Нападающий московского «Спартака» Илья Докшин: Ишматов отправил служить в армию

Для большинства игроков московского «Спартака» матч со СКА – рядовой выезд, пусть и к одному из лидеров чемпионата. Но для нападающего Ильи Докшина это возможность побывать дома, повидать родителей и старых товарищей. Ведь начинал он играть в хоккей в Колпине, в школе имени Николая Дроздецкого.

Под столом

– В Москве тяжело жить?
– В общем-то нет. У меня очень много друзей в Москве. Может, поэтому было несложно там освоиться. К тому же мой родной город недалеко. Так что семья без проблем может приехать, навестить меня.

– Хотели бы обосновться в столице?
– Мой дом здесь, в Питере. В городе на Неве люди более вежливые, доброжелательные. У них совершенно другой менталитет. Недаром культурной столицей называемся (улыбается).

– Говорят, многие мечтают играть в московских клубах: меньше выездов, перелетов в другие города. Ведь в Москве и Подмосковье шесть команд суперлиги…
– Честно говоря, никогда об этом не задумывался. Возможно, в какие-то города на час меньше лететь, но лично для меня это не имеет никакого значения.

– Продолжаете следить за выступлениями СКА?
– Конечно, ведь у меня в команде остались знакомые ребята: Валера Покровский, Кирилл Сафронов, Игорь Мисько…

– Вас, наверное, много воспоминаний связывает…
– Что верно, то верно. Помню, на базе у нас бильярд стоял. На что только не играли. Допустим, проигравший должен был проползти под столом. Хороших бильярдистов хватало: Сергей Губернаторов, Саша Дроздецкий, Валера Покровский, Андрей Черноскутов… Даже тренер Рафаил Ишматов к нам частенько заходил на огонек.

Дембельский аккорд

– Наверное, вы были с ним в хороших отношениях…
– Ага, особенно когда он меня в армию отправил на полгода. На предсезонном турнире СКА-ЛенВО сыграли две первые игры, и после этого он отправил меня в роту до января. Сначала сказал, что нашел мне команду, но попросил меня съездить в армию отметиться…

– Там-то вас и «повязали»…
– (Улыбается.) Так скажем, по­просили дослужить положенное. Попал в спортроту СКА: жил в казарме. Был даже дембельский аккорд…

– Это как?
– Когда человек демобилизуется, он должен сделать что-то полезное для родной армии. Поскольку мы служили вместе с еще одним хоккеистом, Лешей Шорниковым, мы вместе и ремонтировали Дворец спорта на Фонтанке. Потолок красили, стены шпаклевали…

– Наверное, уже были готовы к тому, что карьера ваша загублена?
– Нет, даже в мыслях такого не было. Командир попался понимающий, отпускал меня иногда, и я мог кататься. С «Ижорцем», например.

– За что же вы впали в немилость у Ишматова?
– Была у него какая-то предвзятость. Когда он пришел в команду, у нас было много молодежи: говорили, что мы неплохо выглядели. Но как только у нас начинала идти игра, он почему-то разбивал звенья и сажал нас на скамейку. В общем, с питерскими ребятами у него отношения не сложились.

– Обида осталась?
– Просто не стал тратить эмоции на этого человека. Его для меня не существует.

– Что-то вам с тренерами не везло…
– Почему же, с первым тренером – Вадимиром Плуцинским – мне очень повезло. Тот самый, который тренировал в свое время Николая Дроздецкого. К сожалению, его уже нет в живых. Он относился к нам очень хорошо. Таких людей больше никогда не встречал: он очень любил детей, мог подолгу возиться с ними. Если видел, что нам интересно, то заводился еще больше. Если огонек в глазах пропадал, он зажигал его снова. Добрым словом вспоминаю и Николая Пучкова.

Борис Михайлов: сказано – сделано

– Что скажете о Борисе Михайлове?
– Буквально через два дня после того, как он возглавил СКА, он собрал нас и сказал: «Если бы я комплектовал команду, многих из вас здесь бы уже не было». Сказал и сделал – в тот год многие питерские воспитанники покинули команду. Лично с Борисом Петровичем не разговаривал. Но моему агенту он сказал, что хочет видеть меня в команде. Однако после медосмотра меня сразу отправили во вторую команду.

– Что-то не так оказалось со здоровьем?
– Был в полном порядке. Но зла на Михайлова не держу. Да и не пересекаемся мы по жизни особо.

– Вы играли и за питерский «Спартак». Наверное, расстроились, что такой команды мастеров в Питере больше нет?
– Расстроился и за школу, и особенно за Мишу Кравеца. Думаю, если бы ему доверили «Спартак», он бы справился. Но ему не повезло: он попал в команду, когда та уже была на краю гибели. Вообще, в Питере не помешало бы и вторую команду суперлиги создать. Другой вопрос, нужно ли это кому-то из чиновников.

– Прежде чем оказаться в СКА, вы поменяли немало команд: «Лада», «Сибирь», «Крылья Советов»…
– Посчастливилось поработать с таким тренером, как Петр Воробьев. Попал к нему в команду, когда в «Ладе» грянул финансовый кризис. И ни разу не слышал от него какого-то ворчания или недовольства. Когда у нас были успехи, он говорил спасибо, и справедливо наказывал за неудачи.

– Но Воробьева многие считают очень жестким тренером…
– Мне нравилось с ним работать. Многие ребята, которые попали в ту команду, поняли, что это их шанс. И поэтому все работали с полной отдачей.

– Говорят, Петр Ильич – очень разносторонняя личность: стихи пишет…
– Про стихи ничего вам сказать не могу. Но афоризмы вроде коллекционирует. Может что-то из газеты вырезать, что-то процитировать на тренировке.

– В Новосибирске вы тоже недолго задержались…
– Чувствую, опять скажут, что Докшин всеми тренерами недоволен. Но я ничего не придумываю. Могу при встрече и в лицо все сказать. В «Сибирь» меня звал Николаев, но когда я пришел, его тут же сняли.

– То есть шли к Николаеву, а пришли к Юрзинову?
– Он не ставил меня на игры. На мой вопрос, почему так происходит, ответил: мол, я в тебе уверен, но мне надо определиться, где ты будешь играть. Даже хвалил после нескольких матчей. Но потом со мной распрощались, объяснив отчисление из команды решением руководства.

– Теперь вы в «Спартаке», но дела у вашей команды идут неважно. Это временный кризис?
– С радостью принял приглашение от Брагина. Он четко объяснил, чего от меня ожидает, и мне его требования понравились. Что касается неудач, то, думаю, это нормальная ситуация для вновь созданной команды. Нужно немного подождать, и все наладится.