Кнут без пряников

Вероятно, Юрию Палычу суждено остаться для болельщиков тренером одной команды – «Локомотива». Как было это, видимо, написано на роду Олегу Романцеву: «Спартак» – и никаких гвоздей. «Спартак» владикавказский, «Дина­мо», «Сатурн» пронеслись вихрем, оставив след, но не ассоциацию. Та же судьба ждала и Семина.

Хотя поначалу казалось – кто, как не он. Есть миллионы Алексея Федорычева, словно ждущие умелого распорядителя. Есть работа на долгосрочную перспективу с поэтапными задачами. Есть игроки, готовые прийти именно под Семина, востребованные, за кем охотились другие состоятельные клубы. «Сатурн» бился за Смертина, «Зенит» не сумел купить Семшова и Колодина, хотя предлагал немало. Плюс уже прыгающая выше головы молодежь из дубля, который год кряду ходящая в лидерах первенства резервистов. Ну и сам Юрий Палыч, разумеется. Единственный в истории российской сборной тренер, кто не сумев решить задачу уходил не оплеванным прессой и болельщиками. Тренер-профессионал, не вышедший в тираж, приветливый и открытый.

Зимой его звал «Бейтар» на очень хорошие деньги. Командировка в Израиль виделась лучшим вариантом: на работу Семина в сборной можно было ведь посмотреть под разными углами. Для кого-то 0:0 значит не проиграл. А для кого-то – не выиграл. Там, в Израиле, была возможность отдохнуть – не от работы, нет. От чересчур пристального внимания к ней. Взять паузу, набраться сил. Так уезжал в страну обетованную отчисленный из «Спартака» Андрей Тихонов. Думалось, доигрывать, а он нашел там себя и вернулся. Вернулся – во всей полноте этого слова. Но Семин, как ранее Романцев, предпочел искать себя на родине. Не получилось. То ли время изменилось, то ли они сами – два из трех наших лучших тренеров постсоветской эпохи.

Третий, разумеется, Газзаев. Вот он-то уж точно не ассоциируется только с одним клубом. «Динамо», «Спартак-Алания», ЦСКА стали командами тренера, а не наоборот. Валерий Георгиевич никогда не боялся резко менять свою судьбу, умел уйти в подходящий момент, умел сплести воедино интерес потенциального работодателя со своими профессиональными ­­­­ам­би­ци­я-ми. И раз обжегшись, думается, вывел для себя теорему: не возвращаться туда, где когда-то было хорошо. Поэтому идет Газзаев со своим давно сформировавшимся штабом туда, где встречает понимание, подкрепленное возможностями.

Ни у Семина, ни у Романцева таких помощников, как у Газзаева, нет, если говорить именно о штабе тренера, а не о тех, вместе с кем они когда-то работали в принципе. Поэтому и допускали они в критические моменты ошибки, обходившиеся им слишком дорого.

Семин всегда считался тренером-«своим парнем». Мог после еврокубковой победы остановить клубный автобус у «Березки» и на личные деньги купить команде импортного пива. Иллюстрация, говорящая и об отношении к игрокам, и о доверии. Но после золотых медалей «Локомотива», после еврокубковых побед Семин ощутимо изменился. Расстояние до игроков удлинилось, возникли новые отношения и новые требования к подопечным.

Думается, что в самый трудный момент Юрий Палыч переборщил с критикой, с претензиями – слухи из команды подтверждают эту версию. Слишком много было кнута, слишком мало пряников. Сказанное на последней пресс-конференции Семина в «Динамо» – про невозможность дальнейшей работы из-за того, что игроки не выполняют его указания – прямое свидетель­ство потери нормального контакта тренера с подопечными.

Наверняка многие сейчас нет-нет, да и задумаются: а кого, интересно, теперь будет тренировать Семин? Какую команду он себе найдет? На самом деле это вопрос второстепенный. Не каждому специалисту после ухода из клуба, где он был счастлив, удается потом найти себя – вот что важнее. Сколько мыкался, к примеру, Олег Долматов, покинув ЦСКА, пока не обрел внутреннее спокойствие в Ярославле. Далеко не всем его коллегам это удалось. Особенно тем, кто трудился в клубе с отлаженной инфраструктурой, имел дело с талантливыми футболистами. Заставить себя работать в принципиально иных условиях, напоминающих о начале карьеры захочет не каждый. Это ведь может показаться самобичеванием: когда ты остаешься наедине с собой, в одной руке кнут, а вторая, вместо пряника, сжимает воздух.