«Когда Мозякина не поставили на игру, он спокойно отнесся. Реакция Ковальчука была бы непредсказуемой»

Андрей Потайчук вернулся туда, где восемь лет назад начиналась его тренерская карьера. В числе его и Милоша Ржиги подопечных, кстати, в том «Спартаке» был защитник Виктор Костюченок — один из ассистентов Вадима Епанчинцева ныне. Заняв в минувшей «регулярке» предпоследнее место на «Западе», красно-белые на три четверти сменили свой тренерский штаб, сохранив лишь наставника вратарей Стефана Перссона. И если сравнить новый штаб с тем, что был у «Сарыарки» перед прошлым сезоном, отличий найдется немного. Тогда, правда, сезон в качестве главного начинал Потайчук, одним из ассистентов которого являлся Епанчинцев. Теперь вышло наоборот.

Пока не миллионер

— Любопытно будет, Андрей, увидеть вас на лавке «Спартака» без Милоша.
— Действительно, получилось, что после СКА наши профессиональные пути разошлись. Ржига, правда, звал затем в «Авангард», но я уже обо всем с «Югрой» договорился. Возникни предложение чуть раньше — откликнулся бы. Теперь же я рад вернуться в «Спартак», клуб, где я делал первые шаги как тренер, клуб, с которым связано много позитивных эмоций и воспоминаний. Буду стараться вновь принести ему максимум пользы.

— Оставшись после ухода из СКА без работы, вы рискнули переключиться на непростую работу с детьми. Родители учили, как надо тренировать?
— Как только попытались — сразу созвал родительское собрание. Говорю: «Это моя работа, и все будет так, как я решу. Не надо вмешиваться».

— Поняли?
— По крайней мере лезть перестали.

— Зато слухи о вас нехорошие полезли…
— В «Крыльях» я тренировал ребят 2000 года рождения, и за эти восемь месяцев чего только на меня не наговаривали. С зарплатой 45 тысяч, конечно, не зашикуешь, но у меня все-таки есть кое-какое имя в хоккее, было бы глупо его подобным марать.

— Вы как-то сказали: «Я всегда готов помочь ’’Крыльям’’ чем могу. Был бы миллионером — купил бы родной клуб». То есть вы еще не миллионер или передумали?
— Не миллионер. Как только стану — обязательно куплю. У «Крыльев» стадион практически в центре стоит. Его надо отремонтировать, и площадка будет готова принимать матчи КХЛ. Надо помнить, что «Крылья Советов» — легендарный клуб, с традициями, не хуже ЦСКА, «Динамо» и «Спартака».

— А если без патриотического рвения, вы действительно считаете, что в Москве пойдут на «Крылья», при том что в городе есть еще три команды и одна в соседнем Подольске?
— Пойдут. В Сетуни любят хоккей и разбираются в нем, атмосфера там отличная. Выпускники школы «Крыльев» чуть ли не каждый год драфтуются в НХЛ. Туда детей через всю Москву специально возят, приходят болеть на их матчи. На команду КХЛ пойдут тем более.

 

— Вообще, странно, что вы, уроженец Темиртау, попали в «Крылья», а не в «Устинку» или «Трактор», куда чаще всего привлекали казахстанцев…
— На меня обратили внимание во время всесоюзных соревнований, куда мы ездили в составе сборной Казахстана (она базировалась на игроках «Устинки»). Пригласили в юношескую сборную СССР, а уже там заприметили «Крылья». Звонил селекционер клуба Борис Длугач.

— Сейчас Борис Михайлович при ФХР начальник юниорских сборных команд РФ.
— Он ничего мне не обещал. Только поступление в институт. Но после выпускного года я оказался на первой, и, как оказалось, не на последней для себя тренировке «Крыльев».

— А в институт как — поступили?
— Да, в физкультурный. Недавно, кстати, открывал диплом. Написано: «Специальность — тренер».

— Редкий случай для нашей страны: человек работает по специальности.
— Мне повезло. Так что тренировать официально имею право…

— На малой родине часто бываете?
— Несколько раз в год приезжаю в Темиртау. Там родители, родственники. Чаще не позволяет занятость, к сожалению.

Ржига говорил: «Слишком хорошо все идет. Надо спровоцировать»

— Как профессиональный тренер, скажите, кто более тяжелый в управлении хоккеист — Мозякин или Ковальчук? Вы с обоими в разное время поработали.
— По характеру это два разных человека. Илья, например, более импульсивный. Серега тоже эмоциональный, но поспокойнее. Помню, в «Атланте» был момент, когда Ржига не поставил Мозяку на игру.

— Даже такое бывало?
— Да. И Серега, кстати, спокойно отнесся. Более того — на следующий матч вышел вдвойне заряженным. Две шайбы, кажется, отгрузил.

— Ковальчука год назад тоже отстраняли от плей-офф.
— Но какой была его реакция, мы с вами не знаем и можем только догадываться. Он в этом плане непредсказуем.

— Мозякин ведь как кубковый игрок при вас раскрылся, когда в Кубке Гагарина — 2011 набрал 21 очко за «Атлант».
— Тот плей-офф для всей команды очень ярким во всех отношениях был. По раздевалке, помню, развешивали спичи, карикатуры. Во время полуфинала, например, нарисовали Атланта, тормозящего поезд. Я лично занимался этим.

— Рисовали?
— Нет, идеи подкидывал. У нас были два парня, отвечавших за видео, — фанаты своего дела. Они и воплощали задуманное. Мотивация в играх, когда все «от ножа», очень важна.

— Владимир Юрзинов, замечая, что в «Динамо» все спокойно, устраивал провокации. Вы в штабе Ржиги практиковали?
— Да, Милош любил так делать. «Андрей, — говорил он, — слишком хорошо все идет. Надо спровоцировать».

— Как это выглядело?
— На тренировках всегда есть люди, валяющие дурака. Он выдергивал одного из таких, кричал на него, что для остальных становилось сигналом.

— Милош — хороший психолог?
— Очень. Вот вам зарисовка. Выиграли матч, на следующий день тренировка. Ржига берет кофе, заходит в раздевалку. Общается с ребятами некоторое время, выходит на лед и дает совсем не те упражнения, о которых мы за несколько минут до этого с ним договаривались.

— Поворот…
— Я в недоумении: «Милош, мы ведь другое планировали…» «Я, — говорит, — почувствовал позитивное настроение команды. Тренировка должна быть такой же». Он подобным нюансам серьезное внимание уделяет.

$500 и 500 тысяч рублей

— Вы нам рассказывали, что в СКА, будучи ассистентом главного тренера, получали 500 тысяч рублей в месяц. Не уточнили мы тогда — различные бонусы к этой сумме насчитывались?
— Бонусов не было, имелись только общекомандные премии. Игроки и тренеры делили их в равных пропорциях. А размер определялся перед началом сезона.

— Размеры штрафов тоже так определяются? «Югра» — кстати, при вас на должности генменеджера — однажды порадовала бумагой, согласно которой форвард Никита Точицкий был оштрафован за опоздание на 50 тысяч рублей.
— «Тарифы» устанавливает руководящий состав клуба, а ребята, подписывая перед началом сезона соответствующую бумагу, соглашаются с ними. Система премирования и депремирования существует в каждом клубе. Расценки везде свои.

— Александр Королюк, вышедший из семьи, где было 11 детей, мечтал о большом доме. А юный Потайчук о чем грезил?
— Точно не о больших деньгах. Нашим приоритетом была сборная. Помните, шлемы Jofa красные?

— С надписью СССР?
— Ага. Вот мы все очень хотели его примерить.

— В таком вы сыграли на МЧМ-1990.
— Да, хоть и стали вторыми, команда очень талантливая собралась: Зубов, Юшкевич, Жамнов, Славка Козлов, Оксюта, Паша Буре, который был на год младше. Многие впоследствии играли в НХЛ.

— Конкретно — 14 человек.
— Эта лига на стыке эпох стала, кстати, новой мечтой для парней нашего поколения.

— Тем не менее, если говорить о насущном — первую достойную зарплату на что потратили?
— Не помню. Она только в Чехии достойной стала.

— Намного достойнее отечественной?
— В последнем сезоне за «Крылья» получал 500 долларов в месяц. В Чехии 3000. Выходит, в шесть раз достойнее.

Оксюта мог разом 10 стаканчиков съесть

— Свой странный 67-й номер вы в «Спарте» впервые примерили?
— Нет, уже в Финляндии. Привычный 22-й, под которым семь лет отыграл в «Крыльях», оказался занят, взял 67-й. В «Спарте» я под 19-м выходил.

— Хорошо не под 68-м — для российского хоккеиста в Праге было бы дерзко.
— Я в цифры на спине никакого символизма не закладывал. Уже потом мама подметила, что 6+7=13, а это несчастливое число. Но я не заморачивался.

— За руль иномарки тоже в Чехии впервые сели?
— Да, клуб выделил «шкоду». На второй сезон пересел на «форд фиеста». В «Крыльях» два последних года на «Жигулях» ездил — «Лада» седан, «пятерочка». В предпоследний год клуб купил пять машин на команду.

— Как делили пять «пятерочек»?
— Кому обещали, тот и получил. Сергею Золотову дали, Мише Волкову, мне и еще кому-то.

— Вы упомянули Романа Оксюту. Его часто вспоминают как чрезвычайно талантливого форварда, который не смог перебороть свою лень.
— Рома действительно интересный человек: здоровый, умел забить — настоящий снайпер, но очень упрямый.

— В «Анахайме» недолго выходил в связке с Теему Селянне и Полом Кария.
— Хоккеист он, безусловно, талантливый. Что любопытно — играл без изоленты.

— То есть?
— Просто брал любую клюшку (а они тогда деревянные были), мотал верх — и на лед.

— Это композитные клюшки можно не мотать, но чтобы деревянные…
— У Ромы еще одна особенность имелась — мороженое любил. Разом мог съесть 10 стаканчиков.

— А горло?
— Нормально, не болел.

— Самый большой на вашей памяти талант, который не раскрылся?
— Сергей Мартынюк из Ярославля.

— На драфте НХЛ года ушел в один год с Зубовым, Немчиновым, Козловым — его «Монреаль» выбрал.
— Он на юниорском уровне очень сильно смотрелся. Потом исчез. Последний в карьере сезон, кажется, в саратовском «Кристалле» провел.

— Так и есть, в 27 лет завершив карьеру.
— В хоккее, увы, нередко случается, что подававшие огромные надежды юниоры на взрослом уровне раскрыться не могут.