улыбается). «Локомотив», «Спартак», «Динамо», «Зенит», «Краснодар» и «Кубань». Особенные эмоции, приятные эмоции. Ведь с детства мечтал попасть в РПЛ.

– Ты сказал, что зазвездился в молодежке. Мне кажется, что в клубах должны работать специалисты, которые контролировали бы молодых игроков, чтобы они не зазвездились, не расслабились, не спились, бессмысленно не потратили все деньги.
– Да. Это было бы хорошо. Но я такого не видел.

– Тренеры этим занимались?
– Да. На меня повлиял Анатолий Давыдов. Благодаря нему я начал вспахивать. Он очень грамотно работал с молодыми. Как психолог, тренер. Многие, кто перешли через его молодежку сейчас играют в РПЛ. Он раскрывал. Большой профессионал.

– Почему только с молодыми? Почему в последние 10 лет он не работал со взрослыми? Были же успешные 1999-й, 2009-й. Он не хочет работать со взрослыми?
– Не знаю. Загадка для меня. Да, в 2009-м «Зенит» неплохо играл при нем. Потом он возглавил «Томь», и я был уверен, что они заиграют. Они начали с поражений, но играли неплохо. Потом его убрали. Началась серия без поражений. Но ребята рассказывали, что выдали удачную серию как раз на его багаже. Чуть не вытащили сезон. Давыдов – интересный специалист, у него очень интересные тренировки. А я поработал с многими известными, легендарными тренерами – Тархановым, Долматовым. В плане тренировочного процесса я поставлю Давыдова с ними в один ряд.

– Вспомни игру основного «Зенита», когда ты мог выйти на поле.
– При Адвокате играли с «Кубанью». Выиграли в 2009-м 2:0 на «Петровском». Меня, единственного из молодых, отправили разминаться. Планировали, что я выйду. Но игра пошла нервной. 1:0, «качели». К тому же, у нас шла неудачная серия, не могли выиграть три матча подряд.

– Что подумал, когда отправили разминаться?
– Эмоции переполняли, было очень волнительно. Я чувствовал, что готов сыграть за основу, набрал отличную форму. За молодежку забил несколько мячей в чемпионате. Провел за основу хорошую неделю, хорошо тренировался. Чувствовал, что все отлично.

Подошел помощник Адвоката, сказал мне и Хусти идти разминаться. Потом Хусти выпустили на поле.

– После этого матча в раздевалку зашел Алексей Миллер и пообещал всем премиальные в 15 тыс. долларов за победу?
– Да.

В основном в ИГИЛ вступали необразованные сельские жители

– На недавних выборах Башар Асад набрал 96% голосов. Это правдоподобные цифры, по твоим ощущениям и наблюдениям за местными жителями?
– Когда я там был, то реальное большинство поддерживали президента. По крайней мере в Дамаске. Чуть ли не 100%. Все очень позитивно о нем высказывались. Возможно, это было определенное сплочение вокруг него. Не будет преувеличением, что происходившее было похоже на Великую отечественную войну. Остался только Дамаск, под которым стояли террористы. И Асад – та фигура, вокруг которой сплотились при помощи России.

Когда Россия начала помогать, в Дамаске вывесили много портретов Путина и Асада. Люди очень позитивно отзывались об этом.

– При Асаде началась война, страна раскололась. Почему большинство людей поддерживали человека, который допустил это?
– Логика в том, что войну развязали заинтересованные соседние страны при поддержке определенных сил. Почему началась война? Из одной из арабских стран хотели кинуть газопровод через Сирию в Турцию. Из нее, я полагаю, в Европу. И условия, которые предложили Сирии за размещение трубы, не устроили сторону. И тогда началась заварушка.

Мне самому была очень интересна эта тема с Башаром Асадом. Я спрашивал у сирийцев. Не он должен был стать президентом, а его старший брат. Его готовили к этому.

– Готовили? А как же выборы? Это не очень верно, или нет?
– Да. Я продолжу. Башар учился в Великобритании. Не хотел иметь отношения к власти. Но брата убили. И Башара быстро вызвали из Великобритании. И начали его готовить. Потом умер отец. И Башара в спешке назначили президентом.

– Так почему многие поддерживают его?
– Начало было хорошим. Строили дороги, больницы. Многие вещи стали улучшаться. Провел несколько либеральных реформ, началась определенная свобода. Потом на фоне усиления спецслужб вокруг него, начались перегибы. Конечно, должны быть демократические выборы, сами должны решать.

Но как бы ни было, считаю, что недопустимо свергать режим насильственным, варварским способом. Каким бы режим не было. И знаешь, я бы даже «режимом» это не назвал. Я был в довоенной Сирии. Ты мог спокойно проехать из одного уголка страны в другой. Сирии была безопасной. Позитивные люди. И ничего не предвещало войны. И я считаю, что именно в попытках свержения нет ничего хорошего, это просто зло!

– Твои родственники, друзья, пострадали из-за войны?
– Из ближайших родственников, слава богу, никто не пострадал. Но как… Никто не погиб, не был ранен, но у родственников был разрушен дом из-за войны. Они жили в Даръа. Этот город был эпицентром военных действий под Дамаском. Им пришлось уехать в Дамаск, ютиться, снимать.

– Им возместили убытки?
– Конечно, нет. Ну а кто это будет делать? В стране проблемы. Кто как может, так и спасается. Государственные институты функционируют очень слабо.

– Почему не перевезли родственников в Россию?
– Они сами не захотели. Отец предложил им несколько раз, но они отказались. Сказали, что знают, чем заниматься в Сирии. Есть круг общения. Дяди приезжали сюда в 90-е, пытались здесь зацепиться, но ничего не получилось, они вернулись. Они знают, что представляет из себя Россия. Для них другой мир. Как и для меня Сирия была немного другими миром, когда я прилетел играть.

– Что заставляло обычных сирийцев вступить в ИГИЛ (устаревшее название запрещенной в РФ террористической организации «Исламское государство»)?

– Задавался этим вопросом. Необразованность, неграмотность. В основном, это сельские жители. Вербовщики и психологи работают с ними, играют на чувствах веры. Необразованным человеком очень легко манипулировать. Пропаганда. Но большее количеств составляли наемники.

– Сирийцев заманивали только манипуляцией? Или деньги тоже предлагали?
– Не могу утверждать, но слышал, что да. Им предлагали смешные деньги. Даже по меркам Сирии. Больше идет религиозная накачка.

– Как им это удалось? Ведь в Сирии, если сравнить с близлежащими странами, люди не столь религиозны.
– Сыграли на разногласиях в обществе. Мощно манипулировали. Пропаганда. Это делали не один год. Каким-то образом в стране оказалось много складов с оружием. Как-то их ввозили извне. Ситуацию потихоньку расшатывали.

Я спрашивал у местных, почему все полыхнуло. Рассказывали, что по стране начали распускать слухи о том, что спецслужбы якобы забрали мальчика из оппозиции, пытали его, ногти вырывали. Это пропагандистские слухи. Но люди и без этого были «накачаны». По всей стране действовали пропагандистские ячейки. И понеслось – откуда-то у многих появилось оружие. И эту машину было не остановить.

– Я не верю в менталитет. Но тем не менее, неужели многих сирийцев было легко «отправить» на войну? Скажем, простой рабочий в селе. Мимо села проходят и зовут с ними воевать. Пойдет?
– В менталитет я верю. Под воздействием толпы он пойдет. В принципе, сирийцы импульсивные. Могут поспорить, но ни разу не видел драк, насилия. Часто видел, как кричат друг на друга. Но потом, спустя короткое время, обнимаются. Споры, крики, потом рукопожатия. Такое при авариях видел. Но люди адекватные. И произошедшее для меня – секрет. Я спрашивал: «кто здесь воюет?». Мне раскрывали, что в основном воюют необразованные сельские жители. Вербовщики играли на чувствах религии и подкупали минимальными деньгами.

– В иностранных СМИ была информация, что войска РФ бомбили не только ИГИЛ (запрещена на территории РФ), но и оппозицию Асада. Как ты этому относишься?
– Сложно сказать. Но одно могу сказать четко: если бы не российские войска, то сирийского государство стало бы террористическим. О чем мы говорим? Какая эта оппозиция? Людям головы отрезали! Условный халифат установили по всей территории Сирии. Все были вперемешку – и оппозиция и террористы. Мы все видели ролики, как пытают людей. Как исламские полицейские бьют людей. Какая это оппозиция?

– Что происходит в Сирии? И что будет?
– Сейчас все нормализовалось. Надеюсь, что будет только лучше. Страна восстановится, станет безопасно как раньше. Сейчас в Сирии мир. И главное, что не будут гибнуть люди в этой бессмысленной войне. Хотел сказать «гражданской», но это неверно. Она ведь происходила по воздействию внешних факторов.

Агентские игроки. «Бывало, что футболиста пропихивали в команду РПЛ»

– Многие молодые игроки, сыграв пару минут, серьезным тоном говорят: «Я хочу перейти в Барселону». Звучит порой забавно. У тебя были подобные мысли?
– Честно – нет. Но в подобных мыслях нет ничего плохого. Амбиции и цели – это хорошо. Главное – работать и планомерно к ним идти. У меня была цель – играть в Премьер-лиге. Желание играть за сборную России. Играть на постоянной основе. Получилось временно.

– Как происходит переоценка? Осознание, что достижение цели невозможно. И как оценить себя реально?
– У всех по-разному. Зависит от психотипа. Я видел высокомерных ребят, которые считали себя звездами. Но кто-то из них до сих пор играет, кто-то закончил, а у кого-то надежды разбились. Видел ребят, которые, наоборот, были слабыми, но доказали состоятельность трудом. Были те, на кого не рассчитывали, а потом смотришь – через год-два они играют в Премьер-лиге. Думаешь: «Как так получилось? Он же год назад и в основу дубля не попадал».

– Эти истории скорее про трудолюбие, а не талант? Оно важнее для молодого игрока?
– Важнее – удача. В 60% в футболе все зависит от удачи. Попадешь ли в команду в нужный момент. Я играл и в РПЛ, ФНЛ, ПФЛ. И во второй лиге было много качественных игроков, которые не затерялись и в ФНЛ. Но не попали туда в силу каких-то обстоятельств. Несколько человек из «Черноморца», в котором я играл в ПФЛ, дошли до РПЛ. Могли дойти и больше. Но хорошо, когда все вкупе – талант, трудолюбие, удача. По мне – трудолюбие ценится больше.

– Многие игроки из ПФЛ говорили, что большой разнице в уровне футболистов Второй лиги и ФНЛ нет. А разницу делают агенты. Согласен?
– Да. Удача плюс обстоятельства. Нужно попасть в нужный момент в нужную команду. Так люди и пробиваются. Из ниоткуда – за полгода в Премьер-лигу. Примеров полно.

– Кто самый «агентский» игрок, которого ты знаешь? Чью карьеру «сделали» агенты?
– Так говорить – «агентский» игрок – неправильно. Да, тебя могут пропихнуть. Но это будет толчком. Ты не заиграешь, если ничего не стоишь. Бывало такое, когда игрока пропихивали в команду РПЛ. Он не соответствовал уровню, но попав в большую команду, тянулся к общему уровню. Можно раскрыться, вырасти вместе с коллективом. Фамилий называть не буду. Ребята могут обидеться.

– Это твои бывшие партнеры?
– Да, ребята с которыми играл. Был один слабый футболист. Его протащили в основу. И в основе он начал прибавлять, раскрылся. И до сих пор играет в Премьер-лиге. Но по-хорошему, он не должен был туда попасть. Это была агентская игра. Но человек доказал, работал, выстрелил. Но были случаи, когда человека протаскивали, и он сдувался. Заканчивал карьеру через полгода. И мы опять говорим про удачу в таком случае.

Но, конечно, самыми агентскими всегда были легионеры. Бывало, привозили пачками легионеров, которые по мячу попасть не могли.

Басель поможет установить памятник Садырину. В «Зените готовы помочь, в ЦСКА – нет

– Почему ты занимаешься продажей недвижимости, а не футболистов?
– (Смеется.) Кстати, вспомнил твой вопрос про «предложение, которое пересилило бы риелторство». Селекционер! Мы, бывает, шутим, что работа селекционером – идеальная.

– Почему?
– Ты ни за что особенно не отвечаешь. Но постоянно ездишь, находишься около футбола (смеется). Но если серьезно, это очень интересно – разглядеть талант, привезти. Это дорого стоит, если такой футболист раскроется и заиграет. Я понимаю, почему хорошие селекционеры – на вес золота.

– Надеюсь, это интервью прочтут в «Зените». Поставят, галочку. Селекционер, например, в ближневосточных странах. Только с обучением сначала.
– (Смеется). Кстати, с «Зенитом» я начал коммуницировать.

– Так.
– Дней десять назад начал этим официально заниматься. Сейчас я – вице-президент благотворительного фонда «Достоинство и наследные». Фонд занимается установкой памятников выдающихся личностей.

– Как связан «Зенит»?
– Пришла просьба – установить памятник Садырину. В 2022-м ему исполнилось бы 80 лет. Никто за это не стал браться, хотя много к кому обращались. Кроме фонда. Его президент, Анатолий Жуков, понимает масштаб личности Садырина. И мы вышли с инициативой на «Зенит», и получили отклик. Это очень радует. В клубе сказали, что готовы помочь. Сейчас я взаимодействую с «Зенитом» в вопросах, связанных с этим памятником. Интересная и правильная работа. Павел Федорович достоин этого.

– Где установят памятник?
– Пока вопрос открыт. Прорабатываем вопросы с землей.

– Мне кажется, для популяризации имени Садырина среди молодых болельщиков будет правильней установить возле стадиона.
– Абсолютно! Такая у клуба есть инициатива. Еще рассматривают вариант с установкой около базы. Думаю, болельщики «Зенита» и деятели искусства поучаствуют.

– Планируете установить к 80-летию?
– Да, в сентябре 2022-го. Дай бог. Радует, что в «Зените» заинтересованы.

– А как иначе?
– Например, в ЦСКА не очень заинтересованы. Мы выходили на них, но пока не получили отклик. Хотя есть идея установить памятники и в Петербурге, и в Москве.

– Они заняты продажей Влашича.
– Возможно (смеется). Возможно, что-то и изменится. Надеюсь, что они включатся. Для ЦСКА Павел Федорович тоже значимая фигура.

Фото: личный архив Баселя Абдулфаттаха; ФК «Зенит»; «Спорт День за Днем» (Игорь Озерский)