Москва, спаленная пожаром...

…отдала Питеру матч сборной. А матчи чемпионата России по футболу перенесла на неопределенный пока срок.

Самое любопытное, что жаркие споры на тему о переходе на систему «осень — весна» происходят в разгар невыносимой этой жары (тавтология умышленная). Сумеют ли в Томске играть зимой? Вопрос, беспокоящий футбольную общественность. Обоснованно беспокоящий, но пока невозможно играть в футбол в Москве летом. В Петербурге, говорят, возможно, благо наводнения у нас бывали, а пожары… (тьфу, тьфу, тьфу). Но играть-то не очень комфортно, да и зрители на трибунах теряют с потом в весе, словно футболисты в ходе матча, протекающего при обычных погодных условиях.

Вот мне сегодня (пока я пишу эту колонку) друзья, знакомые и едва знакомые обрывают телефон: «А правда ли, что тот матч перенесен в Питер, а этот — неизвестно на какое число и, кстати, на какое?»

А раньше говорили: «Матч состоится при любой погоде». Ну, такой жары, как нынче, в России футбольной прежде не было. Синоптики рапортуют о рекордах, погоду в прошлом они знают лучше, чем предсказывают погоду на будущее, им можно верить. Подобная жара последний раз была в нашей стране до появления в ней футбола.

Мы традиционно холода опасаемся.

Эти наши опасения привели в прошлом веке к очень интересному результату — к крытым футбольным манежам. Есть и в Питере, и в Москве.

О питерском СКК восторженно отзывались такие специалисты, как, к примеру, Берти Фогтс и Клаус Заммер. Маттиас Заммер, сын немецкого тренера, беседуя со мной после матча Мемориала В.А. Гранаткина, в специалистах еще не числился, ходил в талантливых юниорах, восторгов своих не скрывал, а его мнение стало авторитетным попозже.

В крытом манеже несколько иной отскок мяча, дышится там похуже, чем на стадионе. Но лучше, чем при задымлении, много лучше. И футболистам, и зрителям.

А уж если установить кондиционеры…

Участники Кубка СНГ особо не жаловались. Учстники Мемориала В.А. Гранаткина — тоже.

Матчи очередного тура перенесены на неопределенный срок. Нет хуже раздрая с календарем.

Все новое — это хорошо забытое старое?