Корона шахматной империи

Мы уже не раз писали о том, какое гигантское значение в Советском Союзе придавалось шахматам в эпоху холодной войны. Шахматная корона — символ интеллектуального превосходства, должна была находиться в столице первой в мире страны победившего социализма, но...

Но в 1972 году корона вместе с ее обладателем переехала в США: Роберт Джеймс Фишер, блистательно обыграв всех своих соперников, стал 11-м чемпионом мира. Попутно замечу, что никаких особых дивидендов в холодной войне это американцам не принесло. Бобби оказался человеком совершенно неуправляемым и критиковал родное правительство и собственную страну куда больше, чем неизвестную и в общем-то совершенно ему безразличную страну советскую. Но для тогдашних отечественных лидеров победа Фишера над Борисом Спасским стала шоком и одновременно обернулась новой сверхзадачей: вернуть почетный титул любой ценой! Цена ценой, но, откровенно говоря, потенциального соперника для Бобби поначалу заметно не было (матчи за корону проводились тогда раз в три года, венчая многоступенчатый отборочный цикл). Ведь Фишер всю блистательную старую гвардию разнес в пух и прах, так проехавшись по ней паровым катком, что многие ее представители отнюдь не мечтали о повторной встрече с американцем, хоть она и сулила немалые деньги даже в случае поражения.

Но юный по шахматным меркам Анатолий Карпов врывался в шахматную элиту со скоростью кометы, и это внушало надежду. Гроссмейстеры комментировали ближайшие перспективы перебравшегося на невские берега златоустского самородка довольно осторожно, высоко оценивая его талант, но подчеркивая, что ему бы опыта набраться, а пока...

Сам Карпов при каждом удобном случае благоразумно повторял: «Это не мой цикл».

Тут уместно заметить, что в те годы — годы фантастического расцвета шахмат, обеспеченного интереснейшей системой выявления чемпиона мира и, главное, множеством ярчайших, притягательных, манких личностей в этом виде спорта, — их столицей, бесспорно, был Ленинград. Фундаментом этого шахматного великолепия служил Дворец пионеров, давший миру множество великих гроссмейстеров. Став чемпионом мира, перебрался в Москву из Питера Борис Спасский — воспитанник этой школы. Но оставались и другие ее выпускники, среди которых выделялись Виктор Корчной и Марк Тайманов. Вскоре перебрался на невские берега Карпов. Почувствовав мощнейшую поддержку властей, Анатолий Евгеньевич тоже уедет в столицу, но это произойдет чуть позже.

Напряжение возрастало, потому что никто не мог себе представить, в какой форме необъяснимый Бобби, великий и непобедимый. Выиграв у Спасского матч в Рейкьявике, он не сыграл ни одной партии. Он всегда казался странным малым.

Масла в огонь политической борьбы и напряжения в ЦК КПСС подлил и Спасский. Перед финальным матчем с Бобби в 1972 году все понимали, что пока еще действующий чемпион мира обречен. И тут этот странный американец не является на первую партию! В Рейкьявик прилетел представитель ЦК КПСС, курировавший спорт. Приказ был четкий: покинуть Исландию, сохранив титул, а Фишеру засчитают поражение за неявку. Спасский быстро выяснил, что таким образом действительно сохранит корону на своей голове, но... не будет матча, не будет и дележа почти двухмиллионного призового фонда. Возвращаться он категорически отказался, за что Фишер много лет спустя именовал его джентльменом. Проиграв матч, Борис Васильевич отказался отдать (как было положено в те времена) правительству деньги (750 тысяч долларов), положив их в банк Рейкьявика. Вернувшись, экс чемпион мира объявил о своем намерении жениться на француженке и тут же надолго стал невыездным. Остро нужен был свой, управляемый чемпион!

Вот в такой обстановке и начался претендентский цикл. После серии турниров участниками матчей, проводимых по системе плей-офф, стали восемь гроссмейстеров, среди которых два питерца — Анатолий Карпов и Виктор Корчной, а также экс-ленинградец Спасский.

Преимущество «двух К» (это выражение в СМИ появилось задолго до выхода на сцену Гарри Каспарова) над остальными можно было предсказать. Так оно и вышло. Карпов вышел в финал претендентского цикла, победив Льва Полугаевского и Спасского, а Корчной — бразильца Энрико Косту Мекинга, прозванного на родине «шахматным Пеле», и Тиграна Петросяна.

Им предстоял матч, победитель которого выходил на Бобби Фишера. Напряжение в обществе было столь велико, что Владимир Высоцкий просто не мог пройти мимо и написал блистательную песню «Честь шахматной короны», да еще и в двух сериях.

В жизни дело обстояло куда менее весело. Неуправляемость Корчного вошла в поговорку даже среди коллег, конечно же, о ней хорошо было известно и в верхах. Давление на Виктора Львовича зашкаливало еще до начала матча. Если предыдущие финальные поединки претендентов разыгрывались в 12 партиях, на сей раз решено было удвоить их количество, а в те времена существовали же еще и дни доигрывания. Партии откладывались. Расчет понятен: Корчной старше соперника ровно на 20 лет, ему не должно было хватить сил на такую дистанцию.

Сил, кстати, хватило. Физических. Карпов добился успеха лишь в последней, 24-й партии. Югославский гроссмейстер Светозар Глигорич отмечал, что советская пресса, включая телевидение, комментировала матч так, будто советский шахматист Карпов встречался с представителем западной державы Корчным. Виктор Львович незамедлительно дал интервью тому же Глигоричу (он был и прекрасным журналистом), в котором рассказал о подноготной этого матча, тут же, разумеется, став невыездным.

Выпустят его на международный турнир в Амстердам лишь в 1976 году, и в СССР он больше не вернется, а вот в России начнет бывать с удовольствием. Им с Анатолием Карповым предстоит сыграть еще два матча, но это будет уже совсем другая история.

А шахматная корона вернется в СССР! Правда, победить Фишера за доской в тот раз так и не удалось. Это, впрочем, никому не удалось. Десятилетия спустя Бобби, так и не сыграв за эти годы ни одной партии, заявит, что должен предоставить джентльмену Спасскому право на реванш (себя он продолжал считать чемпионом мира). Матч не имел ни малейшего спортивного значения, но на столь громкие имена нашлись очень щедрые спонсоры. Бобби вновь разгромил «француза», и оба ветерана здорово подправили свое материальное положение.

А тогда, в 1975-м, Фишер настаивал на внесении ряда изменений в регламент матча за шахматную корону. Советская федерация успешно блокировала предложения Бобби, и они не были приняты. Экс­центричный американец играть отказался, и Анатолий Карпов был объявлен 12-м чемпионом мира. Корона вернулась в Москву.