Как познакомиться с Лучано Спаллетти?

Я не могу назвать Лучано Спаллетти своим другом. Более того, я боюсь, что он даже не знает меня. Просто в этом году я имел счастье трижды наблюдать за зенитовским Мистером в неформальной обстановке и понял, как бы хотел с ним по-дружески посидеть. Можно было бы и без шика. Я бы, например, даже не просил Спаллетти открывать бароло — знаю сам, что после пролетарских столовых на Васильевском острове все равно не прочувствую весь букет и буду выглядеть дурачком. И уж точно я не стал бы спрашивать про выход левым флангом из обороны, поведение Бухарова или про любимые места в Питере. Лучше спрошу в шутку, есть ли в Италии спокойные, молчаливые семьи.

Я понял все это, глядя на преображение Лучано по окончании его рабочих часов. В январе, на сборе в Дубае, где Игорь Денисов после всем известного скандала тренировался отдельно от команды, и могло «рвануть» опять, Спаллетти каждый раз, проходя мимо меня, насвистывал какую-то мелодию в стиле кантри и был увлечен ею одной. Казалось, что если бы рядом было ромашковое поле, какие бывают в комедийных зарисовках, Лучано взял бы за руку именно Гарика-бульдога, и они весело бегали бы в цветах, смеясь и держась за руки. В апреле, когда я приехал в Удельную на интервью с Луишем Нету, Спаллетти степенно вошел в холл здания базы, поздоровался за руку со всеми журналистами, после чего... заливисто рассмеялся и ни с того ни с сего пулей взбежал вверх по ступеням лестницы.

Алексей Миллер каждый раз закрывает глаза на то, что в чемпионате России у «Зенита» соперников нет, а в Лиге чемпионов уже на первую букву алфавита все сплошь соперники — АПОЭЛ, «Андерлехт», «Аустрия», и это мы еще до «Барселоны» с «Баварией» не дошли. Я думаю, Миллер преисполнен нежности к Мистеру именно за эти проявления детской непосредственности. Он сам живет стихами Эудженио Монтале.

В студенческие годы мне казалось, что быть немного рассеянным, чуть-чуть не от мира сего, спрашивать: «А кто сейчас президент?», да так, чтобы никто не понимал, в шутку ты это или всерьез — это крутейший мужской типаж. Спаллетти пронес в себе эту романтику через всю жизнь. В 51 год, сразу же после первого чемпионского титула с «Зенитом» у Лучано родился третий в семье ребенок. Он рассказывает в редких интервью, с какой радостью хотел бы исследовать Сибирь, и как приятно ему было бы быть русским. Я не удивлюсь, если Спаллетти в своем самозабвенном увлечении собрать из «Зенита» тактический конструктор-трансформер забывается настолько, что иногда спрашивает у сотрудников клуба, какой сейчас год.

После провального старта в Лиге чемпионов, после ничьей с «Аустрией» у Спаллетти был самый момент сказать: «Все, пора в Сибирь». Получил бы русский паспорт в тот же миг — было бы приятно! Так нет же, ударился в философию, в метафизику. Представьте, что сборная Бразилии не попала бы на чемпионат мира, проиграв в стыковых матчах Ирану. И что, Дунга пришел бы на пресс-конференцию оправдываться, что соперник избрал неудобную оборонительную тактику?

Даже если Спаллетти в случае чего не исправится после «Порту», знайте: он небезнадежен. Я это понял на третий раз, когда приехал в Удельную на интервью с Кристианом Ансальди. Рядом со мной ждали Мистера три его соотечественника, которые ведут италоязычную версию сайта «Зенита». Они приехали из Италии сделать репортаж о том, как болеют в Питере, и записать с Мистером интервью для итальянских болельщиков сине-бело-голубых. Спаллетти выдавал монотонные пафосные монологи. Не меняя интонацию, твердо сказал по-русски: «До завтра!» Джамалу Ходжаниязову. По ходу беседы клал интервьюерам руки на плечи, как студент-игрок Валерий Носик перед входом на экзамен в «Операции Ы»: «Спокойно!». Наконец, он вытянул руку прямо под столом — почесать пальцы на ноге, в стиле Юрия Никулина в «Кавказской пленнице». В этот момент у меня возникло непреодолимое желание, также навеянное классикой — украсть у Мистера обувь, как Сергей Довлатов украл номенклатурные полуботинки у ленинградского мэра Сизова. Пошалить не удалось. Спаллетти пришел на официальное (!) интервью в запачканных шароварах и... одних носках, без обуви.

Я думаю, если обувь украли, это сделал Роман Широков. Он среди российских футболистов самый большой ценитель Довлатова, так что больше некому.