Нападающий «Торпедо» конца 1960-х Михаил Гершкович Второго такого не было...

Несмотря на разницу в возрасте, нас со Стрельцовым связывали дружеские отношения. Это как-то само по себе получилось: когда пришел в «Торпедо», он принял меня очень тепло. Можно сказать, взял надо мной шефство. С самого начала нашего знакомства называл меня Молодой, а я его Анатолич, но при этом обращались на «ты».

Даже не могу представить, чтобы кому-то в команде пришло в голову говорить «вы» Стрельцову. Мы вместе по­ступили на заочное отделение Института физкультуры в 1969 году. Играли и параллельно учились. Правда, Эдик в 1971-м закончил, а я перешел в «Динамо», но от того наши отношения не стали менее теплыми. Долгие годы мы дружили семьями, вместе играли за команды ветеранов.

Настоящий футбол

Говорить о Стрельцове легко и трудно. Легко потому, что он был уникальной личностью и в футболе, и в жизни. Доступный, никогда голос не повысит, только подскажет, если надо, но всегда по-доброму. Он искренне радовался, если удавалось кому-то из партнеров привить свое понимание игры.

Помню, в 1968-м мы обыграли «Спартак» – 5:1. Оба забили по два гола. После игры Стрельцов подарил мне тренировочный костюм со словами: «Наконец-то ты понял, что такое настоящий футбол». Дело в том, что обе голевые передачи ему сделал я. Причем мог сам завершать атаки, но все же отдал, не пожадничал. Вот это Стрельцов и оценил.

Если партнер находился в более выгодном положении, он всегда делился мячом. Играть рядом с ним было огромным удовольствием, и я счастлив, что судьба подарила мне возможность выходить на поле рядом с выдающимся мастером. К сожалению, это продолжалось не так долго, как хотелось бы. Когда Стрельцов завершил карьеру, игру «Торпедо» пришлось перестраивать. Не было, да и не могло быть футболиста, способного его заменить.

Простая арифметика

Стрельцов обладал своеобразным чувством юмора. Помню, как-то мы с ним, Геной Шалимовым и еще одним торпедовцем после тренировки заехали ко мне на квартиру в Кузьминках. Ребятам мое холостяцкое жилище понравилось. Эдик говорит: «Надо это дело отметить. Вы двое – за девчонками, а ты, Молодой, – за шампанским!» – «Анатольевич, а сколько брать?» – спрашиваю. Стрельцов пожал плечами, потом выдал: «Четыре». Мы переглянулись: «А не мало будет, все-таки нас четверо, еще четыре подруги?» – «Дурак ты, Молодой, – засмеялся Эдик. – Я говорю: на каждого человека – четыре бутылки!»

К нему все относились с огромным уважением. Субординация существовала жесткая. В те годы вообще в командах с этим строго было. Играет молодежь на бильярде, например. Если заходит кто-то из старших товарищей, тут же уступают кий. Или возле телевизора в фойе никогда молодые не садились в первые ряды. Стрельцов, надо отдать ему должное, никогда не кичился и не подчеркивал своего привилегированного положения. Со всеми был на короткой ноге. Можно представить себе, какие чувства испытывали мы, совсем еще зеленые юнцы, имея возможность вот так запросто общаться с легендарным Стрельцовым.

Его вообще отличала необыкновенная душевная щедрость. Когда они с Ворониным возвращались из сборной, всегда подбрасывали нам что-нибудь из экипировки. Тогда ведь как было – выдадут тебе одну пару бутс на сезон, и бегай, даже если порвались. В сборной с этим получше обстояло, вот Эдик с Валерой и набирали для нас одежку да обувку.

 Кепка не спасла

Он до последнего стеснялся соб­ственной славы. А любовь к нему действительно была всенародной. Однажды приехали мы в Одессу, пообедали и решили посмотреть, как играют дублеры. Эдик повел меня на трибуну за воротами, потому что там было пусто, кепку натянул, чтобы не узнали. Какое там! Уже через 5 минут люди забыли про игру, стояли в очереди за автографом!

К нему простые болельщики всегда испытывали особенные чувства. Наверное, это в российских традициях – симпатизировать обиженному, незаслуженно пострадавшему. Плюс, конечно, гениальная игра Стрельцова, его поведение, тактичность и скромность. Не то что нынешние звезды – еще ничего не добился, уже нос кверху, не подойди. Любовь к Стрельцову я бы сравнил с любовью к Владимиру Высоцкому. Прекрасно известно, как горячо и эмоционально болеют за своих в Баку, Ереване, Тбилиси. По отношению к Стрельцову здесь никогда не позволяли себе некорректности. Потому что понимали – перед ними великий игрок.

Шампанское – половником

У меня нет даже и тени сомнения, что, если бы не отлучение от футбола, Эдик мог бы конкурировать за звание лучшего футболиста мира с самим Пеле. На ЗИЛе, помнится, часто заводили споры, кто из них лучше. Здесь на заводе и родилась знаменитая шутка: «Если бы Пеле выпил столько кофе, сколько Стрельцов водки, он бы помер!»

Не скажу, что Эдик любил закладывать за воротник. Нет, но как всякий нормальный русский человек, мог позволить себе немного расслабиться.

В 1968 году мы выиграли Кубок России. В финале обыграли 1:0 ташкентский «Пахтакор». Единственный гол тогда забил Савченко после фирменного паса пяткой Стрельцова. Тогда финалы проводились 8 ноября, сразу после праздника. По случаю победы на ЗИЛе устроили торжественный прием. Директор завода Павел Дмитриевич Бородин и секретарь парткома Аркадий Иванович Вольский поздравили команду, а потом наполнили чашу шампанским. Так вот Эдик, вооружившись половником, самолично разливал шипучее по фужерам.

«Невыездной» гений

Аркадий Иванович приложил невероятные усилия для того, чтобы Стрельцова вернули в сборную. Ведь после освобождения его объявили «невыездным». В советские времена добиться реабилитации было невозможно, но Вольский вышел на самый высокий уровень, дошел до Брежнева и добился-таки своего. Впервые после долгого перерыва Стрельцов принял участие в международном матче осенью 1966-го. «Торпедо» как чемпион страны играло с миланским «Интером» в Кубке европейских чемпионов. В Италии команда проиграла 0:1 (судья там не засчитал правильный гол Володи Бреднева), а дома матч завершился вничью – 0:0. Игра Стрельцова вызвала восторженные отклики за границей. Итальянцы не могли понять, почему игрок такого уровня не выступал на чемпионате мира 1966 года за сборную.

В 1967-м состоялось его возвращение в главную команду страны. И Эдик всем все доказал. В принципе, все это и так знали. Просто горько и обидно, что величайший талант в течение семи лет был искусственно отстранен от футбола…

Последняя встреча

Он не любил вспоминать о годах, проведенных в тюрьме. Если разговор каким-то образом касался этой темы, Анатольевич всегда говорил, что ни в чем не виноват. Я до сих пор верю ему на сто процентов. Не таким человеком был Стрельцов, чтобы не признать вины, не сказать правды. Кому и зачем понадобилось «подставлять» 19-летнего парня, не знаю (в 1958-м Эдуард Стрельцов был осужден по обвинению в изнасиловании на 12 лет, из которых провел в заточении семь. – «Спорт».). 

21 июля 1990 года мы со Славой Соловьевым, нашим выдающимся мастером хоккея с мячом, приехали в онкологический центр на Каширке, чтобы поздравить Анатольевича с днем рождения. У него был рак легких, надежд никаких не оставалось. Рая, супруга Стрельцова, сказала: «Эдик, Миша и Слава пришли!» Он открыл глаза и кивнул – разговаривать уже не мог. Уехали мы с тяжелым сердцем, а утром узнали, что в ночь с 21-го на 22-е Стрельцова не стало…

Форвард от Бога

21 июля исполнилось бы 70 лет выдающемуся советскому футболисту Эдуарду Стрельцову

Болельщики и специалисты нового поколения считают Эдуарда Стрельцова легендой. Красивой, но все-таки легендой с сопутствующими этому жанру гиперболами, эпитетами и героизацией.

Те, кому довелось видеть Стрельцова на поле вживую, тоже считают его легендой. Но совсем по иной причине. Потому что они уверены: второго такого не было и нет.

Он был из того поколения послевоенных подростков, которые познали и голод, и холод, и нужду. После окончания семилетки в родном поселке Перово Московской области Эдуард устроился слесарем-лекальщиком на завод «Фрезер» и сразу же начал играть за заводскую команду. В ту пору ему не было и пятнадцати. Талантливого паренька заметил тренер Виктор Маслов и пригласил в «Торпедо». Весть о появлении юного нападающего, который умеет все, быстро облетела Москву. Так началась карьера Стрельцова – карьера, обещавшая стать звездной. Потом было приглашение в сборную, всеобщее признание, золотые медали Олимпиады в Мельбурне… и сфабрикованное обвинение, отлучившее его от футбола на семь лет.

Стрельцов вернулся и в «Торпедо», и в сборную. Его возвращение встретили с восторгом, но слишком много времени было потеряно…

«Мяч, посланный Стрельцовым, имеет глаза», – это одна из красноречивых характеристик игры торпедовского нападающего. «Сильнее всех на поле и слабее всех за его пределами», – это о характере Стрельцова, предельно скромного и неконфликтного человека.

В период с 21 июля по 26 октября 1957 года Эдуард Стрельцов выдал уникальную серию, которую знаменитый футбольный статистик Константин Есенин назвал «Сто дней Стрельцова». В этот период форвард провел 19 матчей разного уровня, в которых забил 31 гол.

Мнения

Владимир Маслаченко:

– Все, что делал Стрельцов на поле, – сродни искусству. Он футбольный Шаляпин.

Валентин Иванов:

– Он принимал все очень близко к сердцу, старался никогда никого не обидеть. Страшнее всего для Стрельцова было услышать от какого-нибудь рабочего ЗИЛа, что он, якобы, «зазнался».

Виктор Шустиков:

– Чуть ли не каждую неделю мы с мамой Стрельцова и администратором «Торпедо» ездили на моем стареньком «Москвиче» в лагерь. Эдик никогда не выглядел подавленным, хотя я догадывался: иногда его даже били. Но он не «сломался», выдержал. Никогда не забуду, как на том же «Москвиче» забирал Эдика домой. Помню, как он вышел из ворот – в тюремной телогрейке, но счастливый…

Взгляд Александра Нилина

Человек без локтей

Назвал книгу об Эдике Стрельцове «Человек без локтей», потому что для меня это было главной его особенностью. Мало кому удавалось взобраться на вершину славы, не расталкивая при этом остальных. Есть люди больших способностей, но без пробивной силы, – они так и остаются милыми добрыми малыми в узком кругу друзей и родственников. Стрельцов палец о палец не ударил для того, чтобы завоевать бешеную популярность. Любовь и обожание народа пришли к нему сами.

Не встречал человека, который высказывался бы о нем плохо. А все потому, что он не воспринимал жизнь как вечный вызов и борьбу за положение. Он относился к ней как-то естественно и спокойно. Как ни парадоксально это прозвучит, он не был спортсменом по своей натуре. Однажды Эдик потряс меня до глубины души одной простой фразой: «Знаешь, не люблю играть в футбол летом… Жарко как-то».

Нет, он не был флегматиком. Судьба сыграла с ним злую шутку, а после тюрьмы дома ему казалось так хорошо, что ко всем неурядицам он относился спокойно, философски.

Стрельцов не был и человеком гениального ума, но был по-своему мудрым. Он проявлял хорошие способности в математике, но к учебе особого рвения не проявлял. То, что не закончил в свое время школу, объяснял просто: «Позвали в команду. И что я потерял? Зато у меня есть квартира».

Уже будучи ветераном, поехал в Чернобыль на товарищеский матч. Тогда еще мы не представляли масштабов катастрофы, как обычно надеялись, что все само собой образуется. Но Стрельцов-то знал, что такое радиация – работал в шахтах Электростали. Андрей Якубик после игры хотел отмыть бутсы, Эдик ему: «Оставь, бесполезно. Облучились мы…» Потом я его корил: «Какого черта вы туда поперлись!» А он невозмутимо так: «Уважаю людей, которые позвали. Не мог им отказать».

Иногда жалею, что мало рассказал о Стрельцове, как о футболисте. Многие молодые считают, что старшее поколение выдумало себе кумира, а когда Эдика начинают сравнивать с Пеле, и вовсе иронично улыбаются. Но обратите внимание: о гениальности Стрельцова говорят в основном его коллеги – те, с кем или против кого он выходил на поле. Причем уходил Эдик из футбола, когда играли в пять нападающих, а вернулся, когда играли в три. Он этих тактических перемен даже не почувствовал.

Приведу только один, но красноречивый пример. Знаменитый бомбардир Григорий Федотов, на тот момент второй тренер сборной, по собственной инициативе вернулся в гостиницу и привез на матч плавки, которые Стрельцов забыл в гостинице. Парень залился краской: «Григорий Иванович, да зачем вы…» – «Да брось, Эдик, – ответил Федотов. – Я тоже играл. Но как играешь ты!..»