Мы живы, пока нас помнят

Ровно два года назад ушел из жизни Юрий Морозов. Его имя при перечислении знаковых фигур отечественного футбола, безусловно, в числе первых.

На тренерской скамейке Морозов, увлеченно занимавшийся научной работой, в некоторой степени оказался случайно. Благодаря Константину Бескову, распознавшему в ленинградце при знакомстве с ним в Самарканде что-то такое, что позволило потом пригласить поработать в сборную СССР.

И остался Юрий Андреевич на «электрическом тренер­ском стуле» неожиданно для себя. Он рассказывал мне, что, подав после увольнения Бескова из сборной прошение об отставке, намеревался заниматься исключительно футбольной наукой. Так, наверное, и произошло бы, не случись Морозову задержаться на время в советской сборной для передачи дел Валерию Лобановскому.

…После вручения Юрию Морозову премии «Стрелец» как лучшему российскому тренеру 2001 года, завершившегося ужином в одном из московских заведений, мы сидели в купе «Красной стрелы», поздравляли друг друга с наступающим Новым годом, и Юрий Семин, углядев прошмыгнувших по вагонному коридору Александра Кержакова и Андрея Аршавина (они на «Стрельце» номинировались по классу «надежд»), попросил полушутя-полусерьезно:

«Андреич, отдай хотя бы одного». – «Даже и не думай, – моментально ответил Морозов. – Они основа будущей команды. У нас еще молодых способных знаешь сколько? Только работай».

Жаль, Юрий Андреевич не оставил нам свою книгу. Не мемуарного даже плана, хотя и она представляла бы несомненный интерес (почти полвека в футболе, называемом «большим»), а футбольный учебник. Громадный опыт позволял ему систематизировать многие направления в тренировочной работе и тактические разработки, какими доводилось пользоваться и с какими приходилось сталкиваться. По действиям команд Морозова на поле, вне зависимости от результатов, всегда было видно, что и как они делают, за счет чего намерены переиграть соперника. Учебник вполне мог пригодиться большинству практикующих сейчас российских тренеров, не говоря уже о тех, кто, закончив недавно играть, только приступает к обучению этой «странной», как называл ее Борис Аркадьев, профессии.

На памятнике его другу и единомышленнику Валерию Лобановскому на киевском Байковом кладбище начертано:

«Мы живы до тех пор, пока нас помнят».

Андреича помнят.