Нападающий «Зенита» Андрей Аршавин: «Во втором тайме пошел авантюрный футбол»

Лидеру питерской команды давно не приходилось начинать матч на скамейке запасных. Выйдя на поле после перерыва, Аршавин сразу же создал у ворот МЮ два опасных момента. После игры он выглядел спокойным и довольным, много шутил.

— Андрей, вы победили лучшую команду Европы. Что думаете об этом, какие чувства испытываете?
— Думаю, что мы неплохо выглядели в матче с таким сильным соперником. Я лично понял для себя, что могу играть на таком уровне. Хотелось бы делать это почаще.

— Первый тайм вы смотрели со стороны. Каковы впечатления?
— У нас получилось два разных тайма. В первом играли строго в обороне, на контратаках, во втором пошел какой-то слишком открытый, авантюрный футбол. В конце же матча, когда вышли на замены Широков и Радимов, у нас осталось всего два защитника — Ширл и Анюков. «Манчестер» усилил давление, и нам пришлось очень тяжело.

— Даже в первом тайме, когда «Зенит» больше оборонялся, у питер­ской команды было преимущество по владению мячом, по количеству ударов. «Манчестер Юнайтед», по вашему мнению, сыграл в свою силу?
— Трудно сказать. Чувствовалось, что у них классные игроки, большие мастера. Но то ли они еще не полностью готовы к сезону, то ли все же немножко нас недооценили.

— Прокомментируйте момент с удалением Пола Скоулза.
— Он забил мяч рукой, причем это была откровенно умышленная игра. Главный арбитр хотел засчитать гол, он словно ослеп. Я был в шоке, когда он показал на центр. Хорошо, что сейчас боковой судья имеет право голоса — он объяснил главному, в чем дело.

— Сегодня в «Зените» дебютировал Данни. Оцените его игру.
— Это очень хороший футболист, и сыграл он сегодня здорово, гол красивый забил.

— Удачный у «Зенита» год получился — выиграли два трофея в Европе.
— Да, когда-нибудь, в 2018 году придется сразу два юбилея праздновать — в мае и августе (смеется).

— Так вы, Андрей, все-таки остаетесь в «Зените»? Когда наконец решится ваша судьба?
— Моя судьба решилась давно, только я об этом не знал (улыбается).

— То есть ничего в оставшиеся два дня не изменится?
— Ну только если произойдет что-то невероятное — например, случится ядерная война (смеется).