Между Ленинградом и Москвой

Долгие годы противостояние спортивных клубов Москвы и Питера вызывало невероятный накал страстей и болельщицких эмоций. Сохранилось ли оно в наши дни? На эту тему дискутируют журналисты «Спорта».

Мнение Дмитрия Догановского

Противостояние Петербурга и Москвы не стоит ограничивать лишь рамками спортивных площадок. Это давнее противостояние, дату начала которого можно определить с точностью до года — 1703-й. Именно тогда, когда царь Петр начал строительство новой столицы России, и началась эта скрытая борьба двух городов за доминирование. И если доминирования не фактического (в нашей стране с исконно жестко централизованной властью номинальная столица всегда обладала неоспоримым приоритетом во всех основных сферах жизни), то хотя бы доминирования морального.

Да, эпоха феодальных войн осталась в далеком прошлом, и подобного рода противостояние ныне вряд ли перейдет в открытый вооруженный конфликт, как в незапамятные времена бились за главенство на Руси новгородские и киевские, киевские и владимирские, московские и тверские князья. Но вековой дух соперничества между двумя российскими столицами никуда не делся, он остался, и он требует зримого проявления. А что по нынешним временам может быть для этого лучшим, чем спорт? В частности футбол, столь популярный ныне в стране.

Ведь точно так же во времена английской промышленной революции рубежа XVIII–XIX веков столкнулись амбиции двух нарождающихся промышленных центров страны, Манчестера и Ливерпуля, каждый из которых стремился к доминированию в регионе. Непримиримые амбиции в этой области уже в прошлом, но историческое противостояние осталось, перейдя на спортивные площадки в образе знаменитого северо-западного дерби «Манчестер Юнайтед» — «Ливерпуль».

Вековое противостояние испанской короны и Каталонии, во славу которого за прошедшие века было пролито немало крови, ныне известно во всем мире в первую очередь в форме легендарного «классико» «Реал» — «Барселона» (причем не только в футболе, но и в других видах спорта).

Да, в истоках соперничества Петербурга и Москвы нет ни религиозной, ни сепаратистской, ни национальной составляющей. Тем не менее от этого оно ничуть не становится менее прин­ципиальным и бескомпромиссным. Ведь идет спор не только между двумя крупнейшими городами страны — спорят еще и две столицы. Двести с лишним лет столицей России был Петербург, более четырехсот Москва. Оба города сполна сохранили столичные амбиции, благо Москва таковой остается и по сей день, а времена столичного Петербурга в исторической перспективе прошли не так давно.

А потому вряд ли в обозримом будущем появится серьезный повод забыть об этом вековом противостоянии — слишком серьезные, глубокие у него корни, произрастающие вовсе не на ниве спорта. Спорт, а тем более собственно футбол — это лишь одно из его частных проявлений. А коли так, то причин для хоть какого-то ослабления этого соперничества на спортивных площадках нет.

Более того, в последние годы, когда Петербург наконец-то начал постепенно оправляться после многолетнего, во многом искусственного уничижения, соперничество это, напротив, обретает новые силы: питерские команды хотя бы в отдельных видах спорта вновь могут составить конкуренцию еще недавно всесильной Москве. А если даже и не смогут, то петербургским болельщикам в большинстве своем будут куда приятнее победы «Рубина» («Магнитки», УНИКСа, «Белогорья»...), чем «Спартака» («Динамо», ЦСКА и даже «Химок»).

Это уже в крови.

Мнение Сергея Бавли

Петербург называют и Северной столицей России, и культурной… В стране двух столиц без конкуренции между ними не обойтись. XX век, в особенности послевоенные годы, — апогей спортивного противостояния между Питером и Москвой. Иного противостояния в те годы и быть не могло. Спорт — сублимация всех видов человеческой энергии, а подчас и агрессии. Диссидентов (инакомыслящих, а глядя на карикатурного генсека впору говорить о просто мыслящих) было гораздо больше, чем заявлявших о несогласии вслух. Москва — партийный и правительственный официоз. Питер — вечный фрондер, свободолюбивый и мятежный.

В спорте Москва к тому же откровенно нагличала. Термина «административный ресурс» тогда еще не было, административная дубина применялась при комплектовании столичных клубов де-факто.

Старший майор внутренних войск Анатолий Тарасов (впоследствии его дело теми же методами продолжил полковник Виктор Тихонов) собрал в ЦСКА хоккейную сборную СССР. Невзирая на отсутствие «кода доступа» к информации, многое все же из-за закрытых дверей просачивалось. Становилось известно не только приближенным журналистам, соблюдавшим правила игры («молчанка»), что не все стремились в ЦСКА. Иного пути в сборную СССР для большинства не было. Призыв на срочную армейскую службу не оставлял молодым хоккеистам альтернативы.

Полковник Александр Гомельский собирал под флагом ЦСКА баскетбольную сборную СССР. Методы те же. И тоже не все стремились. Игроки из прибалтийских команд откровенно (хоть и не громко, по законам времени) сопротивлялись. Сопротивление преодолевалось методами, от спорта крайне далекими.

По остаточному принципу комплектовался и «Зенит». Все это Питер откровенно раздражало.

Ленинградский СКА сражался со столичными одноклубниками (не всегда, но нередко) с отчаяньем обреченного. Воспитанники замечательного тренера и человека Николая Георгиевича Пучкова и были обреченными в этом противостоянии, они это понимали. СКА не претендовал (не мог, когда на старте не все равны!) на победу в чемпионате СССР. Ленинградцы выходили биться на лед «Юбилейного» в матчах с московскими командами. Им удавалось отбирать очки даже у не терявшего их ЦСКА. Противостояние армейцев Пучкова и Тарасова привело к кострам у «Юбилейного». Люди с ночи занимали очередь в билетные кассы, надо было как-то греться.

Сегодня трудно в это поверить, но ажиотаж бывал и на баскетболе. К нему привело великое противостояние Владимира Петровича Кондрашина с Александром Яковлевичем Гомельским.

Я совершенно далек от идеализации того времени, но городской патриотизм захлестывал, а спорт это замечательное чувство только стимулировал.

Точно так же сложно нынешней молодежи поверить и в то, что Саша Белов и, скажем, хоккеист Петр Андреев по популярности не уступали зенитовцам. Как и волейболисты Вячеслава Платонова (Слава Зайцев в первую очередь).

А уж что началось, когда в один ряд с великими Пучковым, Платоновым, Кондрашиным встали Юрий Морозов и Павел Садырин, научившие «Зенит» побеждать москвичей и обыгрывать «Спартак»…

А ведь «Зенит» — «Спартак» — и сегодня «русское классико».

Но это, пожалуй, история двух этих популярнейших клубов, не более.

Спортивное противостояние двух российских столиц если и не исчезло вовсе (похоже вообще-то), то прежнего накала страстей нет и в помине.

И дело даже не в том, что Москва перестала быть хоккейной столицей, а баскетбольный «Спартак» бросить вызов ЦСКА даже не пытается.

Иные времена, иные нравы. Иной Петербург. Приказом Министерства обороны нового Николая Дроздецкого с невских берегов на берега Москвы-реки уже не переведешь. Да и условия у нас теперь как минимум не хуже, чем в Белокаменной.

Андрей Аршавин предпочел берега Темзы.

Впрочем, это уже совсем другая история.